Цветок вишневого дерева

Весна была одним из его любимых времён года. Это не только цветы и птицы, сколько радость от всего, что ему нравилось. Это было намного больше, чем цветы и птицы — это была радость от всего, что ему нравилось: снег таял, дни становились длиннее, и солнце поднималось всё выше. Зимы всегда были трудными, особенно в солнцестояние, когда связь между людьми и духами достигало своей высшей точки, ожидая, что он придёт очищать накопившийся груз. Поворот времён года — словно глоток свежего воздуха после того, как Ван слишком долго был под водой. И тот факт, что Раава выглядела ещё красивее, чем когда-либо на фоне ярких весенних цветов, тоже был неплохим плюсом. Ван не мог вспомнить, когда именно Раава начала принимать человеческую форму рядом с ним. Он полагал, что она это делала, когда им приходилось посещать деревни. Привлечение сияющего, всемогущего духа могло привести к появлению множеству хлопот. Не то, чтобы он жаловался на изменения, наоборот. В первый раз у Раавы были распущенные белые волосы, бледная кожа с пятнами синего цвета. Она перевела дыхание. Возможно, её дух тесно связан с человеческой формой, но она была самой красивой женщиной из всех, кого Ван когда-либо видел. Точнее, когда она действительно была женщиной, а не древним змеем. И Ван должен признать: несмотря на то, что она слегка бесила его, но всё-таки по-настоящему развивалась. Ван улыбнулся, наблюдая, как Раава скользит по берегу ручья: снежные волосы, взъерошенные лёгким ветерком, и призрачные шаги, сопровождаемые счастливой походкой Мулы. Ей нравилось быть рядом с природой, а ему нравилось видеть, как она общается с ней, любоваться сиянием в её голубых глазах каждый раз, когда бродила по разным дебрям. В ней была своя изюминка, когда она делала всё, что было совершенно уникальным. Он был уверен, что никогда не устанет от этого. Раава сделала паузу в своём движении и повернулась, как будто почувствовала, о чём думал Ван. Она подняла брови:       — Ты на редкость спокойный человек… Это необычно.       — Разве человек не может ненадолго уйти в себя? — один уголок его губ выгнулся выше другого, а руки аккуратно складывались за головой.       — Когда эти мысли так безгранично сосредоточены на мне, тогда нет, он не может, — её голос, как всегда, был тщательно выровнен, но выражение лица вызывало раздражение, которое заставляло его сердце биться. — Вновь напоминаю, что это — не моя истинная форма, Ван. Послышался смешок в его груди, и он вскочил на ноги.       — Это не значит, что я не могу восхищаться тобой, не так ли? Всё-таки, здесь мы на равных. Всё, что Раава говорила дальше — был смутный шёпот в ушах Вана. Его внимание внезапно было украдено вишневым цветком, что скользил носом по земле. Он поймал его прежде, чем закончился спуск. Ван снова взглянул на Рааву и у него возникла идея. Улыбаясь шире, чем обычно, он направился к ней через длинную траву. На идеальных чертах Раавы мелькнуло удивление. Ван остановился прямо перед ней и аккуратно заправил ей цветок за ухо, закрепив его несколькими шелковистыми прядями белого цвета. Раава нахмурила брови, когда он отстранился, чтобы изучить отражение в потоке реки. Между ними промелькнуло молчание, нарушаемое только Мулой, что бегала за бабочкой. Когда Раава заговорила снова, её голос был по-настоящему сбит с толку — это было редкое для неё чувство.       — Боюсь, я не понимаю смысл этого действия. Снова послышался смешок в груди Вана, и он сократил расстояние между ними, обняв Рааву за талию. Тепло мгновенно пробежало по нему; его подбородок взгромоздился на её плечо, его карие глаза встретились с её глазами в чистой поверхности воды.       — Я не знаю… я просто подумал, что тебе не помешает немного цвета. Призрачная ухмылка появилась на её лице; её руки коснулись его предплечий, когда Раава наклонилась к Вану; её волосы щекотали его щеку.       — Думаю, весной это вполне уместно. Удовлетворение охватило его через её одобрение; он вытянул шею, чтобы коснуться её губ, и с лёгким дыханием вырвался гул. Когда Ван отстранился, он увидел настоящую улыбку от Раавы, и это, казалось, забрало всю силу колен. Это определённо хороший год. Ван это чувствовал.