Недоссора

      Гребаная математика! Неужели закончился этот ад? Микки ненавидел всю эту хуйню с учебой, но Йен...он настоял на том чтобы вернуться сюда. Милкович все чаще убеждался что ненавидел этого рыжего психопата. Только это же его блять Йен. Микки погнал эти мысли подальше. Слишком они сопливые, слишком пидорские.        А, ну вот и он, и как обычно, с лыбой в пол-лица и с Мэнди (да он, мать вашу, просто светится!)       Что? Ну какого хера им двоим надо в толчке? Что блять происходит?       Микки пошёл за ними, жестом указав каким-то малолеткам, что им там ни разу не место, мешаться только будут. Он вошёл следом за сестрицей и обладателем той задницы, которую периодически жадно сжимал в ладонях под трибунами на стадионе.       Парень нервно закусил губу, когда увидел, улыбающегося во все свои тридцать два, Галлагера, стоявшего к нему спиной вполоборота, и сияющую Мэнди, которая примостила свою пятую точку на высоком подоконнике напротив Йена и зажала зубами только подкуренную сигарету. Они выглядели парочкой влюбленных придурков. Микки это бесило.       Ах, да! Они же и должны так выглядеть! Отношения-фикция. Как он мог забыть. - Мелкая, исчезни, - кинул Микки, сверля сестру взглядом. Он был не то чтобы зол, но явно недоволен.       Парень с девушкой оглянулись на темноволосого подростка, обозленного то ли на жизнь в целом, то ли на них в частности и улыбки покинули их лица.       Мэнди, оценив ситуацию, поняла, что уж ей то тут точно не место, и последовав "совету" брата, вышла , затушив о стену остатки сигареты. - Какого черта, Галлагер?! - голос Микки звучал неожиданно резко. - Успокойся, Мик. Что ты имеешь в виду? - Йен искренне не понимал, почему его оппонент так разошелся. - Что я имею в виду?! Да ты, бля, издеваешься! Какого черта ты тут любезничаешь с моей сестрицей? - парень нервно сплюнул на пол, чуть в стороне от носка своего же кроссовка. - Эй, тише, тише, - Галлагер шагнул ближе, - Я же должен поддерживать репутацию её бойфренда, - он улыбнулся, пытаясь усмирить пыл Милковича - Какую нахер репутацию ты тут поддерживаешь? Здесь же никого нет! - примирительный тон Йена явно не сработал. Сейчас уже Микки сделал шаг навстречу, только намного напористее, так, что рыжему пришлось отступить, и теперь он оказался припечатанным спиной к одной стене и плечом к другой. Он оказался в углу помещения. - Запомни, Галлагер, - брюнет уперся рукой в стену таким образом, что вокруг рыжего сложилась некая система стена-стена-Микки-рука, - твой зад мой, твой член мой, твои ебаные веснушки все до единой мои, ТЫ - мой! А то, что моё я не собираюсь делить ни с кем!       Милкович не понимал, почему он так взбесился, увидев каким радостным Йен был рядом с его сестрой, но остановиться уже не мог. - Ах, я блять твой? - теперь начинал закипать и сам Йен. Он отшвырнул руку парня и вышел из угла, - Так какого хера я не могу даже посмотреть на тебя лишний раз, не боясь получить по морде?! Бесишься при виде меня с Мэнди? Ну что ж, поздравляю! Она - мой лучший друг, с ней я могу быть собой. Именно поэтому, мать твою, я такой счастливый! Потому что мне не надо молчать о том, что хочется сказать, не надо прятать свои эмоции! - А я тебе на что? Ну простите, я блять, не виноват, что не могу сказать всем, что я ебаный педик, не могу ходить за ручку с тобой у всех на виду. Ты кретин! Да как ты своим умишкой блять не догоняешь, что я за тебя, мудака, волнуюсь! Я просто не переживу если мой пизданутый папаша ещё раз начистит тебе ебало при мне! Да я убью нахуй этого мудозвона! - Микки не мог остановится, в горле стоял ком, хотелось то ли плакать, то ли выть, но первого он себе позволить не мог, не сейчас не здесь, а второе было вполне заменяемо сумасшедшими криками. - Да какого с тобой происходит, Милкович?! Ты сейчас говоришь такие вещи, а на самом деле...на самом деле не позволяешь даже каких-то мелочей, - Йен отвернулся и опустил голову. Голос стал тише, дрожал, было ощущение что он сейчас заплачет, как малолетняя школьница при первой менструации, - да ты хоть представляешь что ты для меня значишь?..Нихуя ты не представляешь! Тебе не понять, как порой невыносимо перебарывать в себе желание поцеловать тебя, придурка. А приходится - ты взбесишься. Как сейчас...       А Микки понимал.Он знал насколько это сложно. Именно сейчас он это и делал. Ему безумно хотелось поцеловать этого рыжего ублюдка, впиться в эти губы, которые сейчас пересохли от криков.       Брюнет шагнул к Йену. Он ждал. Ждал, когда Галлагер поднимет глаза, и тот сделал это. Милкович впал в ступор, увидев раскрасневшееся лицо, такие же глаза и слёзы, которые вот-вот сорвутся с ресниц. Микки не выдержал. Он схватил своего рыжего двумя руками за лицо и жадно впился ртом в губы Йена, вжимая его в кафель стены.       Это был жаркий, жадный поцелуй, полный страсти и нежности одновременно. - Я убью нахуй этого мудозвона, - повторил свои же слова Милкович разорвав поцелуй на долю секунды, - я убью любого за тебя, пусть только тронет кто! - договорил он, обжигая горячим дыханием шею своего парня и быстрым движением отшатываясь от него - кто-то вошёл в туалет Микки обернулся и отошёл от Йена. - Съеби! - рявкнул он на пацаненка, который уже доставал из кармана пачку KENT'а. Последний же, смерив парней взглядом в стиле "намек понят", развернулся и ушел курить в другом месте.       Милкович вернулся к созерцанию своего рыжего недоразумения с его охеренными крепкими руками, массивными(в меру; именно такими как надо) плечами, узкими талией и бедрами, и глазами, в которых уже не было ни намека на только что происходившую здесь недоссору, в них была животная похоть, а в штанах, колом стоящий, член        Милкович завелся в один момент. И хотя возбуждение накатило еще во время поцелуя с Галлагером, то, что творилось с ним сейчас ни в какое сравнение не идёт с ощущениями всего минуту назад. Сейчас он был готов взорваться...или разорваться...или...да что угодно блять сделать, лишь бы "его психопат" трахнул его прямо здесь: на грязном кафеле, по соседству с унитазами в школьном толчке       Он хотел этого рыжего ублюдка. Здесь и сейчас. Неистово, страстно, долго...       Микки не успел пошевелиться как оказался прижатым к двери.Находясь внутри туалета,он таким образом не оставлял кому-либо ни единого шанса войти и прервать их.       Йен уже впивался своими губами в губы парня. Он не целовал, а скорее кусал, но делал это на удивление умело. Милкович понял, что происходит, только когда почувствовал во рту знакомый металлический привкус. Но в этот раз боль была необычной - не той, из-за которой он начинал избивать до полусмерти, а той, которая возбуждала, из-за которой хотелось подставить зад Галлагеру как можно скорее и на "подольше".       А последний уже тянул свои непропорционально длинные, но от этого не менее восхитительные пальцы к ширинке Микки. Он не стал расстегивать джинсы. Лишь положил ладонь на заметный бугор и сжал пальцы. Достаточно сильно, чтобы брюнет подался бедрами на встречу,но не причиняя боли Микки выдохнул рыжему в рот. А Йен уже переместил ладонь с паха своего парня на его зад, другой в это время хватая Милковича за короткие темные волосы на затылке и заставляя тем самым запрокинуть голову. Он собирался немного помучать Микки, любящего грубость, нежностью. Он хотел заставить его стонать.       Лизнув верхнюю губу приоткрытого рта, Йен ухватился зубами за мочку уха парня. Он то кусал, то зализывал языком свои же укусы, постепенно переходя к шее Милковича, который только и мог, закрыв глаза, крепче сжимать ладонью рыжий затылок, притягивая столь желанные губы ещё ближе. Галлагер уже шарился рукой под майкой брюнета. И обоим одновременно пришла одна и та же мысль. Отстранившись, парни начали стягивать майки друг с друга. Хотя стоит признать, что, дрожащими в порыве страсти руками, сделать это оказалось не так уж и просто.       Микки поспешно стал расстёгивать свои брюки, в надежде освободить рвущуюся наружу плоть, но не успел сделать ровным счётом ничего. Своей большой ладонью Йен схватил Милковича за запястья и, скрестив их, поднял над головой парня, лишив того возможности сопротивляться ласкам. - Какого?!.. - только и успел сказать брюнет, прежде чем его прервал поцелуй. - Заткнись, Мик. Заткнись и наслаждайся.       И он отдался воле этого рыжего гадёныша.       Йен же, уловив расслабленное состояние своего "противника", быстро вытянул ремень его джинсов из петель, и с хитрой улыбкой, приговаривая "избушка-избушка, повернись ко мне задом", развернул Микки и связал ему руки этим самым ремнём. - Попался, - прошептал Галлагер и вставил, неизвестно откуда взявшийся ключ, в замочную скважину, закрывая дверь. - Мать твою, а раньше ты этого сделать не мог?! - почти прорычал Мик. - Не-а. Так было бы неинтересно, - последовал почти издевательский ответ, - а теперь продолжим.       Снова оказавшись лицом к лицу, парни продолжили пожирать друг друга глазами. Желая побыстрее приступить к сладкой пытке, рыжий поцеловал своего парня и стал спускаться поцелуями по пульсирующей венке на шее, к ключицам, соскам, прессу и, проведя влажную дорожку языком, прикусил выступающую кость на бедре Милковича, в завершение оставляя на месте укуса фиолетовый засос       О да, он знал, что брюнет чувствителен в этом месте, и прекрасно понимал, как нелегко тому сдерживать себя, но останавливаться на этом не собирался.       Оказавшись на коленях и продолжая зацеловывать своего хулигана, Йен заглянул ему в глаза. О боги! сколько же в них было желания. Дерзкая страсть, неутомимая похоть и такое непохожее на Микки робкое удовольствие. А ведь Галлагер только начал        Пытка для Микки начинается прямо сейчас. Джинсы, оставшиеся без ремня, уже совсем еле держались на бедрах парня, и чтобы избавиться от них, Йену даже не пришлось напрягаться. Он просто расстегнул зубами пуговку. Отлетевшая в сторону, зажигалка и, зазвеневшая по кафелю, мелочь остались без внимания.       Когда Галлагер слегка прикусил член сквозь ткань трусов, Мик готов был взвыть, но пока ещё находил в себе силы не делать этого, доневозможности больно кусая губы. Стон сорвался с его губ в тот момент, когда головки коснулся ловкий и умелый язык конопатого парня. Застонав, Микки толкнулся было бедрами глубже в тепло такого знакомого рта, но чужие руки на бедрах не позволили ему этого сделать. Йен прошелся языком от основания к головке, игриво лизнул уздечку и, перехватив брюнета за зад, вобрал в себя всю его плоть.        И вот тут он не выдержал. Милкович стонал так, как, кажется, не стонал никогда в жизни.       Рыжий умел доставлять удовольствие, но такое наслаждение было для Микки адом. Удовольствие на грани обморока - Блядский Галлагер! - прохрипел парень, - я не могу больше. Трахни меня уже. Да... Именно этого Йен и ждал. Такого несдержанного, влажного и любимого Микки, закатывающего глаза от удовольствия. Он хотел его ничуть не меньше, но ТАКОЙ Микки, доведенный до предела, стоил проявленного терпения.       Развернув парня спиной к себе, он прижался губами меж его лопаток, отчего брюнет прогнулся в спине, ещё больше подставляя свою великолепную задницу и как бы подкрепляя свою просьбу действиями.       Проведя влажную дорожку по всему позвоночнику и лаская одной рукой член парня, Галлагер второй рукой поспешно спустил свои штаны вместе с бельем, после чего обработал вход смазкой, до которой неизвестно как дотянулся. Оставив ещё один засос в ямочке на его копчике, Йен не спеша вошел в него. Благо Микки не сильно нуждался в растяжке. Да и на фоне такого возбуждения весь дискомфорт был незначительным.        Рыжий знал, как нужно двигаться, чтобы доставить ему наибольшее удовольствие. Теперь их сдавленные стоны звучали в унисон. - Жестче! - скорее приказал, чем попросил Микки, но в тот же момент его тон сменился на почти умоляющий, - пожалуйста, Йен...       И у кого-то сорвало тумблер. Не помня себя, Йен приостановился на мгновение и начал буквально вбивать его грудью в дверь, на которую они оба опирались.       Никогда ещё Микки не называл его по имени. Тем более во время секса. Теперь это будет наркотиком для рыжего. Самым нужным и обожаемым, кроме, разве что, самого Микки. Он больше не сможет от этого отказаться.