Что ты делаешь?

Парень медленно двигался по комнате, наслаждаясь музыкой, льющейся из наушников, подключенных к сотовому телефону. Вообще-то, он попросту раскидывал по местам все вещи, раскиданные старшим братом после прихода очередной «подружки», с которой они, как видно, знатно «повеселились». Конечно же, Чимину было очень неприятно чуть ли не каждую неделю (а нет, каждую гребанную пятницу) лицезреть добросовестно оставленный Юнги беспорядок во всей квартире, в которой Чим если не устраивал каждые выходные генеральные уборки, то хотя бы пытался содержать всё в абсолютной чистоте без валяющихся на полу непостиранных носков и таких предметов, как, например, использованные презервативы и чьи-то рваные трусы, которые, конечно же, убирать было «одно удовольствие». К слову, оба брата были полной противоположностью друг другу: один худой, как доска, и Чиму вечно хотелось пошутить а-ля «Меня там попросили забор сделать, но у меня доски не хватает. Может, поможешь?», злющий и портящий свои волосы самыми различными красками в силу своего двадцатилетнего возраста, отчего мелкому тоже хотелось сказать что-то типа «Братик, а ты у нас не радужный мимокрокодилом?». Ну, а еще самое главное, что нужно было о нем знать, это то, что он был просто бесперебойным алкоголиком, чудом удерживаясь на грани «я — не я, и лошадь не моя» и «я — адекват». А другой… Ну вообще, Чим — примерный братик, который на четыре с лишним годика младше Юна, который почему-то из-за вроде бы небольшой разницы в возрасте норовил указывать Чиму, что делать и даже ограничивать в некоторых махинациях, ибо это, видите ли, «не по возрасту» (нет, ну это же неправильно! Сам дрочит на голых баб в каких-то тривиальных журналах, а брату не дает, будто жалко. Дискриминация!). Вообще, младший очень любил свои темно-каштановые волосы, и, когда Юнги предложил ему «заделаться геем», покрасив волосы в…розовый, его ответом было категоричное «нет» и подушка, пришедшаяся как раз по осветленной макушке. Так что, оба парня были далеко не в самых братских отношениях, когда каждый равен, и просто извлекали некую выгоду друг из друга после смерти матери. Убираться не в кайф — это точно, но с любимой музыкой в ушах, под которую можно еще и танцевать, ибо ты один дома, терпимо, поэтому Чим мужественно сносил всё, пиная очередной грязный носок в сторону ванной комнаты и далее в стиральную машину. Когда же с уборкой было наконец покончено, шатен медленно задвигался под музыку, мыча под нос мотив, самозабвенно закрыв глаза и пребывая в неком экстазе от своего тела, свободно выгибающегося под ритм музыки, будто сами волны вселились в парня и двигались внутри без его разрешения. Конечно же, сначала движения были несколько скованными, ибо знаете ли, Чимин не какой-то там больной стриптизер с извращенской натурой, чтоб обниматься с ножкой стула как с пилоном, ага, поэтому сначала он лишь вышел на середину комнаты, виляя бедрами и вслушиваясь в до этого не распознанные новые звуки во вроде бы заслушанной парнем мелодии. А вообще, есть такая штука — то ли вдохновение, то ли дебилизм. И что-то Чимина тоже по голову не то стукнуло, потому что он просто-напросто снял с себя уже влажную футболку, выгибаясь под музыку и водя пальцами по загорелому телу — как-никак, а он следил за собой, каждый день ходя на пробежки и выполняя физические нагрузки, но сейчас не об этом. Он почему-то вспомнил старшего брата, ухмыляясь и проводя пальцами по своим бедрам. Видел бы он только, какой Чимин на самом деле. А хотя не, не надо. Пусть «подросток» с невыносимо бушующими гормонами в крови останется для светловолосого послушным мальчиком-домохозяйкой, вечно собирающей по дому грязные носки. Да-а-а-а, Чимин увлекся. Увлекся до неожиданного прикосновения бледной прохладной руки, чей обладатель положил ее на горячее плечо шатена, пока тот встал и откинул голову назад, отдыхая. — Ебанный ты в рот, блять! — парень резко вырвал из ушей наушники, подпрыгивая на месте. — Юнги! Тебя учили людей не пугать своими повадками маньяка-шизофреника?! — и тут голос куда-то внезапно делся, выдавая лишь сиплые повизгивания при взгляде в глаза, наполненные похотью. — А ты красиво танцуешь, малыш. — старший неожиданно нежно провел пальцами по груди Чимина, хрипло кашлянув. — Я уже полчаса стою, наблюдаю, аж оторваться не могу. — он облизнул сухие губы, слегка улыбнувшись. — Ю-Юнги… Ты это… Забудь, что видел, я к себе в комнату… — шатен окончательно смутился, беря с дивана футболку и собираясь покинуть комнату. — Нет-нет, в игры «возбудим и не дадим» я не играю. — светловолосый серьезно глянул в глаза брата, подталкивая к дивану. — Что?! Юнги, я по девочкам! — Чимин уже не просто сипел, а визжал от какого-то вдруг неожиданно накатившего беспокойства. Что-что, а вот голубым стать далеко не прельщало. — А знаешь что? А мне похуй. Вот так вот просто. Кому-то похуй, а кто-то всё-таки не заднеприводной, поэтому за свою девственность Чимин еще хотел бороться. — Алё блять! Я вообще…что… — его крики сразу были прерваны глубоким поцелуем старшего, который нежданно-негаданно накрыл его губы своими. Сказать, что Чимин охуел — ничего не сказать. Большие и сухие ладони Юнги опустились на бока Чимина, поглаживая и аккуратно опуская на подушки дивана. Но парень всё-таки нашел, что сделать — он со всей силы ударил по затылку брата, который сразу же после удара сдавленно простонал и опустился на Чима безвольной тушкой, сопящей куда-то в ключицы. Шатен выдохнул, зажмурившись. И что за пиздец сейчас произошел? Он погладил Юнги по плечам, немного спихивая с себя, а потом раздумал и даже приобнял его за шею, потрепав по взлохмаченным волосам. Спустя некоторое время старший беспокойно завозился на месте, приоткрывая глаза и невозмутимо смотря на Чима. — Я что-то сейчас плохое сделал, да?.. — он снова простонал, перекатываясь на место на диване рядом. — Разве что попытался меня изнасиловать. — Чимин пожал плечами, разводя руки в стороны и с некоторым удивлением смотря на пах брата. — Ты че, серьезно что ли? Кажется, Юнги даже покраснел. Да-да. Именно. Он просто уложил на свои бедра подушку, опуская голову на грудь. — Ты это… Прости меня. Младший аж воздухом подавился. Вечно грубый и вредный Юнги извиняется? Извиняется?! А между тем Юн продолжил: — Ты, наверно, думаешь, что я тебя ненавижу? — в ответ последовал утвердительный кивок. — Так вот, это неправда. Просто если бы я показывал тебе то, что на самом деле чувствую к тебе, то ты бы давно отселился от меня, уехав даже в другой город, ибо тут тебя ничего не держит, кроме школы. — Юнги серьезно посмотрел на младшего, подперев рукой щеку. — А эти вечные шлюхи… Они просто ради того, чтобы не замечать тебя. Но сегодня я погорячился, в чем очень виноват перед тобой. Простишь, малыш? — он погладил шатена по щеке, смотря взглядом побитого щенка. Чимин только кивнул, обнимая старшего за шею. — Я люблю тебя, слышишь? — прошептал второй, слегка улыбнувшись. Парень резко вскрикнул, просыпаясь от странного сна. Он потер ладошками раскрасневшиеся щеки, заодно вытирая набежавшие слезы. Чимин всхлипнул, садясь и обнимая руками колени. Юнги… Вот бы он был рядом. Чиму постоянно снится сон, в котором Юн признается в любви. Постоянно. В том сне шатен правильно поступил — принял брата таким, какой он есть на самом деле. Но на самом деле… На самом деле тогда, пару лет назад, он просто оттолкнул Юнги, собрал вещи и ушел из дома к другу. Он помнит…помнит всё до мельчайших деталей. Помнит красные и грустные глаза брата, помнит его дрожащие руки, помнит тихое «я буду тебя ждать»… Однако тогда Чимин совсем-совсем не разобрался в себе, чувствуя что-то этакое к своему брату, но когда вернулся спустя полгода, было поздно. Он приехал, но встретил только пустую квартиру и полицию у дверей своего подъезда. Тогда ему и рассказали, что Юнги больше нет. Он бросился под машину, но скорая не успела спасти его, а последним его словом было имя, напоминающее «Чимин»… Тогда-то парень не выдержал и опустился на скамейку, всхлипывая. Не успел… А мог. Но судьба неизбежна, наверное. И Чимин никогда не сможет простить себе того, что бросил брата.