Глаза смотрящего

Истина в глазах смотрящего. И стена. В неровных, бессмысленных граффити мутного оттенка. По звукам – еще и ветер дует. Зябкий, рваный, противный. Кто так ляпает миры, сколько синяков надо поставить на коленку, прежде чем на ней перестанут собирать такую халтуру? Закрыть глаза, сжать веки до боли и цветных кругов – если предыдущие сутки мироздание лихорадило, круги разовьются в целые стимпанковые картины, с озвучкой и тактильными эффектами, и за это можно простить почти все, но по утрам такого не бывает. Взглянуть на мир снова – вперить глаза в эту треклятую истину. Ничего не поменялось, оборудование с управлением взглядом здесь не то что не вживляется напрямую в мозг, но пока даже тестируется как-то вяло. Придется терпеть. Но, уже проходя мимо давешней стены ногами, нельзя же не остановиться, не погладить ее обеими ладонями и не пожелать хорошего – шершавая поверхность будто пытается податься навстречу, хотя все ее естество в ужасе от такой возможности, отчаявшись, теплеет и начинает переливаться-перетекать радужными узорами. Если проморгаться, обнаружишь на ней послание на незнакомом языке знаков, цвета и температуры. Если стоять рядом целый день, научишься читать. Но перед глазами сгущается туман – надо быстро отступить хотя бы вон к той детской площадке: оградка по колено не лучшее сиденье, зато наверняка мгновенно отпустит. Отпускает – лишь бы не разглядеть, что металл промялся под тобой, лишь бы так и было до, странности слишком выбивают из колеи. И так голова кружится – дождь скоро. Лишь бы не вымыл стену до прежнего мутного состояния, что ли… И вот уже – гладишь пальцами густой предгрозовой воздух и одними губами объясняешь ему: не надо так, неправильно, неестественно – дождь нужен, чтобы все оживало, вот и моя голова пусть оживет. С первой каплей становится легко – кажется, так было всегда, – и ты размашисто шагаешь по улице, забыв, куда собственно выходил, гладишь дома и светофоры, улыбаешься в вырастающие под ногами лужи и пожимая руки памятникам и перила – скамейкам. Кажется, ты стираешь с города пыль, полируешь металлические поверхности, – кажется, город рад. Ты гуляешь дотемна: место, где ты живешь, изысканно, пусть и чуть упадочно, красиво, дождь ему только к лицу, а площади как раз хватает, чтобы неспешно бродить весь день. В городе лишь один район, похожий на кляксу среди великих стихов, – и, конечно, твоя общага расположена именно там. Возвращаться не хочется, значит, возвращаться не надо. Ты объясняешь карте в своем телефоне, что тебя мало интересует и этот четырехбуквенный институт с мировым именем, и поперечно-полосатые шоссе, преграждающие дальнейший путь. Несколько минут борьбы с сетью – и навигатор чертит тебе простой, красивый маршрут туда, откуда ты сегодня не вернешься. И ты идешь.