Свалка

      Тепло.       Осенний ветерок, пока еще не такой холодный, разгребал копну волос, что уже мешала глазам. Макото давно пора было стричься, но… Сегодня особенный день. Прогулка до заветного места не заняла много времени. С возрастом мир начинает все уменьшаться. Либо же человек привыкает... Но не сейчас. Хотелось уже поскорее сбросить с себя груз этого города.       И теперь, он стоит всё там же, на месте той «свалки». Так парень назвал это место, где было оставлено то грязное и сокрытое, в чем признаться тяжело даже самому себе: раскрытие своих истинных чувств. Только в этот раз не нужно искать, выверять, поджидать. Хоть и сердце стучит, как в первый раз.       Он ждал. Его.       Не хотелось заходить внутрь — в конце концов, должно же быть место и романтике за весь этот бешеный период. Разговоры, подготовка документов, сборы… Они готовились к переезду. И не куда-нибудь на окраину, а очень далеко, на другой конец страны. Родные, несмотря на предупреждение с обеих сторон, были недовольны. Однако, всех можно понять. Страх, вина, стыд. Три первоначальные, что правят в таких ситуациях. Всё это так выматывало, что не находилось сил даже перекинуться парой фраз с тем, кого требует трепетание в груди.       А теперь, было время. То самое прекрасное в будущем, но наболевшее сейчас, время. Скоро они будут свободны от всего этого.       Макото вспоминал первый день. Первые ощущения, к которым он возвращался, когда было тяжелее всего, радостнее всего. У него не было большого опыта в отношениях, однако, ни с кем он не чувствовал себя так, как с ним. Это просто было по другому. Улыбка от одного лишь вида. Взгляд, полный заботы и страсти, прожигающий и оберегающий. После такого, Макото не мог не привязаться и не испытывать подобного; ему всегда удавалось подчиняться эмоциям. Однако, это не ощущалось, как необходимость или подчинение: это было так, словно он был рождён таким. Ему это нравилось… и только так он чувствовал себя на своём месте.       Борьба и спокойствие. Сила и умеренность. Страсть и тишина. Всё ощущалось одновременно. И Макото знал, что подобного ему уже не почувствовать в жизни ни с кем, кроме него…       За всеми размышлениями пролетело около полутора часов. Затекшие ноги не имели никакого влияния на настроение. Всё шло так, как и должно быть.       Двери бесшумно открывались и закрывались. Однако каждый раз, когда люди проходили в помещение или выходили из него, Макото невольно всматривался. Как бы это не было бессмысленно, однако… Парень не успел даже закончить мысль у себя в голове, как его сердце подскочило.       Макото отвернулся. Стоя в пол оборота, оттягивая момент, он всё же не смог отвести взгляд. От того лучика, радости всех дней, проведенных вместе. Боковым зрением было видно, как высокая фигура покачнулась и бросилась к воротам.       Сердце колотилось слишком громко. Никто не устоял. Они просто не смогли сдержать это. Только не сейчас. И плевать на всё.       Он бежал к нему. И он чувствовал его, и он терял контроль. В это не верилось, но каждый раз ровно до момента срыва. А ожидающего приковало к месту: парень ловил каждое мгновение, стараясь все ещё не впускать в себя. Однако, сопротивление бесполезно после прикосновений, а затем и сильных объятий того, кого он так долго ждал… Того единственного, которого он мог ждать до конца вечности.       Вечности, которую он желал.       Чувствуя тепло осеннего дня, ощущая запах свободны вперемешку с его счастьем, пересиливая себя, чтобы не разрыдаться, Макото произнёс в плечо тому, в чьи объятия он был погружен. Чьё прерывистое дыхание заполнило уши. Тому, кем он жил все эти годы:       — Прошло так много времени… Соске.