Трудное время 9: Новый мир

— Майкл, нет! — выдохнул я, присев рядом с упавшим на пол товарищем. — Майкл, мы спасли бы тебя! — Нет, — слова давались юноше с трудом, он был уже на пороге смерти. — Слишком… поздно. Времени было мало. Я не мог допустить того, чтобы нечто убило тебя… моими руками. Это был единственный выход. Прости, Локи. — Майк, ты герой. Серьёзно. Ты пожертвовал собой, спасая меня, а это далеко не каждому по силам. Я раньше думал, ты просто бесшабашный озорник, которому плевать на всех и на всё, но… я ошибался. Я очень рад, что у меня был такой преданный и самоотверженный друг, как ты. — Локи, постой. Я должен тебе сказать… — Да, Майкл? — Я… я не один такой! — В смысле? — Со спящим монстром внутри, который может в любой момент пробудиться… Таких, как я, тысячи. И их не вычислить, пока они не активируются… — Откуда ты знаешь? И почему раньше молчал? — Я только сейчас понял это. Раньше я ничего не знал. А сейчас будто бы вижу… целую армию мне подобных. И это не бред, не предсмертные галлюцинации, я уверен. Я уверен в том, что я прав. — Может, ты увидишь ещё что-нибудь? Кто вас создал и с какой целью? — я понимал, что не очень-то вежливо с моей стороны устраивать умирающему другу допрос, но понимал и другое: я должен узнать максимум информации об этом странном явлении. — Кто создал… не знаю. Надеюсь, об этом вам патологоанатом расскажет. — Даже находясь на смертном одре, трикстер пытался шутить, причем шутить о своей скорой гибели. — Но… одно могу сказать точно: нас создали с целью… убивать. Не всех, а каких-то отдельных, конкретных людей. Я гулял по Церере, никого не трогал, а потов вдруг в мозгу что-то щёлкнуло: «Локи. Твоя цель — Локи», и… я не смог себя удержать, ноги сами понесли меня к тебе. А потом, когда Ингрид прибежала на выручку, мозг выдал: «Ингрид тоже», и я… Прости за Ингрид, если сможешь. — Всё хорошо, Майк, всё хорошо. — Я потрепал товарища по щеке. — В гибели Ингрид нет твоей вины. Я не держу на тебя зла, напротив, очень благодарен за то, что ты спас мою жизнь… такой ценой. Покойся с миром. Майкл хотел сказать мне что-то ещё, но вместо слов из его уст вырвался жутковатый хрип, который вскоре затих. Юноша был мёртв. Я знал, что в коридоре царит идеальная тишина, но в ушах у меня стоял жуткий звон. Первые минуты я отходил от шока, и потому сидел очень спокойно и тихо. Со стороны, наверное, вообще могло бы показаться, что у меня всё хорошо, и я просто задумался. Лучше бы этот шок длился вечно, ведь то, что последовало за ним, было во сто крат хуже. «Ингрид мертва», — будто бы издалека донеслось до моего сознания. — «Ты понимаешь, Локи, Ингрид мертва». И тут началось. Слёзы градом хлынули из глаз, а внутри словно что-то оборвалось. Мне казалось, что я упал в тёмную бездну. И с каждой секундой я лечу всё быстрее и быстрее, но никогда не разобьюсь, ведь пропасть бездонна. А хотелось разбиться, только бы это мучительное падение прекратилось. Да, мне хотелось умереть, и я нисколько не преувеличивал. Я сидел на коленях, прижимая к себе безжизненное тело девушки и зарываясь рукой в её пышные бирюзовые волосы, которые всегда напоминали мне цвет морской воды на мелководье. Когда я увидел Ингрид в первый раз, они были темнее, я запомнил. Должно быть, девушка использовала какое-то средство, чтобы менять оттенки, а может, всё дело было в освещении. Я держал в руках тело Ингрид и не мог поверить в то, что она мертва. В то, что она больше никогда мне не улыбнётся, в то, что я никогда больше не услышу её голоса, её смеха. Какое страшное и трудное для понимания слово — никогда… Смерть Ингрид была слишком абсурдной, слишком внезапной. У меня даже мысли не возникало, что на Церере может произойти что-то подобное. Я тревожился за Фриггу, за Ричарда и немного за Майкла, но никак не за неё. И вот сегодня мы с Ингрид беззаботно болтали о какой-то ерунде, даже не подозревая, что это станет нашим последним с ней разговором… Как же коварна порой бывает смерть: приходит тогда, когда её совсем не ждёшь. А ведь я даже не успел сказать девушке, что люблю её. Это только в фильмах и в литературе незадолго до смерти человек успевает сказать своему близкому самое важное, а в жизни часто происходит вот так — спонтанно и неожиданно. Слезы всё катились и катились по моим щекам. Я не мог нормально дышать, и мои вдохи получались прерывистыми, нервными, болезненными. Мне казалось, что ещё немного, и я в самом деле умру от переизбытка эмоций. Эта мысль приносила даже не столько страх, сколько облегчение: по крайней мере, перестану страдать. Посреди коридора появилась Ника, забрала тело Майкла и снова исчезла. Мне ведьма не сказала ни слова — ей было всё равно. Ничего другого от Ники я и не ожидал. Прошло ещё неопределенное количество времени (мне было так плохо, что я даже примерно не мог прикинуть, как долго сижу на холодном полу — пять минут или пять часов), и за поворотом коридора показался Рэй. Этому-то что здесь понадобилось? — Держи. — Мужчина протянул мне кружку с водой и ещё что-то маленькое — пелена слёз мешала мне разглядеть. Я впервые заметил, что протез левой руки Рэя пластиковый: до этого момента у меня не было возможности разглядеть его вблизи. — В медицинском отсеке отрыл. Если верить надписи на упаковке, то должно помочь. — Что это? — с неимоверным трудом произнёс я — каждое слово причиняло мне реальную, физическую боль в области горла. — Цианистый калий, чтобы не мучиться, — рассмеялся мужчина и тут же добавил: — Да шучу я, шучу, успокоительное это. — Уж лучше бы цианистый калий. — Я попробовал сделать глоток воды, но у меня ничего не вышло, и я только расплескал полкружки дрожащей рукой. — Так ты говоришь, поможет? — Да вроде должно. — Не верю. — И в самом деле, глупо было ожидать, что какое-то химическое вещество сможет унять мою глубокую, ни с чем не сравнимую боль. — От таких травм таблетками не лечат, Рэй. — Ну прости, я не знаю, что ещё можно сделать. — Голос Учёного зазвучал чуть раздраженно. — Я не умею успокаивать страдающих детей. Мой отец продемонстрировал только один метод. — Таблетки? — Ага, держи карман шире. Таблетки — это я уже сам додумался. Мой отец успокаивал раскалённой добела металлической палкой по спине. У меня до сих пор шрамы остались. — Успокаивать палкой? Это как? — Да проще простого. Плачешь — получаешь удар, плачешь сильнее — удары сильнее. И в конце концов ты понимаешь, что для того, чтобы не сдохнуть, надо заткнуть рот, утереть слёзы и сделать вид, что ты в полном порядке. — Но в том-то и дело, что сделать вид. Внешне ты, может, и оставался спокойным, но твоя боль жгла тебя изнутри, извращая душу и делая тебя злее. Это не метод успокоения, это метод создания настоящего монстра. — Отцу было плевать, что творится у меня на душе. Он был неглупым человеком и понимал, что у меня внутри живет этот самый «монстр», который жаждет его смерти, но ему казалось, что он сможет удерживать его, и «монстр» никогда не выйдет за пределы моей души. Он ошибался. Ведь каждый его удар делал «монстра» сильнее, и в один прекрасный день я понял, что… мне уже нечего терять. — Мне жаль тебя, Рэй. Серьезно. И спасибо за то, что хоть как-то попытался помочь. От Ники вон даже таблетки не дождешься. — Ну, Ника — она Ника и есть. — Учёный снова рассмеялся. — Мне жаль, что так вышло с твоей подружкой. Нет, честно. Я ведь знаю, каково это — любить. А кстати, что с Даной? Ты вроде встречался с ней раньше. Я даже запомнил, что удивительно. — Она тоже мертва. — Да уж, не везет тебе с девушками. — Рэй вновь расхохотался, а у меня возникло жгучее желание разбить кружку о его лоб. То сочувствует, то хохочет — поди пойми эту жертву отсталой цивилизации.  — Да что уж там, с девушками. Мне с жизнью не везет, раз уж на то пошло. Видимо, все, кто становится моими близкими людьми, и к кому я по-настоящему привязываюсь, обречены на гибель или, в лучшем случае, на вечные страдания! Ну ты сам посуди: Дана — мертва, Сэм и Кайса — мертвы, Ингрид — мертва, Майкл — мертв, Фригга — сошла с ума, а это много хуже, чем смерть! Ричард по моей вине ненавидит всю галактику, его тоже счастливым человеком не назовешь. Остается только Тор… Вот правильно Тор сделал: слинял от меня подальше. А я-то ещё думал, будто у него мозгов нет… Я не знаю, почему я такой! Не знаю, почему все беды ко мне притягиваются, и главное, почему это задевает в первую очередь даже не меня, а тех, кто мне дорог! — Ну, это обычное явление. Может, оно и лучше, когда никого не любишь, и ни к кому не привязан, — задумчиво проговорил Рэй и ушёл, вновь оставив меня один на один с немыслимым горем. Хотя нет, я не совсем точно выразился: абсолютного одиночества не было, ведь всё это происходило возле темниц, в одной из которой сидел Ричард. Вероятно, всё это время подросток внимательно наблюдал за происходящим, а вот я о его присутствии вспомнил, только когда чуть-чуть успокоился. — Эй, Рич! — тихим и бесцветным голосом окликнул я парня. — Ты спас мне жизнь, предупредив об опасности. Спасибо тебе. — Это ничего не меняет. — В голосе мальчика звучал металл, но я всё равно был рад, что Ричард наконец-то заговорил со мной. — Я ненавижу тебя, Локи, и всегда ненавидел. Поверь, я хотел бы простить, ведь мне самому стало бы легче. Но я не могу. Боль, которую ты мне нанес, она… слишком свежа. Но при всём моём отвращении к тебе, я вовсе не желаю тебе смерти. Когда я пытался убить тебя на базе, я совершал ужасную ошибку, и теперь осознаю её в полной мере. Ни один человек, как бы плох он ни был, не заслуживает смерти. Жизнь — превыше всего. Поэтому я и пришёл на помощь. Я не хочу… не хочу, чтобы люди убивали друг друга! И мне жаль, что погибли Ингрид и Майкл! Столько ненужных смертей, а всё из-за вашего упрямства и нежелания принять то благо, которое предлагает вам Компьютер. — Он предлагает не благо, Рич. Он предлагает тотальное порабощение. И мы не собираемся отдавать свои судьбы в его руки. Мы будем бороться до победного конца. — И вам не важно, сколько жертв принесёт ваша борьба? — За свободу мы готовы пожертвовать всем. — Вот это меня и пугает. Цель не оправдывает средства, вы все должны это понимать, раз такие взрослые и мудрые. — А почему бы тебе не применить эту фразу к самому Компьютеру? Или ты думаешь, что отобрать у людей свободу действий — самый безупречный вариант? — Глядя на то, что вы все творите, с Искусственным Интеллектом трудно не согласиться, — пожал плечами Рич и снова надел наушники. Мои мысли вновь вернулись к так внезапно и так глупо погибшей Ингрид. Я глядел на её бледное, как мел, лицо, и вспоминал все те чудесные мгновения, что мы с ней провели вместе. Вспоминал, как впервые увидел ее из иллюминатора, когда незаконно отправился на задание с Агентами Света. Вспоминал, как она первая подошла ко мне, заговорила, и даже помогла обработать ушибы. Вспоминал, что ещё в первую минуту нашего знакомства она показалась мне очень веселой, активной и открытой… А потом Пересмешник сыграл с ней злую шутку, и Ингрид пришлось поделиться со всеми своей далеко не безупречной историей. Но всё закончилось хорошо, и я был очень рад за девушку. А затем мы вместе учились в институте практической магии, где Ингрид всегда поддерживала меня… Как много приятных воспоминаний, которые вызывают слёзы. Ведь я понимал, что ничего этого больше никогда не повторится и… не мог представить себе свою дальнейшую жизнь без Ингрид. Ну почему все, кто мне дорог, рано или поздно погибают? — Мне очень жаль, что так вышло, Локи. — Женский голос прозвучал так неожиданно, что я нервно вздрогнул и лишь затем поднял глаза и увидел перед собой… Сьюзен. Появление черноволосой девушки меня удивило. Сьюзен давно не показывалась мне на глаза, и я, если честно, даже успел позабыть о её существовании. Раньше мне казалось, что я ей довольно-таки безразличен, равно как и все остальные, а теперь вдруг выяснилось, что это вовсе не так. Ведь пришла же она меня утешить. Сьюзен присела на пол рядом со мной, и я увидел, что в её глазах тоже блестят слезы. Прозрачные капли на тёмном фоне… Неужели этому практически чужому человеку до такой степени не все равно? — Мне, правда, очень жаль Ингрид. — Голос девушки вдруг сделался необычайно тонким. — Она мне сразу понравилась, как только я её увидела. Я видела, что вы любите друг друга, и я… я была очень рада за вас. Я хотела, чтобы вы были счастливы, чтобы ваши отношения получили развитие… Со мной у тебя этого не вышло бы. — Сказав это, девушка вдруг резко осеклась и прижала руки ко рту: поняла, что в пылу эмоций нечаянно ляпнула лишнее. Сперва эта последняя фраза ввела меня в ступор, а затем меня как громом поразило: — Дана?! — Ошибаешься. Теперь уже Сьюзен. Я уже совсем другой человек, Локи, серьезно. И дело даже не в новой внешности. — Фригга сказала мне, что ты мертва! — открывающиеся передо мной тайны не желали укладываться в голове. Мне казалось, что ещё немного, и мой мозг взорвется от ежеминутных сенсаций. — Выходит, она лгала мне? Или ты её обманула? — Обмануть Фриггу? — Сьюзен едва заметно усмехнулась. — Ты явно переоцениваешь мои умственные способности. Разумеется, она обо всём знала. — И солгала мне насчет твоей смерти? — Она не виновата. Я просила её это сделать, очень просила. Понимаешь, мне хотелось умереть для всех, чтобы… родиться заново. И формально твоя мать сказала тебе правду. Прежней Даны больше нет. А я, это как бы её новая реинкарнация, со всеми воспоминаниями из прошлой жизни. — Да чем ты вообще думала, когда добровольно шла на такое?! — я до сих пор ещё не мог до конца поверить, что передо мной Дана, живая, но эмоции уже били ключом. — У меня были на то свои причины, Локи. — А обо мне ты подумала?! Ты подумала о том, что я буду страдать?! — Принимая это решение, я подумала и о тебе в том числе, — холодно отрезала девушка, которой была неприятна моя резкая реакция. — Со мной ты бы вечно страдал, потому что… такой уж я человек! Доставляю лишние проблемы себе и другим! Я не хотела, чтобы ты всю жизнь мучился из-за меня и моего ненормального характера. А бросить меня самостоятельно ты бы не смог: ведь ты любил, я видела. Так что когда я ушла, я, помимо всего прочего, спасала тебя… от самой себя. Я хотела, чтобы ты обрёл счастье. Не хотела, чтобы тебе было плохо из-за меня. — А твои безрассудные действия привели именно к этому, — заметил я, не сводя с девушки пристального взгляда: я искал в лице Сьюзен знакомые черты и, к своему удивлению, находил их. Даже странно, что я раньше этого не замечал. Наверное, потому, что просто не приглядывался. — Ты даже вообразить не можешь, что я почувствовал, когда подумал, что потерял тебя! — Я отдавала себе отчет в том, что поначалу ты будешь страдать, и страдать жестоко. — Сьюзен глядела на меня с сожалением. — Но я знала, что так не будет продолжаться вечно. И я не ошиблась: в твоей жизни появилась другая девушка. Замечательная. Куда лучше, чем я. И ты был с ней счастлив. — Ты действительно так считаешь? В таком случае, ты глубоко заблуждаешься! Нет, Ингрид действительно была замечательной, ничего не могу сказать. Но я всё равно не мог забыть о тебе, Дана. Воспоминания о нас мучили так, что никакими словами не описать! — Я уверена, это прошло бы со временем. Прости меня, Локи, но я не могла остаться с тобой. Да и моя миссия одно время играла очень важную роль. Пойми, я хотела заниматься полезной работой, но с вами у меня не получалось, потому что… я не умею по-настоящему сближаться с людьми, а для Агентов Света и даже для нашего Патруля истинная душевная близость играет далеко не последнюю роль. По этой причине я всё время чувствовала себя чужой, чувствовала, что не вписываюсь. И однажды ночью мне пришла в голову мысль, что таким как я самое место в «Чёрном Квадрате», где все относятся друг к другу холодно и недоверчиво. В преступной организации мой характер был бы более… уместен. Вот только переходить на сторону зла я не хотела. Идея пришла сама собой: стать шпионкой. Быть на стороне Агентов, но работать в «Чёрном Квадрате». Это было то, что мне нужно. Фригга мою идею одобрила, хоть и очень переживала. Но, по её собственному признанию, у Агентов уже давно ощущалась нехватка «своего человека», работающего в тылу врага под прикрытием, а раз нашёлся доброволец, тут и думать уже нечего. Разумеется, мне пришлось изменить внешность. Без всяких магических фокусов, по-настоящему, посредством хирургического вмешательства. Но это было самое безобидное из всего того, что сделали со мной. Чтобы Ника не смогла меня раскрыть, в само моё сознание вносили чудовищные изменения. То, что мне пришлось претерпеть, никакими словами не передать. Но я не жалуюсь, не думай: это было то, чего я хотела. Но после всех этих превращений я действительно стала совсем другим человеком. Вот почему я уже не Дана. — В таком случае, почему ты пришла ко мне? — мой голос почему-то прозвучал отрешённо, хотя все мысли были сосредоточенны на Сьюзен. — Ну, что-то от Даны во мне сохранилось. И я, как и ты, до сих пор помню. — С этими словами девушка поднялась на ноги и ушла, так же бесшумно, как и появилась. Не зря всё-таки ещё во времена создания Звёздного Патруля Дану назвали Пантерой.