Взаимность будет не скоро

- Чёрт возьми, я делаю всё, чтобы сделать тебя хоть немного счастливым, а ты продолжаешь доводить себя до ужасного состояния, сторонишься меня, а ночами шляешься неизвестно где! Акутагава, я твой парень, который хочет посвятить тебе свою жизнь, быть может чёртов остаток моей жизни, ведь не все такие везунчики, как Хироцу. Неужели даже сейчас, даже после многократных признаний и доказательств тебе этого мало? Или же тебе просто нравится осознавать, какую боль ты причиняешь мне? Но разве он добьётся ответов, которые сейчас нужны больше, чем воздух? Разве Акутагава успокоит его, объяснит свои намерения? Нет, Рюноске ни опровергнет, ни согласится со словами Чуи. Акутагава сам не может понять, что он чувствует и чувствует ли вообще. За такое долгое время механизм, отвечающий за чувства заржавел и поломался настолько, что нельзя было и надеяться на восстановление этой рухляди. Вот и его владелец плюнул на руины в своём сердце и не возвращался к ним до того момента, пока изнывающий от любовной тоски Чуя не перешёл к действиям, приперев предмет своих мечтаний к стене, и чуть ли не приказал стать его любовником. С тех пор после многочисленных упрёков в равнодушии, отчуждённости, скованности Рюноске стал задумываться над тем, что мешает ему пойти навстречу Чуе и точно так же полюбить его. Накахара не был ему противен, даже приятен, симпатичен, да и он всегда был рядом, не смотря на протесты хозяина Расёмона. И в самом деле, не было причин ему отказывать, но даже так какая-то тихая томящая тоска туманом плавала в душе Рюноске, он не мог её объяснить, понять, а особенно поведать о ней своему парню. И этот сгусток смешанных чувств, переживаний и противоречий, копившийся в нём годами, сейчас вышел наружу, как затхлый воздух из могилы, рвущийся наконец на волю, обратно в свежий живой мир, но не несущий ничего приятного в этот желанный для него мир. Так же было и тут: чувства воскресли, но смешались, расслоились, валялись осколками, а Акутагава не понимал, как с ними разобраться, хотел пустить всё на самотёк, но вспоминал о Чуе и снова возвращался к попытке понять себя и своё сердце. Накахара опять давит на него своими упрёками, которые с каждым разом отчего-то всё неприятнее отдаются в груди, не забываются, как очередная ненужная глупость, а укореняются в памяти и часто всплывают в голове ночью, когда Акутагава в очередной раз не может уснуть из-за ощущения чужой близости. Накахара не понимает, почему Акутагава не может наслаждаться любовью, которой его так стараются окружить, которой тому все эти годы так не хватало. Рюноске до сих пор дичился даже лёгких объятий, слишком резко реагировал на прикосновения, его пробивала дрожь всякий раз, когда он утыкался носом в чужую грудь, а во время поцелуев жмурился. Создавалось впечатление, что отношения доставляют ему невероятную физическую боль, оттого и такая необъяснимая реакция. Но Рюноске просто не мог смириться с такими ласками, поэтому невольно провоцировал Чую на все эти недовольства и злобу, хотя на самом деле не хотел этого. Как бы Акутагава не был зол на мир вокруг, но он не желал досаждать Чуе, и он понял это спустя некоторое время их совместной жизни, понял, что относится к своему парню совершенно иначе, чем когда-либо к кому-нибудь. А самое странное было то, что такое отношение было всегда, просто владелец Расёмона никогда не задумывался над этим. И, скорее всего, их роман мог начаться бы ещё раньше и с более приятных и красивых нот, но если бы душа Акутагавы не пережила тех бурь и не ушла на покой, изрядно потрепавшись, то сейчас они были бы прекрасной парой, взаимно дарящей друг другу заслуженное счастье. Только всё вышло совсем иначе. Оба переживали по этому поводу, но Чуя слишком долго желал взаимности, поэтому получив хоть намёк на согласие, стремился получить и желанную любовь от того, кто не мог любви подарить. И тем не менее, он не терял надежды дождаться признания Акутагавы, а тот всё не мог совладать с собой. Так продолжалось с начала их отношений, а они никак не сдвинулись со своих позиций. - Ты так и будешь молчать? - уже мягче спрашивает Чуя, подходя к любимому, сидящему на диване и явно погружённому в свои размышления. Накахара знает, что Акутагава отсчитываться в своих действиях не будет даже перед ним, поэтому уже не рассчитывал на ответ, хотя хотелось бы хоть что-то услышать даже заслуженное оскорбление, но не тишину всякий раз. Чуя шумно выдыхает, стараясь выпустить гнев наружу и не тратить нервы, которые с таким любовником стали совсем ни к чёрту. Он целует Акутагаву в щёку, прямо в свежий порез, украшающий лицо тонкой, едва заметной полоской, тот морщится от щиплющего чувства, слегка дёргается, но не отодвигается, только взгляд в сторону отводит. Чуя не желает усиливать напор, поэтому приобнимает Акутагаву, старается успокоить и себя, и его. Он почти привык к отчуждённости любимого, но продолжал верить в возможность их отношений, поэтому старался терпеть сегодняшние трудности. И сейчас он тоже перетерпит, а послезавтра опять. А может быть Акутагава и правда на самом деле в него влюбится благодаря нежной заботе и вниманию рыжего мафиози? Хотелось бы верить, да только это, в общем-то, и оставалось у Чуи.