Запах любопытства

Поверхность зелья переливалась перламутровым блеском в тусклом свете кабинета зельеварения. Оно манило, как бы подмигивало, приглашая наклониться поближе и утолить зародившийся интерес. Том сделал шаг и почти вплотную приблизился к вожделенному котлу. Никто не знает, но одним из самых своих грязных пороков он считал отнюдь не сомнительное происхождение и страсть к мелкому воровству, а неуемное любопытство. Будто под гипнозом, Том сделал вдох, втягивая в ноздри тонкую струйку пара, которая до этого закручивалась причудливыми завитками. — Мистер Реддл, какими судьбами? — в кабинет вошел профессор зельеделия. — Доброе утро, профессор Слагхорн, — Том учтиво склонил голову. — Мне показалось, что кто-то орудует в вашем кабинете, и я решил проверить. На всякий случай Том поправил значок старосты на своей мантии. Ничего криминального, обычные школьные хлопоты. — Как любезно с вашей стороны, — улыбнулся ему профессор. — Сегодня первый урок у шестого курса, так что я приготовил парочку интересных зелий продвинутого уровня, чтобы подстегнуть интерес. Вы, конечно же, узнали их? — Конечно, профессор, ведь я учился у вас, —Слагхорн всегда любил лесть, так что Том не видел смысла в ней скупиться. — Ах, Том, — мечтательно вздохнул профессор. — Вас ждет блестящая карьера в Министерстве. Возможно, вы станете светилом в колдомедицине, вы ведь лучший ученик Хогвартса. Но я, все же, ставлю на политику. — У меня есть еще, по крайней мере, год, чтобы определиться, — туманно ответил Том. — Могу я спросить? — выражение лица профессора говорило о том, что он непременно спросит какую-нибудь очаровательную глупость. Этот лукавый прищур и кривоватая улыбка выдавали в нем озорного мальчишку и старого интригана. — Конечно, профессор, — Том не видел смысла отказывать. — Амортенция пахнет для каждого по-своему, но это вы и так знаете… Вот я чувствую запах красного вина и засахаренных ананасов, а что чувствуете вы? Слагхорн любил собирать сплетни и интересные факты об учениках, которых он считал успешными. Он состоял с ними в долгих вежливых переписках, обменивался подарками по большим праздникам, собирал из них коллекцию. Том прекрасно разбирался в людских слабостях, так же он разбирался в том, что и когда нужно говорить, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. Верно подобранные слова, по его мнению, обладали силой ничуть не меньшей, чем заклятие «Империус». — Горький шоколад и запах свежесваренного кофе, — ответил он, слегка потупив взгляд. Том всегда хорошо лгал (в этом он, действительно, был лучшим), так что Слагхорн ни за что не сможет сказать, что он сказал не правду. Может быть профессор прав и его место в большой политике? У Тома было много тайн, но сегодня к ней прибавилась еще одна, на фоне других совершенно безобидная, — его амортенция не имеет запаха.