Быть нужным

Еще не до конца проснувшись, Алек подумал, что закрыть шторы было отличной идеей. В одном месте оставалась полоска света, где шторы неплотно прилегали друг к другу, которая говорила о том, что на улице все еще было светло. Учитывая, что диван стоял напротив окна, бьющий в глаза свет вряд ли помог бы комфортному пробуждению. Алек вздохнул: тесный обруч из рук сдавливал его грудь. Но он лишь улыбнулся, удобнее устраиваясь и все еще зевая. Сегодня Магнус обновлял защитные слои вокруг Института. В последнее время демоны словно взбесились, исступленно нападая средь бела дня. Мариз, вернувшаяся из Идриса, послала официальный запрос на помощь Верховного мага. Алек был против: он знал, что обновление всех щитов может оставить Магнуса истощенным и что можно пригласить другого мага. Но Мариз демонстративно обратилась именно к Магнусу, а сам Магнус отмел все аргументы тем, что, раз Алек и его сестра с братом живут в Институте, он должен лично позаботиться о его защите. Алек, сжав зубы, сдался, пообещав, что Магнусу пришлют достойный счет, уже наперед зная, что он истратит все свои силы. Так и случилось. Поэтому сразу после того, как Магнус закончил, Алек довез его, находившегося почти без сознания, на такси в лофт (ни о каком портале не могло быть и речи), несмотря на недовольный взгляд Мариз и дела в Институте. До кровати было слишком далеко идти, поэтому Алек донес Магнуса на руках лишь до дивана в гостиной. Сначала Магнус не хотел брать его силу, но Алек настоял и остался с ним, крепко держа за руку и сидя у изголовья. Увидев, что Алек настроен решительно, Магнус подвинулся ближе к спинке и потянул их сжатые руки на себя. Сил не хватало даже на слова. Алек, колеблясь несколько секунд, решился и, поставив телефон на беззвучный режим и положив его на кофейный столик рядом, улегся с Магнусом. Тот довольно вздохнул, прижимаясь, и наконец закрыл глаза, проваливаясь в глубокий сон. Алек сначал просто лежал, позволяя себе смотреть на такое спокойное сейчас лицо Магнуса, со слегка размазанным макияжем вокруг глаз, а потом его веки тоже начали наливаться тяжестью. Значит, Магнус понемногу восстанавливался. Это было последней мыслью, прежде чем он тоже закрыл глаза и погрузился в сон. Когда Алек проснулся, Магнус все еще спал, распластавшись у него на груди, обнимая руками и ногами. За те несколько ночей, что были у них, Алек обнаружил, что Магнус любил обниматься во сне и окутывать тело Алека всеми конечностями. Тот был совсем не против, наслаждаясь такой новой близостью и обнимая в ответ. Разум был кристально чистым и ясным, спать не хотелось совсем, но и будить Магнуса — тоже. Тот сладко сопел, уткнувшись в плечо и горячо дыша в шею. Алек улыбнулся: во сне лицо Магнуса было безмятежным, спокойным, словно помолодевшим на несколько лет; темные круги под глазами стали менее заметными, а щеки — не такими бледными. Они проспали несколько часов, судя по часам на стене. Решив-таки не будить Магнуса, Алек лишь поудобнее устроился, обнимая того за плечи, и вздохнул. Их отношения развивались стремительно, поэтому у Алека никогда не было времени остановиться на секунду и подумать, ощутить эту влюбленность и те самые бабочки в животе. Рейды, выслеживание Валентина, управление Институтом — дел было по горло, но они оба старались и выделяли время друг для друга. Но у Алека при виде Магнуса все мысли разбегались в разные стороны, особенно когда дело доходило до поцелуев или чего-то большего. Алек еще раз глубоко вздохнул, концентрируясь на ощущениях и запоминая их. Он прижался к волосам, вдыхая их аромат. Они пахли большей частью лаком или гелем, Алек не разбирался, но сквозь этот химический аромат пробивалась еще нотка чего-то сладкого. Однажды Алек понюхал жидкость в маленькой баночке из темного стекла с разрешения Магнуса, когда тот готовил какое-то зелье. Магнус тогда сказал, что это сандал и что ему очень нравится этот запах, потому что ассоциируется с Индией и жизнью, полной сладости и специй. Алек распознал его и сейчас: сладко-древесный, изысканный, не очень сильный, но стойкий. Этот аромат незаметно окутывал Магнуса вместе с запахом жженого сахара, появлявшегося после использования магии. Алек осторожно прижался губами ко лбу в коротком, нежном поцелуе. Он положил свободную руку поверх руки Магнуса, прослеживая пальцами твердые мышцы на плече, затянутые в мягкую ткань рубашки. Продолжил, осторожно касаясь надплечья и шеи, обвивая ладонь вокруг затылка, провел большим пальцем по скуле. Магнус вздохнул, переместив руку чуть выше по груди. На мгновение сердце пропустило удар в иррациональном страхе, что он все-таки его разбудил, но Магнус, кажется, крепко спал, дыхание его не сбилось, и выглядел он таким же спокойным и беззащитным, поэтому Алек не убрал руку. Он аккуратно съехал вниз так, чтобы их лица оказались на одном уровне, прижался лбом ко лбу. Красть поцелуй во сне казалось кощунством, Алек решил, что сделает это, когда тот проснется. Поэтому он лишь приблизился, чувствуя ровное тихое дыхание на своих губах, и замер. Тело Магнуса было горячим, приятное тепло окутывало их обоих. В детстве Иззи иногда приходила к нему в комнату ночевать, когда ей было грустно. Он помнил те ощущения, когда она, совсем маленькая, прижималась к его боку, кутаясь в одеяло. Но сейчас ощущения были совсем другие. Никто и никогда не касался его так, как Магнус. Даже простое прикосновение к руке или щеке посылало волну мурашек и вызывало волнение. Алеку было очень сложно поначалу впускать его в свое личное пространство. Дело было не только в страхе, но и в смущении: он понятия не имел, как надо было реагировать на все эти мимолетные прикосновения — делать вид, что не замечаешь, или сделать что-то такое же в ответ? Но он не знал, как прикасаться в ответ, а игнорирование… Алек видел, как иногда в пронзительных глазах Магнуса что-то затухало, как свечка, когда Алек демонстративно не замечал какого-нибудь поглаживания по пояснице или локтю, как на мгновение в его глазах мелькало разочарование. Тогда Алек решил попробовать… попробовать прикоснуться в ответ. О, он помнит, как брови Магнуса безмолвно взлетели вверх, когда на очередное касание руки Алек поймал в плен его ладонь и сжал в своей (возможно, сильнее, чем требовалось). Слава богу, Магнус ничего не сказал: комментарии по этому поводу вряд ли помогли бы справиться с волной смущения, накрывшей Алека, который упорно смотрел вперед, чувствуя, как по шее расползаются яркие красные пятна. Магнус лишь улыбнулся этой своей загадочной улыбкой и сжал ладонь в ответ, делая вид, что полностью сосредоточился на беседе. Тогда Алек стал смелее и на последующих свиданиях держал Магнуса за руку, когда они прогуливались поздно вечером, или смущенно улыбался, когда Магнус невзначай гладил его сзади по шее или коротко проводил ладонью по коленке. Он хотел дать понять Магнусу, что его прикосновения приятны, несмотря на волнение, которое они вызывали. Вот и сейчас, когда Магнус безмятежно спал (и не мог отвлекать его своими завораживающими глазами), Алек позволил себе почувствовать, как их тела соприкасаются. Магнус в его руках ощущался так правильно. Он впитывал в себя это ощущение комфорта и тепла, чтобы одинокими ночами в своей комнате, когда у них не было возможности увидеться друг с другом, находить его в памяти и переживать снова. Алек никогда не касался никого так откровенно, как Магнуса. Конечно, у него был парабатай, который мог обнять его или хлопнуть по плечу. Иногда они шутили, и Алек брал Джейса в захват, с силой ероша волосы. Иногда они сидели поздно ночью в комнате, соприкасаясь коленями и плечами у кровати, разговаривая, делясь тайнами, когда Алек сгорал от своей влюбленности и невозможности прикоснуться более откровенно, совсем не по-дружески. Иногда Джейс тащил его на спине после особо неудачных рейдов, когда Алек прикрывал их с Иззи спины. Но эти прикосновения воспринимались им как само собой разумеющиеся. От них в голове не было пусто, от них не перехватывало дыхание, от них сердце не стучало где-то в горле. Даже сейчас, когда они просто лежали на диване, сердцебиение зашкаливало и дыхание сбивалось от одного только присутствия Магнуса рядом с собой. Было так приятно чувствовать себя нужным, ощущать, как Магнус тесно прижимался к нему, обхватывая самым немыслимым образом. Алек улыбнулся. Желание украсть поцелуй уже не казалось таким неправильным. Все еще сомневаясь, он придвинулся чуть ближе, почти касаясь чужих губ своими. Теплое дыхание Магнуса будоражило, его приоткрытые губы манили, собственное сердце стало бешено стучать, хотя ничего необычного не должно было случиться. Еще раз удостоверившись, что Магнус спит, он наконец решился, осторожно прижимаясь и закрывая глаза, захватил сначала верхнюю губу, потом нижнюю. Отрываться не хотелось, волна нежности затопила его; он крепче прижал к себе Магнуса, осторожно провел языком по нижней губе, опять захватывая ее в плен. Вдруг рука на его груди опустилась на талию и слегка сжала бок: — М-м-м, если ты каждый раз будешь будить меня так, сладкий, я перестану отпускать тебя ночевать в Институт. Алек не смог сдержать удивленное “ох”, в тот же миг отстраняясь: — Я... Прости, я не хотел тебя будить, — проговорил Алек, убирая руку с его шеи. Но Магнус перехватил это движение, возвращая ладонь обратно и лишь сильнее зарываясь носом в Алеково плечо. Он все еще лежал с закрытыми глазами, не отодвинувшись ни на дюйм, и все так же прижимал Алека к себе. — О, я совсем не против, Алекса-а-а-андр, — глухо пробормотал он, не удержав длинный зевок на его имени. — Поспи еще несколько часов, — в голосе Алека чувствовалась улыбка. Магнус согласно угукнул, потершись щекой о плечо, и замер. Дыхание его снова стало ровным. Алек подумал, что в данный момент, в этой комнате, ничто не сможет омрачить его настроение. Он был счастлив находиться с этим человеком, и одно его присутствие наполняло жизнь смыслом. И он сделает все, чтобы Магнусу было с ним хорошо. Слушая размеренный стук сердца Магнуса, Алек сам не заметил, как глаза его закрылись и как он провалился в сновидение, наполненное ощущением безмятежности, мягкими прикосновениями таких знакомых рук и взглядами пронзительных кошачьих глаз.