Под капюшоном

      …Абсолютная власть.       Эти слова звучат шепотками в галереях дворца, в коридорах имперских крейсеров… в сердцах, охваченных вероломным страхом.       Едва ли Галактика видела нечто подобное — даже в прежние, забытые, легендарные времена. Войны, перемирия, торговые соглашения измотали её, изрезали её облик своеобразным рельефом; те же, кто должен был защищать её, когда она была на краю гибели, погрузились в глубокую дрёму…       Да, Императору досталось непростое наследие от многочисленных предшественников.       «Абсолютная власть!» — порою слышит он и всякий раз мрачно усмехается. Пожалуй, стоило бы давно привыкнуть; но эти слова не отражают и сотой доли того, в чём на деле состоит смысл его жизни. А Императору не нужны кривые зеркала и ложные формулировки.       Он — справедлив, но грозен и непреклонен; загадочен, но до ужаса реален. В этом сходятся все мнения о нём; но ничто не оставляет его столь равнодушным, как кривотолки относительно собственной персоны.       Его лицо всегда скрыто капюшоном плаща. Кто-то видит в этом пафос, кто-то — страх, кто-то — скрытность, даже скрытую немощь… В сущности же, для каждого в этой детали его облика скрыто то, к чему устремлены их собственные желания и помыслы. Быть может — как догадываются иной раз умнейшие из его приближённых — для того он и носит такой плащ…       Однако дело даже не в этом: в конце концов, увидеть сомнительное содержимое, которое скрывается за очередной маской из череды чужих личин, можно посредством тысяч других путей.       Императору просто не нужна слава — тем более в её пёстром, душном широком смысле: восхищение и трепет окружающих, пышные титулы в духе республиканских времён и прочая глупая мишура… Другие люди и их мнения занимают его мысли ровно настолько, насколько это соотносится с делом его жизни.       Плотная ткань не только — и не столько… — скрывает его от чужих взоров, сколько отгораживает от всего ненужного, лишнего, мелкого и второстепенного.       Пусть этими вещами занимаются те, для кого это — радость и долг.       Долг же правителя Галактики — чувствовать её пульс. Любые изменения и неспокойные всплески. Даже самые тихие, обыденные и незначительные.       Отрешённость и концентрация, страсть и хладнокровие, единство и одиночество. Без остановки.       Его упрекают в жестокости, пытаются строить против него козни, будоражить хрупкую Галактику безумными революционными идеями… Однако в глазах Императора всё это не имеет значения. Он не остановится ни перед чем, если будет знать: сейчас — его трудами — в его Галактике происходит именно то, что нужно ей.       Огромная и прекрасная, она тысячелетиями наполнялась многообразием форм жизни; и не всегда они могли ужиться между собою в согласии. За годы прежней власти между мирами накопилось множество поводов к раздорам, которые часто подогревались извне — аристократами, корыстолюбцами, просто проходимцами… И даже лучшие умы и тончайшие сердца не улавливали её боли — или предпочитали пройти мимо.       Кто-то должен был положить всему этому конец. В итоге таким человеком оказался он.       Она выбрала его. Многие могли сделать то, чего она жаждала; но именно он оказался избран — по праву первого из тех, кто дерзнул.       Тот, кто дерзнул совершить неподъёмный подвиг, навеки покрыв своё имя многослойной пеленой страха, восторга и недоумения.       Тот, кто не устрашился ни ответственности, ни самоотречения, ни даже одиночества… впрочем, последнее с тех самых пор грозит ему меньше всего.       Он смог быть мужественным; она же, без сомнения, умеет быть благодарной. С течением времени их странная связь лишь крепнет; Галактика и её Император будут всё прочнее становиться единым целым на пути ко взаимному и всеобщему благоденствию.       И пусть никто не способен понять его до конца, — едва ли теперь это важно.