Маятник

Маленький Джонатан любит смотреть за движением маятника. В мерном раскачивании железной штуковины из стороны в сторону есть что-то успокаивающее и таинственное. Стоит лишь протянуть руку, и, кажется, можно будет остановить ход времени. Разумеется, это лишь иллюзия. Когда лопнувшая от напряжения пружина часового механизма так некстати падает ему за отворот рукава рубашки, Джонатан получает царапину на запястье, и подзатыльник от расстроенного поломкой часов отца. - Время нельзя остановить, глупенький! – Мама смотрит на него со смесью жалости и раздражения. – Это невозможно! И Джонатан решает бросить вызов и совершить невозможное. Так он открывает для себя мир фокусов. * * * Она верит в чудеса. Мэдди Магеллан смотрит на Джонатана Крика поверх сахарницы, и солнечный свет отражается от ее длинных сережек, отбрасывая отблески на ее и без того большие глаза цвета аквамарина. Еще немного, и она захлопает в ладоши – совсем как восхищенные школьницы на представлениях Адама. - Как ты это сделал? – спрашивает она с придыханием. - Если я расскажу, ты поразишься, насколько все просто. – Джонатану не хочется раскрывать секрет. Не потому, что он представляет хоть какую-нибудь ценность: показанный им трюк донельзя банален и известен, но потому что не хочет терять тень восхищения в глазах своей собеседницы. Ему нечасто достаются подобные взгляды. - Пожалуйста! – Мэдди обезоруживающе улыбается и накрывает его ладонь своей. Детский, почти инстинктивный жест, такой просчитано трогательный и искренний. И Джонатан поддается ей, прекрасно понимая, что Мэдди весьма умело им манипулирует. Покупается на предложенную ему иллюзию доверия и восхищений, позволяя оставить себя одураченным. В первый, и, как оказалось, далеко не в последний, раз. Невидимые часы где-то там наверху начинают отсчитывать время от их первой встречи до неизбежного прощания. * * * Он пишет ей письма. Подробные рассказы о текущих делах, работа в театре (в основном, бесконечные исправления ошибок Адама), погода за окном. Ни в одной строчке нет тех слов, что так просятся на бумагу. Мэдди Магеллан не прочитает отчаянного «вернись» между историей о призраке Воскворт Холла и восхищением новым альбомом Роя Пилигрима. Она присылает ему в ответ пачки фотографий в обнимку с мускулистыми мальчиками и импозантными мужчинами в костюмах. Джонатан грустно усмехается, смахивая пыль со своего допотопного дафлкота. В мельнице так тихо, что можно услышать свое дыхание. Джонатан ненавидит этот звук почти так же, как тиканье часов. Весточки от Мэдди приходят все реже. Он читает «дедлайн», «срочная встреча», «не могу пропустить выгодное предложение. Как там с тайнами на горизонте?». Уже тогда Джонатан понимает, что их совместной истории пришел конец. Книга на столе с невероятными приключениями мисс Магеллан покрывается налетом пыли с той же легкостью, с которой его сердце покрывается горечью воспоминаний. Письма прекращаются спустя три года. В пятую годовщину их первого дела Джонатан подписывает договор о продаже мельницы. * * * - Что это? – Полли брезгливо осматривает вытащенную из шкафа хламиду неопределенно-бурого оттенка. - Не знаю. – Ее муж чуть пожимает плечами. – Всего лишь старый хлам. Дафлкот сгорает в камине вместе с заметками. На висках Джонатана проступает седина. С Полли он расстается через пару лет, после того как она неосторожно отправляет в мусорку «невероятные приключения». Ничего не объясняет, просто протягивает ей документы на развод. И впервые в жизни в голубых глазах бывшей жены он видит понимание. - Ты – чокнутый. – Говорит она холодно. – Если ты думаешь, что прошлое можно вернуть, то… Джонатан выходит из комнаты до того, как Полли закончит фразу. * * * - Ты мог бы отправиться домой. – Джой вертит в руках бокал с тоником. – В Сассексе сейчас ветрено, не забудь прикупить пальто. Джонатан смеется. Пуcть невесело, но впервые почти без притворства. Возвращение потерянной души на руины собственной жизни, погребенной под песком воспоминаний – более драматичного сюжета и представить нельзя. Жаль не получится добавить грустную музыку фоном, когда он будет осматривать место, где когда-то был счастлив. - Я могу поехать с тобой, если хочешь. – Джой заглядывает ему в глаза. – С работой сейчас не очень, так что… - Нет. – Джонатан качает головой. – Не стоит. Возможно, это будет душераздирающее зрелище. Она в ответ не улыбается. * * * Мельница все та же: лопасти с противным скрипом колышутся под порывами ветра, краска на двери почти облезла, а ступени ненадежно шатаются под ногами. Джонатан проводит рукой по обшарпанной стене, не решаясь постучать. Что-то подсказывает ему, что вряд ли он хочет знать, кому достался обломок его прошлого. - Здесь было чертовски пыльно. – Этот голос он узнал бы из десятков тысяч. – Я пыталась все отмыть, но знаешь…Просто бесполезная трата времени. И у тебя не работала духовка, ты в курсе, что мог бы подпалить все здание? -Я не ставлю бензин рядом с кухонной плитой. – Джонатан не оборачивается. – И не держу под рукой запасы напалма. Она трогает его за локоть, и мягко обнимает сзади. - Прости. – Практически выдыхает Мэдди. – Я должна была написать. Или позвонить. Или.…Когда я узнала, что ты продаешь мельницу, то мне пришлось поднять цену в четыре раза, чтобы перекупить это место. Никто не должен здесь жить кроме тебя. Он, наконец, оборачивается. Она все та же – длинные серьги в ушах, кричащий платок на шее, безвкусная яркая помада, не гармонирующая с оттенком глаз, мешковатая блузка, скорее подчеркивающая, чем скрывающая недостатки фигуры. Как если бы время остановилось на секунду и повернуло вспять. - Я не хочу, чтобы ты забывал, кто ты. – Губы Мэдди едва заметно дрожат. - А кто я? – в голосе Джонатана почти нет иронии, лишь легкое любопытство. - Ты – Джонатан Крик. – Мэдди смотрит прямо сквозь него. – Ты любишь дурацкую музыку, тайны, фокусы и тишину. Ты веришь в справедливость и романтику, но просто не показываешь. И ты не можешь быть бизнесменом в костюме. Это – не ты. - Что если я изменился? – его голос звучит несколько устало. – Люди меняются. Я – не исключение. Мэдди пристально глядит на него своими аквамариновыми глазами. Джонатан едва замечает легкий блеск во взгляде, как если бы она собиралась плакать. И на этот раз Мэдди не притворяется. - Значит, я опоздала. – Произносит она медленно. – И все напрасно. Ты прав, глупостью было считать, что все можно исправить. Прости. Теперь она на самом деле плачет. Где – то там, наверху, стрелки часов начинают крутиться в обратную сторону. Шум шестеренок невидимого маховика времени наслаивается на гул лопастей мельницы, синхронизируясь с дыханием двух нуждающихся друг в друге людей. Во всяком случае, Джонатану искренне хочется в это верить. - Мы что-нибудь придумаем. – Шепчет он почти неслышно. – Мы все исправим. Когда Джонатан обнимает Мэдди, ветер треплет полы его нового дафлкота. Невидимый маятник наверху замирает в равновесии.