Часть 1
28 августа 2018 г. в 11:33
Снег. Сплошной скатертью стелился белоснежный покров, с которым отчётливо контрастировали тянущиеся ввысь, словно зубы зверя, тёмные массивы хвойных деревьев. За всю милю слышен лишь хруст под ногами одинокой фигуры, неспешно пробирающейся по бору; белая с редкими элементами красного броня, под которую подшит плотный тёмный комбинезон, хорошо сливалась с фоном окружающей природы, и только свечение панелей-окуляров выдавало путника.
Солдат инопланетного вида, известного в галактике под самоназванием "т'ау", мог сколько угодно дивиться тому, какой бывает порой удивительной Вселенная. Не просто потому, что в гигантской пустоте о многих триллионах звёзд лежит судьба всей Империи, несущей светоч Высшего Блага в бесконечность. Не просто потому, что вокруг многих светил обращаются миры, потенциально населённые всевозможными формами жизни. Скромный факт того, что ныне воин огня бесцельно бродит по чуждой земле, вдали от сородичей, всякой цивилизации — и, вероятно, вообще на окраине обозримого мироздания, — будоражил разум не меньше. Почти вгонял если не в панику, то в большое замешательство. Что стало тому причиной? Вряд ли у скромного рядового бойца, произошедшего родом из септа Виор'ла, найдётся внятный ответ.
Поначалу шас'ла опасливо оглядывался у каждого угла, ожидая засады; опыт и выучка подсказывали, что даже в безобидном с виду пустыре может затаиться враг: от группы разведчиков-диверсантов и снайперов до безмолвных ассасинов и чужеродных биоморфов, вроде тиранидского ликтора. Он оставался настороже, даже когда телеметрический массив не пеленговал ни малейших следов неприятельского присутствия. Наконец, Ка'рой — так звали солдата — позволил себе расслабиться.
Его путь пролегал в неизвестность, сквозь невероятно густой лес, да ещё и в ночных условиях, делая нормальную ориентацию в пространстве невозможной; звёзды мало чем могут помочь без астрономической карты, а природный компас в виде лишайника, по которому как правило можно определить направление север, попросту отсутствовал. Чёрт возьми, слишком уж всё похоже на дурной сон или галлюцинации отравленного химикатами разума. Он и не надеялся отыскать где-нибудь разумную жизнь, набрести на какую-нибудь лачугу или просто заплутавшего странника. Но куда же исчезли все животные? Как-никак, даже самому обученному бойцу нужно питаться.
На ретинальном дисплее ежесекундно выводились мелкие строчки данных, изучив которые, воин кратко вздохнул: ни малейших признаков жизни вокруг. Даже мелких грызунов, птиц или иных следов здешней фауны; могильная тишина — вот, что сейчас улавливали датчики. Шас'ла присел на колено, словно затаившись, затем приставил винтовку к земле дулом вверх, правая рука крепко держала оружие за ствол. Пальцами левой руки он невесомо водил по сугробу, вычерчивая плавными зигзагами следы на белоснежной поверхности, словно брал снег на пробу ощупью. Технологические чудеса Касты Земли мало чем могут ему помочь в его охоте; теперь за Ка'роя говорили инстинкты, пылкий дух его родного септа, что разогревал его кровь и питал его мышцы.
Влекомый внутренним зовом, воин огня, поднявшись, позволил интуиции вести за собой в путь. Чувства обострились до предела, но даже бивший в уши хруст снега под ногами смягчился до еле слышного уханья — копыта почти что парили над сугробами, едва касаясь тонкой корки. Шаги переключились на лёгкий подскок, а затем быстро ускорились до бега. Ка'рой потерял счёт времени с виду бесцельному метанию по бесконечному хвойному лесу, но чутьё настойчиво твердило — его добыча явит себя с минуты на минуты.
И он не прогадал: вдали раздалось раскатистое эхо, похожий на резкий хлопок. Мало вещей в природе может быть столь же похоже на взрыв, перемежающийся с едва различимым щёлканьем механизмов. Стрельба? Значит, шас'ла всё же не один здесь, как тот полагал ранее. Эта догадка заставила его напрячься: если в лощине водится живая душа, да ещё с пушкой наперевес, то неприятности не заставят себя ждать. Но он ни за что не позволит себе стать жертвой, благо на его стороне — преимущество неожиданности. Он атакует раньше, не позволив подойти добыче и на десяток тор'лек к нему. Ударить, обезвредить, отступить.
Вместе с тем, гнетущее чувство опасливости нестерпимо засосало под ложечкой, чем вынудило воина срочно замедлить свой ход. Что-то тут совсем не так. Едва ли кто просто так захотел попрактиковаться в стрельбе посреди полной глуши, уж не дичь сбивать — слишком суетливый темп огня, в нём нет синхронности и последовательности; затем шум прерывается, сменяясь резким свистом воздуха, и вновь гремят новые залпы. Ответом служит чей-то сдавленный животный хрип, полный ненависти к обидчику, да подхвативший его злобный вой. А вот и фауна пожаловала...
Шас'ла решился разыскать причину столь активных боевых действий, стремительной рысцой петляя меж толстых стволов деревьев, после чего нырнул к самой толстой ели. Он бегло осмотрел боезапас импульсной винтовки: снаряды в катридже укомплектованы до предела, питающая батарея полностью заряжена. Трёх-пяти секунд ему хватит сменить опустевший магазин, за которые он останется совершенно беспомощен. Впрочем, как надеялся Ка'рой, ему не придётся выходить на ближнюю дистанцию, держась на безопасном расстоянии. Пусть это могут быть и дикие звери, но недооценивать животную ярость никогда не следует — зеленокожие бе'гел на своём горьком примере подтверждали это правило.
Но стоило ему чуть сделать шаг, как на глаза ему бросился очень странный объект: тёмно-красная маленькая чешуйка, плавно кружась, мягко приземляется на снег — за ней ложится ещё несколько. Краткий визуальный анализ дал понять, что это самый что ни на есть настоящий лепесток от цветка. Но откуда здесь могут расти цветы? Столь низкая для таких растений температура воздуха совершенно непригодна для их образования, а хвойные деревья могут похвастаться разве что шишками с редкими семенами. Оценив наиболее оптимальный вариант для надёжного укрытия, — громадное обрубленное полено, укрытое толстыми ветками, — воин огня стремительным броском метнулся к стволу, и, заняв позицию, решился выглянуть в сторону поляны.
Никакое здравомыслящее существо в Галактике даже вообразить не посмеет и толики того, что пришлось узреть ошалевшему воину огня: небольшой силуэт в вычурной одежде, похожей на платье, играючи разделывается с толпой нелепых, тотчас абсурдно выглядевших зверей с маслянисто-чёрной шкурой, костяными наростами и горящими алыми угольками злобы глазами. Глаза Ка'роя неприятно рябили при попытке разглядеть оружие в руках этого... этой... гуэ'ла: оно подобно размытому пятну, что рассекает со свистом морозный воздух, взывая к кровопролитию. Каждый новый взмах уносит жизнь нового чудовища, едва они подбирались на расстояние удара.
И уж точно никогда этому т'ау не доводилось видеть столь ловких и проворных людей, как та кроха; можно подумать, с человеческим родом она не имела ничего общего — как стремительны движения, едва уловимые для его зрения, и всего за считанные мгновения! Шас'ла, осознавая подобный потенциал, принялся оценивать его шансы при прямом столкновении с данным врагом, отчего досадливо прикусил губу: прогнозы крайне неутешительны для него. Вмешайся он сейчас в бой, как тот быстро окажется в списке приоритетных целей устранения; ни секунды не пройдёт, как его голову отделят от тела.
Оставалось наблюдать. В глубине души Ка'рой надеялся, что неизвестная утомится раньше, чем закончится нескончаемый наплыв диких зверей — уж лучше пусть они окажутся в перекрестье прицела. И, будто услышав его невольные пожелания, перед гуэ'ла, как из ниоткуда, возникла неестественная громада кошмарного змеевидного отродья — шипящая тварь грозно нависала над ней, пока та увлечённо терзала меньших исчадий в клочья.
Среагировать и уйти удара удалось всего за секунду, прежде чем хлёсткий хвост раздавил бы эту фигурку в лепёшку, однако на её лице стал проступать пот: сражаться стало ещё тяжелей, руки заметно дрожали. Воин огня терпеливо наблюдал за ходом жестокой схватки насмерть, пока записывающие устройства считывали каждую крупицу полезной информации. Он совершенно не спешил лезть куда не следует. Более того, здравый смысл требовал тотчас убраться отсюда, в безопасное место, пока сам не стал следующим. С другой стороны, разгоревшееся любопытство вкупе с неким неопознанным чувством, схожим с трепетом ожидания, велело ему сидеть на месте, осматривать бой за прицелом винтовки.
Дальнейший исход выглядел для Ка'роя слишком очевидно, но вместе с тем вызывал тревогу: гуэ'ла начала ошибаться, сбиваться с ритма боя. Всё больше ударов когтей достигали её — поначалу относительно безвредно задевали одежду и плоть. Когда же очередное чудище, напав сзади, нисходящим взмахом ударило по спине, шас'ла невольно поморщился при виде брызнувшей горячей крови — она, ахнув от боли, упала на колени, выронив оружие. Чудо, что не когти не задели позвоночник. Алая жидкость орошала снег, тяжкое дыхание вырывалось с губ облачком пара. Мгновение спустя, гибкий хвост небрежным взмахом отшвырнул девушку в сторону, и та кубарем перекатилась по сугробу, оставив за собой кровавый след. Затем "анаконда", неспешно подползя поближе, ловко подхватила беспомощное тельце, оплетая по рукам и ногам, тем самым пресекая попытки сопротивляться.
Она упрямо дёргается в удушливой хватке, силится вырваться, пока собакоподобные звери взбудораженно воют и скачут вокруг "альфа-хищника". Грозное шипение служит ответом на наглые выпады меньших собратьев, как и на потуги гуэ'ла освободиться. Ка'рой знал: ещё чуть-чуть, и лёгким сжатием змей переломает ей кости, сожрёт целиком и забудет. Пока не поздно, для него выпал самый подходящий момент для отступления...
Воин огня резко одёрнул себя, в данный миг ощутив мерзкое чувство презрения к самому себе за собственное малодушие. Он — солдат Империи Т'ау, бесстрашный боец, острие клинка Высшего Блага. Как же можно позволить себе оставить возможность сомкнуть капкан, покуда добыча так охотно проглотила наживку? Всё, как предписывает древнее учение Кауйон — путь терпеливого охотника. Вместе с тем, Ка'рой отказывался признаваться в том, что ему стало жалко бросать эту девчонку на верную смерть. Она сражалась храбро, разве можно ей позволить так бесславно погибнуть?
Шас'ла перебирал в голове все моменты встречи с Империумом, какие удалось самому пережить. Его солдаты были жестоки, невероятно фанатичны и крайне беспощадны. Он знал, что эти люди желают лишь уничтожать всё на своём пути, обращать народы в тлеющий пепел, посему не пожалеют даже беспомощных старцев и детей. Он мельком глянул на разбитую луну в небесах — говорят, пушки крупнейших кораблей Империума могут схожим образом раскалывать их на части своими залпами. Можно ли простить человечество за такие зверства? Вряд ли.
Яркий синий сгусток ударил по голове одного из чудищ, разорвав её на ошмётки всполохами огня. Новые выстрелы шквальным градом посыпались по ним, и по-прежнему высокоскоростные плазменные снаряды оставляли сияющие кратеры на их чёрных шкурах, или же попросту лопая их черепа. Трупы пали на снег подобно скошенной пшенице — они даже не сумели понять, что их убило. Анаконда яростно зашипела, медленно сжимая кольцо смерти вокруг тельца гуэ'ла, словно в знак угрозы в адрес Ка'рою.
Он бегло пробирал в голове все варианты действий, но требовалось решать быстро, время шло на секунды; если он пробьёт анаконде голову, конвульсии умирающего тела завершат начатое, и всякое спасение будет бессмысленно. Можно было бы разомкнуть хватку точным попаданием в позвонок на стыке верхнего кольца и свободной части тела, но тогда гуэ'ла может разбиться при полёте оземь. Что ж, придётся пойти на риск. Отродье сипло фыркает, когда дуло импульсной винтовки наводится на цель. Всё или ничего.
Всё произошло настолько стремительно, что разум Ка'роя не успел как следует осознать случившееся — действия шли чисто на рефлекторном уровне. Лишь рваные обрывки в памяти могли состроить неполную картину: болезненное шипение, потеря равновесия, свободное падение и самый быстрый спринт в жизни воина огня. Ответной атаки удалось избежать разве что чудом — и этим чудом оказалась лежавшая рядом импульсная винтовка. Повезло ему, что именно так рядом она умудрилась приземлиться, когда оружие пришлось отбросить в сторону. Несколько добивающих попаданий в череп, и змей окончательно падает оземь, наконец издохнув.
Какое занятное зрелище: воин огня сжимает в руках хрупкую фигурку человеческой самки, а та, тараща глаза необычного серебряного цвета, удивлённо хлопает ресницами, вглядывается в лицевую панель его шлема. Тот оборачивается к источнику новому шума: из-за деревьев напротив них настигает очередная волна зверей, напоминающих каниноидов.
— Закрой глаза, — приказывает он, но девчонка склоняет вбок в жесте удивления. Не понимает, ну конечно же. Глупо рассчитывать, что здешние люди будут владеть наречием т'ау, как гуэ'веса в провинциальных септах. Воин огня поднимает указательный и средний пальцы на уровне своих глаз, разворачивает открытую ладонь тыльной стороной к девушке и проводит сверху вниз. К счастью, гуэ'ла поняла всё сразу, без лишних слов, резко зажмурив глаза, и даже на всякий случай затыкает уши. Умная.
Т'ау достаёт из подсумки плоский диск фотонной гранаты, вводит задержку на три секунды и, нажав на кнопку активации, бросает в сторону мчащихся к ним зверей. Резкая вспышка, мощный звуковой удар, и чудища мгновенно останавливают своё продвижение, оглушённые светошумовой атакой. Этого более чем достаточно, чтобы купить драгоценные мгновения, и одиночные залпы импульсной винтовки вновь поражают свои цели; отродья падают, поражённые в голову, и растворяются как тени. Последний враг пал как раз в самый момент, когда опустел магазин.
Хотя больше враги не отваживались показываться, воин огня справедливо постановил — здесь совершенно небезопасно. Надо срочно уходить отсюда, пока не поздно.
"Зачем я спасаю эту гуэ'ла?" — спросил про себя Ка'рой, глядя на девчонку. Конечно, ему незачем подвергать себя риску, но вдруг она может быть чем-нибудь полезна? В конце концов, он же сам рисковал жизнью ради неё, хотя мог позволить погибнуть ей под хваткой анаконды. По меньшей мере, воин осознал кое-что более важное: не стоит расценивать всё человечество по его самым неприятным представителям.
Прощебетав что-то на своём языке, человек вскочила на ноги, словно ей ещё недавно не исполосовали спину и не давили хребет, и побежала к лежащему в снегу оружию — как оказалось, косе непропорциональных размеров и странной конструкции, включающей в себя элементы огнестрельного оружия весьма приличного калибра. Ох уж эти гуэ'ла с их любовью к гигантомании, думал про себя т'ау. Вдруг девушка, пробежав несколько тор'лек по направлению к нему, резко оступилась и едва не упала в сугроб — но воин огня вовремя подхватил её за плечи.
Она снова смотрит ему в лицо, — точнее, лицевую панель шлема, — на её щеках проступает лёгкий румянец. Несмотря на общее недомогание, заметную дрожь по телу и слабость, гуэ'ла упрямо улыбается. Чистой, ничем не замутнённой и по-детски милой улыбкой. Воин огня и сам не заметил, как невольно сдался перед подобным очарованием, усмирившим горячее сердце уроженца Виор'ла. Возможно, люди не настолько безнадёжны, как могло бы показаться на первый взгляд.
Он бегло осматривает рану: след от когтей относительно небольшой, но достаточно глубокий, местами даже доходил до рёбер. Кровотечение, вопреки всем законам логики, было не столь обширным, но для ослабленного организма даже такое могло угрожать жизни. Солдат действовал на автомате, чётко отлаженными манипуляциями нанося лекарственный препарат — заживляющий антисептический спрей для наружного применения. Девушка морщится, бурчит что-то под нос, но терпит. Бледно-голубая корка покрывает и надёжно изолирует рану, однако в любом случае требовалось врачебное вмешательство. Зато сможет похвастаться своим товарищам внушительной боевой меткой в виде шрамов. Из остатков того, что было плащом, он приспособил грубую перевязку.
По меньшей мере, гуэ'ла будет жить. Воин огня на миг задумался: уж если здесь, в этом лесу, есть она, значит где-то могут быть ещё её сородичи. Но вдруг она такая же жертва обстоятельств, как сам т'ау, и попала сюда по той же воле злого рока? Впрочем, велика ли разница, когда теперь ты не единственное разумное существо в этом, забытом Эфирными, треклятом мире?
Девчонка чуть отстраняется, гордо выпячивает грудь, и указательным пальцем направляет на себя. Должно быть, хочет представиться.
— Руби. Руби Роуз, — говорит она на своём языке достаточно чётким тоном; очевидно, она назвала своё имя. Сам воин огня пока что хранит молчание, словно задумавшись о чём-то.
— Ка'рой. Шас'ла Виор'ла Ка'рой, — наконец отвечает тот, выделяя по слогам каждое сказанное слово. Семантическая структура имён людей и т'ау заметно разнится между собой; у последних нет фамилии, а первые не выделяют свою касту, звание и родной мир, к тому же их величают ещё с рождения, не приобретают в ходе жизни.
Так или иначе, контакт достигнут, пусть и с некоторым трудом. Не лающее наречие так называемого "Имперского Готика", хоть это хорошо. Он смотрел на девушку вполоборота, следя за её самочувствием: ровно ходить может, от холода сильно не жмётся, даже несмотря на местами изорванное платье. Единодушно, словно те поняли мысли друг друга, постановив, что дальше оставаться здесь небезопасно, они негласно решили уйти прочь. В более укромное и спокойное место, насколько это возможно. А может быть, размышлял Ка'рой, даже к здешнему населённому пункту — если эта "Руби Роуз", конечно же, помнит дорогу домой.