Пепел

      «Сегодня ты станешь легендой».       Эти слова отчетливо звучали в его голове, повторяясь вновь и вновь. Он прочел их еще рано утром, представляя, с какой интонацией их бы произносил Виктор, и отчего-то был очень горд собой. «Сегодня ты выполнишь свой обет» — произнес холодный чуть грубоватый голос с сильнейшим акцентом, и Иван едва заметно кивнул. Он давно ждал этого.       Иногда слова в его голове резко обрывались, сменяясь мутными воспоминаниями, но он лишь гнал мысли прочь, проговаривая фразу сам, тихо нашептывая ее себе под нос.       Он станет легендой. Его будут помнить. И пусть вместе с этим его история закончится, ему плевать. В ней все равно не было ничего, за что он мог ухватиться и мечтать о счастливом будущем. Надежда давно мертва, а вместе с ней и то, что было бы малейшей причиной жить.       Он никому не нужен, по нему не будут лить слезы. Слишком обычный. Очередной ауг, которому было суждено умереть где-то на задворках Голем-сити от нехватки нейропозина, или же от пули полицейского, а может от простой болезни — сейчас это уже не важно. Таких как он — тысячи, если не миллионы, но он больше не хочет так жить.       Сегодня все его проблемы разрешатся сами собой.       От него требовалось совсем немного — вовремя нажать на спусковой механизм. Что будет после — его не касается. Главное, что люди наконец-то обратят внимание на аугов, прекратят закрывать глаза на их проблемы… и считать себя выше их. Перед смертью все равны, и именно он напомнит им об этом.       Люди больше не будут думать, что безнаказанно могут загонять аугов в отдельные районы, лишать средств к существованию и ждать, пока там все не передохнут.       За все деяния приходится рано или поздно расплачиваться, иногда — кровью. И сегодня именно такой день.       Иван задумчиво смотрел в окно поезда, повторяя про себя слова Виктора снова и снова. Он был сосредоточен, как никогда внимателен и почти не волновался. Но порой в голове мелькала мысль о том, что что-то может пойти не так, хоть он усиленно гнал ее прочь. Он готовился к этому слишком долго, все должно пройти просто идеально. Ничто и никто не помешает ему стать легендой, исполнить долг перед аугами… и перед Виктором. Именно сегодня, ведь другого шанса не будет.       Он прикрыл глаза на пару секунд и, шумно втянув воздух, провел вечно холодными ладонями по лицу. В этот день на нем непривычно много ответственности — от этого было слегка не по себе.       Открыв глаза, Иван резко поднялся и, натянув капюшон, направился к дверям — поезд прибывал на станцию. Еще немного, и все закончится. По крайней мере, для него. «Нет жизни — нет проблем» — довольно неплохой девиз, который он выдумал для себя пару дней назад.       Грустно улыбнувшись, он взглянул на часы, расположившиеся у него на руке. Никогда бы не стал носить их так, да и вообще пользоваться механическими наручными часами. Пережиток прошлого. Но сейчас они выполняли совсем иную функцию. Стоит ему нажать на небольшую кнопку, и целая станция взлетит на воздух.       Поезд прибыл на вокзал на пару минут раньше времени, указанного в расписании, и Иван фыркнул — сигнал придется ждать чуть дольше. Он бегло огляделся по сторонам и, немного поразмыслив, снял часы и взял их в руку.       Как и на любом вокзале, на Ружичке много людей. Вечно куда-то спешащие, они бегают взад и вперед, порой не замечая ничего перед собой. Иван не любил бывать в таких местах и всегда старался их избегать, но сейчас он не обращал внимания ни на кого вокруг. Ему было плевать даже на то, что его уже дважды кто-то задел, неаккуратно проходя мимо. Полностью погрузившись в мысли, он стоял на платформе и задумчиво смотрел вслед уходящему поезду.       Из дум его выдернул резкий голос полицейского, раздавшийся почти над самым ухом. Иван дернулся и машинально отскочил в сторону, а затем уставился на стража порядка. К счастью, тот даже головы в его сторону не повернул и, продолжив обращаться к кому-то другому, ушел так же внезапно, как и появился. Проводив его недоумевающим взглядом, Иван шумно вздохнул и, мотнув головой, неуверенно побрел вперед.       Полицейские всегда нервировали его, и сегодняшний день исключением не стал. Скорее наоборот, ведь подойди к нему хоть один, и весь его четкий план окажется под угрозой срыва.       Еще три минуты. Ничтожно мало, но как же медленно они тянулись. Иван по-прежнему шел вперед, бездумно смотря под ноги. Каждый шаг отчего-то давался с трудом. Возможно потому, что какая-то его часть все еще не хотела умирать и отчаянно протестовала, заставляя все бросить, развернуться и сбежать прочь.       И все же опять не оправдать надежд, подвести «братьев и сестер», но жить… Иван так не мог.       Подняв взгляд, он заметил знакомое лицо. Женщина, недавно спасшая ему жизнь, о чем-то увлеченно спорила со своим собеседником. Как иронично, что через минуту он заберет их жизни с собой на тот свет, если только им не повезет, и они не поторопятся уйти с вокзала.       Натянув сильнее капюшон, Иван поспешил скорее пройти мимо них, но случайно пересекся взглядом с мужчиной, все это время внимательно следившим за ним, вместо того чтобы поддерживать беседу. От его пристального взгляда Иван поежился, после чего отвернулся.       Пройдя еще пару метров, он резко остановился и потянулся к часам — время пришло.       — Сегодня ты… — чуть дрогнувшим голосом начал он, но договорить не успел.       Слабая вибрация в ухе, легкое движение пальцев, нажимающих нужную кнопку.       Оглушительный взрыв где-то позади, затем — еще один, совсем рядом.       Сквозь шум в ушах Иван слышал звон стекол, видел, как падало информационное табло, и как рушился потолок. В доли секунды он оказался над землей, а через мгновенье врезался в стенку какого-то магазинчика, оставив в ней сильную вмятину.       Из груди вырвался хриплый стон, и он, завалившись на бок, закрыл глаза и попытался вдохнуть хоть немного воздуха. Но вместо этого резкая боль сковала все тело, и он понял, что это конец. Такой глупый. Он представлял его совсем иным.       Иван так сильно желал этого и почему-то думал, что, умирая, обязательно будет счастлив. Но он ошибся.       Найдя в себе последние силы, он приоткрыл глаза — вокруг лишь пламя и тонны серой густой пыли.       Да, он ошибся.       «Не легендой. Лишь пеплом» — пронеслось в его голове перед тем, как он провалился в пустоту.       ***       Яркий свет бил прямо в глаза, а в ушах неприятно звенело. Глубокий резкий вдох, переходящий в кашель. В нос ударил неприятный запах, и Иван поморщился — пахло жженой плотью, горелым пластиком и плотным дымом, оседающим на все вокруг.       Отвратительно.       По лбу и вискам текло что-то теплое — его кровь. Она текла и из рассеченной губы, пачкая бородку и растекаясь на полу небольшой лужицей.       Приподняв голову, Иван попытался осмотреться, хотя бы одним глазом, ведь имплант отказал. Кругом бродили растерянные люди, больше походившие на призраков — такие же бледные и расплывчатые. Звон в ушах постепенно стих, и теперь он мог слышать, хотя лучше было бы остаться глухим. Кто-то звал на помощь, кто-то истерично кричал, а кто-то рыдал навзрыд.       Совсем рядом с ним лежала девушка, еще живая, но, судя по ее состоянию, это явно ненадолго — из спины торчал окровавленный кусок арматуры. Потухающими глазами она смотрела на Ивана, а он, не в силах оторвать взгляд, испуганно глядел на нее. От слабого звука затихающего дыхания ему с каждой секундой становилось страшнее. Хотелось исчезнуть, раствориться, перестать существовать, лишь бы не слышать и не видеть всего этого. Когда девушка наконец перестала дышать, а ее мертвые глаза по-прежнему смотрели на него, Ивана охватил чуть ли не животный страх.       Быстрее убраться отсюда. Сбежать прочь.       Он дернулся, но это ни к чему не привело. Он повторил попытку вновь, но тело не желало слушать хозяина. Иван смотрел на бездыханное тело, а затем взглянул на лужу крови, медленно растекающуюся по всему полу. Ему было страшно, дико страшно, но он ничего не мог поделать. Только когда кровь умершей девушки коснулась его ладони, Иван закричал. Он кричал так громко, как только мог. Он звал на помощь, но никто не откликнулся.       Еще несколько отчаянных попыток заставить собственное тело двигаться и, о чудо, он смог пошевелиться.       Приподнявшись на локте, Иван посмотрел на свои ноги — их изрядно покорежило, но, к счастью, не придавило каменными обломками, лежащими поблизости. Он аккуратно поджал ноги, помогая окровавленной рукой, а затем, прислушавшись к вою сирен, попытался привстать. Протезы почти не слушались, но все же он смог отползти немного в сторону.       Мир вокруг по-прежнему расплывался перед ним, и Иван, легонько мотнув головой, прикрыл глаза. Пытаясь прийти в себя, он просидел так пару минут, а затем вдруг осознал, что жив. И что происходящее — его рук дело.       Он все еще на этой бренной земле, он дышит, а еще ему больно и страшно. Этого не должно было случиться, он должен был быть мертв.       Среди хаотичных мыслей проскользнули слова Марченко, и Иван тут же принялся за попытки включить инфолинк. Сейчас он позвонит ему, и Виктор поможет. Снова, как тогда в Големе. Он заберет его отсюда или же пришлет «братьев», они обязательно его спасут, а затем все встанет на круги своя.       Иван звонил ему раз за разом, но ответом оставалась тишина. И все же он до последнего верил, что его попытки не напрасны. Он повторял все вновь, звал его по имени, умолял вытащить «из этого ада». В конце концов, он отчаялся и понял, что теперь предоставлен сам себе, и помощи не будет.       Он вновь пытался встать, но, делая пару шагов, падал обратно на землю. Но ему нужно было уходить, а времени на это не так уж много.       — Эй, ты, — хриплый голос заставил Ивана обернуться. Возле него стоял тот самый мужчина, пристально наблюдавший за ним некоторое время назад. Он выглядел на удивление целым, лишь перепачканным в пыли. — Я помогу, — он протянул руку, и Иван цепко ухватился за нее.       Мужчина вывел его к бригаде «скорой», а затем, молча кивнув, пошел обратно на станцию, игнорируя возражения медиков и протестующие крики полицейских. Иван проводил его взглядом, после чего уставился на свои руки — их била крупная дрожь, и они практически не слушались.       Он попытался хоть немного успокоиться, но тщетно. Ему хотелось задержаться здесь, попросить помощи врачей, но усиливающееся чувство страха гнало его прочь.       Пока полицейские были заняты более важными делами, Иван проскользнул мимо их машин и бездумно побрел в сторону старого района. Он не понимал, почему идет туда, где плохо ориентируется, но ноги сами вели его.       Он не знал, сколько уже прошел, даже не мог понять, какое сейчас время суток — вокруг все плыло. В голове же была какая-то каша из мыслей, разобраться в которой ему было не под силу. Он все шел, вяло переставляя ноги, пока не уперся в тупик. С минуту Иван безразлично смотрел на кирпичную стену, а затем рухнул на колени перед ней.       Прикрыв лицо руками, он разрыдался. От осознания своей беспомощности и слабости, от боли и внезапно навалившейся усталости, от страха… И оттого, что снова остался один.       Он думал, что станет легендой, но в итоге так и остался обычным дураком с обратившейся в пепел душой.