Безграничная воля

Движения и взгляды явно были лишними в этой мрачной картине, поэтому тонули в потоке несказанных слов, медленно переплетающимися между собою в немую поэзию. Редко они доносились звонко, скорее глухо и невыразительно, сдавливаемые в груди и брошенные среди развалин и обломов старой фурнитуры. Их явно должно было бы быть больше, и звучать они должны были бы гораздо громче и неистовее, подобно беспрерывному гулу толпы! Ах, как не хватало жизни в этой однообразной палитре звуков! Как не хватало ей знакомых слов и непоколебимой уверенности в каждой частице! Частице, давно утерянной среди обломков фурнитуры и густой листвы... Каждый шаг глухим эхо раздавался в узком коридоре, что почти не освещался и создавал обманчивую иллюзию наполненности. Но там было пусто, мучительно холодно и уже безразличным становился очередной поворот в сплетении немых ритмов и угасшего потенциала. И так внезапно... Свет! Очень много света! Свет, что рекой падает откуда-то сверху, наполняет пустое помещение и спешит возродить давно утерянную эмоцию, такую призрачную и желанную! Ноги сами неслись в сторону непроглядных чащ, задевая вытянутые, сухие ветки кустов и длинных нитей травы, что обвились вокруг белоснежной кожи и внезапно резко тянули вниз... И уже земля под ногами искажалась, становилась все мягче и мягче, и поглощала, поглощала, поглощала... Синее небо в окружении длинных рук деревьев казалось небольшим осколком, куском ткани, которая медленно тлеет от огня. Жарко. Мучительно жарко, невероятно жарко! Разве бывает конец хуже? Утонуть в земле, среди немой красоты леса, среди звуков, пускай и безжизненных! Но были ли они такими всегда? Вопрос застыл в воздухе, медленно сняв всю напряженность и уняв дрожь в ногах. Теперь эта земля стала могилой, стала концом путешествия, стала спасением и одновременно ответом. Вот она и нашла ее. Свою частицу.