пять тысяч недосказанных слов

      До начала эфира оставалось меньше получаса, а Кори до сих пор нет. Никто особо и не переживал, иногда такое случалось, что Чжухён прибегает за 10 минут до начала и ведет себя как ни в чем не бывало, лишний раз выставляя на показ свой профессионализм. Но Кису почему-то было не спокойно и схватив за руку мимо проплывающего Чжинхона, притягивая за запястье к себе ближе, помещая тонкие ноги Кима между своих широко расставленных колен, утягивает молодого парнишку в омут своих темных глаз, тихо спрашивая: - Ты не знаешь где Кори?- почему-то в голове Кису совершенно не возникает мысль набрать хёна самостоятельно, а возможно он просто не хочет слышать его голос оттого, что кошки как-то скребут на душе и приступы асфиксии по ночам мучают, от одного взгляда на удрученного друга. Кису никогда не мучила совесть или вообще какое-то подобное чувство. Но сейчас явно все не как всегда и от этих смешанных чувств хочется бить себя по лицу, потому что сам не понимаешь.       Серебристый мальчик бегает глазами утыкаясь, то в губы, то по всему телу напористого сонбе, что так пристально сейчас на него смотрит. - Он поехал провожать Хви-хёна. Вы разве не знаете?- Кису немного теряется и ослабляет хватку на запястье Чжинхона. -Точно-точно! Вылетело из головы.- мягко улыбается Кису, поглаживая большим пальцем ладонь в своих руках. Но вот он вовсе не забыл, а просто не знал или он просто не слышал кто и когда об этом говорил, от того, что Кису не здесь в последнее время, а глубоко и далеко в мыслях и улыбается меньше обычного, и не пытается никого соблазнить. Но это не действует на окружающих. Хонсоб наоборот считает, что такой Сонбе еще привлекательнее. Сосредоточенный, с глубоко сведенными бровями к переносице и морщащимся от мыслей носом. Считает, что рука так небрежно запущенная в розовые волосы, от которых цвета почти не осталось и у отросших корней желтеющих, выглядит слишком сексуально. И что вообще такой Сонбе выглядит очень по домашнему и уютно в его присутствии, даже если он и вовсе тебя не замечает. А вот Чжинхону не нравится, он считает, что такой хён пугающий и практически немой. Потому что за весь день Кису сказал всего пару слов, не считая проведенной передачи в одиночку, но это же работа, это другое дело, а вот разговоров и подколов сегодня не было. Он слишком хмурый и зависающий, словно хён не спит по ночам и бродит как призрак по студии. Не нравится потому, что он не знает чего ожидать от такого хёна, будто бы готового взорваться в следующую секунду.       С того момента как Кису чувствовал себя хорошо и возвышенно, после восстановления своей ущемленной гордости, прошло две недели. И по началу это приносило неимоверный прилив сил и радости растекающейся по его венам от наблюдений за страдающим хёном и по тихоньку возвращающимся взглядами в его сторону. Но этих взглядов было мало, слишком мало и больше они походили на страдальческие, словно умоляющие прижать близко к сердцу и любить, исцелять или же просто уничтожить уже его на месте, пристрелить, вынося его мозги по серому полу, вырезая сердце из грудной клетки, с просьбой хранить его на память. И Кису это раздражало. Раздражало, потому что хотелось получить обратно свой взгляд, тот, что был такой преданный и верный. И не важно сколько красивых и симпатичных людей были вокруг и вешались на самого Кори, его взгляд всегда был прикован к единственному предмету обожания- Кису. Но этого больше нет, и Кису чувствует как проиграл этой фиолетовой фее, что так беспощадно околдовала самого преданного слугу. И не понимает где же он проебался.       А он точно проебался. Потому, что он вспоминает тихие сдавленные стоны и горячие пальцы сжимающие его запястье, помнит так красиво прилипающие фиолетовые волосы ко лбу и слезы такие терпкие, приносящие чувство приятнее самого оргазма. Кису тяжело вздыхает разминая затекшую шею и плечи. За окном туманит город и возможно ближе к ночи опять пойдет дождь. За его спиной дверь раздается скрипом и в комнату заглядывает Хонсоб: -Сонбеним- начинает он тихим голосом, словно боится потревожить МС. -Кису- обрывает его обладатель имени оборачиваясь к раздавшем из-за двери звуку. -Кису-ши- поправляется стушевавшейся парнишка делая неуверенные шаги в его сторону. -Помни мне плечи- просит его розоволосый и чуть погодя добавляет,- Пожалуйста. А Хонсоба и не нужно просить, он и так рад лишний раз прикоснуться к манящему его телу. Руки у него теплые и в его действиях чувствуется мягкость. Пальцы впиваются в острые плечи Кису, надавливают сильно, но расслабляющее, оставляя на теле приятное жжение. Хонсоб молчит. Кису тоже. Никто из них не торопиться порвать повисшую между ними тишину. И слова, что Хонсоб хотел сказать пару минут назад уже не имеют своей актуальности и важности. Кису улыбается чему-то в своих мыслях и накрывает его руки ладонями, стягивая их к себе, упираясь головой в грудь Хонсоба. Кису гладит их, рассматривает, притягивает к своей щеке и пробует кожу на вкус, припадая губами к костяшкам. Он шевелит одними губами что-то в роде " как хорошо, что у меня есть хотя бы ты", и смотрит на Шима вверх, протягивая руки к его лицу. Прикасаясь пальчиками к нежной коже, в глазах Кису, еще совсем ребенка. Притягивает и целует осторожно, с непонятной тоской, льющейся из самого сердца. А по венам от этого разливается тепло и спокойствие. Кису выдыхает тише прежнего " я давно должен был это сделать" и встает, собирает вещи со стола и мило улыбается выходя из студии, произнося "до завтра".

യയയ

      Кису любит хорошее дорогое вино и горькое темное пиво, но за этот месяц его бар заметно опустел и сейчас в стакане ничто иное как японский виски десятилетней выдержки, подаренный кем-то из друзей на день рождение. Волосы уже совсем не розовые, а вновь осветленные, с слегка отросшими корнями. " в светлой голове, светлые мысли" так говорит его мать, но это уже давно не работает и волосы Кису осветляет просто по старой привычке.       Он сидит одиноко на кухне и смотрит в потолок. Пустота давит на кису и он берет в руки телефон находя контакт "Кори хён".Кису не знает какого черта он все еще использует к нему уважение в письменном стиле, просто осталось с университетских времен и все. Кори ведь старше него и не важно тут, что он влюбился в столь бессердечного и такого красивого Кису. "Сам виноват" крутится в его голове и он нажимает зеленую кнопку, разрывая тишину длинными гудками. На часах 02:37 ночи, и Кису как-то поебать, что вроде как поздно и утром рано вставать на эфир. Но на удивление Чжухён всё же снимает трубку, сонным голосом уточняя кто посмел его потревожить. Кису недолго молчит, а после просто выдает: - Приезжай ко мне.- он всё так же сверлит потолок взглядом, сам не зная, что же он там ищет. -Это не может подождать до утра?-хрипло раздается из трубки и Кису теряется в этом вопросе. Еще пару месяцев назад Кори не спросил бы ничего, лишь назвав с ходу время через которое будет. И Кису думает о том, что лучше бы он позвонил Хонсобу, который бы точно приехал и которого возможно получилось бы даже затащить в кровать, да не просто, а плотно натягивая на себя, заставляя младшего сладостно стонать под ним. -Нет- быстро выпаливает Кису и вешает трубку, отправляя телефон в режим полета, чтобы эта наглая скотина не смогла дозвониться, если вдруг вздумает что-то выяснять. Кису дважды не предлагает. Поэтому в голове вновь мелькает "сам виноват" и обжигающий виски греет горло, распался мозг только больше.       На часах 05:06 утра когда телефон лежит рядом с пустым стаканом из под виски, а на экране красуется открытый профиль Хви в Инстаграмм. Кису в этот раз не выпендривается. Ему кажется, что он одет просто: черные классические штаны, свободная водолазка такого же цвета и драповое пальто цвета кофе с молоком.       Кису разглядывает свои ботинки и уже думает, что они слишком блестят и выглядят так , словно он собрался на свиданку, тщательно натирая обувь. В руке он держит билет на ближайший рейс до Китая и как-то растерянно себя материт, потому что, ну вот где он будет искать этого дурацкого Хви, в его огромном Китае? Но алкоголь все еще бьет по голове, заставляя идти и регистрироваться на посадку. Кресло кажется слегка тесноватым или наоборот слишком большим и стюардесса замечая его дрожащие руки помогает застегнуть ремень, говоря какие-то успокаивающие слова про то, что полет пройдет очень быстро и волноваться совершенно не о чем. От перепада давлений у Кису закладывает уши, но вскором времени у него получается даже задремать.       Самолет приземлился час назад, а Кису выходит из аэропорта только сейчас. В лицо сразу ударяет моросящая пыль, повисшая в воздухе плотным белым облаком, придавая всему вокруг серо-дымчатый цвет. Плечи Кису вздрагивают и он непроизвольно ежится, засовывая руки в карманы кофейного пальто. Еще утром вчерашнего дня он и представить не мог, что окажется в другой стране в такую отвратительную погоду и все по какой причине? Причине, которую он даже сам не знает. Из-за сиюсекундного порыва, который явно является самой большой глупостью в его жизни.       Кису тяжело вздыхает и пинает воздух. О своей тупости он будет думать потом, а пока что, он садиться в такси и показывает водителю пару фотографий мест, где в последнее время был Хви. Он ни на что не надеется. Просто хочется побывать в этих местах, раз уж он уже прилетел сюда.       На улице слишком противно, слишком пасмурно, слишком сыро и вообще-все слишком. Холодный ветер пробирает до костей, а из-за отсутствия зонта, голова давно мокрая и пальто уже влажное. На часах десять утра, а в Корее должно быть где-то девять. И нужно кого-нибудь предупредить, что он сегодня не явится на студию. И скорее всего этим кем-нибудь будет именно Хонсоб. Кису точно понимает, что мальчишке нужны подачки, если он хочет чтобы парнишка был рядом. Кису до боли в висках не нравится мысль оказаться одному. Он ни нуждается ни в ком рядом, но его внутренне эго всегда требует чтобы его любили, вожделели и всячески пресмыкались ползая на коленях боясь потерять его расположение.       Кису заходит в кофейню и заказывает себе кофе, усаживаясь за столик перед большим стеклянным окном. Вокруг раздается непонятная быстрая речь. Кису греет продрогшие руки о горячую кружку только что принесенного кофе, разглядывая мимо проскальзывающих людей и пересчитывает стекающие капли по прозрачному стеклу размывающих яркие огни вывесок и светофоров.       Включенный телефон разрывается от оповещений от "Кори хён" и Кису улыбается от угроз разорвать его тощую задницу, когда тот придет на работу. Кису набирает сообщение Хонсобу, посылает море целующих смайликов и утверждает, что все хорошо и что завтра, он точно окажется на работе в положенное время. Оно улетает мгновенно и прочитывается в туже секунду, но Кису не интересно, что ему ответят на это и телефон вновь отправляется в режим полета. Сейчас он допьет свой кофе и закажет себе билет на ближайший рейс до дома, он примет горячую ванну и провалится в глубокий сон, а на утро явится в студию и будет делать вид, что ничего не произошло, по прежнему будет придуряться и возможно даже зажмет где-нибудь милого Шима, дабы спустить свое напряжение и забыть сегодняшний день как дурной сон.       Но все это идет по пизде, когда дверь раскрывается и в зал заходит знакомый силуэт. Он мелькает мимо очень быстро, но и этих нескольких секунд хватает чтобы его узнать. Кису сверлит взглядом затылок, а в голове пустота. Ноги почему-то подкашиваются, а руки потряхивает. И Кису искренни надеется, что это из-за холода и того, что он сегодня мало спал. Хви разворачивается резко и встречается взглядом с Кису. Он не скоро подходит. Лишь долго вглядывается в лицо уже не розоволосого и тихонько скребет пальцем бумажный стаканчик. - Я и сам не знаю.-отвечает Кису на немой вопрос в темных глазах и видит на лице Хви усмешку. Эти двое долго еще сидят в тишине разглядывая друг друга. Прямо в глаза. Ища ответы и задавая тонны немых вопросов. Кису кривит нос, когда ловит себя на мысли, что Хви всё же красивый, даже не смотря на плохие игры и ненадлежащее обращение с этой фарфоровой куклой. И еще больше кривится когда чувствует острое желание вновь завладеть ей и отводит взгляд в сторону, слыша как над ним в очередной раз усмехаются. - У меня еще есть кое-какие дела, а потом я свободен.- парирует Хви как бы случайно задевая колено Кису, когда перекидывает ногу на ногу. Кису матерится про себя и не понимает, что же он вообще тут забыл. -Ну, ты идешь?- и Кису отрывает опушенную голову от чашки с недопитым кофе. В голове лишь" блять" когда Хви поправляет кепку и из под ее края виднеются блондинистые пряди. Но он быстро берет себя в руки и поднимается, следом выходя за ним.       Кису думал, что Сеул никогда не спит, но он глубоко ошибался. На просторных, широких улицах Шанхая было слишком тесно даже в поздние часы. Народу слишком много, слишком людно, чересчур близко. И поэтому Кису хватается за протянутую руку, когда пытается просочится в противоположном потоке за широкой спиной Хви. От ярких красок рябит в глазах. Все цвета розового, красного, мерцающий белый и приторно зеленый, въедаются в сознание создавая одно сплошное цветное полотно с яркими очертаниями чужого фарфорового лица. Моросящая пыль по прежнему висит в воздухе, тяжелыми каплями оседая в волосах обоих и пропитывая их одежду на сквозь смешивается с запахами уличной еды и еще сотнями других запахов которые скорее всего выветрится из воспоминаний изредка пробуждая их снова лишь мимолетными секундами. Рука сжимаемая его ладонью очень теплая в отличии от холодных и вновь промерзших рук Кису. Длинные горячие пальцы касаются запястья и тянут за собой затаскивая в самый эпицентр давки. Хви останавливается по середине оживленной улицы и разворачивается лицом к опешившему Кису. Чхве смотрит о черные омуты, сопровождаемые яркими взрывами огненных вывесок. Лян приближается и шевелит губами "прислушайся", и отстранившись запрокидывать голову назад, заглядывая в темное небо, которое светится прозрачным светом от вывесок, но все еще остается глубоко черным. Незнакомая речь проходящих людей создает какофонию медленно приобретая мелодичное звучание застревающее в ушах и отдающее где-то в груди незнакомым битом. Кису запрокидывает голову и закрывает глаза. С неба редкими каплями опускаются влажные слезы оседая на губах и щеках беловолосого. Они усиливаются и в звуковую волну вливаются барабаны раскрывающихся зонтов, стряхивая с себя оставшиеся капли утреннего дождя, орошая прохожих. Теплая рука вновь накрывает запястье и тянет в один из ближайших темных углов, где людей становится заметно меньше, а в вывесках преобладают только красные цвета. Хви тянет за собой молчаливо, шлепая ногами по неглубоким лужам разрывая ими непривычную тишину после столь шумной улицы.       Кухню освещает тусклый свет от настольной лампы и пробивающиеся сквозь жалюзи цветные огни шумного города. Хви опирается спиной о кухонный гарнитур широко расставив руки по бокам от себя. Рядом стоит бутылка почти допитого пива и тишина нависающая между ними. За день они обменялись редкими словами. Да и о чем им говорить унижающиму и унижающемуся. Ситуация не ясна и кто из них кто не понятно.       Кису сидит на против Хви и покачивает ногой медленно опрокидывая в себя хорошее темное пиво, как он и любит. Приятный солодовый вкус слегка горчит оставляя терпкий привкус таящих пузырьков на кончике языка. Хви смотрит с прищуром, изучающе, сверяя с ног до готовы сидящий на против себя силуэт и ерошит свои высветленные волосы, зачесывая челку назад, но непослушные пряди жестких волос отросшей челкой вновь спадают на глаза.       Кису подходит очень близко и Хви смотрит на него с нескрываемым любопытством. Прохладная рука Кису накрывает кисть Хви и медленно поглаживает. Он не решается заглянуть сразу в глаза ,лишь нерешительно опуская вторую руку на талию прижимаемого им тела и тянется к пухлым розовым губам. Осторожно, совершенно не так как в прошлый раз. Покрывает их поцелуями. Медленными. Причмокивающими. И скорее он просто елозит своими губами. Хви расслабляется, приоткрывает губы и весь такой, ах. А совсем скоро и вовсе сам подается вперед и тычется языком по чужим губам, пробираясь глубже. Поцелуй выходит долгим, влажным. А ноги у Хви устали уже стоять в таком положении. Поддрагивают слегка, подкашиваются. И как бы замечая это, Кису пробирается рукой под белую водолазку. Прикасается так же робко. Сейчас не хочется жёстче, но точно захочется чуть погодя. - Я буду мягче в этот раз.- произносит Кису и надеется, что так оно и будет и что он не обманет сейчас. Хви кивает с закрытыми глазами и прикусывает нижнюю губу, когда руки Кису накрывают его возбуждение. Он обхватывает его рукой и проводит два раза, опускаясь на колени перед ним. Облизывает сладко, заглатывает и берет за щеку, а Хви несдержанно дышит и громко стонет. Так приятно, так звонко, что в пальцах покалывает, в голове перекрывает и туманит-туманит. Кису знает, он в этом хорош. Вот где научился так уже и не помнит, но Хви нравится. Кису выпускает изо рта с хлюпающим звуком и головка проезжает по раскрасневшимся губам. Хви думает, что ему идет. Что это красиво на лице хена-поддрагивающие реснички и распухшие губы. Звуки издаваемые им пошлые, такие же как и сам Кису. И плевать как этот мудак оказался тут, в Китае, потому, что Хви хочется и целый день не верится, кажется что это сон. Смотрит на него исподлобья, задевает всячески, а точно ли это тот паршивец. Но Кису и правда здесь, стоит перед ним на коленях и принимает. Отсасывает, да еще и с таким удовольствием на лице, что Хви лишь сжимает сильнее кулаки, да стонет погромче.       Кису поднимается с колен, вытирает губы от вязких, прозрачных капель, а Хви улыбается, смотрит в глаза и прикусывает распухшие губы. Резко дергает за волосы и притягивает, утыкается лоб в лоб и смеется так, заливисто, а потом целует. Цепляется руками за влажную водолазку Кису и тянет вверх. Кидает на пол и стягивает следом свою. Двое полуобнаженных стоят по среди кухни, тяжело дышат и рассматривают тела друг друга. Хви держит за плечи Кису изучающего своими пальцами его торс. Он гладит его собирая кончиками пальцев что-то невидимое и неровно дышит. Прикасаясь к родинкам и поднимаясь выше к острым соскам задевая их большими пальцами и плавно накрывая шею Хви обеими руками создавая прохладное кольцо удушья. С закрытыми глазами вновь припадает к пухлым губам затягивая в долгий поцелуй выбивая и так последний воздух из легких кукольного мальчика что тонул в его руках. Хви очень податливый и послушный, словно разогретой пластилин застревает между тонких пальцев Кису и казалось бы, теряется в своих ощущениях, но нет, отталкивает от себя терзателя и больно припечатывает к стене напротив, устраивая свое острое колено меж нешироко расставленных ног и с силой сжимает узкие бедра Кису, прижимаясь и вызывая звонкий стон от напористого толчка бедрами. Безнаказанно нагло с его стороны, и с той же дерзостью он прикусывает кожу на его шее оставляя красную отметину от ровных зубов. Кису немного паникует, но старается не показывать этого, хотя его руки предательски трясутся и очень жалостливо хватаются за плечи прижимающего тела. Хви отстраняется и тянет за собой в комнату к большой кровати небрежно застеленной бледного цвета покрывалом. Лян усаживается на край и подтаскивает к себе медленно плетущееся за ним тело. Его руки вновь оказываются на упругих бедрах Кису. Ловкие пальчики умело расстёгивают жесткий ремень опоясывающий черную ткань. Хви уже не стыдится. Он хотел. Сейчас отрицать бесполезно. С самого первого дня как увидел, знал, что не сможет сдержаться, что поддастся и сам будет этому провокатором. До последнего надеялся, что сможет оттолкнуть, но нет. А сейчас уже нечего терять. все потеряно и нового на горизонте не маячит. Поэтому просто отдается в руки и надеется на умелое обращение.       Хви притягивает ближе, заставляя упереться коленями в бортик кровати, а руки сжать на его плечах. Запускает длинные пальцы по пояснице за ослабленный край ремня и оглаживает ягодицы Кису. Прикрывает глаза и целует по оголенному торсу, мажа языком, заставляя тело в своих руках вздрагивать и сжиматься. Кису гладит Хви по выбеленным волосам. Умиляется тому, какая же эта фея ласковая, блядски сексуальная одновременно. И под резким рывком оказывается опрокинут на кремовое покрывало, а сверху нависает это чудо с пухлыми губами и глазами больше чем весь мир, в которых хочется от чего-то потеряться. Кису начинает осознавать, почему Кори променял его на эту фарфоровую куклу. И тянется к безупречному лицу, окончательно затягиваемый медленным поддрагиванием ресниц на против. Хви перехватывает сильную руку не понаслышке и целует пальчик за пальчиком. Смотрит не отводя взгляда, точно также как в тот день в пабе. Так же падают пряди на глаза. Та же легкая улыбка. Кису не может моргнуть. И окончательно околдовывается.       Хви проталкивает свое острое колено меж бедер Кису, нарочно задевая комок нервов, подпирая сильнее и наклоняясь ближе. Целует глубоко, поникает языком требуя того же от светловолосого под собой. Придерживает его слегка квадратный подбородок, и похоже получает от этого кайф, потому что тело его слегка пробивает мелкая дрожь. Кису замечает это и усмехается в поцелуй, накрывая его ребра своими ладонями. Водит по ним, считает каждый выступающий бугорок, запоминает, как не смог сделать тогда. Какого черта с ним вообще происходит, думает Кису, но ворох мыслей быстро вылетает из головы заменяясь одним единственным "блять" потому что Хви стягивает с себя остатки одежды и приспускает штаны с самого Кису, усаживаясь по верх его бедер, располагая колени под самыми его ребрами.       Обнаженный, белоснежный и почти прозрачный, сверкающий разными цветными огнями улиц из-под пробивающихся через жалюзи, упирается одной рукой в грудную клетку блондина, придавливаяя его еще сильнее к простынями. Вторую руку он заводит себе за спину, и о боги, глухо стонет, прикрывая глаза и запрокидывая голову назад. А после его аккуратные пальчики вновь тонут в глубине его влажного рта. Пошло. Слишком и даже запредельно. Будто бы кто-то украл китайскую куклу и перепрограммировал ее в секс-игрушку, настроенную только на то, чтобы ублажать своего хозяина или любого другого, кто пожелает ей овладеть.       Вязкие и тонкие струйки слюны тягуче скатываются с подбородка , играючи поблескивая на распухших алых губах и бледных пальцах вновь прячущихся за широкой спиной. Короткие ноготки больно царапают горячую грудь Кису, но он и не думает их убирать, лишь сам в ответ сильнее сжимает кожу на бедрах Хви, до белеющих пятен, что вот-вот и превратятся в красные точки. Хви насаживается слишком медленно. Погружая в себя миллиметр за миллиметром горячей плоти. Это невозможно терпеть и Кису обвивает ладонями талию блондина, упираясь мизинцами в выступающие кости бедер, придает телу большую тяжесть, натягивая с такой скоростью как хочется ему. Хви стонет сладко. Жмурится сильно и опускает голову пряча глаза за длинной челкой. Он замирает и громко дышит, стараясь привыкнуть к ощущению внутри себя. Пульсирует. Точно также как и дергается его член, ударяясь об слегка влажный торс хозяина. Чуть погодя он начинает слегка выгибаться в пояснице, выпячивая округлые половинки назад и подается обратно, вперед , сжимаясь. Ритмично, горячо и гладко. У Кису в глазах темнеет. Потому, что так хорошо давно уже не было. Он кусает собственные губы и в ответ гортанно постанывает, стараясь подмахивать бедрами в выгибающееся тело. Он тянется к его лицу, проводя по распухшим губам большим пальцем, запускает руку в пересушенные краской волосы и тянет к себе, меняя угол входа и чувствуя на своем животе влажные дорожки от его члена. Кису жадно целует. Практически вгрызаясь в губы напротив, заставляя их налиться еще большей кровью. Облизывает и вновь целует, рвано, сбивчиво. Растягивает руками обе половинки ягодиц в стороны, давая возможность заходить уже быстрее и свободнее. Аккуратно проталкивая внутрь один палец, создавая дополнительное давление и совершенно новые для них ощущения. Так по извращенски. Но Хви не против, он только отрывается от поцелуя и выгибается сильнее, громче стонет не контролируя себя, бормочет что-то на китайском и Кису догадывается, что скорее всего он грязно матерится от не возможности уже мыслить. Его ладони плотно сжимают свой член, и на руках и шее проступают набухшие вены. Он весь вспотел. Блестит в тусклом свете от лампы на кухне. Ладони соскальзывают с его фигурных округлостей. А лицо, слегка порозовевшее и с прилипший к лицу челкой, обрамляемой словно перьями от крыльев ангела. Тело Хви содрогается и сжимается в подступающим оргазме. Он ускоряет такт рукой и вовсе перестает дышать, изливаясь на торс Кису вязкими молочными паутинками, пачкая собственные руки выдавливающими из ствола последние капли семени. Хви снова перешагнул черту "слишком и запредельно" открывая для Кису новый уровень " богично". Весь Хви, от самой макушки с желтоватым корнями до кончиков пальцев, одно сплошное творение богов всех пантеонов что существуют. Громко и красиво стонет, принимает глубоко и так развязно двигается, от чего у Кису окончательно мутнеет рассудок. Он машет бедрами в рваном ритме, практически вдалбливаясь в почти обессиленное тело, что ели держится на нем, упираясь обеим ладонями в широкую грудь Чхве, продолжая сладостно постанывать от вновь накатывавших ощущений. Кису выбивается и надрачивает последние секунды рукой, пачкая белой жидкостью раскрасневшиеся половинки Хви.       Кису не восстановить дыхание, слишком сложно прийти в себя. Но приподнимается на локтях и целует Хви в родинки. На шее над самым кадыком. -Я хотел...-сбивчиво шепчет на мало понятном корейском Хви. Под гладким овалом скулы с левой стороны. -..тебя..-продолжает под ласками китаец. На сгибе двойного века в маленькую выпуклую родинку. -..вот так, хотел..- уже одними губами шевелит он. В сами губы. Целует аккуратно. Нежно. Без намека на грубость или необузданную страсть.       Кису выползает из душа только часа через пол, абсолютно мокрый и немного взбодрившейся. Одним коленом оперевшись на кровать Хви ерошит все еще влажные волосы. Он ходил в душ перед ним. Почти сразу после. Окно приоткрыто и из него доносятся звуки редко проезжающих автомобилей и отдаленные голоса затерявшихся в ночи людей.       Услышав шорох за своей спиной, Хви оборачивается и смотрит как-то слегка растерянно и очень задумчиво. На нем болтается черная толстовка с широким капюшоном и дурацкой надписью красным "chance chance". И такие же свободные черные спортивные штаны. Босые ноги громко шлепают по прохладному полу по которому стелиться холодный воздух Шанхая. В руках у Хви белый, вязаный свитере. Он тычет им в руки Кису, а сам смотрит куда-то ему в губы. -Надень его. Твоя водолазка слишком влажная и ты простудишься.- Кису принимает приятную на ощупь ткань и касается пальцами тонких чужих запястьев. Кису думает, что запястья Хви очень красивые. И предназначены для того, чтобы носить тонкие ниточки из камней и цветных переплетенных веревочек с кожаными полосками. Мальчишка замирает от прикосновения и переводит взгляд прямо на Кису. Острые глаза улыбаются очень по доброму, а его с чего-то передергивает. Будто бы испугался того что его вновь растопчут и вмешают в грязь того, что уже было. Хви думает, что люди не меняются, но пойти против себя он вновь не смог и поддался на искушения этого зменя, забывая о собственной гордости и утопая в упоительном развращении. Он делает пару шагов назад. -Я сварю кофе.- слегка осиплым голосом выдает Хви и все также шлепает по холодному полу.       Кису устраивается все на тот же стул где он сидел в начале этой ночи. У плиты с туркой возится Лянг и по кухне разносится пряный аромат кофе с добавлением корицы и острого красного перца. Кису подпирает лицо рукой и сдавленно улыбается, разглядывая широкие плечи блондина. Ему безумно хочется забить на этот глупый кофе и обнять Хви сзади, прижимать его всем телом к кухонной тумбе и совершать ложные фракции через ткань, имитируя и вызывая большее возбуждение. Хочется вновь услышать низкий голос и почувствовать разгоряченные дыхание возле самого уха с тяжелеющей головой откинутой ему на плечо. Но он не успевает, кружка отпускается перед самым его носом и Хви забирается с ногами на соседний стул прямо на против него. Одно колено близко притянуто к широкой грудной клетке и на него поставлена кружка с приятным бодрящим напитком. Хви смотрит на Кису и не контролируемое закусывает нижнюю губу. Видимо тоже думает о чем то таком, размышляет и прячет улыбку за парящимся теплом из кружки. -Если я закажу тебе такси сейчас, то ты даже вовремя успеешь на эфир.- нарушает тишину он. Кису в ответ лишь зависает и хаотично кивает, отводя взгляд к окну.       Хви прячет руки в карманы толстовки и слегка топчется на месте. Такси вот-вот должно подъехать и они вышли из дома, чтобы не заставлять никого ждать. На улице все еще сыро и влажно. Ветер дует прохладный и стремительно гонит сине-серые тучи прочь над их головами. Все еще безлюдно, но уже не так тихо. Они по прежнему много молчат и каждый в своих мыслях. -Я не поеду тебя провожать,- начинает Хви разглядывая мерцающую лампочку у входа в дом- мне утром рано на работу. -мгм,-согласно тянет Кису.       Такси подъезжает скрежетом камней раздаваясь по узкой улочке. Пальто Кису на распашку и грудь греет теплый белый свитер. Свою водолазку он не стал забирать как и тогда рубашку. Поэтому сейчас держит руки в карманах и изредка раскачивается с пятки на носок. Машина останавливается прямо на против них и Кису спускается с поребрика ступая в маслянистую лужицу. Он резко разворачивается и встает на край бордюра одной ногой, припадая в последнем поцелуе к розоватым губам. Руки у обоих спрятаны в карманах и ощущения сосредотачиваются только на кончиках языка. Кису хочется сказать, что то вроде: "мне было хорошо", или " давай встретимся еще раз". Но он понимает, что данные слова можно было бы произнести в другой ситуации, не в их конкретном случае, поэтому молча усаживается на задние сидение. Хви по китайский сообщает таксисту нужную дорогу и отходит в сторону.       Машина трогается с места. Кису тяжело выдыхает и облокачивает голову на слегка запотевшее окно. Этот день был слишком долгим и тяжелым. Сейчас бы погрузиться в хороший и глубокий сон, проснуться в своей кровати и порадоваться тому что это была лишь фантазия, но Кису этого не хочет. Не хочет, чтобы весь этот нереальный китайский мальчик оказался его воображением. Но к привычной жизни всё равно придется вернуться. Придется сесть на самолет и отправиться обратно в Сеул. Придется взять себя в руки и вспомнить о том, что все должны любить и желать только Кису. И первый пункт к его восстановлению, это-Хонсоб!       Кису достает телефон из кармана и отключает режим полета. Тут же приходит оповещение с еще парочкой угроз от Кори и одно сообщение от Шима: "Сонбе, берегите себя!", Кису улыбается и тут же набирает ответ с просьбой купить ему крепкое кофе с корицей и острым красным перцем. Сообщение улетает моментально и прочитывается через пару минут. И плевать Кису хотел на то, что в Сеуле сейчас еще только четыре утра. Потому, что его, Кису, должны все любить и почитать. Хотеть и подчиняться. Кису должен быть смыслом жизней людей, что его окружают, поэтому должны ему служить и быть верными. Потому, что Кису- это всё, а Хви, чуть больше чем вселенная.