.life of the party

На танцполе очень много людей, они трутся друг о друга и хватаются едва подчиняющимися пьяному сознанию руками. Алекс пьян и потерян в ярком неоне, а ленты, свисающие с потолка, словно цепляются за него, не выпуская из моря людей. Алекс пытается что-то найти, заглядывает в цветные лица и не видит почти ничего. Размытые образы и непонятная музыка окружают его, и он теряется еще больше. Людей слишком много, думает Алекс, но на самом деле рядом с ним никого. Он один лежит на белоснежных простынях в грязной и пропахшей алкоголем одежде. Алексу нравится эта странная вечеринка, пусть и алкоголь в его руке совершенно безвкусный. Он остается на языке, жжет горло, но вкус словно исчез, да и градус едва ощущается. Зато музыка всё так же бьет через динамики, отзываясь вибрациями по всему телу, а особенно сильно в груди, там где сердце беззвучно стучит в клетке из ребер. Грудь сдавливает от ощущения пустоты, что невозможно сделать вздох, а сердце отзывается оглушительным стуком в ушах. На языке отвратительный вкус коньяка, от которого тошнит, и Алекс старается часто не сглатывать. Чем дальше в толпу, тем лица людей всё более размыты и разговоры их непонятны, словно они говорят на языке, который Алекс не понимает. Ему кажется, что они все улыбаются, и он улыбается тоже. Танцпол кажется бесконечным, и даже стены не видны в бликах. Алекс идет и идет, и не понимает, почему всё вглядывается в лица людей. Он не понимает, кого он ищет, что ему нужно, но ощущение, что если он это не найдет, то сине-красный танцпол не кончится. Простыни мокрые от пролитой на них воды. Алекс сжимает их между длинными пальцами и тихо стонет от пробивающей тело усталости. Но он не может уснуть, пока лежит в постели один. Люди не кончаются и все они странно похожи друг на друга. Алекс трёт лицо и оборачивается, когда вдруг, среди непонятного ему галдежа, он слышит своё имя. Странно громко и четко, что даже музыка зазвучала на мгновение тише. Алекс ищет ошалелым взглядом того, кто зовёт его снова и снова. Он кричит, когда чья-то сильная рука схватила его предплечье. Парень оборачивается снова, пытаясь выдернуть руку, но, когда видит, кто стоит перед ним в красно-синем свете, среди лент и бликов, то успокаивается. Перед ним его Джек. Белый пол ванной комнаты ужасно холодный, что Алекса пробирает до костей. Он цепляется пальцами за кромку унитаза, дышит глубоко, но это не помогает, и противный комок подступает вновь. У него не получается подняться, ноги ватные и не желают двигаться, и он даже перестал пытаться. Алекс просто хочет лежать на этом холодном полу. Пол такой яркий. Он сверкает красным, синим, желтым, зелёным и белым так быстро, что начинает рябить в глазах. Алекс пьяно смеётся, лёжа на полу и смотря в потолок. Его руку сжимает рука Джека, и он так невыносимо рядом, как не был за последние месяцы. Алекс скучал, безумно скучал, и он видит в глазах Джека то же самое. В его глубоких карих глазах, которые он любит. Алекс буквально сходил с ума. Алекс думает, что у него галлюцинации, когда его очередное забытье прерывают тяжелые шаги и опять холодная вода, которой кто-то плеснул ему в лицо. Он открывает с трудом глаза с тяжелым, уставшим стоном, смотря вверх на человека и щурясь из-за резкого света. Джек смотрит на него со злостью и разочарованием, и Алекс лишь усмехается, до сих пор думая, что ему это видится в пьяном бреду. Джек приседает, хватая его за подбородок, и Гаскарт удивлённо раскрывает тусклые глаза. Он делает резкий вдох и дёргается в сторону унитаза, около которого до сих пор сидел. Джек вздыхает, опуская голову и потирая глаза пальцами, он никогда не думал, что увидит Алекса таким. Волосы Джека такие мягкие, Алексу нравится их трогать и наблюдать, как пальцы исчезают в красно-чёрных прядях. Глупая улыбка расплылась на его бледных губах, а в глазах плещется пьяное счастье. Ему нравится лежать на этом цветастом полу, рядом с Джеком, когда этих странных людей больше нет, и они не говорят между собой о чем-то не ненужном, так казалось Алексу. Казалось, потому что ему это было не нужно, ему нужен был Джек, такой большой и яркий. Для мутного взгляда Гаскарта, Джек - это красное пятно и тяжело вздымающаяся грудь. Алекс не понимает, что его несут, он лежит на руках Бараката словно безвольный мешок, но ему почему-то хорошо. То ли он освободил свой желудок до конца, то ли сильные руки Джека, которые аккуратно укладывают на до сих пор слегка мокрые простыни, хотя у Гаскарта было ощущение, что тот хотел его бросить. Алекс наблюдает за пятнами, что пляшут перед закрытыми веками и улыбается, прислушиваясь к тому, как шуршит одеяло. Джек садится с ним рядом, в очередной раз разочарованно вздыхая и задаваясь вопросом, в какой части этой некогда гениальной головы потерялся здравый смысл. Музыка становится всё тише и тише, и Алекс открывает глаза, чтобы оглянуться. Неон размывается и ленты, что свисают с потолка исчезают в этом свете, который захватывает всё вокруг. Алекс больше не чувствует той сильной хватки Джека и смотрит на него с непониманием, пытаясь ухватиться за него снова, но тот отодвигается. Гаскарт качает головой и просит его остаться, но его голос не звучит, и парня это пугает. Джек растворяется в неоне, и Алекс остаётся один на полу, что уже не переливается разными цветами. Последнее, что помнит Гаскарт, - это темнота. Уже почти взошло солнце, и Алекс засыпает на сухих простынях, в чистой футболке и сжимая руку Джека в своей. Он тихо сопит в подушку, по которой беспорядочно рассыпались отросшие русые волосы. Его сон спокойный, и почему-то, перед тем как провалиться в тьму, ему показалось, что это правильная реальность. Ведь в этой Джек остался рядом.