Женюсь на Богине.

— Акира!!! — отбросив в сторону карандаш, богиня кинулась к краю обрыва. Успела. Крепко схватилась за руку демона, пока тот скользил в бездну по рыхлой земле — Томоэ!!! Зачем?! — кричала Нанами, захлебываясь в своем разочаровании. Он был и рад ей ответить, но не тогда когда пол девичьего туловища болтается на краю и приходиться держать ее ноги, чтоб не упала. — Отпусти, — Акира не просил, он требовал. Понимал, что долго лис не протянет, а тащить ее за собой не хотелось. Как и Томоэ он не знал о том, что жизнь Нанами привязана к его. Для того чтобы спасти ее, ему самому надо выжить, иначе это будет общий конец. Об этом знала лишь Нанами. Но сейчас, она не столько за свою жизнь боялась, сколько за его. — Нет! — в панике твердит она, крепче сжимая руку — Если отпущу, ты умрешь. — Не отпустишь, погибнем оба! — твердит Акира, надеясь, что это приведет ее в чувства. Конечно. Мечтать не вредно. Похоже Нанами на это глубоко плевать. Жить или умереть, ей без разницы, судя по этим невменяемым глазам. Они так и кричат, что лишь отрубив ей руки, она отцепится. Акира сам попытался выдернуться из ее тисков. Его ладонь вспотела и с легкостью скользит в ее руке. Еще немного и ему удастся высвободиться и принять свою судьбу достойно. Вот только он никак не мог предугадать, что Нанами придет в голову, достать талисман, который она приготовила для сломанной ветки. « Скрепить » — кто мог догадаться, что такое дурацкое слово испортит все добровольно проявленное демоном благородство. Разозлившись, Нанами прикрепил эту надпись к их сплетенным запястьям. Их руки моментально превратились в одно целое. Срослись намертво, только рубить осталось. Пока Акира, готов рвать волосы клоками, от ее безрассудной выходки, Нанами задышала спокойно. Ведь у него не осталось ни единого шанса вырваться. — Вот так, Кирихито. — девчонка точно чокнулась, раз улыбается ему, находясь на волоске от смерти — Теперь если, что нас утащит вместе. — ведь в любом случае если умрет один, второй тоже погибнет. — Ну и дура! Тогда ты сдохнешь! — Акиру ее ослиное упрямство дико злило. — А ты оптимист, Великий Кровавый Хвастун! Нанами тоже страшно. Жутко. Она не хочет, чтобы он умер. Не хочет умирать сама. Она как обычно вытягивает из пропасти их обоих, пока эти двое глупцов упорно твердят прекратить бороться. Но Нанами не перестанет. Даже если бы ее жизнь не была связана с Акирой, она бы ни за что не отпустила его руку. Никогда. Потому что он слишком глубоко внутри. Потому, что он стал ее хронической, запущенной, изнуряющей болезнью. А расставаться со своим пагубным недугом, смертельной привычкой, она не желает. — Закрой рот! — кричит Акира, свободной рукой держась за камни, чем замедляет скольжение — И сколько ты так висеть будешь? Вниз медленно затягивает. Томоэ удерживает из последних сил, и все больше отползая к краю. — Нанами, что ты наделала?! — орет он в панике, сжимая девичьи ножки крепче. — Помолчи, Томоэ! — еще и огрызается в такое время. — Сама заткнись, идиотка! — Акира готов ее задушить, за безумные проделки — Так бы погиб один, а так все трое! Разъедини руки с помощью божественной силы, пока не поздно! — Заткнись, Акира! Просто, закрой рот! Я не оставлю тебя, понял! — чуть ли не срываясь на рыдания, Нанами пытается до него достучаться. Он сам просит ее о смерти. Но она не может. Просто не может. А ему не объяснить. Он глух и читать по глазам совсем не умеет. Иначе бы давно все понял. И был бы поражен . — А вот я бы оставил тебя без колебаний! Так имей мозги и поступи так же! — Спешу и падаю! — Нанами до лампочки как бы поступил он. Главное, что ей он нужен. — Нанами!!! Отпусти его!! — и Томоэ туда же. Наседает сверху на и так взорванное сознание. Только больше наводит панику вместо того, чтоб поддержать. — Помолчи, Томоэ! Не до тебя! — кричит Нанами, тому кто прижимает ее ноги к груди. — Отпускай, дура! — а тут еще и он. Двое против одной — Как отсоединить, эти чертовы руки!!! Акире впервые страшно. Нет. Его собственная смерть не пугает. Он множество раз смотрел в лицо этой уродливой старухе. Но вот Нанами… Она должна жить. Должна. Потому что он так хочет. Потому что ему кажется, это единственное из оставшихся желаний которое еще осуществимо, если эта ослица позволит ему хоть раз поступить благородно. Как велит его темное сердце. Сознание в опасной ситуации среагировало мгновенно, и нашло первый попавшийся выход. Нанами не знала сработает это или нет, но в любом случае времени подыскивать нечто лучшее не было. Особенно когда эти двое мешали сконцентрироваться и только и делали что еще больше травмировали. — Сейчас — сказала она Акире, который в панике пытался отцепиться от нее, заранее понимая как это бесполезно. Свободная рука нащупала в кармане второй талисман со словом « домой». Не зря она написала его преждевременно. Подготовленная заранее бумажка, спасла жизнь. Стоило прикрепить талисман к груди, как перед глазами все поплыло. Все закрутилось. Завертелось. Тягучее ощущение не покидало. Будто тебя уносит. Затягивает в спираль. А потом все прошло и осталось лишь ощущение тошноты. Глаза узнавали эти стены пастельных тонов, кровать и тумбочку на которой покоились женские принадлежности. Дом Мори и уже привычная комната, избавили от страха. Но окончательный покой вернул лишь этот постоянно злобный надменный тон. — Уууу, мать моя демоница!!! — крикнул Акира довольно, поднимаясь с пола, ощупывая тело, и божественный контракт в кармане — Я просто гений, так легко отделаться. — Не за что, Кирихито — Нанами поняла, что наглый парень явно не знал, что такое элементарная благодарность. Спасибо не дождешься от того, кто ведет себя, так будто выжил своими силами. Движения были скованный, ведь руки по-прежнему были плотно скреплены талисманом. Нанами присела, подмяв под себя коленки, и тут же решила эту проблему, предоставив демону свободу. — Ты с ума сошла, Нанами?! — Томоэ подскочил к хозяйке и грубо схватил ее за плечи, тем самым поставив в вертикальное положение. — Так рисковать собой ради этого… — Прекрати, Томоэ! — из головы девушки не выходил его ужасный поступок — Как ты мог обмануть меня?! Ты отпустил Кирихито! Из-за тебя он чуть не погиб! — а голос дрожит от страха. До сих пор. Когда все уже позади. — Мы были бессильны, что-либо, сделать! — оправдывался хранитель — Даже если бы я отрубил ему ногу, это бы его не спасло! Тот, кто видел свое отражение в реке потерянных душ, обречен навсегда в ней остаться! — Нигде он не должен был оставаться, Томоэ! Кирихито вообще не должен был идти в Йоми-но-Куни! — кричала Нанами, понимая, чем мог обернуться его поступок — Он столько раз выручал нас, а ты хотел бросить его погибать! Ты поступил подло! — и сейчас она расценивала это как ужасное предательство. Удар, нанесенный дорогим хранителем в самое сердце. А ведь она доверяла ему, как себе. Страх так и сжимал сердце, стоило подумать, что Кирихито давно был бы мертв, если бы не успела перехватить его руку. И она бы тоже была мертва. А Томоэ даже и не подозревал, что неосознанно, чуть не убил хозяйку, когда позволил утащить демона. — Может мне уйти, а то мешаю вам голубки — попытался вмешаться Акира, в их личную перепалку. Но оба пропустили его слова, мимо ушей. — Нанами, из-за него ты могла умереть! Ты совсем, что ли жизнью не дорожишь?! — Томоэ будто колотил в закрытую дверь. Объяснял очевидные вещи, а она глуха. Не слышит его. — Дорожу! Но не только своей! — призналась Нанами честно и плевать, что у Акиры округлились глаза. — Значит, если б меня, утаскивали в пропасть, ты бы спокойно смотрел?! — С ума сошла сравнить себя с ним?! — Томоэ был в ярости, наткнувшись на вопиющее непонимание. Сейчас они будто на разных языках говорили. Нанами совсем не понимала его. А может это он ее… — Конечно, я бы никогда тебя не оставил! — Вот и я не могла оставить его! — и не только, потому, что сама бы погибла — Мы ушли туда втроем, и вернуться должны были втроем! — Да что за ерунду ты несешь?! — Томоэ слегка потрусил ее за плечи, чтобы пришла в себя. — Я готов рисковать жизнью ради любимой девушки! А ты, Нанами, рискуешь собой ради всякого мусора! Мимолетное признание истинных чувств лиса, не долетело до сознания Нанами. А вот оскорбления в адрес Акиры, резанули слух и душу. — Кирихито, не мусор! Не смей так его называть! Мы с ним связаны! Он мой муж!!! — сердце озвучило это, а вовсе не разум. Это оно не могло заткнуться. Сдержать чувственный порыв. Щеку обожгло сильным ударом. Почву из-под ног будто выбило и Нанами отлетела на пол. Не сдержался. Не смог. Ни после таких слов. Ни тогда, когда она признает лютого врага, убившего первую любовь, своим мужем. Ни тогда, когда она предала его любовь. Пусть не понятную. Пусть недонесенную. Скрытую. Но любовь. Фиалковые глаза помутились от гнева и стали темно-фиолетовыми. Томоэ не смог сдержать порыв. Ударил ее. Впервые поднял руку на женщину. Да еще и самую дорогую. За то, что ранила прямо в сердце. За то, что убила его, без оружия. *** Акира увидел достаточно, чтобы спящий в нем дьявол, пробудился. Не прошло и секунды, как его остро заточенный клинок вонзился в руку хранителя. Томоэ потерял бдительность, когда попытался вытащить оружие из своей плоти, и Акира мощным шаром пламени сбил его с ног. Обрушившись на ковер, Томоэ едва приподнялся, как демон с налитыми кровью глазами, налетел на него сверх. Локтем, придушив горло хранителя, он упорно принялся отрезать конечность, которая посмела причинить боль Нанами. Это кровавое безумие, шокировало, больше чем несдержанность Томоэ. Нанами знала о жестокости Акиры. Была наслышана. Но никогда не видела его таким лично. До этой минуты. Демон был в бешенстве. Попытки Томоэ оттолкнуть его, не увенчались успехом, а он все глубже и глубже вонзал нож в его плоть. Перерезал сухожилие с маниакальной ожесточенность. Охваченная последней стадией ужаса, Нанами поражалась, откуда взялись силы подбежать и схватить его запястье. От вида и запаха крови Томоэ, у нее в желудки все переворачивалось и с трудом удавалось сдержать подступившую тошноту. А вот дрожь и слезы ничем сдержать не удалось. — Кирихито, не надо! Пожалуйста! Не трогай его! — молила Нанами, удерживая руку что терзала клинком плоть Томоэ. Акира весь вспотевший перевел пустой взгляд на Нанами. Он настолько был охвачен порывом своей чарующей ярости, что не сразу понял, кто посмел его остановить. А это была она. Та, за которую готов убить. Ее соленные слезы, дикая дрожь, заставили внутренних бесов заткнуться. Глаза прояснились. Все же багровый цвет им шел больше, чем ярко алый. Акира вытащил нож из на половину отрезанной руки Томоэ. Поднялся с него, и откинул оружие в сторону. — Коснешься ее еще раз и выиграешь бессрочную путевку в преисподнюю, тварь. — прорычал Акира, сплевывая на пол кровь. Враг успел врезать по челюсти, перед тем как быть поверженным. — Ты не получишь ее, понял! — проревел лис, усаживаясь на пол и успокаивая рыдающую около него Нанами. А ей хотелось выколоть себе глаза, лишь бы не видеть этой ужасной глубокой раны. Запястье хранителя было на половину отрезано, и его кровь залила весь пол и одежду. — Ты смешон, жалкий слюнтяй. Она моя разменная монета, и пока я не получил свое по контракту, моя обязанность защищать ее от всяких мразей. — Не вешай мне лапшу, ублюдок. Я насквозь тебя вижу. Томоэ теперь был уверен, что коварный демон соблазнил его хозяйку. Он уже успел перевести дыхание и все взвесить. Теперь обиды на Нанами не было, а вот ненависть к Акире вспыхнула ярче прежнего. Лис понимал, что его хозяйка всего лишь человеческая девушка. Она наивна и доверчива. Она в том возрасте, когда хочется романтики и любви. А Акира видимо делал, что-то такое, что привлекло ее сердце. Что пленило ее душу. Иначе она бы никогда не признала его своим мужем. Иначе, она бы никогда не стала дорожить им до такого безумия. — Кирихито, не надо было этого делать! — кричала Нанами, сжимая руку лиса, чуть выше локтя. Она уже и думать забыла, что секунду назад он ее этой рукой ударил. — Заткнись! — грубо крикнул на нее Акира. Его поражало, что после выходки Томоэ, она до сих пор за него. Неужели она всегда будет за него. Чтобы он не сделал. — Томоэ — рыдая над ним, богиня пыталась остановить кровь. — Тише — шептал он, гладя ее по голове, а она от этого еще больше впадала в истерику — Нанами не плачь. Тише… Не помогало даже то, что рана заживала с молниеносной скоростью. Через пару минут от глубокого пореза не осталось и следа. А Нанами по-прежнему была безутешна, и вцепившись в юкату орошала гремучими слезами его грудь. Томоэ весь поникший, прижимал ее голову к себе. Гладил и ждал когда его любимая девочка успокоится. Акира тоже ждал, сидя на подоконнике и свесив руки с колен. Оставлять их наедине он не собирался, после выкрутасов хранителя. Злость на секунду затмила разум Томоэ, и результат этого затмения красовался на нежной щеке богини. Красная как пожарная сирена. А еще губа разбита. Кровь и ту не утерла. Томоэ сам себя наказывал, хлеще Акиры. Ужасался тому, как только поднялась рука на самое дорогое и любимое создание. От накатившей паршивости и безграничного чувства вины, он даже не смел, смотреть в ее глаза. А она простила ему все. Заботливо гладила по руке, утирая рукавом мокрые дорожки с алых щек. Ни слова не проронив, хранитель сокрушенно поднялся на ноги и поплелся к двери. — Томоэ, я провожу — поспешила сказать Нанами, послушно собираясь идти за ним. — Нет — Томоэ стоял спиной и не смел повернуться — Я напишу тебе, когда приду в храм. Сейчас больше всего ему хотелось побыть в одиночестве, чтоб истерзать себя окончательно, чувством безграничной вины. *** Когда дверь за Томоэ закрылась, Нанами так и стояла как вкопанная посередине комнаты. Не знала, что ей делать. Ей хотелось пойти за ним. И не хотелось одновременно. Этот день принес так много паршивых событий, что можно было пальцы загибать. Одно из таких предательство Томоэ. Нанами не могла простить ему то, что он отпустил Акиру на верную гибель. Она ведь доверяла ему. Верила всем сердцем. И вот результат. Только из-за этой внутренней травмы нанесенной лисом, она не последовала за ним. Осталась с тем, кто стал предметом их главных ссор, и главных разочарований друг в друге. — Иди сюда — Акира схватил ее за руку неожиданно. Нанами даже возмутиться не успела, как очутилась усаженной на кровать. — Кикуити! — позвал демон. В комнате тут же появились верные екаи, причем не один, а оба. — Кирихито-доно, наконец-то вы вернулись — запричитал меховой шарик. Заметив ссадины и кровь на одежде хозяина, слуги ужаснулись — Господин! Что случилось?! Вы ранены?! — Ятори-кун, помолчи! Кирихито-доно, вам необходимо лечь, в таком состоя… — Замолкните оба — грубо оборвал их Акира — Аптечку принесите и быстро. А еще лед. — Понял. Сейчас все будет сделано, господин. Слуги сработали оперативно. Уже через пару минут у Акиры было все, что он просил. — Кирихито-доно, с вами желала поговорить Аматэрасу-сама — доложил Кикуити пользуясь, случаем. — Потом с этим разберусь, а сейчас пошли вон. — приказал Акира. — Господин, если хотите я могу обработать ссадину на лице этой девчонки — вызвался Ятори, чтобы подлизаться. — Как ты ее назвал? — переспросил Акира, подняв на него гневный взгляд. Он до сих пор был вне себя после поступка лисеныша. Его отрубленная конечность послужила бы отличным успокоительным, но как назло эта дуреха спасла своего ненаглядного. Поэтому сейчас Акира готов был сорваться на первом, кто косо посмотрит в адрес Нанами. Только сам не понимал, что за лютая ярость в нем кипела. — Э… — Ятори чуть не поперхнулся, под его убийственными глазами — Я имел ввиду, что могу помочь человеческой богине Земли — промямлил он. — С этого дня называй ее госпожой, как это делает мой шикигами. Я могу быть женат на ней по разным вынужденным причинам, но пока она носит статус моей жены, ты должен ее уважать. Ты хорошо понял, что я сказал? — спросил он у побелевшего екая. — Не нужно этого делать — вмешалась Нанами, поднявшись с кровати — Ятори-кун, может называть меня как и раньше. — Закрой свой рот, и сядь — душа покрылась морозом от этого тона, и богиня, обняв себя за плечи подчинилась. Было сейчас в Акире нечто ужасающее. — Простите, Кирихито-доно — Ятори упал на колени, опасаясь за собственную жизнь. — Рад, что ты все понял, а теперь исчезните, оба. Оставшись наедине, Акира присел на край кровати. — Дай посмотрю. — сказал он, схватив подбородок богини и изучая след на щеке — Ублюдок смотрю не сдерживался. Потерпи немного. Будет неприятно, — предупредил он, перед тем как прижать к щеке ткань с заранее укутанным в нее льдом. Нанами долго смотрела на его сердитое, напряженное лицо. Такое проявление заботы с его стороны было слишком приятно, чтобы быть правдой. После всего плохого, что с ними случилось, этот день принес хоть что-то хорошее. В глубине души, Нанами даже обрадовалась тому, что хранитель не сдержал злость. Ведь тогда бы она никогда не увидела эту крупицу ловко скрытого волнения в его глазах. Чувства Акиры, проявлялись раз в тысячелетие и сегодня Нанами ощущала, что ей повезло быть предметом его заботы. — Почему ты делаешь это? — спросила она, не отрываясь от багрового омута его прекрасных глаз — Разве тебе не все равно, Кирихито? Ты же бы бросил меня в той реке, окажись я на твоем месте. Тогда зачем… — Умолкни. — оборвал он ее несусветный бред — Я решил убить время с пользой. Практикуюсь обрабатывать раны, ведь мне это может понадобиться. — Лгун. — А ты, дура — снова его оскорбления и злость — Причем самая настоящая. Какого черта ты заступалась за меня перед этим ушлепком? Не нужно было ему так отвечать. Черт, у меня даже мысли не промелькнула, что эта мразь тебя ударит. Я бы вырвал его кривые руки, до того как он их поднял. А ты еще рыдала над этим ничтожеством. Противно было смотреть — Нанами слушала. Давала ему возможность высказаться — Больше я не хочу тебя с ним даже близко видеть. Поняла? Этот психопат опасен. Когда меня нет рядом, не вздумай, видеться с ним. Если он еще хоть, раз дотронется до тебя, клянусь я убью его к чертям собачим. — Кирихито? — она удивленно хлопала глазами, не понимая толком смысла его слов. Ощущение, что он ее муж не по контракту, не из-за проклятья, а по-настоящему. Это поражало. Это обескураживало. Лишало дара речи и оставляло внутри лишь неправильный мощный поток, запредельного счастья. Акира убрал лед от ее щеки, и сам широко раскрыл глаза. Что он вообще нес секунду назад? Откуда в нем столько несусветного бреда? Что за хрень творится в этой комнате? Может Кикуити опять поджег свои расслабляющие травки, которые в итоге помутнили его рассудок. Акира сморгнул наваждение. Теперь нужно подумать как из этого выпутываться. — Ладно. Дальше сама разберись, я тебе не нянька. Считай это и есть моя благодарность за спасение. Я не привык оставаться в долгу, так что так и быть защищу тебя обиженную и обездоленную. Вроде годится. Совсем неплохо выкрутился. Вот только Нанами совсем не слышала, что он говорил после. Голову заполнили настоящие кошмары. Она думала о том, что бы было, если бы она не успела схватить его за руку, когда Томоэ отпустил. Он бы не сидел с ней так. Не говорил бы всех этих прекрасных вещей, ведь проявление заботы с его стороны казалось прекрасным. И ее бы уже тоже не было. Ведь их жизнь сейчас одна на двоих. Душу рвало осознание того, что клеймо до сих пор покоится на плече. Начало октября, а проклятие еще не снято. Апрель все ближе и ближе. Как же хочется, чтобы время остановилось. Чтобы этот проклятый месяц никогда не наступил. Потому что она не сможет причинить боль, этому несносному, жестокому зверю. Но иногда он все же бывает ласковым и нежным. Нанами машинально схватилась за его руку и крепко сжав, опустила голову. — Кирихито, — шепнул бесцветный голос — Когда тебя утаскивала та штука, мне было очень страшно. — призналась Нанами не глядя в его глаза. — Если хочешь отблагодарить меня за спасение, то не нужно меня защищать. Просто обещай, что ты никому и никогда так просто не отдашь свою жизнь. Обещай мне, что никогда не умрешь. Что выживешь, чтобы не случилось. Только тогда, я буду считать, что ты ничего мне не должен. Акира никогда не думал, что в его жизни наступить момент, когда он посмотрит на девушку ни как на объект плотских утех. До этой секунды, разрушительной, роковой, перевернувшей в нем все с ног на голову, он всегда относился ко всем женщинам как к предмету собственного удовлетворения. Как к предмету утоления демонической похоти. Даже богини, что помогали ему порой в делах более важных, никогда не пробуждали в нем и одной десятой тех странных эмоций, и что ужаснее всего чувств, которые вызвали слова человеческой девушки. — Ну и ну… — хотелось бы Акире узнать, куда подевалось его красноречие. Пальцы жили своей жизнью, потому что переплелись с ее. Свободная рука прошлась по скуле, заставив Нанами, поднять пораженный взгляд — Ты такая болтливая, девушка с шарфом, что я просто обязан заткнуть этот рот. Ничего лучшего, он придумать не смог. Спрашивать разрешение на поцелуй — не в его природе. Но впервые Нанами ощущала, что Акира скользит по ее губам слишком самоотверженно. Он будто переливал свою душу через рот. Его руки не блуждали по телу, не рвали одежду, не тянули жадно к себе. Ничего из того, что он делал раньше. И от того, ощущения были на самом пике, на острие ножа. Ведь Нанами впитывала с его губами все, что билось в его сердце. Так он целовал лишь ее. Аккуратно. Неспешно. Бережно. Это был его способ сказать ей все, то важное, что хотел, вися на волоске от смерти. А Нанами понимала это, и лишь крепче сжимала его руку, что упиралась в кровать. Странная связь затягивала обоих. Акира совсем не понимал себя. Более того, ему хотелось от самого себя отречься. Потому что он творил полный бред. Нарушал все законы физики, природы, Вселенной. Нарушал все. И самое ужасное, тащился от этого как безумный. Впервые за много веков, он понял, что поцелуи могут быть разными. Что через них можно передавать, часть себя. А он никогда и никому не собирался дарить свою душу. Не собирался, но человеческая девчонка вынудила это сделать. Заставила отдать свои эмоции, боль, радость. Все и сразу. « Я не заслуживаю этого. Я не заслуживаю его… » — шептало сознание богини. Она пьет доверие, с его до боли необходимых губ и при этом знает, что обманывает. Нанами до сих пор не рассказала, чем должна закончиться их история. Вовсе не из страха, что он без колебаний убьет ее первым в роковой день. Изначально, Нанами все скрыла, чтоб найти иной способ снять проклятье. А потом молчала, из страха оттолкнуть его, посеять недоверие и подозрение. Ведь сколько не объясняй этому параноику, он никогда не поверит, что она не причинит ему вреда. И уж тем более не лишит жизни. Акира всех считает врагами. Ее тоже. Но если узнает правду, Нанами понимает, что потеряет его навсегда. Нет. Он и сейчас не принадлежит ей, как и она ему. Они друг другу чужие. И тем не менее, ту крупицу доверия что он отдает сейчас, то тепло и заботу которые он ей дарит, Нанами не хочет терять. Времени еще достаточно, и способ непременно найдется. А если нет? Тогда каким будет ее выбор? Убьет его? Или позволит ему это сделать? Выжить ценой его жизни - немыслимо. Как и немыслимо хранить секрет, о котором Акира имеет полное право знать. Он все еще ласкал ее губы, когда ощутил привкус солоноватый жидкости во рту. Нанами не отрывается. Целует. И при этом роняет на покрывало крупные слезы. — Эй? — шепнул он удивлено, отстранившись — Ты чего? Неужели я так плохо целуюсь? — решил пошутить, чтоб успокоить ее. — Кирихито — выдохнула Нанами поспешив утереть свою слабость рукавом грязной блузки — Мне… Я хочу сказать тебе кое-что. — голова опущена, рука сильнее сжимает его руку — Нет. Не так… — исправилась Нанами, а Акира уже успел упасть в самый ад — Я должна сказать тебе кое-что. Больше не могу скрывать и носить это в себе. — Умолкни — а в голосе сплошная паника. Он искажен. Звучит неуверенно. Дрожит как плохо настроенная гитара. — Ты не понимаешь, это очень важно. Я должна сказать тебе… — потому что, он имеет полное право знать, о том что их ждет — Я хочу чтоб ты знал! Иначе я просто не смогу … — Заткнись! — Акира прикрыл ее рот дрожащей рукой, и только тогда Нанами взглянула в его багровые глаза. Сейчас он был сам на себя не похож. На лице отпечаталась настоящая растерянность. И ужас, который до этого она не видела в нем. Тяжелое дыхание, рвало грудь. Пот струился по вискам, пока Акира находясь в полной прострации смотрел на богиню. Что творит эта дурочка? Зачем выворачивает его никем не тронутую душу наизнанку. Зачем вытягивает его вены в натянутые струны. Зачем она уничтожает его? От волнения, Акира даже ощущал, как лихорадило все тело. И рука, что покоилась на ее губах, тряслась так будто через нее пропустили электричество. Полное падение на дно. Догадаться, что Нанами с таким трудом пытается сказать не сложно. Но он даже не хочет думать об этом, ни то, что знать наверняка. Акира не хочет слышать продолжения. Пусть Нанами замолчит навсегда. Пусть унесет с собой все, что несказанно. Потому что ему нельзя знать это. Ему нельзя говорить такое. Потому что ее признание, ее чувства способны уничтожить Кровавого Короля. Решимость постепенно угасает. Нанами не понимает, что творится с Акирой в этот момент. Почему дрожит его рука, а глаза переполнены растерянностью. Она поступила честно перед собой. Попыталась сказать ему, что ждет их в конце проклятья, но он сам не захотел слушать. Оно и к лучшему. Противоядие от недуга непременно будет найдено раньше рокового дня, а значит, ему вовсе не обязательно быть в курсе. Ведь Нанами выложится вся, без остатка, чтобы спасти чужого, но нужного. — Хорошо — сказала она, убрав его руку и сжав ее в ладони — Забудем про этот разговор. Он бы и рад, да только теперь вместо кошмаров по ночам будет слышать ее голос. И слова которые она не сказала сейчас, достанут его во снах. И как так получилось? Акира понять не может, как ее угораздило. Ведь он был груб с ней. Изматывал. Унижал. Издевался. В голове демона никак не укладывалось, почему именно он? Почему не хранитель? В душе и в мыслях настоящий хаос. В ушах шумит. В глазах двоится. Чертов Армагеддон. А все благодаря Нанами. — Я… — Акира вырвал свои вспотевшие пальцы из ее ладони — Мне пора играть на фортепиано. — Ась? — Нанами ошарашено уставилась на демона, не понимая, что за бред он несет. — Черт! — Акира помотал головой в разные стороны и резко поднялся с кровати. Выронил тряпку со льдом, что покоилась в другой руке. Споткнулся об стул и чуть не растянулся на полу. — Мне пора в туалет. Блин! Короче, мне надо уйти! Пока! Потом увидимся! Хотя, лучше не надо… Он чуть не вышиб дверь из петель, когда унесся из комнаты смерчем. — Что это с ним? — думала Нанами, шокированная его неадекватностью.