Один день шныра или тучи мыслей

      Как-то вечером, три недели спустя после нырка, я навела относительную уборку в своей комнате, которую даже толком не успела обжить.       Хотя ведь одна живу, а у родителей и вовсе была редкостной «бардачницей». Тогда ещё я очень сильно мечтала иметь отдельную комнату, в которой могла бы делать всё, что моей бесшабашной душе угодно. Даже представить трудно, как сильно, если не знать, с кем я делила её…       Конечно, в канон ШНыра с восемью-девятью вещами для личной собственности я не попадаю. Да и как, скажите? Как, например, можно обойтись с одеждой на разные сезоны? Может первошныры и могли ограничиться летом рубахой и штанами, а зимой и когда становилось холоднее, одевали шныровскую куртку, но тогда и климат был другой, и экология, да и люди здоровее были.       А сейчас: Даже в дождливой Москве в куртке из драконьей кожи будет уже оооочеень не очень, а зимой недобор по отеплению…       Поэтому и думается мне как-то предложить изменить некоторые критерии по определению единицы вещей, ту же одежду считать комплектами. А временные вещи, вроде вечно меняющихся батареек или каких-нибудь быстро исчерпывающихся гигиенических принадлежностей и вовсе не считать. Но прекрасно знаю, что это предложения никто не примет. Хотя послушать-послушают.       Может я и не совсем уверенный в себе человек, но мне как-то не нравится, когда высмеивают мои идеи, пусть я и сама знаю, что они бредовые. Да и вообще, с кем я могу посоветоваться? Со всеми, кто был со мной в одном наборе, я сохранила вполне нейтральные отношения. Даже со своей пятёркой, которая уже успела окреститься «ШНыровскими амазонками», поскольку в моём наборе оказалось просто подавляющее число представительниц «прекрасного» потолка.       Впрочем, «сильный» пол так же присутствовал. Но количество и концентрация была не слишком велика, да и парочка «сильных» сачканули и дезертировали ещё в начале обучения. Один, помнится, просто ушёл по своим делам, когда при знакомстве с ШНыром нам сказали: «вас никто здесь не задерживает, остаться и нырять, или уйти и снова жить своей жизнью, выбирать вам».       Вот ведь непонятный человек, подумала я тогда, золотая пчела вызвала, маршрутка без водителя привезла, забор магический, хитрее ленты Мёбиуса… Но сейчас я могу его даже понять. Есть люди, которые даже зная о своей уникальности, о том, что могли бы помочь и сделать мир лучше, да хотя бы свою жизнь интересней и богаче на события, и узнавая нечто сокральное… всё равно выбирают обычную и опостылевшую жизнь «простых смертных».       Помню, даже пыталась найти этого человечка, узнать, почему он сделал такой выбор, и не жалеет о нём, даже к Кавалерии ходила, что бы его адрес узнать… Только сейчас в чём то даже сочувствую этому парню. И только сейчас я замечаю, что веду личный дневник...       Ну, а с другой стороны, что я вообще могу ещё делать в свободное от тренировок, нырков и полётов время? Да и поговорить реально не с кем.       Раньше я думала, что особенные люди всегда между собой найдут общий язык. В том, что я особенная, я никогда не сомневалась. Мне с детства это твердили и в детском саду, и в школе, меня этим утешали родители, друзья. Мне всегда говорили, что у меня другой, необычный взгляд на мир и вещи вокруг...       Но дело в том, что у всех в ШНыре совершенно уникальный взгляд на вещи. И при этом - в мои критерии «особенных людей» тут не каждый вписывался, пока я не поняла, что все мы особенные, каждый шныр, каждый человек. Просто будучи белой вороной и оказываясь в обществе «белых ворон», таковым себя уже не ощущаешь.       Правда, уж я то явно какая-то не то серая, или, скорей всего пегая ворона. С тех пор, как попала в ШНыр, ничего не изменилось. Раньше думала, что оказавшись в окружении таких, как и я, мне станет легче общаться с окружающими, сразу стану уверенней в себе и найду своё предназначение в жизни… Да вот же оно, под защитой ШНыра: Пегасы, Горшеня, живой Лабиринт, летай, за закладками ныряй, всяких чудиков спасай! Но будь осторожен, тут ведьмари, там эльбы, гиелы… А ещё есть нерпь, магия, закладки...       Когда меня только выбрала моя пчела, когда я только попала на маршрутке № Н за ворота ШНыра, я была приятно потрясена, даже счастлива. А сейчас… романтика стирается.       Ещё спасают полёты, да и любимая кобыла даже появилась. Только она не сразу стала моей любимой кобылой. Почти что личный пег. Но это и вовсе долгая история…       Я ведь раньше больше кошек любила, ну и дельфинов, белок там… Да вообще всех животных любила всегда, но на прошлом жизненном этапе вся любовь к животным по большей части у меня с кошками ассоциировалась.       Я и сейчас их люблю, но теперь на первом плане в хоре всего дорогого моему сердцу звериного царства вышли лошади. В основном благодаря пегасам. Как и все младшие шныры, я часто мечтала о личном пеге, хотя мне сначала необходимо было научится просто ездить верхом. Ну а потом, смотреть на летящих птиц для меня тоже было одним удовольствием… Правда стать частью этого удовольствия довольно не просто, как оказалось.       Только постепенно, пролётка за пролёткой. я стала привыкать к воздуху, к небу, ко встречному ветру, даже к холоду. Однажды настал момент, когда мне самой захотелось стать пегом. Слиться настолько, что бы в едином существе не осталось ничего лишнего, никаких лишних мыслей, дурацких суждений, прилипчивых предубеждений и навязчивых страхов. Стать действительно проще, но мудрее — как сама природа.        Эх, дурацкие мечты, почти наваждения — скажите вы. Но нет, с реальными наваждениями меня очень хорошо познакомило болото. А здесь что-то другое, такое, чему я доверяю, всем сердцем, всей душой, ибо какой-то частью сознания я угадываю в этих мечтах их же самый голос. Но довольно, я похоже отвлеклась…       Мне сейчас предстоит принять нелёгкое решение, а для этого мне лучше покинуть комнату, и подвигаться по всему ШНыру…       Сначала собиралась пойти в столовую, но пока ещё отходняк после последней простуды не совсем кончился. (Так мне вылился прошлый побег из медпункта).       Можно было бы заглянуть ко всем нашим «амазонкам», но состояние нашего коллектива из пяти цементных состояний сплочённости я пока определяю как глина. То есть не рассыпаемся на части, не жижемся как на сопле, но твердыней из постоянных составляющих пока считаться рано. Хотя девчонки не плохие, просто некоторые пока во всём не определились…       Вот Зелёный Лабиринт. Мне почему-то всегда нравились лабиринты, неужто про Тесеев и Минотавров в детстве начиталась… и пока не попадался Горшеня, а учитывая, какие идеи меня одолевают, это и к лучшему… Впереди маячил проход к Фонтану, но уже издалека заметила кого-то, и решила свернуть.       Неожиданно добралась до улья. За пчёлами мне нравиться наблюдать, но всё же я отношусь к ним как и к обычным пчёлам… нет, я конечно знаю, что они не убиваемые, волшебные, золотые… всегда прилетают по необходимости, даже к ушедшим, но не предавшим ШНырам. Говорят, даже от эльбов защищают, и иногда предупреждают об опасности, и помогают найти другого шныра. И я точно знаю что их нельзя предавать, не потому что это плохо и я это знаю, это что-то глубинное, я словом понимаю и не понимаю это одновременно, но осознаю точно.       Во всём же остальном пчёлы, они и в Африке пчёлы. Кавалерия, Кузепыч и Меркурий Сергеевич и некоторые средние и младшие шныры могут приблизиться к ним без опаски, но это как особый талант. Он может быть изначально, но этот же навык можно и заработать трудом и упорством. Главное — желание.       Вот с пегасами всё чуть понятней — лошади как лошади, только с крыльями. Ну и в силу своего происхождения могут нырять-перемещаться в другой мир, переносясь туда вместе с наездником.       Мою любимую кобылку-пегаса зовут Джаикс, мне это имя напомнило одно из греческих названий реки Урал — Даикс. Всё-таки как-никак я выросла на берегу этой реки. Да и не одна я.       Надо сказать, кобылка у меня красавица: светло серая, можно сказать голубовато-сиреневая, один из моих любимых оттенков. Грива и хвост при этом светло-песочного цвета, местами с рыжеватыми подпалинами. На крупе и на плечах, причём на плечах ближе с основанию шеи, а на крупе слева в большей концентрации, имелась светло песчано-рыжая гречка, не очень частая. Зато на копытах абсолютно белые пятна, на передних вполне ровные до пясти, на задних с одной стороны не дотягивало до половины скакательного сустава, с другой добиралась полностью. Лоб Джаикс украшала маленькая узковатая звёздочка, словно пытавшаяся перетечь в проточинку. Нос же, то есть храп, имел розовое треугольное пятно.       А зато Крылья! Зато крылья у неё были большие, широкие, и просто невероятные! Чем-то похожие на крылья речной чайки, и по форме, и по цвету. Только у основания по ведущему сгибу оттенок ближе к тёмно-русому, по середине, покровные перья, просто русые, и крайние и маховые имеют светлый оттенок. Ну, примерно так их можно описать на мой вкус и цвет.       Я воистину обожаю эту кобылу с этим прекрасными русыми крыльями, хотя работать с ней тяжело, она ведь нервная, с заскоками, очень недоверчивая и временами капризная, как все пеги. Но зато она прекрасно отражает отношение любого шныра к ней.       Если шныр часто рявкает на неё, пытаясь убрать её денник, то и она громко фыркает, так же ворчливо уступая дорогу. Если шныр чистит её терпеливо, но очень медленно и чересчур придирчиво, перепроверяя каждый вычищенный участок, так что это даже стороннего наблюдателя уже раздражает, а кобыла и вовсе начинает очень периодично дёргаться и храпеть. Зато когда я к ней стала всё более приноравливаться, особенно после первых нырков, когда нужно было отвлечься от тяжёлых воспоминаний и лишних самокопаний, стала часто занимать себя подобной тяжёлой работой.       Порой в перерывах между уборкой её денника и переходу к следующему через денник Зверя (о да, она соседка нашего великого собачьего кошмарика) или перед тем, как её персонально почистить (кобылу, то бишь) я начинала на неё заглядываться, рассматривать, тихо и ненавязчиво любоваться.       Иногда у меня даже стали появляться силы ей что-то приносить поесть. Хотя и другим пегасам стараюсь. Но в какой-то момент именно Джаикс стала мне ближе и понятней. Наверное, потому что я сама раньше была очень нервной и мнительной по жизни, зато после неё и всей пегасни чувствовала себя морально вытянутой, но умиротворённой.       Но главный, наверное, плюс — что она не только одна из самых красивых, но и чутких кобыл в пегасне - настоящий звериный психолог.       Всегда словно по глазам понимает, какое у меня настроение, очень терпеливо меня выслушивает, когда я хочу с поговорить, но как обычно не с кем. Со зверями легче заводить дружбу, чем с людьми, и пусть для кого-то это утверждение спорное — но для меня факт.       Да и опять же её масть моего любимого цвета, как никак. И, ещё, думается, куда важнее то, что она мне напоминает об Урале, доме, где живёт моя семья, брат…       Сейчас ноги сами привели меня в пегасню. Я знаю, что вчера привезли новичков, но я с ними пока не познакомилась. Просто неохота было из комнаты выходить. А сейчас я ещё и нарядилась не для уборки, лёгкие шёлковые брюки и блузка с кокеткой. Сегодня я фактически в том же, в чём приехала в первый день. Только через плечо я закинула куртку (осень только началась) да и на левой руке нерпь. Но и ещё и браслет с шармами и кулон, который мне подарил… — Вот блин! Кому это тут жить надоело?! Ща лягну, руки на место потом не врастут!       Я заорала не напрасно. Просто неожиданно, что кто-то обнаглел настолько, что бы посягнуть на мою гордую филейную часть! Да ещё в пегасне! — Шушка! Какие люди, да ещё не охрипшие по жизни! А ты ли говорила, что на ветеринара поступала?! — ухмыльнулся гроза очей моих с самого раннего моего детства (в последний раз я заявляла, что эта фраза синоним выражения «что б глаза мои тебя не видели!») — Шоша?! А ты то здесь каким судьбами-терниями? Не уж то пчела, выбравшая тебя угодила в забродившую кружку нашей славной Штопочки? — последнее я сказала ещё громче и выразительнее, но с оглядкой. Не уверена, что сама бой-девица поняла бы мой юмор.       При том что обычно в ШНыре я ТАК не шутила.       Для этого просто по близости необходимо чёткое присутствие моего любимого братца-близнеца. И, надо добавить — заклятого братца-близнеца.       Мы с Шошей (Шошаном) родились в славном городе-герое Одессе. Но к годам восьми переехали жить на Урал. Наши родители с одесским акцентом уже не разговаривают, лишь иногда, когда хотят вспомнить что-нибудь весёлое. А нам с братом достаточно вот так вот эмоционально схлестнуться, и все кругом тут же радостно прислушиваются.       — А что пчела моя то сразу? Нормальная малютка тружжжжееннницццаа! — полу прожужжал-полуодесситил мой брат последнее слово.       Но как это у него получилось — истинно еврейский акцент! Мы с ним, правда, не чистые евреи, так, суржики. Отец у нас урождённый одессит, с еврейско-украинскими корнями, мама же наполовину украинка, наполовину русская. Да и фамилии у нас ближе к российским — Крапивины. Но вот имена у нас истинно ивритские (хотя не знаю, как их правильней назвать, да простят меня мои иудейские родственники). Со своим именем, Шушанна, я долго не могла помириться.       В школе я называлась аналогичным по смыслу русским именем Лилия. Но все, кто рано или поздно узнавали моё настоящее имя, начинали меня шушычить. «Эй, Шушаня…», «Шаня…», или «Шуширка, Шушшширочка…» да ещё так «шушшились», что и мне часто приходилось вступать в несколько очень сложные «объяснения», что неминуемо приводило ко вмешательству моего брата, и потом нас переводили в другую школу, а мы их три сменили.       Причём в третий раз нас стали водить в разные школы, потому что, хоть мы и всячески стараемся опровергнуть нашу родственную сплочённость для окружающих, но ещё в детском садике наши воспитатели жаловались что вместе мы сила куда страшнее расщеплённого «мирного» атома.       Как-то я навещала свою семью полгода назад, ещё перед нырками. Вместе мы ходили в кино на фильм «Тихоокеанский рубеж».       Там про то, как с огромными монстрами сражались люди, но огромнейших роботах, и что бы ими управлять, нужно было минимум два человека. А управление происходило на уровне нейронный связей мозга, поэтому могли управлять только те люди, которые были психологически совместимы друг с другом.       Помнится папа тогда предположил: - «А вот если вас двоих посадить в такого робота, что бы с монстром биться? Может быть справились?» - «Да прямь! Мы бы и себя и робота нафиг взорвали!» — заявила я. - «Но если бы монстр на нас в это время запрыгнул, тогда бы его точно победили! Одним взрывом!» — поёрничал тогда Шоша. А мама заявила, что попадя мы в подобную ситуацию, то точно бы вместе смогли бы победить всех монстров! И без всяких мега-роботов. Причём вместе, стопудово сплотившись! У нас бы просто выбора не осталось.       Но на мой, да и Шоши взгляд, выбор есть всегда и в любой ситуации. Могут быть безвариантивными только последние идиоты.       Однако, надо заметить, справедливости ради, что хоть мой братец и любит с детства меня подначивать, щипать за попу, дразнить и всячески по родственному надо мной издеваться, но когда видит, что со мной кто-то из родного ему мужского рода пытается повторить все эти операции, то тут так отутюживает пытальца или пытальцев, да как морально, так и вербально, а иногда и физически. Но и я, хоть и тихоня, всё же не лыком шита. Благодаря братишке тоже умею за себя постоять, хотя бы немного остреньких шпилек выучила ещё задолго до ШНыра.       Но всё, хватит лирических отступлений, а то весь младший состав шныра на нами ржёт на пару с обитателями пегасни. А вот и Макс с Родионом подошли. — Ч-чччегго э-ээ-ттто в-все ра-з-с-шу-мелиис-сь! — начал орать Макс. — Да тут радостное воссоединение бедных одесских родственников, чудоо-быылиин! — весело хохоча отозвался Ул. Ой! А я и не заметила его. — А ты что тут делаешь, весёлое создание? Тебя уже на дежурство послали? — это уже Родион ворчливо обращался ко мне. — А шо тут такого? Уже и прогуляться по ШНыру нельзя? Мне уже надоело, видите ли, в комнате сидеть. Да и вообще у меня праздник! Мой дорогой братец приехал меня навестить, да прошёл таки даже как-то через защиту Шныра! — А ч-что с-с-с-раз-зу к-к-как-т-то… — Его пчела как всех нас позвала, он на маршрутке приехал! Вчера что, даже на улицу не выглядывала? — продолжал поражаться Ул. — У меня отходняк после болезни был сильный, не хотелось никуда выходить, — буркнула я, хотя это лишь половина правды. — А что ты вообще удивляешься, сестрёнка? Да я сам в шоке, шо ты тут аки уже давно. Опять же меня опередила, думаешь что первая? Кооза! Мы ж вообще на маршрутке той без колёс и оси дотащились, — снова заёрничал мой братец. — Кстати, а ты когда это на крепкое подсела? Колись! — Грустный пень! Конечно без оси, а думаете я где сейчас новую взял да теперь чиню под замком, чтоб теперь всякие в город угнать не норовили! — встрял появившийся Кузепыч, да при этом очень выразительно посмотрел на старших… да и на меня с братцем. — Мдааа, повеселился народ, значит… Нашли чем гордиться, в моём наборе хоть одни девчонки были, а мы без вообще крыши приехали! Во всех смыслах слова, — тут же кинулась я защищать свой минимальный авторитет среди шныров, — да и вообще, пью я не крепче, чем раньше. В Шныре вообще отходняки иного рода властвуют, сам скоро узнаешь! — Оно и видно! — нахально заметил один парень из нового набора. Ох и залупастый. Хотя мой братец Шошан похлеще будет! Да и если поглядеть, в молодом призыве на редкость много мальчишек, прям ровна пропорция по отношению к моему призыву. Да и я, однако, хороша. Сумела приструнить молодых шныров тем, чем сама в тайне горжусь и поощряю. — Значит так, всё основное, что вы должны знать про пегов, я вам в головы уже вложил и аккуратненько сложил. А теперь, чудоо, молодые чада, вдохновлённо взяли в руки лопаты, скребки, тряпки и дружненько и с песней пошли постигать тернии главной шныровской науки, былиин! Макс, Родь, погнали давай! — Эээй, товарищи преподаватели, или как вас там?! Старшие, типо? Что нам то делать? — запротестовал кто-то из младших, ниже и пухлее, чем предыдущий. — А вам лично и всем вместе, слушаться среднюю шнырку Шушанну. Она как раз пришла, что бы покомандовать, ведь так? — ехидно заявил Родион. ...! — а что я могла ответить. Убираться я сегодня точно не собиралась, не тот марафет. Можете считать меня сачком, но в узких брюках и прилегающей блузе заниматься тяжёлой работой крайне неудобно и нелепо. Особенно перед парнями-младшими! Да и вообще, не собираюсь на каждом углу да каждым рвением заявлять, что я стопроцентный шныр. Максимум… шнырка! Шнырка, так и есть!       Вкратце, объяснила всем этим юным дарованиям и одному сугубо индивидуальному, как пользоваться всеми принадлежностями по уходу за конюшней и лошадьми. На Фикусе продемонстрировала, как нужно обращаться с крыльями пега, стараясь по чуть чуть походить на Насту. У той просто дар вкратце объяснять важные вещи! При этом Фикус пытался прикинутся Бинтом, но прогадал. Я была не в том настроении.       Когда наконец удалось рассудить каждому младшему по практическому в рамках пройденной темы, смогла наконец-то зайти к Джаикс. Нашла рядом с кобылой гребень, очень вовремя. Мне очень удобно вспоминать, зачем пришла и расчёсывать одновременно гриву пегасихе.       И тут... Вновь неожиданно рядом нарисовался мой брателло. — Что, уже закончил? — Ух ты, а это твой пег? — Пега, — заметила я. И с перерывом: — моя — Типа, кобыла? — Типа, — со всячески скрываемым раздражением заметила я.       Но Шоша заметил. На то он и брат. — Ты не хочешь, что бы я здесь находился, да? — Да вот ещё, больно ты мне сдался! — Я могу уехать, нас ведь здесь никто не держит… «Поздняк, я первая до этого додумалась!» — хотелось сказать, но вместо этого: — Да, нас здесь никто не держит. Нас, держит что-то, — просто и медленно заметила я.       А ведь и правда. Все эти дни отходняка я задавалась этим вопросом. Что? Зачем? Почему я всё это терплю? Зачем мне всё это? Во что я сейчас верю?       Хоть я этого не говорила, но сегодня я была готова уйти из ШНыра. Уже почти набралась решимости, и теперь собирала по всему Шныру кусочки своего духа, что бы сказать обо всём Кавалерии. Не хотелось уходить по английски. Да и Джаикс, к пчеле, к полётам малость всё же привязалась… Что не скажешь про остальное и остальных… — Какая у тебя пчела? — совсем тихо и мгновенно я спросила брата, но вопрос оказался взаимным. Мы вместе развеселились.       Он выше меня на два сантиметра, с такими же родинками на лице, пышной шевелюрой до плеч, но у меня она длиннее и забрана в косу. В ШНыре я как-то незаметно полюбила косы носить… — Маленькая, очень маленькая. Как пчёлы одиночки, и очень бледно золотая. Мне сказали что это из новёхонького выводка очень ранний попался. — А у меня довольно крупная, пушистая. С чуть оранжевым отливом не то шмель, не то трутень. — Ну ты скажешь, трутень! Хотя… а это случаем не твоя? — он тут же указал на мою куртку. В её складках засел, а потом от резкого движения скатился на пол тёмно золотой комочек. Я тут же тревожно присела. Резко, до боли в коленях. Даже не заметила, как сильно испугалась в этот краткий миг, когда, как казалось, вечность шарила рукой по подстилке, и тут же нашла пчелу. Сначала она казалась неподвижной, но, присмотревшись, я заметила что она, медленно и лениво, умывает передними лапками усики, потом головку. Ещё мгновение посидев, подумав-подумав, начал взлетать. Сначала медленно, потом словно пьяный, а затем резко прям под нашими носами газанул.       Куда моя пчела улетела, не я, не брат не разглядели.       А ну да ладно, мой внутренний паникёр и так потихоньку успокоился. — Первое китайское? — как-то понимающе поинтересовался брат. — Скорее последнее, — невесело усмехнулась я. И вдруг: — Стой, а как ты догадалси?! Теперь уже не менее внимательно я взглянула на своего брата. Красавец. Как впрочем и я. Хотя в детстве мы оба были гадкими утятами, и я долго не могла отвыкнуть от этого чувства, когда повзрослела и похорошела. Шоша же не сильно обращал на внешность внимание. Отец после переезда отправил его в секцию по айкидо. Да и немного элементам бокса подучивал. Наш татко когда-то бронзовую медаль получил на юношеских соревнованиях.       А вот по характерам, так уж сложилось, мы с братом полные противоположности.       Я немного рассеянная, застенчивая, не слишком разговорчивая, но очень рассудительная и упрямая, лишь временами непредсказуемая.       Братец Шошан же уверенный в себе, сосредоточенный, целеустремлённый и нахальный. Всегда наглый спокойный удав с улыбкой чеширского кота. Странно, но в нас обоих нельзя разглядеть ничего еврейского. Обычные средне русские или украинские типажи лиц. Разве что носы длинноваты, но вздёрнутые, да и манера речи выдаёт в нас наличие древней крови. Но одно я знала точно, и раньше и сейчас.       Хоть мы никогда не пытались быть дружными близнецами-двойняшками, но и абсолютными врагами мы не были. Так, выясняем слегка отношения, устанавливаем родственную иерархию. Да так, что нас из двух детских садиков и трёх школ попёрли.       Но, что правда, то правда. Вместе мы — страшная сила.       И, по правде говоря, мы действительно можем синхронизироваться на нейронном уровне.       Поскольку сейчас, глядя на его вечно ироничную физиономию, я понимаю, что никто другой так хорошо никогда не мог прочесть мои чувства. Эмоции мои и так у всех на виду, благодаря живости моего лица, но вот истинные чувства, мысли, стремления лучше всего мог понять только он. Как и я лучше всего, как облупленного, знала наперёд все невысказанные слова, все авантюрные мысли, идеи и движения души его. Всё таки близнецы — это вам не шутка. Эта очень прочная и нерушимая связь. Невзирая на все прочие психологические и физиологические различия.       Люблю я его? Он же мой брат, конечно обойдётся! Но именно как брат. Но и я для него сестра, настоящая, родная и единственная сестра. Нам не сладко бывает вместе, но и порознь не всегда выходит весело.       И всё-таки в ШНыре я очень, очень дико скучала по нему, как и по родителям и двум домам-городам и Родинам, где и я и он выросли. А ведь за пределами семьи и дома мне нелегко удаётся найти общий язык с ближними.       Но сейчас, это не важно. Наши мысли как никогда едины, он знает, что хотела сделать я, я знаю, что думает он. Но и большего сейчас не надо. Зато вот одна частичка моего дома уже тут. — Значит так… придётся мне теперь следить тут за тобой. А то чую как скоро набедокуришь, и Кавалерия пожалеет, что из Шныра нельзя взять и выгнать за поведение! — Вряд ли я набедокурю тут больше, чем уже ты наверняка успела. Хотя…       …и как по вашему я в силах оставить всех шныровских девчонок на моего единственного, любимого, самого дорогого и неповторимого братца. Да он тот ещё жеребец, похлеще Цезаря и Зверя. Хотя, бабник он всё-таки больше интеллектуальный, эстетствующий. А я просто уже не могу реально никого подвести. Особенно своих «амазонок»…       Да и не соскучишься теперь, с такими подкидными «свинками» как мы с братом! Только держись, Шныр! Мы с тобой)))