Sanctuary

Опустив глаза в пол, я даже не заметил, как бросаю в чай уже шестой кубик сахара. Полностью сосредоточившись на лице за соседним столом, я старался не выдать своё беспочвенное беспокойство, делая небольшие глотки из фарфоровой чашки. Кюхён и ЫнХёк умиротворённо поглощали вот уже пятую бутылку коллекционного вина, не так давно подаренную предусмотрительными фанатами из Тайваня. Мы с ребятами ещё утром упомянули, что неплохо бы было спрятать их куда-нибудь подальше, но, к моему сожалению, главный провокатор в сокрытии алкоголя отключился первым и с успехом проветривался на балконе, чуть ли не угробив мансарду непотушенной сигаретой. Вообще-то Йесон уже давно не курит, но пропустив один-два стаканчика с удовольствием хватается за сигарету, вспоминая времена пре-дебюта. - Эй, Донхэ! Ты точно не хочешь выпить с нами? - заплетающимся языком произнёс Кю, падая в мягкое кресло. Кажется, ноги его уже совсем не держали. - Что-то не хочется, - поставив чашку на стол, я невольно поёжился, глядя на парней - ещё пара глотков и мне придется растаскивать обоих по кроватям, как я делал это с СонМином и Рёуком. - Ну и чёрт с тобой. Это было дей-дей... действительно вкусно вино, - заикнувшись, брюнет кое-как поднялся на ноги, опираясь на спинку кресла, - Я спать. И если кто-нибудь подымет меня раньше, чем через 10 часов - я отменю мораторий на смертную казнь, - цепляясь ногтями на совершенно ровные стену, Кюхёну всё-таки удалось покинуть комнату, даже ни разу не упав. Добив свой чай, больше напоминавший сахарный сироп, я с глубоким вдохом сел рядом с ЫнХёком, задремавшим прямо на полу. Проведя рукой по жёстким волосам, я усмехнулся, проклиная стилистов за бесконечные походы к парикмахерам. Они уже совсем его замучили. Но это судьба любого артиста, и как бы нас не использовали, наша обязанность - принять всё как должное. - Эй, просыпайся! - погладив блондина по плечу, я тут же отдернул руку, - Подымайся, кому сказал! Неожиданно развернувшись, ЫнХёк с силой схватил меня за локоть, притянув к себе: - Господи, до чего же ты шумный! - не успев вымолвить и слова, я почувствовал тёплый поцелуй с горьковатым привкусом вина на своих губах. - Прекрати! Что ты творишь?! - кажется, мои попытки достучаться до него сейчас казались тщетными: сколько бы раз я не вырвался, парень всё-так же настойчиво продолжал кусать пухлые губы, бесцеремонно врываясь языком в мой рот. Крепко стиснув зубы, здравый смысл всё-таки старался не поддаться искусителю, но оборона оказалась столь хрупкой... Больше всего мне сейчас хотелось ощущать эти ядовитые укусы, пронзающие тело насквозь, словно острые стрелы. Его энергетика заражала всё тело неизвестным вирусом, от которого никто ещё не нашёл противоядия. Его ласки становились всё грубее, с каждым поцелуем руша все установленные грани. В коридоре раздался странный грохот, заставляя дьявола оторваться от поцелуя всего на пару секунд. Это мне хватило лишь на то, чтобы сделать очередной глубокий вдох. - Эй, ребята, вы ещё не спите? - потирая глаза руками, Шивон застыл в дверях, почесывая макушку. - Ах, да. Я уже направлялся в спальню, - вскочив, точно ошпаренный, я со всех ног понесся в комнату, на ходу проклиная себя за такое опрометчивое поведение. Он был пьян. Я был влюблён. Его губы были горькими. Мои до отвращения сладкими. Его поцелуи были желанными. Мои губы лишь принимали долгожданные ласки. И пускай это казалось до ужаса неправильным, сейчас я, умирая от стыда, пытался убедить сам себя, что возжелал этого первым. Губы были искусаны чуть ли не до крови, приобретая неестественный синеватый оттенок, а недавно уложенные волосы торчали в разные стороны, оставляя идеальную укладку далеко в прошлом. Кому-то нравится играть. Кому-то нравится участвовать в игре. Кому-то нравится лгать, а кому-то быть обманутым. И сейчас меня не покидало чувство, что эти проклятые минуты уже ни за что не вычеркнуть из моей жизни. *** На утро я еле поднял голову с подушки, уныло взглянув на циферблат: ровно 12 часов дня. Перед глазами тут же пронеслись события сегодняшней ночи, бессвязной панорамой мелькая в сознании. Сон совсем не шёл в мою голову, да и как я мог уснуть, когда в моей голове - настоящая война? Касаясь босыми ногами холодного пола, я поплёлся на кухню, желая лишь одного - осушить пару стаканов ледяного сока. Зайдя в комнату, я увидел целую коалицию трезвеющих, с жадностью уничтожавших неприкосновенные запасы пива из холодильника. Лучезарно улыбнувшись, ЫнХёк потянул мне запотевшую жестянку, приглашая сесть рядом. В его глазах не было ни капли раскаяния или стыда, которого я так жаждал увидеть. - Ох, как же хорошо бывает напиться после тяжелой работы, - радостно пропел он, тут же обхватив руками голову, - Ну, не до такой степени, конечно... - И? - приподняв правую бровь, я ещё раз внимательно посмотрел на парня, теребя край растянувшейся футболки. - И... Я больше так не буду. Тебе многое пришлось перенести, Донхэ. - И многих, - добавив Рёук, приподнимая руку, чтобы пожаловаться на свежий синяк, который он заработал из-за вчерашнего падения. - Ты слишком тяжёлый, - глубоко вздохнув, я отвел взгляд от ЫнХёка, протягивая руку, - Что-то мне действительно захотелось пива... *** Однажды я спросил у своей знакомой: "Как же мне поступить со своими чувствами, если не знаю, правильно ли всё это вообще". Горько улыбнувшись, девушка сжала пальцы: "В любви неправильного не существует". Но только сейчас я понимаю, что она ошибалась. Копить в себе ненависть. Догадываться по немым жестам, действительно ли ты ничего не помнишь, или же не хочешь это вспоминать. Скажи мне, что я сошёл с ума. Скажи это в глаза, прекратив тем самым бесконечные мучения или же просто крепко обними. Чокнутая рыбка. Умирай в своём пустом аквариуме, полностью лишённый кислорода. В очередной раз взглянув в сторону улыбающегося блондина, я с гордостью нацепил очередную маску, улыбнувшись в ответ. Смешно на что-то надеяться. Грешно кому-то верить. Мы вновь распадаемся но части, но никуда не исчезаем. Если бы я стал ветром, освободился бы я? Но пока моим убежищем остаётся твоя улыбка, которую я способен лицезреть каждый день, пряча истинные чувства, ведь так смешно на что-то надеяться. И нет больше греха, чем кому-то верить.