***
Это настолько противоестественно и отвратительно, что у Локи подкашиваются ноги. Он садится прямо на пол и начинает лихорадочно соображать, что ему делать? Как найти выход из той ловушки, в которую он сам себя загнал? Но его нет. Проклятого выхода нет нигде. Он должен лечь под мужчину, принять чужое семя, переродиться, и он отчётливо понимает, что не сможет этого сделать. — Пожалуйста, — он не может сдержать дрожи. Да, всё прекрасно, надо не терять мужества, но он всё ещё помнит картинку, на которой его кишечник раздирает кол, но чтобы избавиться от этой участи, надо пройти через что-то подобное здесь, — не надо. Я не смогу, я просто не смогу. — Танос, — тихо напоминает Один. Локи замолкает, а потом выдыхает. — Пусть это будет Тор. После того как он унизил меня перед всеми, хуже уже не будет. Один хмурится, а потом тихо спрашивает: — Уверен? — Неужели боишься, что я в коварстве своём забеременею? Интересное предположение, достойное Мидгарда. Один невесело улыбается и говорит: — Природа излишне щедро одарила его. Тебе будет трудно. — Мне всё равно, — голос Локи становится пустым. — Хорошо, я поговорю с ним. Тебя проводят в твои покои. — А что не в камеру? — голос срывается на истерику. — Сучек же берут на псарне. Зачем же всё это, и…. Один стремительно подходит к нему, кладёт тяжёлую руку на плечо приёмыша и тихо говорит: — Я знаю о твоих видениях уже месяц. Другого выхода нет. Тебе теперь только перетерпеть. Ты справишься! — Надо же, удостоился твоего признания. А главное, по какому поводу! Пусти меня, мне противно.***
Эйнхерии отвели Локи в покои и оставили одного в тишине. Он в отчаянии обошёл всю комнату, присел на кровать, потом встал, подошёл к окну, но понял, что не вылезет, опустился на подоконник и задумался. «Я ищу тебя», — послышался голос в голове. — «Ищу. Ты проклянешь тот день, когда появился на свет!» Напрасно Один ждал возражений от Тора. Тот слушал его, как солдат слушает приказ, но на лице его было написано глубокое отвращение. — То есть я должен покрыть своего сводного брата, чтобы Танос не нашёл его. Да? — Не просто. Нужно ещё провести ритуал, чтобы семя переродило кровь. — Какая мерзость. Отец, я не смогу. — Танос жесток…. — Да я не про то. Я хочу помочь, но не могу. Мало того, что мужчина, так ещё и мой брат. — Выхода нет, попробуй, — Один сунул в руку Тора флакон с зельем. — Вот уж не думал, что оно потребуется мне так рано. Сколько у нас есть времени? — Боюсь, что только этот день. Танос уже почти нашёл его. Локи слышит его голос почти постоянно. — Хорошо.***
Дверь открылась, на пороге стоял Громовержец. Он был мрачен как никогда, с собой он принёс наручники. Локи с немым ужасом взирал на эту картину. Вот только сейчас он понял, что ему придётся лечь с мужчиной. Ему придётся лечь с мужчиной! Это кошмар. Некстати вспомнилось, как он сам целовал женщин, он представил, как Тор будет проникать языком в его рот, гладить его по шее, насаживать на себя и шептать…. Локи согнулся в мучительном рвотном позыве, его рвало на пол, едой, кислотой и желчью, он всё никак не мог остановиться. — Те же чувства, — спокойно сказал Тор и одним махом осушил флакон с возбуждающим зельем. — Ты готов? — Издеваешься?! Да?! — Локи сорвался на крик. — Как к такому можно быть готовым?! А ты ведь рад! Конечно! С чего мне начать? Минет сделать?! — несмотря на то, что зелье уже действовало, и член Тора стоял как каменный, возбуждения не было. Громовержец вдруг живо представил, как Локи обхватывает губами его член, и…. он убежал в купальню. Его тоже дико рвало, но он должен был лечь с Богом Обмана. Тор вышел, вытирая рот рукавом рубашки, посмотрел на Локи и повторил вопрос: — Ты готовился? — Что?! — Понятно, тогда идём в купальню, — Локи ничего не оставалось, как подчиниться. Громовержец смотрел на брата и видел, как тот старается не скатиться в истерику. Более мужественных воинов он ещё не видел, и уж конечно не стал его унижать брезгливой жалостью. — Снимай штаны и бельё, тунику можешь оставить. Как будешь готов вставай на четвереньки в купальню. Минут пять слышалась только возня, а потом сдавленным голосом Локи позвал Тора: — Готово. — Хорошо, я буду проговаривать всё, что делаю. Тебя просто надо промыть изнутри. Локи не успел отреагировать, а его анус уже начали смазывать маслом. Он только рвано выдохнул, когда что-то стальное и пока ещё тонкое проникло в него. На глазах выступили предательские слёзы. — Я сейчас пущу воду, немного потерпи, — живот стало распирать. Через несколько минут накатил первый спазм и Локи застонал. Тут же горячая рука брата легла ему на живот. — Локи, ты воин, ты мужчина. Отнесись к этому как к ранению. Помнишь, как ты лечил меня? Вот и здесь так же. У нас просто нет выхода. — А…. Ты….Неплохо…. Осведомлён….О….том…. что надо…. делать. — Я к целителям ходил. — Ты….им…. — Нет. Знаем только мы втроём. Так что…. — Норны! Убери всё из меня. У меня сейчас утробу разорвёт! — Нет, — Тор снова массировал живот, — их надо сделать три штуки. — Уууу…. — простонал от боли Локи, — противно тебе. Вдруг я тебя чем-нибудь уделаю. — А вдруг дернешься? Или что не так пойдёт? Тогда это всё и в трещины? Или целителя позовешь? — Нет! — Локи вспыхнул. — Ааах! — Тор убрал клистир и перевернул брата на бок, тут же зажимая его ягодицы руками. — Пусти! Мне надо…. — Потерпишь. Подержи в себе. Локи казалось, что кишки разрывает. Когда Тор позволил ему опорожниться, он уже был мокрый от пота. Рубашка неприятно липла к телу, но ему было холодно. — Ещё два раза я не выдержу…. — А придётся. Давай на четвереньки, — Локи сомневается, но вновь слышит голос Таноса в своей голове. Тот всё громче, отчётливее и злее, и Бог Обмана снова терпит. Это больно, унизительно и так неправильно. Спасибо Тору, что он не пытается его ласкать или утешать. Всё идёт так странно и страшно. Он снова стоит раком со шлангом в столь деликатном месте, а Тор пытается отвлекать его последними новостями Асгарда. В этот раз боли меньше, только унижение от того, что Тор даже не считает нужным отворачиваться, что он трогает его, как, наверное, любимого коня, перед тем как оседлать его. От этого гадко, а ещё Локи понимает, что скоро всё это кончится, и ему придётся…. Дальше мозг отказывается соображать и Бог Обмана мучительно стонет. — Тор, уйдиии… — Нет, я не хочу сделать тебе больно или порвать, поэтому и смотрю, — и он не врёт. В его паху всё болит, но он не обращает внимания. Даже смазки на головке нет, возбуждение вызвано зельем, не более. Это на самом деле хорошо, он ведь должен контролировать не только себя, но и Локи. Гнев, кипевший в нём поначалу, уже стих. Ему жалко сводного брата, но выхода теперь нет и нужно подождать.***
Последний раз льётся только чистая вода. Тор осторожно проверяет пальцем, чувствуя, как Локи непроизвольно сжимается. Половина указательного пальца. Тор вздрагивает, нужно растягивать брата, и это будет тяжело. — Пойдём на кровать, — тихо говорит Тор. Локи просто молчит и подчиняется. Ноги подламываются, рубашку он так и не снял. Она даёт хоть какую-то иллюзию выбора и свободы. Тор и не просит, он сам ещё одет, громовержец не хочет, чтобы Локи чувствовал себя в его власти, хотя сам не понимает, как это важно для него. В покоях тихо, наручники уже пристёгнуты к спинке кровати, и у Локи учащается дыхание, когда он их видит: — Это только если ты начнёшь метаться, чтобы ты не повредил себе. Я постараюсь обойтись без них, — поясняет Тор. — Хорошо, — Локи выдыхает носом. Шумно, рвано, а Тор впервые ненавидит себя, но он должен так сделать. — Локи, вставай на локти и колени, тебя надо растянуть, — произнося это, Тор разводит ягодицы брата и морщится. Всё слишком узко, только бы не порвать. — Нет, не надо, — шепчет Бог Обмана. — Без этого никак. Я просто не помещусь и изувечу тебя. Брат, верь мне как когда-то. Просто забудь на сегодня о нашей вражде. Спасаться надо. — Я просто не смогу когда ты за спиной. Мне… Нет… Не могу. Я хочу тебя видеть. — На спине больнее, — Тор сомневается. — Прошу, брат, — и Громовержец сдаётся. Он берет подушку, кладёт её на постель и аккуратно толкает на неё Локи. Перемещает ещё одну под крестец, и теперь обнажённые ягодицы высоко подняты. Тор прикидывает свои размеры и тяжело вздыхает. — Я растяну тебя, для начала пальцами. Хорошо? — Да, — руки Локи судорожно вцепляются в спинку кровати. На лице застывает мученическое выражение, но он не сопротивляется. Сейчас он видит то, что хочет показать ему Танос. Он видит, как острый кол пронзает его кишку, как медленно льётся кровь, а он ещё живой бьётся в страшных конвульсиях, напрасно ища опору ослабшими ногами, суча ими по скользкому, тёсаному дереву. — Локи, — кошмарное видение прервано Тором, — я волью немного масла. Между ягодиц становиться скользко, но Тор не останавливается. Он пальцами немного раскрывает тугое колечко мышц и вливает согретое масло внутрь. Бог Обмана чувствует, как масло ползёт вверх по кишке. Это мерзко, но Тор льёт ещё, а потом ещё, в итоге ему кажется, что масло плещется в нём как в чаше, вытекает на ноги, выплёскивается и от этого становится горько, но голос брата отвлекает от собственных омерзительных ощущений. — Я введу один палец. Он не ждёт ответа, просто кишку начинает распирать. Палец входит полностью, Локи всё же смог расслабиться, и Тор начинает медленно растягивать тугой вход. Это не больно просто неприятно, внутри всё распирает, короткие ногти Тора иногда царапают нежные стеночки, и Локи морщится и шипит от боли. Громовержцу стыдно и мерзко от того, что он творит, но выхода просто нет, стараясь отрешиться, он добавляет второй палец, и Локи вскрикивает, а на глазах выступают слёзы отчаяния, и маг прикрывает их, боясь не удержаться. Он и в кошмарном сне не мог представить, что его, мага и воина, будут содомировать. — Надо перетерпеть, — тихо говорит Тор, а затем ни к чему добавляет. — Я недавно был в Ванахейме. Мы смогли успокоить банды, но тебя явно не хватало. Молот хорошая штука, но Рука Огня эффективней. — Он пытается втиснуть ещё палец, тот едва лезет и Тор случайно задевает простату. Локи распахивает глаза в ужасе. Его тело постыдно реагирует на такие нехитрые действия, Тор не замечает этого, он всё так же методично скручивает пальцы внутри неподатливого тела и задевает простату ещё несколько раз. Локи вскидывается и хватает его за запястье руки: — Тор, — голос дрожит, — я умоляю тебя, не унижай. Пощади меня, брат. — Локи, — но тут Тор замечает полувставший член, — это нормально. Тело борется, как умеет. Мне надо продолжить, иначе я просто не смогу войти. — Брат, не надо! Не будь жесток! Не заставляй меня…. Это так унизительно, не делай этого со мной! — Локи? — Тор встревожен, руки тянутся к наручникам, ведь если Бог Обмана будет биться, то он просто порвёт его. — Не заставляй меня кончать под тобой как последнюю шлюху. Я итак всё потерял, — он срывается на слёзы, — прошу. Пальцы, терзавшие его отверстие, выскальзывают, и Тор тихо говорит: — Я клянусь, ты не кончишь подо мной. Я клянусь, что ты всё равно останешься мужчиной, — Локи судорожно кивает и хрипит. — Пусть так. Пусть будет лучше больно, пусть ты порвёшь меня, но я буду знать, что я не шлюха. Не надо быть нежным, умоляю, — и он готов сорваться в истерику. Тор вздыхает, сбрасывает с себя тунику, обнажая сильную, мускулистую грудь, приспускает штаны и тихо шепчет: — Локи посмотри на меня, — и глаза Бога Обмана расширяются, когда он видит размеры Тора. Он шумно сглатывает, — ты ведь не сможешь его принять. Мне нужно тебя ещё растянуть, понимаешь? — Да, только помни об обещании. — Хорошо. А дальше только боль. Раздирающая, лишающая разума, Локи стонет, корчится под Тором, норовит сорваться и Громовержец не выдерживает. Лязгает металл и Локи прикован к кровати. В нём уже четыре пальца, смазка льётся и пропитывает простынь, но всё равно — очень больно. — Локи, — Тору плохо от того, что он видит, и он уже готов нарушить данное слово, — я всё же… — Нет! Нет! Прошу, пусть лучше так! Закончи это уже, наконец. Вздохнув, как перед прыжком в глубокую воду он начинает входить. И даже после пальцев это очень туго и больно. Локи кусает губы, рычит и всё время дёргает тазом. Головка проходит туго, но Тор понимает, что останавливаться нельзя. Как в тумане он наблюдает, как раскрывается Локи, как напрягаются стеночки сфинктера, растягиваются, совсем тонко и как они рвутся. Локи дико воет, ему больно, но он рад, что он не бьётся в оргазме как шлюха. Красная кровь стекает на простыню, а Тор всё так же жёстко протискивается дальше, упираясь членом во второй сфинктер, открывая его и вызывая дикие спазмы у Локи. Тот кричит, бьётся и воет. Тор упирается руками в плечи брата: — Ты же воин, терпи! Он не должен найти тебя! Терпи, ну же?! — но глаза Локи закатываются и он теряет сознание. Тор этому рад, лучше не помнить такого кошмара, на секунду он жалеет, что сам он потерять сознание не может. Он продолжает двигаться в измученном Локи, с ужасом отмечает, что его ствол видно под впалой брюшной стенкой брата, хочется закончить всё как можно скорее, но он никак не может кончить. Ни механическое трение, ни попытки представить на месте Локи деву ни к чему не приводят. Он просто толкается в бессознательное тело. Тычет мясом в мясо и его начинает тошнить. Локи приходит в себя от дикой боли в разорванном сфинктере: — Ммм… Больно, Тор, только прошу, не заставляй меня кончить, — он снова теряет сознание, а Громовержец смотрит на бледное лицо прикованного брата и пытается дойти до оргазма. Два часа, два страшных часа он сношает брата, тот иногда приходит в себя, и всё время что-то спрашивает. Сердце сжимается от этого голоса, а Тор не может понять, как так можно. Он же фактически вынужден насиловать Локи, а тот терпит и в редкие минуты, когда способен очнуться, пытается его подбодрить. Обморок Локи вызван не кровопотерей, хотя зашивать всё равно придётся, а моральным потрясением. Как же всё это прекратить? Но тут Бог Обмана снова открывает глаза, смотрит на Тора и Громовержец вдруг видит Джейн. Призывающую, стонущую под ним и он бурно изливается в расстравленное нутро своего брата. Локи чувствует, как густое, тягучее семя наполняет его. Слышит, как Тор читает заклинание и взывает к Норнам, он чувствует, как что-то в нём меняется, а потом ощущение чужого, недоброго взгляда, появившееся месяц назад ослабевает и просто исчезает. Член с мерзким хлюпаньем выходит из него, чуть вывернутые стенки ануса пульсируют выталкивая кровь и белое семя. Тор теперь знает, что половина крови йотуна заменена, что Локи теперь больше ас. Он тянется к его рукам и освобождает их. — Локи? — Бог обмана свивается калачиком, рука шарит по промежности и он начинает яростно чесать и без того разорванный сфинктер. — Она вся во мне. Гадость! Она вся во мне, — он неистово чешется, пока Тор не перехватывает его руку. Он ни слова не говоря ведёт его в купальню и помогает смыть своё семя. Локи косится на клистир, сейчас он готов на всё, лишь бы смыть с себя все следы. Громовержец перехватывает взгляд и отрицательно качает головой. — Нельзя. У тебя разрывы, я позову лекаря и…. — Не надо, — вяло говорит Локи, — спасибо, что не предал меня, — и Тор не знает как отвечать. Брат благодарит его за то, что не был нежен, рвал его тело. Эти мысли отражаются на его лице. — Ты не выжег мне душу. Спасибо, зашить сможешь? — Смогу.***
Локи лежит на боку, подтянув колени к животу, а Тор ушивает пострадавшее место, извиняясь каждый раз, когда приходится прокалывать ткани. Локи молчит, и только когда нанесён последний стежок тихо просит: — А можно в камеру завтра? Я сейчас не дойду. — Ты туда больше не вернёшься, — тихо говорит Тор, — ты свободен. Под мою ответственность брат. — Спасибо, но только… — Ты не можешь в этих покоях? Понимаю. Ко мне пойдёшь, пока другие под тебя перестроят? — Локи только растерянно кивает. Они медленно идут по коридору. Локи хромает, швы сильно болят, но это фантомно, да и брат помогает ему идти. Кошмар закончился и кажется, всё будет хорошо. Навстречу им попадается Фандрал, он критически смотрит на них и тихо спрашивает: — Что? Досталось? А ты растерял навыки. Тор…. — Не сейчас, — устало говорит Тор и машет другу, чтобы тот уходил и Фандрал подчиняется. Он уходит. — Локи, ты как? — Ничего. Живу помалу, — но очень хочется спать и язык заплетается. — Сейчас дойдём и отдыхать. — Хорошо, спасибо, брат. И никто не знает, что с ними будет дальше. Только вот мудрый Хеймдаль уверен, что несмотря ни на что — эти двое братья. Были, есть и будут. Фригга хорошо воспитала своих сыновей.