Счастье - дороже.

      Лосяш устало разглядывал золотой песок, что хрустел под давлением ботинок. Прохладный воздух развивал русые волосы учёного, который, опустив голову, о чём-то тщательно раздумывал. На горизонте уже виднелся дом Совуньи, а значит, что он уже прошёл половину пути до своей цели. Вот, уже стоя на пороге, хотел постучаться, но, к сожалению, или, может, к счастью, дверь открыли до его действия. Совунья, дружелюбно поздоровавшись, впустила в дом замершего беднягу. Лосяш, повесив колючий шарф на крючок вешалки, стал ожидать Совунью, что отошла за чашками. Усевшись на маленький стул, Лосяш начал отбивать пальцами тихий ритм. В ту же секунду вбежала девушка, держа две чашки и, похоже, еще горячий чайник. — Лосяш, ты чего в одном шарфе и лаборантском костюме пришел, простудишься ведь! Вот, лучше чаю выпей. — Строгим голосом возмутилась та. Она всегда заботилась о здоровье своих друзей, хоть была довольно строга в этом плане. — Ладно, с тобой не поспоришь. — Хихикнул Лосяш, обхватывая одной рукой чашку, отбрасывая в сторону мизинец. Горячий напиток разлился по горлу, заставляя взбодриться всё тело. Отодвинув чашку от своих губ, тот заметил, как пар медленно исчезал с линз очков. Поправив свой предмет улучшения зрения, он аккуратно положил сувенир Совуньи от её прабабушки, не создавая лишних звуков, дабы не нарушить тишину. — У тебя, случаем, не осталась ли банка с клубничным вареньем? — Спросил Лосяш, рассматривая опустошенную чашку, где еще оставались несколько капелек уже давно выпитого чая. — Конечно! А, тебе, собственно, зачем? Я никогда не видела тебя с чем-то сладким… — Поинтересовались дама, распахивая двери своего специального шкафа, где, обычно, лежит что-то законсервированное: будь то обычные помидоры или соленые огурцы, будь то молоко, но пару банок с вареньем там отыскать не сложно. Их было множество: от смородины до, даже, порой, яблок. — Да так… Просто сидел, и резко захотелось чего-нибудь сладкого. — Смутился Лосяш, рассматривая гладкую поверхность сосуда. Совунья, обернувшись, презрительно посмотрела в испуганные глаза парня, как будто всматриваясь прямо в душу. Резко сменив грозное лицо на повседневную ухмылку, та тихо посмеялась, заставив Лосяша так же улыбнуться. Достав нужную банку, она поставила её прямо перед его глазами. Тот, обняв Совунью, схватил банку и, попрощавшись, вылетел из дома, волоча за собой шарф.       В глаза бросались песчинки, что отлетали от земли из-за скорости. Торопыге еле хватило дыхания и сил, дабы добежать до дома Пина. По подозрительной тишине, тот понял, что сам механик находился вовсе не в своём доме, а наоборот — опять что-то делал в своей маленькой мастерской, где, обычно, валялись всякие инструменты, и, даже порой, несколько частей от очерёдного провала Пина сделать какого-нибудь великого робота, или, даже больше. Со скрипом приоткрыв дверь, впуская в кромешную тьму капельку света, Лосяш, щурясь, пытался разглядеть хоть что-то. Нащупав пальцем лампу, он отыскал включатель, и, впустив лучи света, исходящие от лампы, смог рассмотреть помещение. Всё как обычно: на полу было разлито несколько луж бензина, разбросанные инструменты по всем углам, несколько скомканных чертежей и тихий храп спящего Пина на столе. Лосяш, с сожалением вздохнув, тот отыскал в горе деталей старое одеяло, и, накрыв механика, поставил рядом на стул ту самую банку варенья, и ушёл, оставив Пина крепко досыпать.       Продавец, стоявший за прилавком своего магазина, рассеяно смотрел на улицу. Лосяш подошёл к его магазину и буквально прилип носом к витринному стеклу. Его глаза заблестели от восторга, когда нашёл то, что ему нужно. Он вошёл внутрь ухоженного места, и попросил, что-бы ему показали брошь из янтаря. — Это для моего друга, вы можете красиво завернуть её? — Хозяин с недоверием посмотрел на парня и спросил: — А сколько у тебя денег? — Без тени сомнения, Лосяш вытащил из кармана платочек, высыпал из него на прилавок всю содержащиеся там мелочь и спросил, счастливо улыбаясь. — Этого хватит? — Там было всего лишь несколько мелких монет, но тот с гордостью продолжал: — Знаете, я хочу подарить это своему другу. С тех пор, как у нас начала ломаться техника, он заботится о нас. На себя у него времени не остаётся. Я уверен, что он будет счастлив, получив такую брошь! Они очень подойдут под цвет его глаз. — Мужчина взял брошь, ушёл вглубь магазина, принёс белый, как первый снег, футляр, положил туда ту самую янтарную брошь, обернул красной лентой и завязал бантик. — Держи, и неси осторожно. — Парень выбежал счастливый, и вприпрыжку убежал на улицу, убегая в неизвестном направлении. Рабочий день подходил к концу, когда порог того же магазина переступил один довольно молодой механик. Он положил на прилавок знакомый продавцу футляр, отдельно обёрточную бумагу и развязанный бант. — Эта брошь была куплена здесь, сколько она стоила? — Стоимость любого изделия в моём магазине — это всегда личный договор между мной и клиентом. — Невозмутимо прохихикал продавец. — Но у Лосяша было лишь несколько монет! Брошь из настоящего янтаря, так ведь? Они должны стоить очень дорого! Это мне не по карману… — Пин, опустив голову, уже собирался уйти обратно, однако, мужчина взял футляр, с большой нежностью и теплотой восстановил упаковку, вручил обратно в его руки и с некой грустью сказал: — Он заплатил самую высокую цену, больше, чем мог заплатить любой взрослый. Он отдал всё, что имел. — Тишина заполнила маленький магазинчик, и две слезы скатились по лицу механика, который сжимал в дрожащей руке небольшой свёрток. Он хотел, чтобы вы улыбнулись…