• Ханами. •
В свои двадцать Пак Чанель мог похвастаться тем, что уже успел заработать себе нервный срыв, завести популярный блог на просторах соц.сетей в интернете и всепонимающую, всезнающую старшую сестру. Нет, вы не подумайте, сестру он действительно очень любил и уважал. Возможно, именно поэтому, когда та заметила, что обычно дружелюбное поведение ее младшего брата в корне изменилось, первая забила тревогу. Нет, Чанель, конечно же, не страдал каким-то психическим расстройством, однако в их достаточно маленьком городке не принято было к мозгоправам обращаться, да и разве это болезнь, так, настроение плохое. Затяжное, очень. Уныние да желание прибить всех к чертовой бабушке, лишь бы не лезли да в одиночестве оставили, а потом сесть где-нибудь в уединенном месте и позорно разреветься. Просто навалилось все, думал Чанель. Нелюбимая специальность в местном вузе, дурацкая работа, непонимание среди друзей и родных да одиночество. Чанель правда думал, что все это проходящее. Но Чанель ошибался. Юра в этом плане была более осведомлена, чем младший братик. Не зря же тонны медицинских дорам пересмотрела по самым популярным каналам и с востребованными актерами. И как бы Чанель не открещивался, она, все же, была непреклонна. Однако затащить Чанеля хотя бы к психологу успехом не увенчалось. Но и Чанель вынужден был пойти на уступки. «Тебе стоит завести дневник, чтобы записывать свой день. И выговориться можно, и события проанализировать. В одной из моих любимых дорам главной героине этот способ очень даже помог», - в конце концов, предложила Чанелю она. После чего парень поспешил возмутиться, - «Я разве похож на страдающую от неразделенной любви школьницу?», - взревел праведным гневом он. Чанель, конечно же, не смотрел какие-то там женские любовные романы, конечно же, нет. Просто вечно первый попадал под руки сестре, и та, без стеснения, вываливала все свои впечатления от просмотра на драгоценного младшего братика. «Заведи себе онлайн-блог, раз не хочешь дневник. По-моему, это даже еще круче». Юра все равно настояла на своем и, к удивлению Чанеля, но, все же, сумела его убедить. Так началось его знакомство с социальными сетями в интернете более тесно. И Чанель соврал бы, если бы сказал, что со временем не втянулся в это занятие. Получалось у него довольно неплохо, целевая аудитория со временем росла, темы, которые он в своем блоге освещал, тоже. Помимо каждодневной записи о собственной жизни, он рассказывал о местах, которые бы хотел посетить или уже побывал. Размышлял о книгах, фильмах и музыке. Даже выставлял на всеобщее обозрение собственные работы. В итоге, идея Юры, все же, оказалась очень удачной. На окружающих он стал срываться значительно меньше, больше стал уделять внимание собственному времени, заполнял его необычными событиями и все больше отдалялся от скучной рутинной жизни. Познакомился со многими новыми людьми и обзавелся друзьями в разных городах Южной Кореи. И это его все же немного, но радовало. А кто-то просто примелькался в оценках его постов и комментариях. Вот и сейчас Чанель размышлял о том, куда бы хотел съездить и что увидеть. «Наткнулся сегодня на эту фотографию Сакуры. Сделана она в одном из районов Сеула. Я, к своему огорчению, бывал там еще в детстве и толком ничего не помню. У нас здесь подобных деревьев достаточно мало. Хотелось бы мне понаблюдать за этим прекрасным падением ее лепестков в таком масштабе». Закончив печатать текст и прикрепив фотографию, о которой он говорил, Пак отправил свою запись на публикацию в блог. Ему было интересно, что же ему напишут в комментариях. А, может быть, кто-то из его читателей живет в Сеуле. Это было бы довольно неплохо. bbh: - Пять сантиметров в секунду. Первый комментарий появился спустя пятнадцать минут после публикации и ввел Чанеля в некий ступор непонимания. pcy: - А? Ты о чем? – Поспешил ответить он. Комментатор был ему знаком, но не так давно. Пак сам случайно зашел на его страницу, когда заметил его в своих подписчиках, а после и в оценках каждой записи. Ему польстило такое внимание со стороны, да и личность этого человека заинтриговала. На аватарке на него взирало довольно милое радостное улыбающееся лицо, однако содержание постов на его профиле очень разнилось с визуализацией. Чанель был изумлен, однако подобное ему было очень хорошо знакомо. И если Пак уже мог совладать с собственными эмоциями, то bbh только начинал путь работы над собой. Собственно, bbh, как знал Чанель, звали Бекхеном. Пак прокомментировал один из его постов, стараясь поддержать пользователя, после чего они немного поговорили, выяснив кое-какие факты друг о друге. bbh: - Это скорость, с которой падают лепестки Сакуры. Пять сантиметров в секунду. Вскоре последовал ответ от Бекхена, который пояснял, о чем он говорил до этого. Пак Чанель почувствовал себя на этих словах довольно странно. Подсознание будто бы вопило ему о том, что он упускает какую-то важную деталь. Только вот Чанель никак не мог понять или же вспомнить, какую именно. От этого было досадно, а сердце испуганно сжалось, стуча в груди быстрее и громче. pcy: - Ты так много всего знаешь… Пак заметил, что тот действительно обладал большими знаниями, которые частично использовал в свою пользу. Но и, так же, частично эти его знания были для окружающих ни к чему. Вот и Чанель вряд ли задумывался о том, с какой же скоростью падают лепестки. Ему просто хотелось понаблюдать за их падением, почувствовать легкий сладкий аромат и нежный ветер. Но почему же тогда Паку казалось, что в этих пяти секундах, которые на первый взгляд казались бесполезными, был сокрыт какой-то смысл? bbh: - Лепестки Сакуры очень похожи на снег. Ни разу не думал об этом? У меня сейчас за окном настоящий снегопад, вот мне и пришло это в голову. Ответ Бекхена пришел не сразу, а лишь с истечением получаса. Чанель даже успел заскучать, выпить чашку зеленого чая, и подумать над тем, а не обидел ли он ненароком своего нового друга. pcy: - Да уж. А какая скорость тогда у падения снежинок? Столько же, пять сантиметров в секунду? Или нет? Но ответ от Бекхена не пришел в этот раз, ни через пол часа, ни через час или же даже два. С тяжелым сердцем Чанель ложился спать, не дождавшись его. Ему с самого раннего утра предстояло собираться на учебу и работу, которая была после универа. Зайти в блог в течение дня он так же не мог. Поэтому сообщение от Бекхена он прочитал только вечером следующего дня. bbh: - Здорово бы было наблюдать за падением лепестков и любоваться Сакурой вместе, к примеру, через год. Это было бы прекрасным подарком. Чанель слегка удивился подобному сообщению, но ответил, что считает эту мысль хорошей. Однако Бекхен больше в сети не появлялся достаточно долгое время. Даже успел затеряться в паковской памяти в веренице других подобных пользователей сайта. Чанелю казалось, что он потерялся в водовороте серых будней. Дел и долгов в универе навалилось много, конец семестра обязывал подчищать хвосты и готовил к сессии. Наверно, думал Пак, Бекхен был занят тем же. Они практически не списывались, а записей в блоге Бена не было. Только загадочное сообщение о тоске и данном когда-то давно обещании. Чанель не понял ни черта, однако некий укол ревности почувствовал. И тогда, как раз, по-видимому, и понял, что привязаться успел. Но дни шли, сменяя друг друга унылой чередой. Пак пытался писать Бекхену односложные сообщения вроде тех же: «Привет», «Как дела?», «Как день прошел?» и «Что ты делаешь?». Бен отвечал так же односложно либо и вовсе игнорировал. Чанелю это было неприятно. И, в итоге, в какой-то момент Пак просто забил и забыл, погрузившись в собственную рутину с головой. Год плавно подходил к концу. Закончились холодные снегопады. Постепенно весна отвоевывала свое законное время года у зимы. Сугробы таяли, оттаял и сам Чанель. Паку казалось, что из-за холодов время вокруг него будто бы остановилось. Было тоскливо и грустно. Много раз ему снились дурные сны, но, чаще всего, прошлое. А от этого не по себе ему было еще больше. В детстве, еще когда Чанель ходил в младшую школу, их семья жила в Сеуле. И, конечно же, у Чанеля было много друзей, с которыми ему пришлось расстаться, когда отцу пришлось уехать из столицы по работе. И вот в этом вот детстве у него был особенный друг, с которым время проводить получалось больше, чем с другими. Чанель помнил о нем совсем смутно. И в такие вот сны вспоминал заново, вместе с сожалением, что сейчас ничего о нем не знает. В первое время после переезда они даже общались, письма друг другу писали, но потом семейство Пак было вынуждено вновь переехать, и связь с этим другом потерялась, как и те немногочисленные письма, что были парню дороги. А потом и имя стерлось, и адрес в его ненадежной детской памяти. Сейчас об этом, Чанель, наверное, жалел больше всего в своей жизни. В один из таких вот тоскливых зимних дней в его соц.сетях появилось сообщение от Бекхена. bbh: - Привет. Простое, совершенно обычное предложение, но сердце Чанеля, отчего-то, забилось быстрее. Наверно, его так впечатлил факт инициативы именно от этого парня. Только вот Пак еще держал обиду на него, поэтому отвечать не спешил. Он все думал, как бы ему выразить свои эмоции по этому поводу в ответе. bbh: - Правда, Чанель, прости. Я знаю, я не очень хорошо повел себя в нашем общении. Но у меня были на то причины. Не скажу, какие. Оправдание – это явно не мое… pcy: - Но теперь, очевидно, эти причины тебя не беспокоят? И ты так кстати вспомнил обо мне? bbh: - Прости… просто… мне тебя не хватало. А когда я видел твое сообщение, совсем не мог сосредоточиться. Хотелось бросить все… pcy: - А теперь что, ты разобрался со своими делами? Пак, отчасти, мог его понять, да и, учитывая то, что само приближение весны неуклонно делало его мягче, готов был простить Бекхену все, только совсем малость на него обижался. bbh: - Ну прости меня, пожалуйста. И умоляющий смайлик в конце. Окончательно добивая. Пак тяжело выдохнул, неодобрительно качая головой, разочаровываясь в собственном слабом характере. Однако улыбка тут же отразилась на его губах. Бекхен все-таки добился своего. pcy: - Ладно. Но только в этот раз. bbh: - Спасибо. Тут же ответил Бен. Наверно, у того гора, что была тяжким грузом вины, тут же упала с плеч. Чанелю представлялось все именно так. bbh: - Как твои экзамены? У тебя уже, вроде бы, должны быть каникулы перед новым учебным годом… pcy: - Да, отдыхаю. Сессия закрыта. Стипендии быть. «Веселящийся смайлик». Вот думаю о том, чтобы съездить куда-нибудь. Только еще не решил куда. bbh: - Путешествия – это хорошо. Я бы тоже куда-нибудь отправился. Знаешь, на Чеджу, вроде, очень не плохо. А еще Канвондо или Пусан. pcy: - Звучит действительно заманчиво. Где-то в сознании у Пака мелькнула мысль о том, что было бы неплохо попутешествовать с Бекхеном, только вот предложить это Пак еще бы не решился. Все-таки слишком мало они знали друг друга. pcy: - Думаю, я так и поступлю. bbh: - Тогда с тебя обязательный фотоотчет с подробным рассказом как вернешься. Я хочу узнать все твои впечатления. pcy: - Обязательно. «Ты будешь первым» - закончил Пак свою мысль уже после того, как отключил телефон и лег спать. Теперь сообщения Бекхена приходили регулярно. Парень часто делился с Чанелем своими обычными делами, событиями. Жаловался на дурных друзей и родных. Казалось бы, что Чан уже знал о нем практически все, но что-то определенно оставалось. Словно между ними было что-то недосказанное друг другу. Бекхен теперь периодически предупреждал, что пропадет на какое-то время. Просил Чанеля писать ему, если было о чем, даже если тот был оффлайн. Обещал все прочитать потом. А позже в итоге и признался Чану, что для него все это было очень важным. И Чанель писал. Наверно, в такие моменты ему было проще выговориться. Эти своеобразные письма к Бекхену приводи его собственные мысли в порядок. Вот так Пак Чанель и не заметил, как привязался к странному, иногда совсем простому, иногда очень загадочному, Бен Бекхену. Дни шли скучной вереницей. Учебный год наступил довольно быстро и все больше держал в напряжении Чанеля. Хотелось выть и лезть на стену. В мае ему внезапно понадобилась подработка и тогда-то со временем оказалась полная круглая пятая точка. Но Чанель почти не жаловался, только чуть-чуть, иногда и то Бекхену, как самому понимающему. Тот как-то тоже обмолвился, что работает, а значит, понимает, по мнению Чанеля, как это сложно, совмещать работу и учебу. Только вот Чанель упустил тот факт, что Бен ничего о своей учебе и ее наличии ему не рассказывал. Однако, время действительно быстротечно. Чанель, достигнув своей цели, поспешил расстаться со своей нелюбимой подработкой. На горизонте маячил июль, а это значило, что Пак вполне себе может позволить взять свою любимую камеру и отправился путешествовать на Чеджу. Все же, для путешествия он выбрал именно этот остров. bbh: - Помни, я жду от тебя кучу счастливых фотографий. Напутственно написал ему Бекхен. Чанель написал ему об этой новости, заодно предупреждал о своем временном отсутствии в сети. И ему, конечно же, очень хотелось также получать от Бекхена их своеобразные письма. Бекхен сказал, что так и поступит, если вдруг и если что. Поэтому Чанель с легким сердцем мог отправиться в путь. Заметив, что значок онлайна его собеседника погас, после того как тот прочитал его последнее сообщение, Бекхен устало потер глаза и, несколько раз моргнув, выключил старенький компьютер. Комната тут же погрузилась в блаженную тишину. Вздохнув, парень устало зевнул. Хотя было еще и не так поздно, но они уже попрощались друг с другом. Чанель собирался провести за сборами перед завтрашней поездкой весь вечер. Бекхен все понимал, и препятствовать его решению не собирался. Ему и самому хотелось немного побыть наедине с собственными мыслями и соображениями. Душный летний Сеул даже в вечернее время угнетал несчастных жителей. Всему виной был приближающийся сезон дождей, не иначе. Бен, взяв с собой телефон, немного денег и ключи от квартиры, чтобы поздно ночью не беспокоить приехавшую к нему погостить мать, вышел на узкие улицы столицы. Бесцельно слоняться вот так поздно вечером уже вошло у него в привычку. Минув несколько поворотов, круглосуточных супермаркетов и магазинов, он вышел на набережную. В этом месте был парк, который ему очень нравился. Деревья были высажены на берегу реки. А от воды сейчас как никогда кстати веяло спасительной прохладой. Медленно прогуливаясь, Бекхен, наконец, позволил мыслям вернуться к тем вопросам, которые беспокоили его больше всего. - Знать бы, ошибся я или нет, - тяжело выдохнул он. В отличие от Чанеля, Бекхен был не на много, но все старше. Да и имя своего детского друга запомнил. А еще никуда практически не переезжал, только родители и то совсем недавно, а письма бережно хранил. Бен безуспешно искал, и соц.сети стали самым действенным, как оказалось, способом. Он нашел человека с тем же именем, да и еще несколько деталей сошлись, подтверждая его личность. Но Бекхен все равно сомневался. После долгих поисков поверить в собственную удачу не получалось. И вот, теперь, когда они вновь возобновили общение, Бен застопорился на самом простом. «И что, собственно, теперь?» Бен попросту не знал на самом деле, для чего все это затеял. Для чего искал того давнего друга детства? Что он ему мог сказать теперь? А в чем смысл этого вообще, Бен сам себя не понимал. Ему, безусловно, сейчас было тяжело. Родители были вынуждены два года назад переехать ближе к морю из-за здоровья отца. Бекхен же остался, ему совсем не хотелось бросать учебу в престижном вузе, последний год обучения-то. Ему пришлось справляться как-то самому, и он справился. Только вот из-за вечных подработок, попыток содержать не только себя, но и родителям помочь, очень скоро друзья - тусовщики про него забыли, находя новых друзей. Бекхен же остался один. Те крохи времени, что он не использовал на сон, еду и учебу, он стал тратить на поиски Чанеля. И, в итоге, нашел. Пожалуй, это стало самым лучшим событием в его жизни за несколько последних лет. И, что еще интересней, Пак практически не изменился. Все тот же добрый, радостный ребенок, коим его помнил Бекхен. И почти такой же. Бен прекрасно понимал, что младший мог показывать не все свои стороны, только вот думать об этом не хотелось вовсе. Бесцельно бродить по парку Бену надоело, и он целенаправленно отправился к хорошо знакомому ему месту. Недалеко от берега реки росло вишневое дерево. Сакура, как ее еще многие называли. И хоть в данное время года был не сезон ее цветения, Бен все равно очень любил проводить время, бывая здесь. Дерево было большим и буйство зелени в данный момент не делало его менее прекрасным, чем, скажем, той же весной. Бекхен присел на расположенную рядом лавку, прикрывая глаза. Перед ним тут же всплыли детские воспоминания: «двое мальчишек, что так же сидели тут, только весной». «Было бы неплохо наблюдать за ее цветением и через год». Фраза всплыла сама собой. Хоть Бену и было грустно от этих воспоминаний, они все равно приятно грели ему сердце. Детские воспоминания, наверно, самые яркие в его жизни. Чанель не сказал Бекхену сколько времени собирался провести на Чеджу. И через неделю Бен уже закономерно почувствовал его нехватку в общении. Он несколько раз порывался написать ему письмо, хоть немного выговорится и облегчить душу, только каждый раз стирал все свои сообщения. Они неуклонно у него сводились к прошлому. А прошлое ворошить Бекхену почему-то вовсе не хотелось. Вскоре мать собиралась уезжать назад. Бекхену отпускать ее очень не хотелось, слишком сильно он за нее переживал. После похорон отца прошло не так много времени, сам Бекхен был все еще не в порядке, что уж говорить за нее. Но женщина хотела вернуться назад. Ей хотелось к морю. Бен не мог препятствовать ее желаниям. Только пообещал в скором времени взять отпуск и тоже приехать. На самом деле у них было очень много дел. Предстояло еще научиться жить без отца. Когда он остался один на один с собственными мыслями, сердце жалобно заныло. Тоска скребла душу своими цепкими когтями. Хотелось почувствовать хоть немного человеческого тепла рядом, объятий, которые бы хоть немного поддержали его. Руки сами собой потянулись к компьютеру. Даже пока загружалось это старое чудо техники, Бекхен не передумал. Он, как никогда прежде, верил в собственное решение. Внутри него скопилось так много слов, невысказанных эмоций, которые ни в детстве, ни сейчас никак не могли достичь Чанеля. Но не теперь. Сейчас же он может хоть немного поделится с ним своими мыслями, правда? bbh: «Здравствуй, дорогой Пак Чанель. Извини, что так давно не писал. В наших краях тоже выдалось жаркое лето. Правда, у вас вряд ли жара досаждает так, как здесь, в столице. Сейчас я иногда грущу, когда вспоминаю лето у моря с родителями. Асфальт у нас здесь такой горячий, что того и гляди, расплавится. Не то, что у тебя на Чеджу сейчас, наверно. Далекие небоскребы в знойном мареве. Обжигающий холод от кондиционеров в подземках и супермаркетах. Знаешь, мы виделись с тобой в последний раз на выпускном вечере в начальной школе. С тех пор минуло столько лет… И, Елли… ты хоть иногда… обо мне вспоминаешь?» bbh: «Чанель, здравствуй. Наверно, я еще не скоро дождусь твоего ответа. Даже сейчас… Да и, возможно, я давно и привык к этому. Столько моих писем к тебе в прошлом осталось без ответа. Помню, как много раз писал тебе про осень. Она очень красивая у нас. У вас, наверно, тоже. Осенние листья всегда такие красивые. Почти как сакура, хотя упавшие лепестки вишневого дерева все-таки чуточку больше. Ты знаешь, оно выросло уже таким большим, ты бы непременно удивился. Чанель, ты ведь, наверное, тоже понемногу менялся за все эти годы?» bbh: «Здравствуй. Погода все еще не радует прохладой. Я так жду, когда начнется сезон дождей, но что-то никак мне в этом не везет. Наверное, дожди сейчас передали бы как никто лучше мое внутренне состояние. Как ты там? Надеюсь, у тебя все хорошо и отдых действует на тебя положительно. Знаешь, в прошлом, я столько раз на карте просчитывал расстояние до твоего города. Столько раз придумывал, как я доеду до тебя в Б*** Елли… когда я вновь прочитал о том, что ты меняешь школу, мне стало не по себе. Но на этот раз ты действительно оказался совсем далеко. Настолько, что даже письма мои больше до тебя не доходили. А я, наверное, в итоге стерся в твоей памяти с течением времени. Как те, одиноко опадающие, лепестки Сакуры у реки Хан. Со скоростью пять сантиметров в секунду. А я все еще думаю о том, как было бы здорово, когда придет весна, наблюдать за ними вместе с тобой». bbh: «Доброго тебе утра, Чанель. Ты, скорее всего, прочитаешь это сообщение утром, потому что вернешься поздно и сил проверить sns у тебя не будет вовсе. Скорее всего, это мое последнее сообщение… Мне столько всего нужно сделать. После смерти отца я все никак не могу взять себя в руки. Так что уехать из Сеула к матери, наверное, самое правильное мое решение. Мне хочется задать тебе великое множество вопросов, хочется расспросить о каждой мелочи, которая могла бы случится с тобой за эти годы. Как ты там? Занимаешься все тем же любимым тобой спортом? Увлекаешься ли музыкой? Хотя, наверно, наличие выставленных треков говорит о предполагаемом положительном ответе. Мне хочется узнать, куда ты хотел поступать. И, в итоге, все же поступил. Завел ли друзей? Да и много чего еще. А еще сильнее хочется спросить, помнишь ли ты? Помнишь душный Сеул ранней весной? Те случайные месяцы засухи с сильными ветрами и пылью. Помнишь реку Хан? Ее склоны? То место, где, будучи еще совсем юным, ты повстречал «умника», который только и ждал удобного случая, чтобы озадачить тебя информацией? Помнишь цветение Сакуры? Как загадал желание, замеряя время падения лепестков? Как поднял упавший лист Сакуры с моих волос и потребовал исполнение обещания. Которое нам, все же, не суждено было выполнить. Прости меня. Я искал тебя по адресам, но и ты и я их сменили. Искал по номерам телефонов. Даже до сети добрался… и нашел. Нашел и стушевался. Не знал, как же мне стоит поддержать с тобой общение. Столько лет уже прошло, но… я все еще вспоминаю и думаю о тебе. И боюсь, что ты меня так и не вспомнишь. Поэтому… прости и, все же, спасибо». В голове Пак Чанеля проносилось великое множество мыслей и воспоминаний. Пейзажи за окном старого поезда сменялись один за другим. Сезон дождей наконец-то вступил в полную силу, поэтому еще с утра на улице лило как из ведра. Всего пару часов назад он сел в электричку и сейчас ужасно нервничал, до Сеула было еще достаточно далеко, к тому же поезд задерживался в виду неприятных погодных условий. Чанель волновался слишком сильно. Вчера утром, когда он прочитал все сообщения Бекхена, время для него словно остановило свой бег. Многие вещи встали на свои места, а воспоминания, что были скрыты в самых потаенных уголках памяти, наконец-то вышли наружу. Его звали Бен Бекхен. Бекхен. Маленький хен, который поразил Чанеля десять лет назад в самое сердце. Умный хен, который знал столько всего интересного. Хен, который поддерживал все «научные» эксперименты непоседливого Чанеля. Да, теперь Чанель действительно помнил это. Его звали Бен Бекхен и он был первой детской привязанностью, влюбленностью Чанеля. Мысли о Бекхене больше не покидали его голову целый день. Пак не знал, что должен ответить давнему знакомому. Сообщения казались ему словно пропитанные одиночеством. Бекхен скучал по нему. И Пак злился на себя, что не был хотя бы чуточку внимательнее, что не сохранил письма и адрес. Ему было так жаль. Ему очень хотелось сейчас увидеть Бекхена. Решение пришло в его голову внезапно. Как раз после осознания Паком того, что он скучает. Что одинаково хочет увидеть и обнять того, прошлого и нынешнего Бекхена. Деньги после поездки остались у него в достаточном количестве, чтобы он мог позволить себе не долгий, как он надеялся, путь в Сеул. И, хвала всем богам, на сообщение Чанеля с просьбой о встрече Бекхен ответил. Впрочем, Бен ни на что и не надеялся. Послезавтра утром он планировал уехать из Сеула к матери. Проживание в столице не принесло ему ровным счетом ничего, а у родительского дома было море и мамины теплые объятия. Они бы могли исцелить его тоску, утопить демонов внутри него. И Бен решился. Слабо веря в то, что Пак сможет успеть его найти, он просто отправил тому собственный сеульский адрес. А после выключил и разобрал компьютер, упаковывая его с остальными вещами для переезда. На сердце было на удивление легко, будто целый огромный груз свалился с его плеч. Бекхен впервые верил, что, возможно, теперь у него все будет хорошо. Чанель же привык принимать важные для него решения достаточно быстро. Минимум вещей и всего необходимого, первый поезд в пять утра, не помешавший и не испугавший дождь и он уже в пути. Только время и дорожно-транспортное сообщение играло против него. Но и сейчас Пак не собирался сдаваться. Минуты казались Чанелю часами, а часы – вечностью. Электричка ползла как улитка, делая непростительно долгие остановки на каждой станции. Пак волновался, ведь Бекхен больше не отвечал на его сообщения, а собственная мобильная и интернет сеть то и дело пропадали в дороге. Несмотря на твердую волю, он понемногу начинал терять уверенность в собственном решении. И Чанель благодарил всех богов, когда поезд, все же, таки прибыл в Сеул, хоть и поздно вечером. Ему предстояло найти по адресу то место, где живет Бекхен. Но Пак вновь был полон энтузиазма. Когда на дождливый Сеул наконец-то спустились сумерки, Бен Бекхен допивал первую бутылку соджу, купленном в местном супермаркете за углом. В пакете под небольшом столиком, что располагался у старого дивана, было таких еще пять. По телевизору шла какая-то не слишком смешная передача с популярными ведущими. Шоу откровенно имело статус шлака, хоть ведущие очень старались его вытащить из этой бездны дна. Бекхену тоже хотелось, чтобы его кто-нибудь так же вытащил. Вечер обещал быть скучным, но через пару бутылочек Бену уже будет все равно. - Жаль, что в Сеуле обычно не видно звезд, - обиженно сопит вслух он, когда пригубил уже вторую, с третьей бутылкой в руках открывает окно и вглядывается в ночное небо. Пахнет сыростью и озоном, дождь закончился совсем недавно, но настроение Бена так и не улучшилось. - Что ж, ты, Сеул, так меня невзлюбил? А я ведь родился тут… Горло снова обжигает прозрачная жидкость. - Отнял всех дорогих мне людей. Бекхен не замечает, как на щеках появляются мокрые дорожки слез. Он тяжело выдыхает, задавая в пустоту скорее риторический вопрос, вовсе не рассчитывая получить на него ответ. - Где же ты там? Что делаешь, а, Чанель? - Здесь, молюсь о том, чтобы ты не вывалился из этого окна ненароком. Бекхен, вовсе не ожидавший получить ответ на свой вопрос, да еще и так быстро, в удивлении распахивает глаза, отшатываясь от окна и чуть ли не роняя несчастную бутылку алкоголя. - Тише ты, я не такой страшный. Высокий парень, шатен, с забавными торчащими ушками, смеется. Его низкий голос приятно разливается внутри Бена, отогревая замершее сердце. «Совсем не изменился», - проносится в голове у старшего. - Чанель? – Спрашивает он, смотря вниз на парня со своего второго этажа. - Он самый, Бекки-хен, - младший словно бы дразнится, вспоминая, как называл его раньше. - Но, как… Бекхен действительно пребывает в шоке от происходящего. Его друг. Его Чанель. Он действительно взял и приехал. Все словно похоже на сказку. Бекхен боится в нее верить. - Если бы я, олух, не потерял в прошлом твой адрес, сделал бы это гораздо раньше. Впустишь? -А..что? Конечно, поднимайся, - Бекхен уже восторженно - радостно отшатывается от окна, попутно пытаясь хоть немного прибрать валяющиеся то тут, то там вещи, которые он не стал забирать с собой и не отправил утром, пригладить свои торчащие во все стороны волосы и поправить/отряхнуть одежду. Чанель терпеливо ждал перед дверью и, через пару минут, она распахнулась, являя взору Пака взлохмаченного и взволнованного старшего. - Проходи, - тихо проговорил он, пропуская Чанеля внутрь. - Извини, у меня не убрано, я совсем не ожидал… - Ничего, все в порядке, хен, - Пак тепло улыбается. Ему ужасно хочется заключить в объятия такого милого домашнего Бена, но между ними все еще пропасть в несколько лет разлуки. Чанель терпит, позволяя себе лишь счастливо рассматривать старшего, запечатляя в памяти каждую деталь, каждую черточку прекрасного лица. Ни одному, ни второму не кажется странным, что сердце бешено бьется в груди, а душа замирает только при одном взгляде друг на друга. Каждый из них по-своему пьян в эту встречу. - Рад.. - Я так рад, что ты нашел меня. Слова произносятся в унисон, и заставляет смутиться замолчавшего Бена на полуслове. Чанель, руша границы внутри себя и вокруг Бекхена, минует расстояние между ними в несколько шагов и, тихо произнеся «прости», заключает старшего в крепкие объятия. Бекхен удивлен, но решает, что в этом нет ничего странного и сам, немного неуклюже и не решительно, обнимает в ответ. А потом их мир словно переворачивается с ног на голову. Вечер для Бекхена становится необычно шумным и веселым. Они болтают друг о друге, о собственных жизнях и вообще обо всем безумолку. Соджу заметно быстро тает, фильмы также быстро сменяют друг друга. Все это вертится перед глазами Бекхена ярким калейдоскопом мгновений. Пока Чанель, засмотревшись на него, внезапно не наклоняется ближе, мягко целуя. Нежно, неторопливо, почти невесомо, оставляя на губах горький привкус алкоголя и рамена. И Бекхен поддается, отвечает, целует младшего, даже не задумываясь о том, что это могло бы быть неправильно. Пак утягивает его в свои объятия и Бекхен с готовностью льнет к нему в ответ. Губы Пака кружат старшему голову. Чанель и сам не подозревал, что целоваться с Бекхеном у него выйдет так умопомрачительно хорошо. Из нежных поцелуи становятся значительно требовательными. Вот и руки Бена уже бессовестно гуляют под футболкой младшего, изучая его мускулистую грудь. Не медля, Чанель притягивает Бекхена ближе к себе и старший оказывается сидящим на коленях у Пака. - Ты сводишь меня с ума, - тихо шепчет на ухо Паку Бекхен и целует, зарываясь в мягкие волосы. Скулит, когда Пак прикусывает его острые ключицы, тут же их зацеловывая. Он чувствует напряжение младшего, которое практически все сосредоточилось в паху и сам ощущает, что возбужден не меньше. В одежде становится слишком тесно, и она постепенно испаряется с их тел. - Ты прекрасен, - взгляд темных глаз, словно омут, затягивает Бекхена. В них отражается тусклый свет фонаря с улицы и включенный телевизор, посреди темной комнаты. Чанель смотрит пристально, словно прося разрешение. Бен кивает, срывая все существующие между ними замки. Одежда исчезает с них слишком быстро. Руки Чанеля нетерпеливо исследуют тело старшего, когда тот оказывается под ним на диване. Бекхен царапает его спину, первый толчок выходит слегка болезненным, смазки у них нет, а собственная слюна – не слишком хорошее решение. Потом, уже в процессе, под столиком находится, потерянный накануне матерью Бена, тюбик с каким-то кремом. Тоже не лучшая замена, но становится намного приятнее. Так, что Бекхен расслабленно стонет, получая удовольствие от глубоких толчков внутри него. Член Пака проезжается по простате и Бекхену хочется немножечко умереть, ведь это чувство собственной заполненности, цельности, одним единым с Паком сводит с ума. - Чан-ель, - рвано выдыхает он, ловя жаркие губы, которые не перестают его целовать. Пак растворяется в нем без остатка, бесконечно жалея, что не нашел его раньше. Бекхен для него словно луч света в темной до этого жизни. Его спасение, его жажда жить. Он и поверить не может, ведь странно так влюбляться. Но Пак влюблен. Настолько сильно, что от переизбытка эмоций надолго его не хватает. Толчки становятся все глубже и быстрее, Бен уже просто поскуливает, выбившись из сил. Сердце обоих стучит словно сумасшедшее, срываясь в галоп. Бен весь дрожит, крепче вжимаясь в младшего и сжимая его внутри себя. Он близок к развязке, Чанель чувствует. Мгновение и они, практически одновременно, срываются. Чанель делает еще несколько грубых сильных толчков, оставаясь внутри старшего, крепко сжимая его в своих объятиях. Бекхен обмякает в них совсем без сил, пытаясь восстановить дыхание. Они лениво целуются, не разрывая объятий и пытаясь устроиться максимально удобно. И, в итоге, не замечают, как засыпают вместе.***
Бекхен распахивает глаза, ощущая на себе легкую тяжесть от чужого тела. Чанель мирно сопит рядом, навалившись на него, обнимая. Голова младшего лежит на его плече, но это не мешает Бену видеть его мягкую улыбку. Сердцу становится больно, но он не представляет, что делать со всем, что они вдвоем вчера натворили. Тяжелый вздох срывается с его губ. Голова слегка беспокоит болью, напоминая о количестве выпитого им вчера. Освободиться от крепких рук вокруг его талии удается не сразу. Бекхен не хотел будить Чанеля, поэтому приходилось двигаться предельно тихо. Ему удалось. Чемодан в комнате напоминал о скором поезде в Пусан, что ждал Бекхена на вокзале. Билеты предусмотрительно лежали в дорожной сумке вместе с паспортом. Собрав еще кое-какие мелочи из оставшихся вещей, он, скрепя сердцем, покинул квартиру. Менять своего решения, когда все вещи и душа были в другом месте, не было сил. Но и двигаться, убегая от Пака, для него так же было болезненно. Он заставлял себя, не веря в разумность собственных действий. Ему просто было страшно. Он боялся Чанеля, себя, да и собственных чувств тоже. Боялся всю ту бурю, что всколыхнул в нем Пак. Вдруг он скажет Бекхену, что все это было ошибкой. Вдруг оставит его, раня сердце старшего неосторожными словами. Лишь записка, оставшаяся на столе рядом с пустыми бутылками сожду, что они выпили вчера. Легкий поцелуй в губы младшего и горькая улыбка. Бекхен исчез с первыми лучами солнца, оставляя Чанеля наедине с собственными чувствами. Оставляя с твердым решением Пака непременно найти Бена. Найти и больше никогда от себя не упускать.***
Бекхен без какого либо особого интереса слушал утренний выпуск новостей. Нового там ничего не рассказывали, поэтому молодому человеку монотонный голос диктора уже порядком надоел, вызывая скуку. Он слышал его вчера, и позавчера, и неделю назад тоже. Единственное, что изменилось, это событие, которое им освещалось. Совсем недавно отступили холода, и весна вступила в свои права. Расцветали многие деревья. И любимая Бекхеном сакура не была исключением. - Ма-ам, я сегодня пойду к морю, не теряй меня, хорошо? – Прокричал он, подхватывая рюкзак и натягивая любимые кеды. - Хорошо, сынок, будь осторожен и не засиживайся на берегу слишком долго. Еще не так тепло, как летом! - Хорошо, - Бен улыбнулся, ее забота приятно грела сердце. Теплые солнечные лучи словно бы ласково целовали его лицо. Перед глазами непроизвольно вставало лицо Чанеля. Бекхен так и не смог его забыть. Вспоминал каждое утро, день и вечер. Думал о нем, когда выполнял свою работу или помогал матери по хозяйству. Вот и сейчас воспоминания о нем, об их последней встрече и ночи проносились перед глазами. Он думал об этом тысячу раз, тысячу раз представлял, что было бы, не сбеги он позорно сюда. Представлял, как вдруг, совсем случайно встретит Пака где-нибудь на улице или у моря. Страстно желал этого и в тоже время боялся. Боялся, что тот пройдет мимо, сделав вид, что и вовсе его не знает. Бекхен ужасно скучал. У моря ему было легче. Синяя бездна забирала все горести и печали, что люди приносили ей. Море успокаивало души, даря покой сердцу. Бекхен был рад, что приехал к нему. Кажется, его он любил еще с детства. Задумавшись, он не заметил, как на пляже стало многолюдно. Дети, взрослые, студенты. Те веселились, подставляя лицо ласковым лучам солнца. - Мама, мама… Веселые крики, радостная ребятня – все это вызывало улыбку и умиление на лице Бекхена. - О, смотри, лепестки на воде. Бекхен слушал эту болтовню, вспоминая о любимой сакуре около его дома. - Пять метров в секунду… Услышав обрывок фразы, Бекхен вздрогнул, почувствовав, как собственное сердце упало в пятки. – Эта ласточка стартует быстро, развивая эту скорость…. И облегченно вздыхает, внутренне разочаровываясь, что, все-таки, ожидания его не оправдались. Лепестки сакуры плывут, теряясь в весенних волнах бурного моря. Недалеко, почти на набережной, растет целый парк сакур. Находиться там божественно красиво. Иногда Бен проводит свое свободное время и там. Но там он обрести спокойствие не может. - Ханами. За спиной раздается знакомый голос. Мурашки пробегают по его спине. Бекхен не в силах пошевелить даже пальцем. - В Японии это называют «Ханами». Процесс любования за цветущими вишнями. А лепестки, которые падают с верхушек деревьев, развивают скорость пяти сантиметром в секунду. Так, Бекхен? Чанель появляется перед его глазами, приседая на колени перед ним. Ласковое море тут же обнимает его ноги небольшими волнами, а солнечные лучи играются с его кудрявыми волосами. Бекхен отчаянно сдерживает наворачивающиеся на глаза слезы. Это слишком не похоже на правду. - Глупый, я бы не сказал никогда, что все, чтобы было между нами с самого детства – глупая ошибка. – Бен понимает, что тот читал его письмо, когда слышит собственные слова из его уст. - Я, просто… Улыбка Чанеля выбивает почву из под его ног, а теплые объятия дарят опору, в которой он так нуждался. - Я больше не позволю тебе убегать от меня, хен, никогда. Пожалуйста, будь со мной. Бекхен? - Всегда. Любование цветением сакуры имеет свое название – Ханами. Эта традиция изначально родом из Японии, но, конечно же, во многих странах востока люди также предпочитают отдохнуть под цветущими деревьями. Чанель обещает старшему, что, в будущем, они обязательно поедут в Хокуто, чтобы увидеть цветение «сакуры века богов». Бекхен позволяет себе верить Паку, потому что на его сердце сакура тоже расцветает. Пять сантиметров в секунду. Наверно, это именно та скорость, с которой Чанель поселился в его сердце тогда, в прошлом.