Thick twilight

В комнате парил густой полумрак. Немного странное выражение, лишенное всякой логики, но вот если приглядеться, то действительно создается такое впечатление, а все благодаря слабо светящей лампе, держащейся на практически оголенных проводах в небольшой комнате, освещающей светлые стены, местами с отвалившейся плиткой и облупившейся штукатуркой. При таком освещении мало что видно, а с учетом клубней дыма, распространившихся и парящих уже по всей площади комнаты, имеющий едкий табачный запах с примесью ментола, мало что видно. Вот, наверное, именно так можно понять и представить густой полумрак. Находясь в комнате, можно услышать ритмичный звук. Кап.кап.кап. Судя по всему, мы находимся в помещении, имеющие раковину, ванную или протекающий потолок. Не ошиблись. Посреди комнаты установлена видавшая виды ванная. Нет, не ментол, есть в этом дыме еще некий запах, сразу трудно заметить, он легкий, но терпкий, отдает железом, сразу и не узнать. Вспоминаю этот запах, этот вкус. Во время курения лопнула губа. Это вкус смешения сигаретного дыма и крови. Это запах дыма и крови. Он терпкий, сладкий и отдает железом. но от куда может быть запах крови? Туман сигаретного дыма поднимается вверх, просачивается сквозь щели и постепенно рассеивается, делая возможным видеть помещение полностью. Из старой железной ванной свисает тонкая и хрупкая рука. Она бела и неподвижна. Если б не стекающая алая жидкость по запястью, переходящей на кисть и методично падающая на битый кафель, можно было предположить, что обладательница этой хрупкой кисть уснула во время принятия водных процедур. Но как понять что человек спит? Его выдают размеренные вздохи и выдохи, медленно вздымающаяся и плавно опускающаяся грудь. Но обладательница прелестной груди, которою не полностью покрывает вода цвета "шато бордо" неподвижна. Эти белые груди, упругие и с небольшими вишенками- сосками, более не такими розовыми, как раньше, окруженные водой винного цвета, не выглядят вульгарно или соблазнительно. Они выглядят эротично. Эротично на столько, что хочется писать картину и показывать людям, как нечто прекрасное, божественное, возможно, это выглядит именно так, из-за того самого ментолового дыма, из-за слабо освещающей помещение лампы. Все возможно. Но это по истине прекрасное зрелище. Поднимаясь от груди, плавно переходим на тонкие и ярко выделенные ключицы. Прерывающиеся не глубокой выемкой в том месте, где начинается шея. Она тонкая и хрупкая. Кожа выглядит как шёлк. К ней хочется прикасаться. Заметили? На ней нет украшений, ни колец, ни глупых браслетов, ни даже медальона или цепочки, подаренных любовником. И это хорошо, они бы портили, огрубляли образ. Как по мне, так все прекрасное в простоте. Шея тонкая и хрупкая, но на ней, с правой стороны, на уровне подбородка, виднеется сиреневая отметина. Засос. Возможно, поставленный во время грубого и страстного полового акта. Видимо, хозяин этой отметины решил показать, что эта шея, это тело, эта женщина принадлежит ему. Не большой подбородок, немного запрокинутый вверх, острые скулы, об которые можно порезаться, вздернутый носик, и два больших глаза. Как омуты, они манят и влекут своим изумрудным цветом. Но в них чего то не хватает. искры. страсти. жизни. Да, именно жизни. Они бездыханны, словно стекляшки, которые можно найти на побережье моря. Их годами омывает вода, превращая острые осколки в гладкие камни, устилающие морской пляж цветными, переливающимися на солнечном свету камнями. Густые,четные и длинные ресницы окантовывают смотрящие в одну точку глаза. Аккуратные брови придают белому, как холст личику завершение образа. Над бровями небольшой, полностью открытый лоб, к которому прилипли несколько черных прядей. Волосы не успели полностью намокнуть, они остаются густым настилом на голове их обладательницы. Они длинные и черные как смоль. Одну вещь я пропустил. Губы. Пухлые и прекрасные губы. Они больше не розовые. Они больше никогда не будут розовыми. Они твердые и белые. С них больше не сорвется ни одного слова, ни звука, ни стона... Ритмичный звук отвлекает от раздумий. кап.кап.кап. Кровь, уже вперемешку с водой все так же стекает по тонкой и хрупкой руке на битый кафель. Как же она прекрасна... даже будучи мёртвой, она божественна. Белая грудь, черные волосы и алая вода. Прекрасное сочетание . Жаль, что она сама больше не насладится своей красотой. Больше никто не насладится ей. Её молодое тело могло убить много вещей. Алкоголь, наркотики, никотин. Но ничего из этого она ни разу не употребляла. Ничего из этого ее не могло убить. Её убила глупость. Её же глупость. И нож. Мой нож. Запах ментоловой сигареты останется в этой комнате после моего ухода. Даже после того, как ее найдут. И даже после того, как найдут мое бездыханное тело, находящиеся в петле в соседней комнате. Но теперь, после всего произошедшего, несколько вещей останутся надолго. Кровь, впитавшаяся в швы между битым кафелем. Запах сигарет с ментолом, проникший в закрома этой комнаты так, что даже стены пропитались им. И засос, оставленный с правой стороны, на уровне подбородка, кем-то, но не мной.