Люби предков

Удалив всякие следы своего существования, девушка присела на диван, сложившись в позу лотоса, а на ноги водрузив ноутбук. Ей даже почудилась некая лёгкость, дышать стало проще и радостнее. На кухне, казалось, воцарилась атмосфера спокойствия и безопасности. Здесь и сейчас ничего не могло угрожать её физическому или душевному здоровью, а это редкость для человека наших (да и любых других) дней. Но что за звук? Ключи поворачиваются в дверях. И, может домысел, но с этим даже как-то меняется запах воздуха. Всё внутреннее ощущение свободы увядает в один совсем не прекрасный момент — сжимается и уползает куда-то за пазуху. Грузной тёмной тучей на сердце наваливается тревожное осознание того, что этому милому тихому вечеру приходит конец. Не желающая подавать признаков жизни, но обязанная быть вежливой, Латгард, пытаясь не выдать интонацией своего нежелания, поприветствовала вошедшего. Все её мысли были прикованы к тому, зайдёт ли он сразу в зал, или сначала пойдёт к себе. Может он устал? Ну вдруг. И теперь хочет спать. Она помыла обувь, сразу по приходу, проверив нет ли в коридоре грязи или чего-нибудь, за что можно было бы зацепиться для упрёка. Девушка замерла и стала прислушиваться к звукам шагов. Он ушёл, в комнату. Потом придёт сюда, но это ведь будет только потом… а сейчас ещё можно немного послушать музыку, посмотреть на произведения искусства, подобные которым ей никогда не удастся создать. Если в зал вернётся мама — уменьшит ли это вероятность столкновения? Посуда после обеда помыта… в голове лихорадочно прокручивались варианты возможных осечек. С появлением одного человека этот дом превратился в полигон, и так происходило каждый день или чаще. Ведь это ещё везение — не видеть и не слышать сие отвратительное существо на протяжении столь длительного времени. Ведь ОН целыми днями сидел дома — диван или столик за компьютером. Лучше столик, там его зоркий глаз не приметит несовершенств сего мира. Но, к сожалению, предпочтение почти всегда отдавалось залу. Кроме того, ЭТО могло ходить. А значит и проверять свои владения на предмет малейших отклонений от идеализированной картины в коробке, которая называлась его головой. Через полчаса — любимый сериал. Больная спина устала тереться о спинку дивана, ей хочется раскинуться по расстеленной кроватке. Но пропустить серию нельзя — в интернете этого, в русской озвучке, как ни прискорбно, нет. Оставалось продержаться лишь пол часа. В предвкушении «явления Христа народу» школьница встала с дивана и стала перетаскивать все вещи, пристроенные рядом для удобства, к себе в комнату. Скоро древнее зло проснётся и начнёт орать, шипеть, издавать прочие отвратительные звуки… а поводом послужит: «Опять ты весь диван заняла!». Хоть места было, как всегда, предостаточно. Кроме того, он знал, что Лата не может сидеть на диване, когда там громоздится ещё кто-либо, особенно настолько обширный и во всех отношениях противный. Но все недочёты были исправлены. Теперь миссия продержаться эти 30 минут казалась вполне выполнимой, даже несмотря на то, что главная и единственная угроза уже вовсю бодрствовала и сидела за столом, что-то уплетая. Латгард даже не поняла, что произошло. Вот она шла зачем-то к раковине, и вот уже перед ней, нависая, орёт эта гора из жира и запаха дешёвых сосисок из школьной столовки и пучит свои ледяные глаза. О чём твердил тогда этот монстр, впрочем, девушка могла ещё припомнить. Ничего нового — всё было о том, что она не имеет никаких прав, является никем, совсем обнаглела и т.д., и т.п. А ещё должна срочно вымыть посуду и сапоги матери, ведь, подлюга такая, совсем ничего не делает, всё как всегда (как Вы могли догадаться, сам он, конечно, и за собой не всегда мог убрать. Ведь за него всё сделают. Пусть попробуют не сделать!). Просьба вымыть сапоги и посуду сама собой совсем не страшная. Если бы только это была просьба, а не безоговорочный приказ, сопровождающийся всяческого рода угрозами. Но нет, она была обречена. Находиться дальше в одной комнате с этим обрюзгшим животным, претендовавшим на принадлежность к мужскому полу, было просто невыносимо. Так что, собрав последнее, девушка направилась к себе. Завтра последний срок сдачи учебников, а отсутствие реальной физической силы и проблемы с позвоночником никак не вязались с необходимостью тащить целый пакет тяжёлых книжек с утра. — Алло, дедушка? — Айа? — Вы сейчас не на даче? И, надеюсь, не слишком поздно… не хотела будить, если что. — Не-не, мы дома. Спать не ложились. А что случилось? — Ничего, просто завтра последний день сдачи учебников, сам знаешь, не донесу ведь… поможешь? — Ах, мне же ещё Полюшку в школу везти. А отец-то твой что? — Не хочу его просить. Не согласится ведь. А если и согласится — чуть ли не всю оставшуюся жизнь будет попрекать меня этим… дескать, помог. Да и мне противно даже при мысли о том, чтобы обратиться к нему. — Понимаю. Десять минут восьмого тогда, чтобы собрана уже была.