Врагами

      На корабле было слишком шумно, чтобы расслышать хоть что-то из и без того тихого голоса девушки. Пришлось отойти от товарищей на почтенное расстояние, поближе к носу кормы. Чистое небо затяготили тяжёлые чёрные тучи, закрывая собой тёплые лучики осеннего солнца, что ещё бились в этом природном противостоянии, пытаясь пробиться сквозь темную преграду.       Море. Бескрайнее и такое манящее. Всегда разное, и по-своему привлекательное. Оно могло быть подобно часам, остановившим своё время, застыв навеки. Недвижно. Могло показать себя с другой, совсем неузнаваемой стороны. Бушевать долгие часы напролёт, затопляя туристические пляжи и потопляя судна, затерявшиеся где-то на водных просторах. Играть на нервах и захватывать дух. Противоречивое, но такое родное.       И она была такой. Женька. Его русоволосая девчонка, упрямая и прямолинейная. Дерзкая и нежная. Язва и паинька. В ней одномоментно сочеталось всё. Начиная от храбрости в экстренной ситуации, заканчивая детской робостью во время грозы. — Жень, — Стажёр засветился ярче начищенного самовара, кажется, намереваясь ослепить всех присутствующих своей счастливейшей физиономией, — чего молчишь? Подобного никогда не было. Сколько он её помнил, она никогда не позволяла себе замолкать даже на секунду, не то что на минуты. Долгие, режущие тишину. Добавляющие в их странный разговор, больше схожий на монолог, капли нагнетающей тишины, заставляющие сердце ускорять свой темп только при одном тяжёлом вздохе или выдохе, срывавшихся с её нежно-розовых губ. — Нам нужно расстаться, — пустым голосом произнесла Мурашова на очередном выдохе. Слова прозвучали никак гром среди ясного неба, никак обухом по лбу… Кажется, в этот момент что-то исчезло, растворилось. Затерялось где-то в глубине души, оставив после себя лишь неприятный осадок. Горечь. — У тебя кто-то появился? — не своим голосом прохрипел Вася, присев у ящиков с контрабандным товаром, за которым и гонялся ОСН «Тайфун» эти долгие трое суток. — Не важно, — еле сдерживая поток душащих слёз, готовых вот-вот вырваться наружу, отмахнулась голубоглазая, сглатывая комок, вдруг образовавшийся в горле и мешающий нормально говорить. Старалась поддерживать безразличный, равнодушный тон, но тот, в свою очередь, лишь обжигал горло. Наверное, поэтому так некстати дрогнул обычно звонкий девичий голосок. А тоненькие пальчики тем временем сильно сжимали последний букет, подаренный любимым человеком. Она около недели выдерживала между ними глухую блокаду. Не отвечала на звонки, не писала ответы на короткие СМС-ки, раньше вызывающие какой-то трепет внутри, глупую улыбку на лице, пыталась уйти от него вот так, не попрощавшись. По-английски. Видимо, любила, раз позвонила. Дрожащими пальчиками набирала его номер, с замиранием сердца ждала ответ, с дрожью считала количество длинных гудков. И было лишь одно оправдание. Хотела узнать одно — жив ли он? И сейчас жалеет о содеянном. Не надо было звонить! Не надо было говорить! Не надо было влюбляться! Сделала больно. И себе и ему. Дура! Влюбленная до безрассудства! — «Не важно»?! Серьёзно?! — сорвался молодой человек на крик, грозясь оглушить всех и вся. И в первую очередь абонента на том конце провода, что закусил нижнюю губу, и так сбитую на очередной проверочной тренировке, до крови, не обращая внимания на боль. Наверное, моральная сильнее. — Что за бред?! Это идиотизм! Я не верю тебе! И не хочу верить! Ты врёшь! Говори настоящую причину!       Отшвырнув один из ящиков в другую сторону судна, парень тяжело дыша облокотился лбом о холодное, сырое железо, стараясь собраться с мыслями и не наделать глупостей. Что с его характером было очень даже возможно. Повиноваться разуму, а не сердцу. И не детской обиде, убивающей изнутри. — Чего это? Стажёр бушует? — послышался вдалеке взволнованный голос Багиры. — Прости…       Девушка поспешно отключилась, медленно сползая по стеночке. Слёзы все же сорвались с мокрых ресничек, оставляя за собой прозрачные следы, обжигающие нежную кожу. Руки закрыли рот, дабы не дать сорвавшемуся голосу вырваться на свободу, утопив безжизненный крик в мёртвом море того, что ещё десять минут назад называлось любовью. Говорят — «поплачь и станет легче», как бы не так. Легче — не стало. Ни капельки. Нисколько. По прибытию на базу он тут же сорвался к ней, отпросившись у Бати и сославшись на неотложные дела. Багира, хотевшая было расспросить Васю о том, что всё-таки случилось, увидела лишь едва заметное покачивание головой Булатова, адресованное ей. Похоже командир знал что-то, что не знала она.       Ионов стучал в дверь, звал хозяйку, надеясь на нормальный разговор. Это было каким-то сумасшествием. До последнего верил, что Женя откроет. Вот только парень не знал одного: девушка здесь уже давно не жила. Ну как давно? Те три недели пока его не было в городе. И он бы дальше не оставлял попытки достучаться, если бы не соседка, пригрозившая позднему гостю вызовом полиции. Нет, в ментовку ему сейчас точно нельзя. Пришлось уходить. — Парень, — старушка, которая и выгнала его, опустив голову вниз, удрученно вздохнула, — Женечки давно здесь нет. И в институте она не появляется. Я уж не знаю, что у вас случилось…       Он не спал всю ночь, пытаясь понять поступки девушки. Анализировал свои, пытался понять хоть что-то, что могло бы объясните ему сложившуюся ситуацию. Увы, ничего стоящего в голову так и не пришло. А на следующее утро его срочно вызвали на службу. Вновь приехал подполковник Пригов, сказавший о совместной операции по поимке одной из многочисленных ОПГ, большинство коей составляли, профессиональные и не очень, стрелки. Киллеры. Все бы ничего, если бы на одной из фотографий, на которых были изображены те самые лица, он не узнал её. Мурашову. Чёрт побери!       Если ещё вчера пазл состоял из нескольких непонятных элементов, то сегодня всё стало ещё запутаннее. Причины? Оправдания? Хоть что-то. Но у него не было пока ничего. — Вы можете отказаться от участии в операции, — Владимир Викторович взглянул на Стажёра хмурым взглядом. По хорошему бы отстранить его от операции, вот только те, кто сидел на верху, желали другого: в операции должны принимать участие все боевые единицы, составляющие отряд. - Я не отказываюсь.       Все шло по плану. Тайфуновцы поймали всех, начиная от «мелкой рыбешки» до главаря, по их подсчётам. Но один всё-таки вырвался из плена и со всех ног понесся в лес. — Я за ним! — крикнул Вася, кинувшись следом. Нужно было отвлечься от ненужных мыслей. И ничто так не отвлекает, как работа. В этой чёртовой чёрной маске, которую заботливо им подкинули сотрудники ФСБ, так как операция проходила под грифом «совершенно секретно» по причине того, что в банде числился сынок «большой шишки», вид был относительно фиговый. Размера нормального у этих «чулков» не было. Всё стандартно. Поэтому и приходилось мучаться. Но поймать сбежавшего всё-таки удалось, хоть тот и отстреливался последние минуты на свободе. — Руки за голову! Встать с земли! — Вася небрежно толкнул «чувака» в бок, после чего послышалось знакомое ругательство в его адрес. — Да пошёл ты! — голос не то чтобы оказался знакомым, он был родным. Вася отвлекся всего лишь на секунду, дабы разглядеть «жертву», но этого хватило, чтобы та самая жертва поставила подножку, и он оказался на земле. Не хотелось верить в аргументы, но предубеждение не давало покоя. — Автомат, — потребовала девушка. В том, что эта девушка сомнений не осталось, сейчас главное, чтобы он ошибся в том, кто это именно.       Завязался бой. Ионов был не готов сдаваться вот так просто. Удар, подсечка, и положение меняется в корне. Теперь уже пленница находится под ним, а Стажёр пытается перехватить её руки, что вскоре у него выходит. Сорвав чёрную ткань с головы, Вася приходит в ярость. — Вася? — Мурашова, честно, хочет сжаться в комочек и стать незаметной для парня. Снова эти глаза, эти руки, этот мужчина. Точнее парень, упрямо хотящий казаться взрослым. И их дыхание: у обоих сорванные голоса, хриплые вздохи, искреннее желание переиграть время. Его — желание исправить, её — не встречаться. Странная штука — жизнь. Ещё несколько часов назад ты готов бросить всё к её ногам, лишь бы только быть рядом, а сейчас же… Были любимыми, стали -… А кем в итоге стали, а?! Он также офицер, а кто она? Убийца и преступница? Киллер? Враги. Теперь так. И ничего не изменить. — Какого рожна ты здесь?!       Вместо ответа она бьёт его коленом в солнечное сплетение и освобождается из пут. Пока Вася пытается прийти в себя, рвано хватая воздух ртом, Женя хватает автомат и наставляет его на некогда любимого. Чувства остыли. В любовь она больше не верит.       Неужели всё так и закончится? — Зачем ты пришёл? — - отчаянный хрип срывается с её уст, а руки начинают дрожать, как у заправского алкоголика, зубы — отбивать чечетку. — Работа, — отмахивается он, продолжая всматриваться в лазурные глаза, сменившие свой естественный цвет на какой-то другой. Чужой, никогда ей не принадлежащий. — А ты? — Чего ты мне зубы заговариваешь? — кричит Женя, окончательно запутавшаяся во всём: в словах, поступках, чувствах. — Давай рацию!       Парень беспрепятственно повинуется, медленно достаёт аппарат, также отдаёт его русоволосой. — Жень, а скажи… Ответь на последний вопрос, — его глаза. Она была готова отдать все на свете, чтобы не видеть этого взгляда. Ледяного, холодящего душу, заставляющего ходить табуном пресловутых мурашек. — Ты меня любила?       Вот странный человек! Нет, спросить о том, почему она оказалась в банде. Почему бросила университет, свою прежнюю жизнь, себя. Ту, которую он полюбил. Ту, за улыбку которой, мог горы свернуть. Ту, сердце которой, принадлежало ему, а его — ей. Ту, что отдавалась ему вся без остатка, растворялась в ощущениях, прыгала в омут с головой вместе с ним. Где всё это? — Это так важно?! — девушка на взводе. Нервы натянуты до предела, сердце стучит, как бешеное, а глаза бегают по поляне, пытаясь спрятаться все от того же Ионова. — Какая к чёрту разница? Я ничего не хочу менять! Стой — ровно, не хочу промахнуться. Я все для себя решила! — Ты?! — расхохотался парень, если бы она его не знала, подумала что он — слабоумный. Но ведь это не так. — Я, правда, не знаю, кто за нас все это решил. Но это точно не ты и не я. — Хватит! — взмолилась девушка, слёзы жгучей волной скатывались по щекам. — Замолчи!.. — Да? Ну тогда чего ты ждёшь? — Вася не боялся сорвать голос, его итак было уже проблематично слышать. Сипло, рвано, глухо. Раз достучаться до неё не получилось. Значит, и он для себя все решил. Подошёл вперёд, так чтобы дуло автомата уперлось прямо в то место, где, по идее, билось сердце. В то место, где уже ничего нет. Лишь пустота и чернь. Всё, что было забрала она. Девушка, которую он когда-то любил. Ушла и забрала с собой сердце, душу… Да всё! — Стреляй! Чего ждёшь? Стреляй, давай! Ну, смелей! Другого шанса не будет. Вот он — я! Стреляй! — Ненавижу! — через силу и слёзы прошептала та.       Раздался выстрел. Птицы, всполошенные громким звуком, закричали и взмыли в ввысь, покидая насиженные места. Их голоса эхом раздались в лесу, ударяясь о стволы деревьев и водную гладь прибрежной речки.