Женюсь на Богине.

Снова возникло непонимание. Снова Томоэ разочаровался в ее словах. Нанами и сама не могла понять, почему его постоянные обвинения и оскорбления в адрес Акиры так сильно ранят. Ведь все это не беспочвенно. Есть куча причин, по которым у Томоэ есть полное право так о нем отзываться. И все же… Перемена еще не закончилась и Нанами спустилась в коридор, чтобы найти хранителя и еще раз извиниться за то, что разбередила старую рану. — Эй, человеческая девчонка, — послышался сзади знакомый голос. Нанами обернулась и чуть не поперхнулась, увидев перед собой Ятори в его странном прикиде. Кто вообще позволил ему пройти в школу в таком виде. — Ятори-кун? — Господин, хочет тебя видеть. Идем — он подошел и бесцеремонно схватил ее за руку готовясь испариться, но тут его планы были нарушены демоном лисом. — Что тебе от нее надо? — спросил он, злобно схватив меховой шарик за грудки. Лицо екая перекосилось от злобного взгляда фиалковых глаз. Невольно заметилось сходство с господином. Тоже охота помереть, когда тот в гневе. — Э…я… Мне нужно доставить девушку к Кирихито-доно — пропищал он. — Зачем? — вполне ожидаемы вопрос на который у Ятори не было ответа. Пришлось импровизировать. — Го… господину что-то не здоровится, а девчонка знает какие лекарства нужны людям — уважительный аргумент. — Кирихито плохо? — Нанами побледнела, когда услышала это. Ятори как мог, повернул голову к ней, по-прежнему удерживаемый мертвой хваткой хранителя. — Да. — солгал он без труда. — Пошел к черту, этот урод. Она ему не нянька — прорычал Томоэ, в лицо екая. — Нет — вмешалась Нанами — Я пойду. Вдруг это что-то серьезное? Надо помочь Кирихито. В лисьей голове сразу мелькнула мысль о том, что Нанами беспокоится за него, чтобы самой не попасть под удар. Что если демон подхватил заразу и концы отбросит. Меньше всего Томоэ хотелось терять хозяйку из-за такой глупости. — Тогда я пойду с вами — заявил он отпустив екая. — Не думаю, что Кирихито-до… — Нет, Томоэ — Нанами уверенно взглянула в его полные недоумения глаза — Если ему плохо, то при виде тебя он станет нервничать. Акира ненавидит, когда кто-то видит его слабость. Особенно враги… Прости. Но я сама справлюсь. Не теряя и секунды Ятори, слегка прижал к себе Нанами за плечи и тут же испарился. Томоэ стоял в школьном коридоре шокированный ее словами. Их жизни связаны, поэтому вполне естественно что она заботиться об Акире но… Откуда она знает о нем такие подробности? Она беспокоится не только о его физическом благе, но еще и ментальном. Ей есть дело до того нервничает он или нет. Она знает, что ему нравится, что нет. Она знает даже о том, как бережно он скрывает свои слабости ото всех. Что с ней? Где та девушка которую он знал? Что Акира сделал с ней? Все эти вопросы жгли душу хранителя, который остался наедине со своей безграничной горечью. А еще, со своей самой горькой потерей. *** Сознание дрейфовало в тихой гавани безграничного разочарования. Акира забыл, когда в последний раз его тело лихорадило от накатившего ощущения внутренней паршивости. Алкоголь который заливал в глотку, немного затуманил рассудок, но не успокоил. Напротив. Удвоил порцию горечи, которую он и так пожирал гребанными тоннами. Она обнимала его… Он ставил руки на ее плечи… Враг гладил ладонями лицо, которое когда-то отчаянно сжимал Акира, подавая себя на блюде. И поцелуй. Как она посмела? После того, что между ними было? После того, как собиралась обнажить свои чувства. Люди слишком лживы и непостоянны. Им нельзя верить. В них нельзя растворяться без остатка, как это неосознанно сделал он. Расплата настигла. За неосторожно проявленную слабость. За то, что хотел почувствовать вкус, собственной значимости для нее. За то, что открыл пыльный замок на своем сердце для той, которая не оценила. Не поняла. Не узнала. Пусть все горит в адском пламени. Все его чувства, боль, разочарование. Все без остатка. Потому что Нанами, выжала его полностью, как апельсин в беспощадной соковыжималке. И все что теперь осталось, это зализывать свои раны подобно паршивому псу. Заливать, зашкаливающий уровень паршивости ядреным саке. Надеется, что станет легче. И знать, что так и не станет. Она скоро будет здесь. Он будет ждать ее сидя на своем дурацком троне, который ни черта не облегчает клокочущую внутри боль. Он знает, что не может причинить ей физический вред. Даже если бы мог, не стал бы уродовать ее тело. Но Акира знает миллионы способов, как уничтожить в человеке все без остатка. Они хуже любых ударов, потому что уничтожают. И он разрушит ее изнутри так же, как она разрушила в нем все. Знакомый звук, заставил Короля принять не лежачую, а сидячую позу. — Господин, как и просили, — начал слуга стоя рядом с Нанами. — Кирихито, что случилось? Что с тобой? Её карие глаза блестят от нескрытого волнения. Она бежит к трону, касается его лба и заглядывает прямо в душу. Всю израненную и изуродованную шрамами, которые сама же невольно нанесла. — Тебе, что-то болит? — спрашивает Нанами, заключив его лицо в ладони. Прямо как лис, который так же касался её совсем недавно. — Почему ты на меня так смотришь? — слишком холодно и пусто — Кирихито, ответь что-то! « Лживая тварь!» — яркой вспышкой мелькнуло в голове. — Ты даже меня переплюнула — процедил он сквозь зубы, резко убрав с себя ее руки. Противно. — О чем ты? — Нанами на шаг отошла, предоставив, таким образом Акире возможность подняться. — Иди за мной — приказал он, оставив трон и пузырь, почти допитого саке, на подлокотнике. Девичья интуиция предсказывала недоброе. Его тон был спокоен, но взгляд сочился презрением и отчужденностью. Нанами стало не по себе. Захотелось убежать из этого места, которое она даже толком не успела оглядеть. Слишком сильно волновалась за него. Спешила к нему. Чтобы помочь. Чтобы быть с ним рядом, когда ему плохо. И всегда… Если изначально она попала в богато украшенный зал, хоть и мрачноватый то теперь они с Акирой шли по коридору. Он был довольно узким. Тускло освещенным. И вел к ступенькам по которым они спустились вниз. Акира ни разу не обернулся. И Нанами становилось немного страшно. Она не знала что с ним. Почему он так странно себя ведет. Даже не подкалывает как обычно. Невероятно молчалив и спокоен как удав. — Кирихито, ты хорошо себя чувствуешь? — осторожно спросила она, наблюдая за его широкой спиной. — Тебе какое дело? — обронил он грубо, не прерывая шаг. — Мне есть дело, если я спрашиваю — ответила богиня. Да что с ним твориться? Сам на себя не похож. Или как раз наоборот. Сейчас он самый настоящий — Мне сказал Ятори-кун, что тебе не здоровиться. Тебя что-то беспокоит? Поговори со мной? — Лучше заткнись — он резко повернулся к ней, обнажая в своих глазах ненависть — Умолкни. Ничего не говори. Потому что с него хватит этих притворных забот и переживаний. С него вообще хватит ее лицемерия и лжи. Просто актриса погорелых театров. В душе поселилась тревога. Сделала себе там маленькую, удобную норку и засела надолго. Нанами исполнила его просьбу. Даже не потому, что он просил, а потому что слова закончились. Остался лишь холод, и кожа покрылась инеем от того, каким чужим он был сейчас. Совсем далеким. Почему? Что с ним? Куда он ведет? Спустившись вниз на один этаж, они вновь вышли в коридор, но уже более широкий. Акира прошел еще пару метров, прежде чем открыть одну из дверей и жестом пригласить туда Нанами. — Прошу — он вытянул руку, позволяя ей войти. Она тут же замерла на месте. Площадка на которой Нанами оказалась, напоминала собой небольшую ложу. Прямо как в театре. Странный шум, доносящийся снизу, моментально насторожил. Нанами подошла к перегородке и увидела то, от чего захотелось убежать за три девять земель. Внизу, на деревянном столе лежала девушка тануки. Раздетая. Избитая. Но главный ужас заключался в том, что не менее десяти екаев, насиловали её самым жестоким образом. Нанами видела ее слезы. Слышала крики, которые потихоньку угасали и тануки просто терпела. Глотала собственные унижения и боль. И покорно исполняла роль предмета для удовлетворения екайской похоти. Тошнота сразу подступила к глотке и Нанами неосознанно попятилась назад от перил. Лишь бы не видеть весь этот кошмар. Всех этих потных, кряхтящих гадов которые толпой издевались над беззащитным, полностью уничтоженным созданием. — Все увидела? — спросил Акира, когда она врезалась в его грудь. Развернувшись, Нанами задела его по лицу копной каштановых волос. Ее глаза были переполнены ужасом и глубочайшим отвращением. — Кирихито, что за зверства тут происходят?! — крикнула она ему, не боясь быть услышанной. — Ты хоть видел, что там твориться?! Что это за место вообще?! — Это место, мой настоящий дом — спокойно ответил Акира, стоя перед ней и пожирая ее страх. Но на этом ночной кошмар Нанами не закончится — Это зверство, как ты называешь, творится по моему приказу. — Что? — переспросила она, чуть ли не шепотом, но даже среди отвратительных стонов доносящихся снизу, Акира отлично расслышал, что она сказала. — Эта дрянь, пыталась меня отравить — Акира подошел ближе к краю и равнодушно посмотрел на ужасное насилие — В итоге я решил быть великодушен и не отнимать ее жизнь. Ребятам ведь нужно резвиться, поэтому она пока побудет их игрушкой. — Она пыталась тебя отравить? — Нанами сама ужаснулось тому равнодушию, что проявила к несчастной девушке. Ее больше напугал тот факт, что Акире угрожала опасность — Ты… Ты выпил яд? — ее глаза округлились, паника нахлынула внезапно — Кирихито, что ты молчишь?! — она подошла к нему и сжала в кулаках его черную рубашку на груди — Тебе надо в больницу. Сейчас же! Акира схватил резко ее подбородок и гневно посмотрел в глаза. — Я же сказал тебе заткнуться, разве нет? — потому что нет сил слушать ее, почти правдоподобную игру. Надоело. Устал. — Слушай меня внимательно, стерва. Каждое слово, что я скажу, пусть отпечатается в твоей тупой голове. Ты видела, ту девку? Разглядела как ей сейчас приятно? Так вот в отличии от нее, тебе я предоставлю выбор. Ты будешь развлекать их — он развернул ее голову в сторону екаев, что насиловали тануки, затем вновь повернул к себе — Либо ты будешь развлекать меня. И ты будешь выполнять все, что я скажу. Поняла? Нанами уловила дыхание, пропахшее насквозь рисовой водкой. Но вроде на пьяного он не походил. Она не сразу поняла смысла его слов, не сразу поняла, о чем он. — Что ты несешь, Кирихито? — вырвавшись из тисков, спросила Нанами — Прекрати издеваться, над этой девушкой. Ты не пострадал, так прояви великодушие. Зачем уничтожать ее морально?! Мне кажется, что она… — Я считаю до трех, и за это время мне нужно твое решение. — Какое решение? Кирихито, что с тобой? — Нанами ощутила, как стали дрожать коленки и руки. — Обслуживаешь их, девушка с шарфом или меня. Раз… — Что? Кирихито, ты с ума сошел? Что с то… — Два. — Акира, да объясни мне, наконец, что с тобой твориться?! — крикнула Нанами в полной панике. — Три — прогремело будто громовой раскат — Твой выбор? — Кирихито, ты спятил! Успокойся, и расскажи мне что случилось? Что на тебя нашло?! — кричит она, пытаясь достучаться. — Понял, тебе не хватает мотивации. — заявил он, глядя на перекошенное от ужаса лицо. Сильная рука сомкнулась на локте девушки, и Акира потащил ее за собой — Пойдем, подменишь ненадолго свою подружку, за которую так заступаешься. А то она совсем устала. Покинув лоджию, он выволок Нанами в знакомый коридор. Повернул направо и спустился по ступенькам вниз, к комнате где происходило надругательство над несчастной девушкой. — Акира, пусти! Не смей меня трогать! Я все расскажу, Томоэ! — как же она ошиблась, назвав его имя. Ярость затмила рассудок Акиры окончательно. Он открыл дверцу и втолкнул Нанами в небольшую комнатку. У широкой стены сидел один екай, а за его спиной была другая дверь, ведущая в ад. — Ваше Величество — слуга резко подскочил со стула и упал на колени, перед своим господином. — Сеичи, открой дверь — скомандовал он, уверенно. — Акира, прекрати! Что ты творишь?! — крикнула Нанами, стоя посреди комнаты и наблюдая одним глазом, как слуга отворяет ключами замок. — Если я расскажу об этом, Томоэ, то тебе же будет хуже!!! Дверь отворена. Акира подобно бешеному зверю, резко схватил ее за локти. — Может мне и будет хуже, зато тебе сейчас будет приятно — издевательски выплюнул он в ее пораженное лицо. Нанами еще пыталась выдергиваться, когда он затащил ее в комнату. Екаи заметив Акиру, отвлеклись от своих мерзких дел. Быстренько накинули одежды, и поклонились своему Королю. — Не стоит отвлекаться ребята — сказал он, раздраженно. Нанами заметила, как тануки вся перепачканная белой жижей, в синяках, еле поднялась со стола и отбежав в угол, забилась в него. — Чтобы разнообразить ваше веселье, я принес вам малышку посвежее. Он толкнул богиню, прямо на середину комнаты, поближе к столу. — Кирихито, — шепнула Нанами, развернувшись к нему — Опомнись. Прошу тебя… — Приступайте, долго будете смотреть?! — рявкнул он на растерянных екаев, которые поняли, что хозяин притащил им хрупкого человека. Тануки то покрепче будет, а от девочки ничего не останется. Но приказ Кровавого Короля — закон. Он еще видел взгляд, карих глаз. Переполнен ужасом и неверием. Но Акира не собирался уступать. В этот раз он не даст слабину. Мерзкие лапы, обхватили со всех сторон, и Нанами только и успела, что истошно закричать. Она ощутила, как ее повалили на холодный стол. Один из екаев взгромоздившись сверху, рывком разорвал пиджак, затем блузку. Чьи-то лапы в это время гладили колено и поднимались выше к бедру. Сознание стало разрушаться. Страх. Ужас. Безысходность заставили Нанами выкрикнуть так отчаянно, как она только могла: — Кирихитооо!!! Помоги! — екай только собирался коснуться ее бюстгальтера и разорвать, как его сшибло огненным шаром. Остальные замерли. Прекратили шарить по ее ногам, и упали на колени перед разгневанным королем. Тело Нанами дрожало так, будто сквозь него пропустили электричество. Ужас, что она испытала за какую-то минуту, граничил с безумием. И она почти в него впала. Забыла обо всем на свете, и думала лишь о том, как оказаться не здесь. В итоге обратилась за защитой к тому, кто сам же и заставил ее переживать это дикое унижение. Кошмар, что ни с чем не сравнить. Акире было мало, ее заплаканного лица. Растрепанных волос и разорванной одежды. За боль, которую заставила его испытать она поплатиться сполна. Походкой хищника он приблизился к столу на котором Нанами была распластана. Запрыгнул на нее сверху, и схватившись за подбородок приблизил к ней свое лицо. — И так твой выбор — шепнул он не взирая на ее дрожь, и потерянное, совершенно растоптанное состояние. — Кирихито — всхлипнула она, глядя в его жестокие глаза. — Я — он склонился ближе к ней, так чтобы можно было уловить шепот с ее губ — Или они? — соленная жидкость катящаяся по нежным щекам, больше не трогала. Видела бы она его слезы, спрятанные глубоко в душе — Выбирай. Нанами готова была проклясть его. Она не могла понять внезапного приступа зверской жестокости. Не могла понять, зачем он ровняет её с землей. Топчет, как пожухлую траву. И главное за что? Она питала к нему тепло. Видела свет там, где его быть не может. Все мысли, тревоги, недетские желания и главное чувства, все было связано лишь с ним. Направленно на него. Подарено ему. Но в итоге, Томоэ оказался прав. Он вовсе не жертва, а самый настоящий зверь. Беспощадный хищник, что терзает хрупкую девичью плоть изнутри. Он ждет ответ. В его глазах не стоит искать сострадания или тем более тепла. Придется сделать выбор, который заранее очевиден. Это все потому что он хочет близости? Достаточно было просто обнять, и Нанами растаяв в его пламени, подарила бы ему все. Все что ему нужно. Но не так. Ни когда он видит в ней лишь одну из своих распутных девок. — Ты — еле слышно, давясь своей болью сказала она. — Я выбираю тебя Акира, и будь ты проклят за это. — Я и так проклят — в багровых глазах на секунду привиделась грусть. Он освободил ее тело от своей тяжести. Поднимаясь со стола, Нанами ощущала слабость от пережитого ужаса и ладонью коснулась виска. Запястье сжала его рука. — Пошли. Акира потащил ее за собой подобно бездушной вещи. Она еле плелась за ним на ватных ногах, то и дело боясь упасть от слабости. Но какое дело ему было до этого? Всем плевать на то, как сильно ей страшно. Как жуткое разочарование, терзает грудь. Как ужас того, что ожидает впереди, заставляет сердце замирать. Она не знала, куда он вел ее. Сколько этажей и коридоров они прошли. Окончательно Нанами пришла в себя лишь тогда, когда толкнув ее в комнату, Акира запер дверь. Из большого окна проникал свет, пасмурного дня. Посередине расположилась большая кровать. По бокам тумбочки и кресла. Вот только травмированное сознание не могло оценить интерьер. Оно оценивало потенциального врага, который подошел ближе. Замер напротив. Прожигает душу своим убийственным недобрым взглядом. — Кирихито, прошу, пожалуйста, скажи мне почему? — молила Нанами уже не сдерживая слез — Скажи, почему ты это делаешь?! Еще пару секунд он бегал глазами по ее заплаканному лицу. Выхватив нож из-за пояса, откинул его на край кровати. Только мешать будет. — На колени — и паника вновь, заставила душу вылететь из девичьего тела. Осталась лишь пустая оболочка. — Что? — сморгнув соленую влагу, с густых ресниц переспросила Нанами. — Ты оглохла? — а в голосе ни единой ноты жалости, или сострадания — Я сказал, на колени. Растоптанная гордость внутри подает слабые знаки сопротивления. Акира будто ослеп и оглох. Заперся в коконе, своей беспощадной жестокости. До него не достучаться. Как не кричи. Сколько раз не назови по имени. — Кирихито, умоляю тебя не нужно — Нанами вся дрожит. Прикрывает ручонками нижнее белье на груди, краями разорванной блузки. Надеется пробиться к его сердцу. Оно ведь есть. Она не могла ошибиться. — Если ты не станешь подчиняться мне, я отведу тебя обратно — он на шаг сократил расстояние между ними — И поверь, твои крики больше не заставят меня помешать им. Ты все поняла? Она поняла, что все это время питала невозможные чувства к сущему дьяволу. Поняла, насколько сильно человек может ненавидеть. Презирать. Проглотив очередное унижение, она исполняет то, что он приказал. Видеть ее на коленях. Совершенно разбитой. Дрожащей от страха. Все это не приносит ни единой крупицы удовлетворения. Память прокручивает слова слуги. Воображение рисует картинки, где она целует другого. Паршивая предательница. Только как можно предать того, кому ничего не должна. С кем связывает лишь сделка и ноль отношений. Но Акире плевать на это. За то, что изранила его душу, он изощренно изранит ее. Пальцы легли на ее подбородок и приподняли испуганное лицо. Она смотрит на него с ненавистью и отвращением и это еще больше срывает его крышу. Потому что уверен, на проклятого Томоэ, она смотрела совсем иначе. — Открой рот — приказал он, демонстративно расстегивая ремень на брюках. Нанами дернулась, но он удержал ее подбородок сильными пальцами. Взгляды обоих искрятся от ненависти, обиды и разочарования друг в друге. Но Акира не простит. Если Нанами нравиться быть гулящей девкой, то он сделает ее такой по-настоящему. Без шуток. — Я сказал, открой свой грязный рот, какого черта мне все надо повторять дважды? Невиданная сила под названием страх, испытать участь еще хуже этой, заставляет гордость сдохнуть. Акира убил ее самоуважение. Уничтожил как бумажный фантик. Нанами подчиняется, мечтая о том, чтобы все закончилось быстрее. Зажмуривается так сильно, как только может, чтобы глаза не видели неминуемого позора. Слух уловил звяканье железной бляшки ремня, молнию, которую тянут вниз. Акира на секунду застыл, размышляя над тем, что творит. И почему так противно быть подонком с этой предательницей. Почему просто не все равно. Заставить бы умолкнуть тупое сердце. Это оно заставляет смотреть на ее заплаканное лицо, растрепанные волосы и крепко сжатые веки. Это оно заставляет улавливать вибрацию ее тела, когда пальцы сжимают миниатюрный подбородок. Колебания демона улетучиваются, стоит вспомнить про лисеныша. Совсем недавно он бесцеремонно, исследовал этот рот своим языком. А она ему позволила это сделать. И только осознание этого, толкает Акиру идти до самого конца. — Если тебе нравится быть распутной девкой, то будь ей, стерва — прошипел он злостно, избавляясь от нижнего белья. Нанами пораженная его словами раскрыла глаза, и тут же об этом пожалела. Свободной рукой Акира сжимал еще не возбужденный член. Впервые с ним было такое. Никакого желания, лишь отвращение от собственного поступка, и от нее. Если бы только все было иначе. Если бы только эта лживая тварь не растоптала его душу. Он бы никогда не поступил с ней так грязно. Но испачкавшись об лисеныша, она заслуживает того, чтоб ее окончательно смешали с грязью. — Приступай — скомандовал он, стараясь выглядеть как можно равнодушнее. У Нанами от страха перехватило дыхание. Пережить такое унижение и не сойти с ума просто невозможно. Дело не в том, что он противен ей. Она ведь мечтала сама узнать его вкус, подарить ему блаженство, но лишь тогда, когда он дарил ей свое тепло и душу. Не сейчас, когда равнял с землей. Когда убил и уничтожил остатки достоинства. Человеческого и просто женского. Акира принуждает ее исполнить его грязные просьбы. Ублажить его похоть. Обращается как с обычной проституткой и от этого сердце Нанами крошиться на мелкие куски. Ситуация на гране безысходности. Ей некуда бежать. Некого просить о помощи. И ждать ее, тоже не от куда. А до него не достучишься. Акира не пощадит пока не получит свое. Разбитое на осколки сознание, отчетливо дает понять, что выход лишь один. Чем стать игрушкой в руках тех грязных животных, лучше быть с тем, кому уже однажды подарила себя без остатка. Нанами от отчаянья и боли, успокаивает себя тем, что будет принадлежать лишь одному. Пусть и проклянет его за это, после. За то что, так… Акира провел по ее губам своей невозбужденной плотью. Погрузился в рот, скользя членом по языку. Ей остается только крепче сжимать веки, и подавлять рвущиеся из глубины души всхлипы горечи. Бескрайнего отчаянья. Только забыв о том, что делает это с ней насильно, удалось возбудиться. Стоны не рвали воздух, лишь его частое дыхание. Прикрыв веки, Акира на всю длину погружался в ее рот, игнорируя жалобное мычание и приступы кашля. Он недолго терзал ее. Держась ладонью за девичью шею, Акира вбивался в нее с бешенным остервенением. Когда в глотку ударилась горячая жидкость, Нанами уперлась руками в его бедра пытаясь отстраниться, но он не позволил. Крепче прижал ее голову к паху, заполняя рот спермой. Пришлось глотать, чтобы не захлебнуться, ведь его член по-прежнему пульсировал в горле. Только излив все, до последней капли он отпустил ее. Теперь все. Теперь с нее хватит. Воспользовавшись призрачной свободой, Нанами утерла рукавом слюни и белую жидкость с губ. Ей было настолько противно от самой себя, что ногтями хотелось разодрать плоть. Оскверненную. Испачканную. Но вместо этого она лишь отползла к кровати и сидя на полу уперлась на край. Переведя дыхание, Акира бесцеремонно вытер член об покрывало, недалеко от места, где она сидела. Натянув белье и брюки, он холодно посмотрел на предмет своей ненависти. Отомщен. А Нанами полностью растоптана. Сидит около кровати, на полу, а ее пустой взгляд выглядит почти безжизненным. Она больше не плачет. Не дрожит как в начале. Она просто мертва, хоть и живая. Пару секунд молчание, наполняло комнату. Акира стоял рядом и смотрел на то, как разрушил единственного человека, который имел для него значение. И он не знал какое. Не мог оценить всю глубину ее важности. Но то что она внутри него, ощущал слишком остро. В каждой мысли. В каждой мечте. Это Нанами прогнала его кошмары, поселившись в каждом сне. Она же их и вернула. Пару шагов чтоб сократить расстояние, и вот он присел на корточки перед ней. Заглядывает в стеклянные глаза, которые смотрят на него с особой ожесточенностью. Отборной. И эта предательница, получив по заслугам, смеет еще так смотреть? Смеет винить его, после того, что сделала? — Ну и как тебе? — спросил Акира, желая пробить ее сердце одним ловким ударом — Понравилось быть обычной шлюхой? Оскорбление сорвавшееся с его губ, было последней каплей. Разум забыл про тормоза, зато прекрасно уловил кинжал, брошенный на край кровати. Нанами рывком схватила его и дикой пантерой налетела на Акиру, повалив на ковер. Взгляды обоих переплетаясь, превращались в пепел. Горела, Нанами приставив клинок к его груди. Горел Акира, ожидая ее следующего шага. — Я ненавижу тебя, Акира! — говорила она сбиваясь от переполнивших чувств — Ненавижу так сильно, что готова убить! С меня хватит твоей жестокости. Ты уничтожил во мне все! — Ну так давай, — Акира только рад провоцировать. Он уже устал от всего. От всей невозможности, что происходит с ним впервые и которую не хочет пропускать внутрь. — Закончи свои мучения. Положи им конец. — и его мучениям тоже — Я буду так великодушен, что даже чуть чуть помогу — схватившись рукой за лезвие, он подвинул его к сердцу. — Вот сюда. Бей. «Давай же… Уж лучше обоим умереть, чем терпеть его выходки. Ну же… Не могу». Даже после того, что произошло, Нанами не в силах забрать его жизнь. И дело не в том, что за свою боится. А в том, что он должен дышать, чтобы она могла и дальше ненавидеть его всем сердцем. И всем сердцем к нему тянуться. — Отпусти — обреченно просит Нанами, заметив как по клинку побежала алая юшка, она же сочится сквозь его плотно сжатые на ноже пальцы. Капает на черную рубашку. — Давай же мсти, девушка с шарфом. — крепче сжимая лезвие в ладони, он сам усиливает давление ножа — Отправь меня туда откуда я выбрался. — Прекрати, Акира!!! — кричит Нанами, потеряв остатки самообладания. Этот псих сам готов всадить в себя клинок, и она уже успела пожалеть о том, что вообще схватилась за оружие — Отпусти нож! — Нет уж, заканчивай, что начала! — потому, что ему не нужна жизнь, где он больше не он. Потому что сам не понимает, почему сдается ей. Ведь бороться устал — У тебя ведь уже вошло в привычку меня ранить, так давай! — Хватит! — Нанами не может убрать нож, чтобы еще больше не поранить его ладонь, поэтому свободной рукой она разжимает его пальцы, а он не поддается. Крепче стискивает его. Глубже ранит свою плоть — Хватит, слышишь!!! Лишь ее отчаянный крик, переполненный ужасом, слезы, что покатились градовыми горошинами по щеками, заставили отступить. Как только Акира убрал пораненную руку, Нанами слезла с него на пол, и откинула нож в дальний угол комнаты. Акира сломал все внутри. Изранил, изуродовал глубокими шрамами душу. Нанами прячет свою горечь в ладонях, лишь бы он не видел снова ее обнаженную боль. Ведь она так и сочится как из перерубленного надвое дерева. — Зачем ты сделал это? — шепчет она, дрожа всем телом — Зачем ты так со мной поступил?! Зачем, Акира? — Потому что ты это заслужила. — присев перед ней твердит он. — Потому, что в следующий раз, когда позволишь блохастому отродью, погружать язык в свой рот, я поинтересуюсь как ему на вкус мой член! Как молнией поразил. Убрав ладони, Нанами красными от страданий глазами взглянула в его. Мозаика вмиг сложилась. Недостающий пазл наконец-то найден. — Значит, весь кошмар, который ты заставил меня пережить из-за того, что Томоэ… — Я не обязан перед тобой отчитываться! — раздраженно крикнул Акира в ее пораженное лицо. И так болтнул лишнего. Раскрылся нараспашку, чтоб она и дальше плевала в его гнилую душу. Вот только Нанами и не собиралась. Она оценивала, во что ей обошлись разрушительные масштабы его необузданной ревности. В океан слез. Безумную травму, что поразила сознание надолго. В бездну разочарования и ненависти. « Акира… Боги… Что за проклятый идиот!!!!» — негодовало сердце. — Акира, какой же ты идиот! — уже вслух. Но это слово слишком мягкое чтобы описать кто он. — Томоэ не целовал меня! Боги… Я оттолкнула его, сказав, что замужем за таким проклятым дураком как ты!!! Да еще и опять причинила ему боль, защищая тебя! Ты мог спросить меня?! Ты мог открыть свой рот, и высказать свои больные, беспочвенные претензии?! Но вместо этого, ничего не узнав, даже не попытавшись выяснить, ты принялся ломать во мне все по частям! Какой же ты сволочь! В тебе нет ничего человеческого! Я никогда не прощу тебя за это! Слышишь?! Никогда! И даже твоя кровь, не принесет мне покой, после того, что ты сделал! Я не прощу! Сожаления? Желание все исправить. Вернуть время обратно и переписать все с чистого листа. Акира никогда не был знаком с этим. Никогда до этой секунды, поразившей его на повал, как больного скакуна. И сам готов убить себя, за то мерзкое чувство, что испытывает к самому себе. Он знает - Нанами не врет. Ведь она уже полностью хлебнула его несправедливую месть. Исправить ничего нельзя. Вымаливать прощенье поздно, да и нет смысла. За такое не прощают. И он растерян. Шокирован. Не может найти ни слов, ни поступков способных хоть немного заглушить ту боль, что причинил. Раны, что нанес, уже ничем не залечишь. Но ведь не знал? Поверил на слово проклятому слуге, который свое непременно получит. Нанами закрыла лицо руками и разрыдалась. Сейчас она только и может что жалеть себя, являясь его истерзанной жертвой. — Черт, — в ступоре пробормотал Акира, осознав всю серьезность своей ошибки. Осознав какой он долбаный придурок — Я… Я не знал. — что за мямленье, сам себя не узнает — Мне сказали, что он поцеловал тебя, поэтому… — Уйди, Акира! — крикнула Нанами, впав в свое отчаянное безумие. — Я не хочу тебя видеть! Не прощу! — Я … мне жаль… — даже голос дрожит, и толком сказать ничего не может. — Уйди!!! — раздирая голосовые связки, молит она. — Да послушай же меня, упрямая дура! — Акира силой убрал ее руки с лица. Пусть даст ему шанс хоть объясниться — Я же сказал, что сожалею! Я не знал ничего! Мне сказали, ты поцеловала его, поэтому я так поступил, ясно?! — и глаза Нанами округлились как монетки, от удивления. От его открытости — Я хотел, чтобы тебе было больно так же, как ты сделала больно мне! Я хотел, чтобы ты пила мою боль! Понятно, тебе?! « Ему…больно. Из-за того, что он думал… Акира?... » Он отпустил ее запястья, почуяв дрожь. Акира отошел от Нанами подальше и сполз по стенке на пол. Голову опустил на поджатые к груди колени, с них же свесил руки. Дыхание слишком частое, не успевает дышать. — Ты как чертово проклятье, которое не дает мне жить, — прикрывая веки, шепчет он, не зная слушает ли она — Я сам не пойму, что на меня нашло, но когда я это услышал… Мне не нужно твое прощение. Я не ищу твоего понимания. Об одном прошу, вылезай из моей груди. — потому что живого места внутри не оставила — Уходи прочь! Оставь меня в покое! — срывается на крик и как мальчишка вжимается в коленки — Потому, что я больше не могу так… Вынь все это из меня. Я не хочу это чувствовать! Отдай мою свободу обратно, или лучше убей… Прекрати меня терзать. Пожалуйста. Прекрати. И плевать что жалкий. Плевать что Кровавый Король уничтожен человеческой девчонкой. Чувства, что кромсали кости, вырвались наружу раскурочив грудную клетку. После шока что пережила, Нанами не думала, что ее ожидает еще больший. Она не должна понимать этого монстра. Такому нет прощения. И не важно, что сейчас он открыл свое испорченное сердце. Не важно, что ревнует как бешеный, и готов уничтожит ее вместе с собой от одной этой мысли. Не важно, что он может чувствовать боль, представляя ее с другим. Может страдать, терзаться и изводить себя до безумия. И все из-за нее. Не важно, для всего мира, но не для нее. Нанами как губка впитала в себя его чувства, которые он донес как умел. Да жестоко. Непозволительно. Заставив пройти через сущий ад. Но ведь в итоге, признал, что она для него лишь одна. Особенная. И лишь эта мысль уничтожает всю пережитую боль. Дарит болезненное счастье, которое испытывать нельзя. — Кирихито, — шепнула его имя, утерев мокрые дорожки на щеках. Поднявшись, Нанами направилась к своему мучителю. Точно с ума сошла. Мазохистка не иначе. Но сердце тянется к нему, когда видит его разбитость. Она бесшумно остановилась около него. Присела и накрыла спину демона собой. Им обоим нужно успокоиться. Ей нужен он. Она — ему. И сейчас эта болезненная зависимость, особо остро проявилась. Их отношения нездоровые. Изуродованные. Искаженные. Похожи на злокачественную опухоль, от которой нельзя избавиться без риска для жизни. Они оба ненормальные. Оба психи. И дышат одним безумием на двоих. Потому что лишь друг другом и могут дышать. Акира ее вечное наказание. Ее проклятье. А она его личное психическое расстройство. Личный палач, изощренно пытающий. — Ты невозможен — шепнула Нанами, прижавшись к темным волосам — Я отдам тебе твою свободу, Кирихито. Всю до последней капли... - пауза, чтобы озвучить главное - Но не раньше, чем ты вернешь мне меня. Упираясь лбом в коленки, он едва улыбнулся ощутив такое нужное тепло. Он зависим от ее объятий и добрых слов как конченый наркоман. И хочет чтобы только ему, Нанами дарила всю эту роскошь. Помешался. — В таком случае мы оба вляпались. — Акира вынес свое логическое заключение. — Да. Я уже давно… — вздохнула Нанами, вспомнив день, когда он хотел поцеловать ее в том парке. Весь раненный от атаки падших богов. Но от этого не менее смелый и мужественный. — А? — он покопошился придавленный ее головой и Нанами неохотно оторвалась, позволяя ему заглянуть в свои глаза. — Может оно к лучшему? — с надеждой сказала она. — Это точно вряд ли. — нахмурившись ответил Акира — Я бы с радостью избавился от тебя… Если бы мог. — Жалеешь, что магия Оокунинуши сдерживает тебя? — и снова больно кольнуло в груди. — Жалею, что никакая магия не сдерживает меня так, как ты… — шепнул он, недвусмысленно переводя взгляд на ее губы. Не удержался, и слегка прикоснувшись к щеке, погладил их пальцем. Даже пережив сущий ужас и дикий стресс, Нанами не смогла не улыбнуться в ответ. Когда он так смотрел. Когда так трогал. Когда давал понять, что он — ее. От глупой макушки и до самых пяток. Он причинил боль, он же ее успокоил. Заглушил душевные терзания. Смыл ту грязь, в которой ее перепачкал, своими чувствами. — Ты неисправим, Акира, — бесцеремонно раздвинув его колени, Нанами очутилась в кольце ног и тут же воспользовалась этим, чтобы крепко обнять. Прижаться щекой к сильному плечу. И упоительно прикрыть веки — Что мне с тобой делать? — Ты уже сделала со мной все, что могла — сжимая свой крест в объятьях, промычал Акира в копну каштановых волос. Внутренние демоны уснули. Она прогнала их — Я так устал, Нанами… За целую вечность я не выматывался так, как за эти последние месяцы с тобой.