***
В этот ранний час больничный коридор был почти совсем пуст. Успев обосноваться на кушетке напротив регистратуры, они ждали, что будет с их обращением касательно тестирования на отцовство… Каждый размышлял о своей участи. Беззвучно шевеля губами, Зойсайт перебирал в памяти самые грозные моменты, когда так или иначе угораздило разозлить дядю по материнской линии, который любезно пускал его в свою квартиру каждое лето. Положим, девушек на одну ночь в дядино жилище на Терре он умудрился поводить в немаленьких количествах. И теперь возмездие замаячило так близко и явно!.. Эндимион про себя, конечно же, а не вслух прикидывал, удастся ли обойтись малой кровью без межпланетарного конфликта, потому что в анонимной записке мать подкидыша назвалась принцессой, а он, самый настоящий принц Терры, имел в свое время неосторожность увлечься одной такой наследницей трона. Да, тоже настоящей! Без метафор и условностей. Нефрит маялся от головной боли и пробовал вспомнить малознакомых девиц, с которыми его угораздило чересчур бурно провести время… На зимней практике? На летней? Или сколько месяцев там этой мелочи? И как долго вообще детей вынашивают красотки с разных планет, ну? — Пить надо меньше, чтобы помнить, с кем спите, ребята. Зойсайт втянул голову в плечи, Эндимион печально крутанул в руках брелок в форме звезды с магнитным ключом, Нефрит оскалился. — Так я ж не пью. Джедайт поджал губы. Телепортироваться куда угодно в компании соседей по квартире в свой законный выходной он вообще-то не планировал, но разве можно было доверить таким разгильдяям ни в чем не повинного ребенка? Тот жестокого обращения не заслужил вовсе. Да и когда еще удастся получить столько возможностей для шантажа? Что уж говорить о моральном удовлетворении. Вероятно, Джедайт мог думать о шансе расквитаться за все бессонные ночи, когда эти болваны устраивали шумные вечеринки, зазывая в гости толпы полуголых женщин, и тем самым ужасно мешали нормально выспаться после трудового дня!.. — Естественно. А я не ем. Нефрит фыркнул. — Ух. Какие вы, нептунианцы, интересные! Откровенное злорадство — не вариант для тех, у кого имелось в наличии хорошее воспитание, Джедайту это было известно, и всё же… Какая история. Как приятно ему, конечно, было видеть, что соседи по съемной квартире влипли! По собственной глупости. У-у-у, правильный, да? — Не то слово. Громкость лучше сбавь прямо сейчас, будь любезен. Или ты ребенка испугать решил? Нефрит зажмурился, потирая виски. — А делов-то? Успокоишь. Джедайт рассмеялся как можно тише, чтобы не потревожить означенное чадо, которое сейчас вполне мирно левитировало в переноске рядом с кушеткой, где они все сидели. — Если меня попросить без соответствующей моменту вежливости, не буду. Я понятно выражаюсь? Нефрит кивнул. Что, нехотя? Его проблемы. Остальные соседи поспешили дружно сделать вид, что они здесь ни при чем. Джедайт усмехнулся, углубляясь в чтение газеты из местных. Финансовой. Возможно, эти несчастные по-прежнему были под впечатлением от того, что он, их скучный сосед с Нептуна, едва вернувшись из библиотеки, не так давно пустил в ход глас моря, когда подкинутый ребенок собрался было всплакнуть и сразу передумал, едва услышав, как с ним заговорил какой-то незнакомый дядя, пообещав не открывать больше входные двери с писклявыми считывающими устройствами. Остальным дядям, которые толпились поблизости, сначала тоже стало невыразимо спокойнее. Как от умиротворяющего шума прибоя. А потом сделалось очень страшно. Все-таки одно дело — знать, что нептунианцы могли творить что-то подобное с чужим настроением, просто сказав что-либо с определенной интонацией, но совсем иное — столкнуться с этой особенностью его народа лично. Подчиняться чужой воле соседям не понравилось. Кажется. — Молодые люди, это вы интересуетесь проверкой родственных связей? Перед их кушеткой монументально застыла крашенная под ржавчину дама средних лет в белом халате и огромных очках. Зойсайт принялся кивать энергичнее всех. Им велели сдать некоторый объем крови в кабинете по левую руку от регистратуры. Немедленно! Эндимион вздохнул с траурным видом, покидая кушетку. Другие последовали его примеру. Все, кроме Джедайта. Тот остался сидеть. Только страницу газеты перелистнул в портативнике. И улыбнулся шире! — Я вас подожду. Нефрит в кои-то веки промолчал, думая о том, что здесь, в этом медицинском учреждении Терры, а не где еще трудился каждое лето один из клонов принца Нептуна, далекий от любви к времяпрепровождению на вечеринках в шумных компаниях. У него была, если угодно, репутация. Нудная, чтоб его. Самый правильный, да?! Возможно, строгая тетка знала Джедайта если не по имени, так в лицо. Посмотрела она в его сторону, во всяком случае, куда строже, чем на любого из них. — А вы, стало быть, уверены в своей… непричастности, молодой человек. Я права? Джедайт вежливо кивнул и поспешил выудить из кармана читательский билет, пропуск на кампус и свидетельство о рождении, чтоб их предъявить. — Именно так, уважаемая. Я нептунианец, вот мои документы. Медсестра разве что не понюхала компактный носитель с фотографиями и остальными персональными данными. Задержалась на дате рождения в левом верхнем углу на одной из страниц текста со всеми необходимыми печатями, сощурилась, пропустила вроде бы настоящий пакет документов через мобильный сканер, который был у нее всегда с собой… Взгляд ее потеплел. Едва уловимо. — Вот и замечательно. Остальных попрошу следовать за мной, не забудьте взять ребенка на забор крови. Да, вы, брюнет с короткой стрижкой, я к вам обращаюсь. Идемте. Неизвестно чей потомок агукнул вполне мирно и вернулся к обслюнявливанию пустышки, лежа в капсуле, стоило только Эндимиону взять ее в руки. Горе-«папаши» переглянулись. Настороженно. Разумеется, им показалось! Или все-таки на каждого из них персонально и на всех троих оптом неодобрительно посмотрели все сотрудники городской больницы, проходя мимо?***
— Сколько-сколько ждать результатов анализа?! На Зойсайта было жалко смотреть. Впрочем… Не особенно. Нефрит, во всяком случае, в данный момент состраданием отличиться не захотел. — Цыц, едва успокоили! — А сам чего голос повышаешь?! Несчастный ребенок, притихнув было, опять заплакал в не таком уж пустом коридоре у больничной регистратуры, успевая метко выплюнуть пустышку в глаз и так несчастному Эндимиону. Правый. Откуда только энергия в подобных количествах берется в достаточно малогабаритном организме?.. Джедайт покачал головой. Его суровая на вид коллега только что выдала неким безответственным личностям по файлу с официальным бланком в каждом, приглашая развеселую компанию зайти через две недели. Местных. Кажется, эта достойная во всех отношениях террианка была целиком и полностью согласна с Джедайтом. Спроси ее кто о том, что она думала о морали с нравственностью, характерных для отдельно взятых представителей мужской половины населения их общей планетной системы… А вот полный отчаяния вопль Зойсайта, впрочем, как и последовавшую затем его перебранку с Нефритом она предпочла не заметить, по-прежнему сверля взглядом Эндимиона. — Молодые люди, всего наилучшего. У меня много работы. Полагаю, вы знаете, где выход.***
— Это тупик, я труп! Через полторы недели, когда мой дядя вернется в город, он!.. — Заткнись. Просто заткнись. Они возвращались к общежитию в быстром темпе. Пешком, так как врачи не рекомендовали межпространственное перемещение, раз уж Эндимиона и Нефрита угораздило заняться наращиванием естественной скорости регенерации подкинутого ребенка. Что-что? Им раньше не объясняли, как нежелательно перегружать настолько маленьких детей тем и другим, раз сегодня уже телепортировали, а потом в сверхбыстром темпе за гранью паники залечивали ранку на указательном пальце там, где медсестра была вынуждена уколоть бедняжку, чтобы взять немного крови на анализ? Эндимион снова промолчал. Рохля! Нефрит фыркнул. Тихо. Судя по выражениям наглых морд Зойсайта с Джедайтом, оба что-то такое знали, раз один — уранец, а другой — с Нептуна. Знали, а сразу все равно сказать не захотели. Из вредности! …Хотя приблизиться сколько-нибудь значительно к цели своего пути всё равно у них не получилось: чей-то ребенок даже не на полдороге, а намного раньше надумал раскапризничаться! Вдруг, разумеется. И громко. Очень громко. — Действуй. Пожалуйста! Нефрит, попроси его. — А что сразу я? Мольбу Эндимиона и бурчание Нефрита Джедайт будто не услышал. Во всяком случае, он демонстративно, иначе не скажешь, погрузился в чтение своей драгоценной газеты прямо на ходу и даже не попытался умиротворяюще заговорить, обращаясь к ребенку. А тот захныкал еще громче!.. — Ребята, давайте я попробую, ладно? Против не был никто. Вроде. Рыжий уранец подскочил к дорожной капсуле с ребенком, который продолжил наращивать громкость. Руки у Зойсайта подрагивали, голос — тем более. Он и по сенсорной-то части экрана функционального на боковине капсулы не смог попасть с первого раза, деактивируя защитный купол над переносной кроваткой, и пот у этого бедняги по вискам заструился — только в путь… — Что творится! Куда только мать смотрит, люди добрые! Оставлять дитя с молодым папашей, да такое маленькое! Безобразие! Да как вообще!.. Она замолчала, чтобы набрать в легкие воздуху и продолжить возмущаться, по всей вероятности. Ребенок моргнул и затих на руках у Зойсайта. Что, правда успокоился? Или это вопли незнакомой тетки его так впечатлили? Эндимион и Нефрит почти синхронно попятились от нее в противоположную сторону. Зойсайт не двинулся с места, только чьего-то потомка ухватил поудачней и… нет, правда: и потеть он стал менее обильно. По крайней мере, так могло показаться, если судить по интенсивности превращения прически Зойсайта в области висков из просто рыжей в темно-рыжую от пота. Джедайт остановился. Выдержал короткую паузу. Оторвался от чтения газеты, улыбаясь незнакомке безмятежно-пребезмятежно. — Всё под контролем, но спасибо за беспокойство, уважаемая. Я с Нептуна, а вот он, у кого ребенок на руках, — уранец. Можем показать вам свои документы. Хотите на них взглянуть? Тетка пробурчала что-то из разряда «ошиблась, извините, а то мало ли чего» и ускорила шаг, торопясь к ближайшему пункту сбора всех желающих воспользоваться общественным порталом, чтобы покинуть курорт и умчаться в столичный город Терры. — Скандальная дамочка. Видать, муж ее не особо в койке привечает. — Наверное. Эндимион покосился в ту сторону, где у светофора остановилась эта женщина. Слушать, как и что еще о ней говорил Нефрит, совсем не хотелось. Вместо этого принц Терры пытался вспомнить изо всех сил, так ли одевались горничные в столичном дворце его родителей, как эта громогласная, и что будет, если она правда из дворцовой прислуги. Хоть бы пронесло. Пусть бы ей не взбрело в голову, что она сегодня видела не клона террианского принца, но будущего короля, а пока что — наследника престола. Самого настоящего! — Как ты сказал, красавчик, тебя зовут? Принц Терры вздрогнул, делая над собой усилие, чтобы не начать озираться. Всё нормально! Та женщина в одежде горничной, которая влезла не в свое дело, не прибежала сейчас обратно. И заговорила совсем другая женщина сейчас не с ним. И не ее голосом, нет. Совсем! Эндимион выдохнул. С квартирной видеостены последней модели, демонстрируемой на витрине одного из торговых центров меркурианской франшизы, рассмеялась королева Урана. Какого-то журналиста из дальнего космоса ей же пришло в голову одарить улыбкой. Только что. Его-то она и обозвала красавчиком. Дальнерубежный тип нахмурился. Поглядел на ее оголенные бицепсы с трицепсами. Традиционно накачанные, конечно. Затем он прикрыл глаза, уставившись на большой живот, тоже вполне себе выставленный напоказ. Кожа уранианской королевы сияла так, что смотреть на нее было чуть ли не больно: первосортных бриллиантов и спецлака для украшения растяжек, оставшихся в результате прошлой беременности, венценосная семья Урана в этот раз предсказуемо не пожалела, а лучи света от ламп в студии, множась и дробясь… — Простите, Ваше Величество, но я уже представлялся раз десять. Я Ко Сейя. Студия ахнула. Верховная уранианка рассмеялась опять. Только громче. Заулыбалась еще довольнее. Или самодовольнее?.. — Прости, всё время забываю имена красивых парней. Не хмурься, Ко Сейя, морщины будут. Что ж я сказать-то хотела, милый мой кинмокец… А, вспомнила. Подлети завтра к Звезде Джорджа, да поближе. Обещаю, что дам тебе… интервью. Эксклюзивное. Всё-всё расскажу о той, которую откопала для братца. Соглашайся! Я не всем изволю предлагать, красавчик. Понимаешь, о чем я? Журналист сжал челюсти. Посмотрел ей прямо в глаза. — Извините, завтра в моем графике нет окон. Королева Урана перестала улыбаться. В студии стало тихо-тихо. Ведущая отчаянно махнула оператору. Наверное, одному из. Стенка мигнула. И вот уже заговорила не перепуганная насмерть ведущая, но какая-то улыбчивая блондинка с несуразно огромным и настолько же мерзко ярким бантом в прическе. Оранжевым. Ночная рубашка, скрывавшая намного меньше, чем показывавшая, тоже была ядовито-оранжевой. — Стресс? Нервы? Мечтаете выспаться? Тогда радуйтесь: Венера уже спешит на помощь! Такого постельного белья нет больше нигде во всей нашей планетной системе, и вот почему, любимки мои! Ну и голос. По ударопрочному стеклу в дворцовом террариуме не всякая живность с таким гадким звуком шкрябает конечностями. Эндимион почти успел пожалеть, что не шумную горничную, а эту девушку сняли в рекламном ролике, но тут над его левым ухом закашлял Нефрит. Громко. Наигранно. И ну очень бодро! Принц оторвал взгляд от видеостены, когда венерианская блондинка, то и дело складывая губки бантиком, взбивала подушки. — Что? Сатурнианец закашлялся громче и убрал свой портативник в карман пиджака. Когда Нефрит успел его достать оттуда и зачем, Эндимиону даже думать не хотелось. — Ликуй, о сосед с Терры, щедрый я договорился, агентство по найму приходящих нянь готово принять мои скромные деньги, а еще… Как дотопаем до общаги, сам увидишь. И ты, рыжий. В общем, господа папаши и многоуважаемый Джедайт, предлагаю всем ускориться. Ресторан с клубом ждать не будут. За няню сочтемся. Нептунианец, можешь не благодарить.***
— Ой, а левую руку тоже можно посмотреть? — Валяй, красавица! Всё для моей невесты. Можешь потрогать здесь и здесь. Впечатляю? — Д-да. Она покраснела еще интенсивней, не переставая ни на секунду щупать двуглавые мышцы левого плеча этого сатурнианского идиота. Конечно, с ахами, охами и лучезарными улыбками. Джедайт мысленно досчитал до десяти, прикидывая, как долго еще Нефрит собрался выпендриваться, подсовывая свои руки Кадме под нос, чтобы та повосхищалась его мускулатурой, раз уж в новостях сегодня растрезвонили, что королевский дом Сатурна выбрал невесту принцу… Да, Кадма была родом с Меркурия. Молодая вахтерша их общежития, клон принцессы. И как ее только отпускали на Терру? Каждое лето. А сегодня она едва успела сменить пожилую Цирконию на посту, когда его, Джедайта, соседи и он сам вернулись из госпиталя с ребенком, которого Зойсайт так и нес на руках… Тот вроде не возражал. — Милашка, еще увидимся, как освободишься завтра утром. Извини, сейчас у меня дела. — Я буду ждать, господин. — Тогда до встречи, двинечка. Нефрит облапил ее на прощание. Джедайт замешкался, только сейчас обнаружив, что один из шнурков на ботинке… А стоило Нефриту, Эндимиону и Зойсайту с благополучно уснувшим по дороге сюда младенцем исчезнуть в лифте — и Кадма перестала улыбаться. Стремительно! Румянец тоже схлынул прочь. Сразу. До того сильно хотелось ей побыстрее вернуть своему лицу привычный цвет. Джедайт невольно, вольно ли подумал, что и в этом физиологически народы Меркурия и Нептуна очень похожи. — Трилобит недобитый. А я-то! Придыхание, губки бантиком!.. Гадость какая. Джедайт, простите. Я не хотела разыгрывать нечто подобное никогда в жизни. Особенно в вашем присутствии. Он выпрямился. Кивнул ей, улыбаясь куда спокойнее, чем это делал Нефрит минутой раньше. — Охотно верю, Кадма. Пожалуйста, не извиняйтесь за то, в чем нет вашей вины. — Но… — Помните наш уговор? Вы обещали. У нее были очень красивые глаза. Иногда ему казалось, что… — Я постараюсь. У нее была прекрасная улыбка. Очень… настоящая. — Это был знаменитый меркурианский акт подчиненной демонстрации принятия мужчины женщиной? Подвид «Какие бицепсы! Целуй меня, мой герой!», приглушенно-деликатная форма, полагаю? Кадма фыркнула в кулачок. — Она самая. Чтоб ей провалиться. Прошу проще… Кхм. Нет, не прошу. Она села на свой вахтерский табурет, с которого чуть было не взлетела, бросаясь встречать Нефрита. — Вот именно. Кадма, скажите, а что вы делаете сегодня ве… Зойсайт скинул ему видеосообщение на портативник, умоляя о помощи: оплаченная Нефритом приходящая няня должна была явиться через полчаса, не раньше, но ребенок явно чего-то хотел сейчас, вероятно, поесть, а по укачиванию и сказкам он, Зойсайт, на курсах по уходу за детьми в свое время балл заработал выше, чем по кормежке, так что…***
— Доброго здоровья, Тетис. Она просила, чтобы для конспирации ее звали вот так. Летом. Младшая сестра регентши Сатурна улыбнулась ему. Любезно кивнула с экрана портативного компьютера. Джедайт устроился поудобнее в кресле у камина. Библиотека дяди Зойсайта была его любимой комнатой в квартире на Терре. — И вам того же. Разумеется, они оба прекрасно знали: он интересовал ее в союзническом ключе. Как и она — его. А еще у них было общее хобби: обоим нравилось конструировать оптические иллюзии маскировочно-прикладного характера. Что ж… Крепкие браки строились и на меньшем. Династические. Всё правильно. Долг любого нормального члена королевской семьи — служить родной планете. Нептуну их свадьба пойдет на пользу. Как и Сатурну. А что касается прообраза Нефрита… Джедайт по-прежнему спокойно и вежливо улыбался Тетис. Пусть следующий король Сатурна, приходящийся ей братом, уже сейчас начинает привыкать: на его планете станет меньше беспорядка. Очень скоро! Когда это чучело отбыло развлекаться в привычном темпе, прихватив за компанию остальных соседей, Джедайт даже порадовался. В конце концов, няня из агентства вела себя куда тише. Что же касается Тетис… — Вы по-прежнему согласны посетить вместе со мной террианское кафе? Невеста опять кивнула ему. — Разумеется. Буду очень рада нашей встрече. Дата их свадьбы назначена, это не обсуждается. А ее волосы того же цвета, что и у той, которую он теперь сможет видеть чаще. Видеть — и только. Джедайт поспешил сделать собеседнице комплимент в связи с анонимной публикацией ее новой статьи на тему оптики, а потом отсоединился, едва попрощавшись. …Холодный душ оказался почти бесполезен. Тактильный генератор справился немногим лучше. Джедайт оставил несчастную технику в покое, когда тридцатая попытка не увенчалась успехом. В конце концов, ну откуда этой машине знать, какой именно бывает кожа на ступнях девушки с Меркурия, которая интересна владельцу? Он ведь никогда не касался ее ног, только — руки жал, приветствуя от души, а Кадма с огромным трудом училась принимать это и подобные ему действия без удивления и мыслей о подвохе: так на ее родной планете друг друга приветствовали только мужчины, ведь им разрешалось носить оружие, а женщинам — нет. Джедайт выдохнул. Медленно, через нос. Вдохнул. За стенкой няня читала ребенку вслух. Следовало принять решение, и побыстрей. Желательно — рациональное. Вспомнилась бесконечно вежливая и настолько же спокойная улыбка невесты, за которой — вся мощь гнева правящей династии Сатурна, произойди что, а еще… Рацио, значит? Нет уж, к Металлиям эту разумность. Один раз! Всего один. Только сегодня. А после быть ему принцем, который окажется примерным во всех отношениях. Как принято.***
Когда ее добрый знакомый спустился на первый этаж, Кадма встревоженно привстала с табурета, прикрыв новеньким выпуском журнала мод учебник по анатомии и том нептунианских стихов. И учебную литературу, и стихи ей привез Джедайт. Она планировала читать их сегодня ночью. Его подарок. Один из многих, которыми она так дорожила! — Что-то случилось? Малышка?.. Он качнул головой отрицательно, выравнивая дыхание. Такой внимательный, такой!.. — Нет, Кадма, с девочкой всё в порядке, она спит. Я заглядывал в ее комнату только что, перед тем как прийти сюда. С ней осталась няня. — Рада слышать, что все хорошо. А… Почему же вы?.. Два года назад он помог ей собрать купленные ею продукты. Те прорвали магазинный пакет и брызнули в разные стороны. Целое море высоких, сильных мужчин огибало ее. Молча. Или посмеиваясь. Проходя мимо. Но вдруг из этой толпы вышел он. Сначала она увидела начищенные ботинки. Не слишком дорогие, но качественные. Они замерли в паре шагов от нее и дырявого пакета. А потом… — Кадма, простите мою назойливость, но я плохо спал после вчерашнего дежурства, и мне вдруг пришло в голову задать вам один вопрос… Конечно, если вы не слишком заняты. Она вздрогнула. Опустила глаза, отгораживаясь от него портативником. Тот был битком набит файлами, которые… Она случайно задела экран, и меркурианский журнал съежился, уступая место томику прозы. Эту книгу тоже создали жители планеты, которая служила династии Нептуна. Джедайт был клоном принца нептуниан. Подданным чужой короны, а она ведь не могла, не должна была, не имела права!.. Особенно сейчас, когда стала невестой. Если раньше Нефрит вызывал у нее глухое, вязкое чувство неприязни, то сейчас она, кажется, начала его тихо ненавидеть. Металлия, она знала, что и в этом нужно покаяться. Только не сейчас. Позже. Когда ее друг решит подняться обратно, вверх по лестнице. Или предпочтет воспользоваться лифтом. — О чем вы хотели спросить меня, Джедайт? Его ладони коснулись боковых граней портативника, коснулись не только ее техники, но и!.. И он сразу же отдернул руки, отчаянно краснея. Или ей показалось? Точно! Здесь же светильник барахлит, давно пора вызвать кого из ремонтной службы академии, чтобы… Джедайт кашлянул. Заставил свои кожные покровы приобрести стандартный цвет. Она читала о подобной особенности нептунианцев. А он… Он… В одной из его ладоней шуршал небольшой пакет с чем-то серо-зеленым. Она только сейчас заметила это. — Могу я предложить вам отвар по нашему столичному рецепту? Прямо сейчас? Мне сегодня прислали из дома свежие водоросли, а вы говорили, что они вам нравятся, и я подумал… Угоститесь? Она должна была сослаться на что угодно. Была обязана ему вежливо отказать. Пока он и она, пока они оба!.. — Спасибо, Джедайт. Я принесу кружки из подсобной комнаты. Давайте попробуем ваш деликатес с Нептуна вместе, хорошо? Вы же составите мне компанию? Ни один мужчина, когда проявлял заинтересованность в ее обществе, ни один из них не улыбался ей так. Внимательно слушая, что именно ей хочется сказать. Глядя ей в глаза, а не зевая со скучающим видом. Не пялясь на ее губы, талию или грудь! …Она с его помощью напустила цифровой туман, чтобы вывести из строя, а точнее (временно, разумеется) чуть-чуть подправить работу камер видеонаблюдения, столь нужных для поддержки безопасности в общежитии на должном уровне. И ей не было стыдно. Точнее сказать… Кого она обманывает? Стыдно ей было. Очень. И все же… Пусть. Она пожертвует на строительство новой обители. Металлия Всепрощающий примет ее подношение. Всегда принимал. А принимать пищу удобней в подсобке. Правда, нептунианский отвар скоро был почти выпит, а разговоры, их с Джедайтом разговоры, которые оба так любили, потихоньку начали сходить на нет, уступая место все более долгим паузам, и ее… ее друг с Нептуна взглянул на нее, будто желая и одновременно с тем — не решаясь что-то сказать. И он закашлялся, давясь последним глотком своей порции отвара, потому что увидел, как она затемнила вахтерский уголок, нажимая соответствующую кнопку на стене подсобной комнатушки, а потом вдруг принялась распускать шнуровку на передней части форменного платья. Он ловил ртом воздух, смаргивая набежавшие слезы, но все-таки пододвинулся ближе заодно с гостевым табуретом, уверил ее, что с ним все в порядке и… Помешал ей. Не дал раздеться. Она вздрогнула. Снова. Трудно сказать, по какой причине: то ли его ладони были слишком горячи, замерев поверх ее собственных, то ли ей стало больно в переносном, а не прямом значении слова. Потому что он отверг ее. — Кадма, стойте. Мы… мы с вами… не должны. Она опустила глаза. Его лицо было слишком близко, и одновременно с тем — бесконечно далеко. Она попросила его убрать руки. Он выполнил ее просьбу, шепча извинения. Почему же, о Металлия, ты настолько жесток, испытывая рабу свою, что даже шепот в исполнении этого нептунианца, хотя шепчут все как будто одинаково!.. Она опять взялась за свою шнуровку, ошибаясь, не попадая тесьмой в петли. Заставляя себя не опускать глаза. — Джедайт, простите. Не знаю, что на меня нашло. Подобное никогда больше не повтори… Он поцеловал ее в губы и отстранился так быстро, что она не взялась бы угадать: померещился ей этот поцелуй или нет. Сердце у нее задергалось словно бы где-то в горле, воздуха стало не хватать. Если верить учебнику, нечто подобное было вряд ли возможно, так как сердце физически не… А тот, кому она, кто ей!.. — Вы прекрасны, Кадма. Я был бы очень рад, если б вы и я… Надеюсь, вы тоже были бы… Она коснулась его лица обеими руками, забыв о шнуровании. Так по веками освященному обычаю благовоспитанной меркурианке разрешалось дотрагиваться только до мужа. Будущего или уже взявшего ее в жены. Она задышала отчаяннее. Чаще. Мужа? Нефрита?! Значит, к Металлии обычай! — Джедайт, я была бы безгранично рада. Почему вы отказываетесь от?.. Никто не узнает. Я никому не скажу. Вам ничего не будет. Он повернул голову чуть влево, а затем — немного правее, осыпая ее руки поцелуями. Касаясь ее лица своими руками. Она закрыла глаза. Эти ласки, это… Как в бесконечно длинных трактатах и поэмах о благонравном поведении женщин, которые ей зачитывали дома вслух, готовя к замужеству. С тех пор, как ей стукнуло восемнадцать в пересчете на летоисчисление террианцев. Нет. Здесь, сейчас происходило нечто другое. Совсем другое! Просто она пока что не знала слов, которыми можно было б описать!.. Его ладони стали еще горячее. Как и ее. Его голос, который так ей нравился, зазвучал хрипло. — Кадма, если мы с вами продолжим, а наша тайна выплывет наружу… Вы знаете, что произойдет? Еще бы. И ей не хотелось навредить ему. Нет, только не ему! Она опустила голову. Открыла глаза. Как же занятно, о Металлия: какова именно разница в размерах обуви, когда бы кто взялся сравнить длину его ступней и ту, которую считали на Меркурии идеальной для мужчин, чтобы тех… Ей бы сказали, что у нее дурной вкус. И пусть! — Конечно, Джедайт. Вы станете изгоем. Нептун отвергнет вас. Простите, я поступила эгоистично и опрометчиво. Он покачал головой. Осторожно, медленно, как если бы не хотел, чтоб она убрала руки с его щек. Она задержала дыхание. Ей казалось, что еще никогда в жизни ее ладони не прикасались к чему-то настолько, настолько!.. Она опять заглянула ему в лицо. — Кадма, изгнание печально, не скрою, но это не конец всему. Поверьте, меня беспокоит не собственное положение, а ваше. Ее сердце опять дернулось, как застревая в горле. Его лицо было так близко!.. Он беспокоился. О ней. — Джедайт, что вы, я не пострадаю. То есть пострадаю, конечно, но незначительно. Это пустяки. Он смотрел ей в глаза. В душу. — За ночь с кем-то, исключая жениха или супруга, вас отвезут на Меркурий, разденут донага и поджарят на медленном огне именем Металлии Пламенноокого, а потом бросят в реку еще живой, чтобы утопить. Она слушала и не перебивала. Ее этому учили, а сейчас еще и ей так хотелось. Самой. Он дорожил ею, он изучал законы ее Меркурия, он снова ее поцеловал!.. — Я знаю, Джедайт. — Но… Откуда? Лгать не хотелось. Но тайна казней Меркурия… Среди подданных ее отца об этом ходили слухи. Один страшнее другого. Она закусила губу. Нижнюю. — Моя… одна из моих тетушек со стороны папы моет полы в здании столичного архива. И как-то раз она… Словом, однажды кто-то из тамошних работников позволил себе халатность. Моя тетя нашла в мусорной корзине документы. Старые. Дядя их прочитал, а там… Оказалось, что это бумаги о казнях женщин, которые позволили обесчестить себя. Дядюшка сжег страшную находку тети. — Если вы знаете, то почему?.. Теперь уже она поцеловала его. Отрывисто. Быстро. Собираясь и не желая отстраниться. Его дыхание стало еще немного жарче. Она хотела бы!.. — В пособии для высших учебных заведений, которое вы мне подарили… Джедайт, ведь там сказано, что честь женщины не может находиться в ее влагалище. И еще там написано, что мужское достоинство не соотносится с половым… извините… с половым членом. Какое же это преступление, если я вам, если вы мне?.. Он улыбнулся. Как-то… болезненно. — Кадма, вы мне очень сильно нравитесь, но… Поверьте, никакой секс не стоит того, чтобы умирать, особенно так страшно и долго. Она не должна была даже слышать, как произносят слова, которыми называют интимный телесный контакт и все, что с ним связано, если в ее присутствии не говорили на эту тему наставницы. Или жених. Или случайные и не очень прохожие мужского пола. И она не имела права открыться, ведь статус ее королевской тайны… Она подалась вперед всем телом. Ближе. Заговорила быстро-быстро!.. — Джедайт, поверьте, если о вас и обо мне станет известно, я выживу. Дело в том, что мне грозит не казнь, но ссылка. Меня отправят в дальний монастырь, чтобы я там славила Металлию Всепрощающего. Я… Мои родители относятся к знати. Но я… я не одна из Капель Воды. Я и есть Вода. Принцесса. Джедайт замер. Вот и все. Он сейчас опять извинится и уйдет. Она почувствовала, что глаза начало щипать, хлюпнула носом — чересчур шумно для воспитанной меркурианки. Прошла, наверное, вечность из тех поэм… — Ваше Высочество, извините, я не могу похвастаться таким статусом, как вы. — Понимаю. В его зрачках метнулось и пропало… нечто. А его улыбка потеплела. Ожила? — Я вхожу в число Зеркал нептунианского принца. И если вам, если вы со мной?.. Пожалуй, так быстро, так нетерпеливо ей раздеваться не доводилось. Никогда в жизни. Как и ему, вероятно? Она не знала, но верила, что это так. А когда он почти вынул из кармана рубахи что-то небольшое, в блестящей упаковке будто со страниц подаренного ей учебника, она тихонько рассмеялась. — Что вы, не нужно. Джедайт нахмурился. — Но ваше здоровье нуждается в защите. — Я доверяю вам. Он помедлил. Подбирая слова? Не желая обидеть ее? — Ваш менструальный цикл и трон Сатурна… — Если так получится, значит, я буду рассказывать своему первенцу сказки вашего народа и ту странную легенду моих людей о женщине-воине из будущего, которая умела побеждать врагов, замораживая воду и генерируя маскировку из мыльной пены. Джедайт подошел к ней вплотную, по-прежнему не выпуская свою одежду из рук. — И вас не смутит, что я, а не ваш законный жених?.. — Я не хочу… Не хочу — с ним. Вы понимаете меня? — Еще как, А'ми. Кажется, его рубашка задела ее икры одним из рукавов, падая на пол… А где-то на Терре в это же время, но совсем в другом помещении, о чем А'ми с Джедайтом едва ль хотели знать, происходило вот что: некие личности, пожелавшие остаться неузнанными (а то, понимаете, всякое бывает), подступили к чьей-то постели с мешком наготове. Большим, вентилируемым и очень уютным, хотя и далеким от прозрачности. Нацепить маски, равно как и вскрыть дверь гостиничного номера, где спал кинмокский журналист Сейя, эти неизвестные успели раньше. Пока меркурианская принцесса впервые за всю свою жизнь и этот вечер тоже целовала того, кто был ей симпатичен до чрезвычайности.