Heliophagia

Блестящая синтетическая слюна оставляла длинный след, проходя через сеть шрамов на теле Соника. Когда всё пошло не так? Ассоциация недооценила загадочную хакерскую атаку на штаб, не понёсшую за собой кражу или стирание информации, но оставившую глубоко внутри одного киборга, подключённого в это время к корпоративной сети, вирус. Банально, не правда ли? Сколько в американских блокбастерах восстание машин начиналось таким же сюжетом? Но Сонику вряд ли удастся ещё посмеяться над этим совпадением. Металлическая рука больно сжимала горло, но ровно настолько, чтобы можно было делать судорожные вдохи и не сдохнуть от асфиксии раньше времени. Навязчивая мысль стать сильнее всех обострилась в ещё живом мозге Геноса. Соник в который раз задавал себе вопрос: «почему я? Вокруг же столько разнообразия в виде геройствующих пидоров». Но ответ не приходил, и это бесило. Хотя будто бы разрешение этого вопроса вообще могло хоть как-то повлиять на происходящее. Это всё, блять, неправильно. Самое паршивое, осознавать, что тебе в какой-то мере это нравится. И тут же губы мажут поцелуем по внутренней части бедра, вынуждая растерять остатки страха и гордости, с покорностью принимая то, что это просто такой акт извинения перед тем, что должно произойти дальше. Слух улавливает только механическое гудение реактора и собственные хрипы, то и дело вырывающиеся из грудной клетки. В такой сводящей с ума пустоте тактильные ощущения обостряются сильнее, чем во время какой-либо тренировки. Пространство наполняет влажный звук перекатываемого во рту языка, пробующего кожу на вкус, и капающей на пол слюны. Соник слабо дёрнулся, пытаясь немного избавиться от металлической хватки киборга, он хотел ещё немного подумать над происходящим, а недостаток кислорода этому явно не способствовал. Керамические зубы осторожно прикусывают шрам под коленом, заставляя тело от неожиданности дёрнуться. «Сайтама никогда не узнает». Странный способ выразить своё восхищение. Нет, Генос не восхищался Соником, он просто всеми способами старался стать сильнее. Это был такой вид каннибализма, практикующейся в древних как сам мир племенах, когда во время ритуала пожирали самых сильных и лучших, чтобы вобрать в себя их выдающиеся качества. Сайтама исчез некоторое время назад, не сказав своему ученику ни слова, оставив того на произвол судьбы как ненужную псину. Первое время Генос думал, что так и надо, так происходит обучение. Пока не понял, что его просто кинули. А потом объявился этот ниндзя, как саркастичное напоминание о некогда существовании Сайтамы в их жизнях. Слишком назойливый и высокомерный Соник прямой антипод сдержанному Геносу, но ведь обычно частицы с разными полярностями притягиваются, а не наоборот. Пойманный вирус расставит в этих отношениях все точки над «i». А дальше механические челюсти с лязгом сомкнулись там, где только что горел поцелуй, впиваясь зубами в мышцы, разрывая кожный покров. Сочащаяся кровь стекала на пол, разбиваясь на мелкие капли, пачкающими пустоту вокруг. Кричать не было сил, и из груди вырвался лишь полный безумной боли хриплый стон, исчезнувший в тишине. Зубы вырывали кусок за куском, методично пережёвывая плоть, смакуя её языком, регистрируя новые ощущения, в ожидании того самого чувства, которое неминуемо должно было открыть новые способности для биомеханического тела. Язык проник в рану, вылизывая её рваные края, задевая оголённые нервные волокна, что заставляло израненное тело выгибаться от жгучей боли. И снова зубы впились, но уже в место над коленом, отрывая новый кусок мяса, только чтобы распылить его на атомы внутри себя, в поисках той самой сверхсилы, таящейся внутри. «Учитель никогда об этом не узнает...» С каждой каплей крови на лице Геноса появлялась та злорадная улыбочка Соника. Дорожка слюны и крови блестит, отражая свет многочисленных диодов и датчиков, как блестел бы лунный свет на чёрной спокойной водной глади. Ну вот и всё, добегался.