Я горжусь тобой.

— Всем спасибо, это был Версус БПМ! Пошумим, блять! Зал наполняется шумными аплодисментами и громкими выкриками толпы, которые не стихают еще пару минут, скандируя одну из фраз. Вскоре некоторые люди быстро стремятся к выходу, чтобы выйти из ужасно душного помещения, где было слишком много человек. Большинство фанатов задерживаются в баре, нетерпеливо подбегают и делают фото с Эльдаром Джараховым, попутно задавая какие-то вопросы. Люди активно поздравляли его, хвалили, ведь вышло у него значительно лучше, чем у его оппонента– Дмитрия Ларина, который выступил не так хорошо: начало его раунда вышло довольно бодрым, а вот потом все пошло хуже. Язык Ларина начал заплетаться, иногда он не попадал в бит, сбивался и забывал текст, что было непохоже на него. Кто-то списал эти недостатки на забывчивость Дмитрия и на плохую подготовку, но только сам Дима знал настоящую причину– волнение. Чёртово волнение и боязнь забыть текст охватили его полностью, да так, что у него начинали трястись руки, хотя и показался Ларин на баттле спокойным и расслабленным–и это было единственное, что вышло у него хорошо. Умение не показывать своих реальных чувств и эмоций спасло его от ещё большего позора. Да, критик считал это настоящим позором, поэтому он чуть ли не бегом вылетел из «1703» и направился в сторону своего дома, не замечая ничего вокруг. Ларин шел, опустив голову вниз и думал, укорял себя, что забыл этот чертов текст и так разволновался. «Теперь все ещё больше начнут отпускать шуток.» — пронеслось в его голове мельком, между мыслями о разочаровании в себе, своих силах. «И зачем я туда полез? Только опозорился и всё.» — повторял он себе раз за разом, вспоминая эти насмешливые взгляды, какими его прожигала толпа. А еще ему было обидно, что он старался, не спал несколько ночей и писал этот текст, вкладывая туда особый смысл. Но все его старания разом полетели к черту и разбились.Хотя сейчас уже это все неважно, все уже закончилось и просто нужно смириться с тем, что вышло, но Дима не хотел с этим. Его настроение было полностью испорчено, критик хотел закрыться ото всех, сбежать туда, где его никто не тронет и не заговорит с ним, поэтому он прибавил темп ходьбы и сам не заметил, как дошел до дома. Критик полез в карман, чтобы достать ключи, но там их не оказалось, он судорожно начал рыться во всей своей одежде. К успеху это не привело, ключи были потеряны и попасть домой было невозможно. В этот момент Ларин вышел из себя, начиная злиться и проклинать весь мир. Дима был полон ненависти, был зол исключительно на себя, ведь во всем была четка видна его вина. Критик сел на холодную скамью у подъезда и прикрыл лицо руками, слезы невольно потекли из глаз, скатываясь по щекам. Такого с Лариным давно не было, он никогда не плакал, ведь считал что это– слабость. Но как бы Дима не хотел остановиться, он не мог, все обиды, что накопились за долгие годы разом нахлынули на него. Он сидел и тихо, плакал, иногда всхлипывая, сейчас критик не думал о том, что его запросто могут увидеть. Ему уже плевать на всё. ***

Когда баттл закончился и толпа начала постепенно расходиться, Хованский, стоявший у барной стойки, спокойно пьющий свое пиво и обдумывая прошедший баттл, заметил, как Ларин стремительно выбежал из помещения. Юра не успел увидеть его лица, но заметил, как из его кармана выпали ключи. Комик не стал долго думать, быстро отошел от барной стойки и поднял ключи с пола. Он внимательно их осмотрел, в голове промелькнула мысль:« А может оставить их себе? Будет весело, если я завалюсь к Уткину в час ночи, открыв дверь его ключом. Хотя нет, тупая идея, лучше просто отдам, ему и так сегодня, наверное, тяжело. Такой баттл проебал, хоть и не судили.» — с этими мыслями Хованский положил ключи в карман и вышел из бара, направляясь в сторону дома Ларина. Юра уже давно знал, где живет его враг, поэтому ему не составило большого труда, чтобы добраться до его дома и отдать ключи. Несмотря на то, что комик даже не торопился, он все равно быстро добрался до нужного места. Все его внимание было приковано к Диме, который сидел на скамье, закрыв лицо обеими руками. Хованский присел рядом с ним и пару секунд тупо пялился на него, не понимая, что происходит, но услышав тихий всхлип, все стало на свои места. Юра был удивлен, он никогда не видел Диму таким…беспомощным, требующим поддержки. Он вообще никогда не видел, что критик проявлял какие-то чувства кроме ненависти. Хоть это и был его враг, комику стало его жалко, захотелось его увести куда-нибудь и утешить, прижав к себе. Хованский слабо дотронулся до плеча врага Ларина и тихо произнес: –Эй, Дим, ты как? Что с тобой? — Дима, плачущий все это время, даже не заметил, как к нему присел комик, поэтому от неожиданного прикосновения к его плечу он вздрогнул. По знакомому шепелявому голосу сразу стало понятно, кто сидит рядом с ним, только Хованского тут не хватало. Критик не хотел показывать свою слабость, тем более перед своим врагом, и поэтому он, не поднимая головы резко ответил: –Все, блядь, у меня нормально. И что ты вообще здесь забыл, Хованский? Если поиздеваться пришёл, то давай, я готов, — Ларин поднял голову и немного заплаканными глазами посмотрел прямо в Юрины. Комик не заметил этой грубости Димы и сказал, так же тихо и мягко: — Я не собираюсь над тобой издеваться, просто…хочу помочь тебе, — он полез в карман и вытащил оттуда платок, протягивая его критику, тот как-то неуверенно его принял и вытер слезы. Ларину было стыдно, он не хотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии, но почему-то он немного успокоился, понимая, что Хованский настроен дружелюбно и не собирается над ним шутить. –Спасибо, — тихо поблагодарил он и вновь опустил голову вниз. Юра хотел поддержать Диму, поэтому он резко прижал парня к себе, крепко его обнимая, на что в ответ почувствовал как чужие руки ещё крепче стискивают его в объятиях, а чужая голова ложится на его плечо. Комик приблизился к уху Димы губами, и обжигая горячим дыханием его шею, сказал: –Я горжусь тобой, несмотря ни на что. Услышав эти слова, у критика пробежала дрожь по телу, он поднял голову и посмотрел в глаза Хованского, убеждаясь, что всё им сказанное– правда. Ларин слабо улыбнулся, и запустив одну руку в волосы Юры, нежно поцеловал его. Комик с большой охотой ответил на поцелуй, а потом отстранился, достав из кармана ключ, он сказал: –Пошли уже домой, ты весь замерз, ещё заболеешь, а мне придётся тебя лечить. — Да, лечить будешь именно ты, больше я никому не позволю за собой ухаживать. Дима радостно улыбнулся, увидев свои ключи в руках у Юры, он взял его за руку и они направились к подъезду. Да, этот вечер Дима ещё запомнит надолго.