Полгода спустя.
Жизнь во дворце не стояла на месте даже после смерти Гевхерхан-султан. Каждый из обитателей дворца пережил это событие по-разному: служанки и наложницы в гареме помолились за покойную султаншу и тотчас забыли о ней, предпочитая заняться своими делами, чтобы не получить очередное наказание от Дженнет-калфы. Члены семьи султанши потихоньку оправились от смерти любимой госпожи, но эта боль, словно не заживляющаяся рана, изредка давала о себе знать. Султан Селим решил, что моральная подготовка к грядущему походу и тренировки могут подождать и стал скорбеть в компании вина. Нурбану и Джансель, видя страдания своего Повелителя, пытались это любым способом исправить, но эффективность их методов была недолгой: вскоре Падишах снова вспоминал о Гевхерхан-султан и начинал употреблять вино. Женщины отчаялись, а лекари начали бить тревогу: состояние Султана начало ухудшаться. Но Селим был непреклонен: это горе он должен был пережить самостоятельно, используя любые методы. Только Мерием-султан сохраняла равнодушие к этой ситуации. Султанша даже забыла о своей должности – управляющей гарема. Она не скорбела, а переживала муки, которые одолевали ее всякий раз, когда она видела Ибрагима. Сталкиваясь с ним в коридорах, девушка не могла сдержать эмоции, а юноша сохранял спокойствие при виде девушки, хотя он был безумно счастлив видеть ее. Нурбану-султан часто не выходила из своих покоев, она надевала свое черное платье и плакала. Кроме того, ей было очень одиного без ее верной Джанфеды-калфы, которая по приказу Селима была вынуждена остаться в Старом Дворце. Женщины часто переписывались между собой, но все равно присутствие калфы придало бы султанше гораздо больше сил. Еще на нее навалились обязанности управляющей гарема, о которых совсем позабыла вторая Хасеки Султана Селима Мерием-султан и даже не думала вспоминать. Нурбану понимала, что ее соперница скоро лишится этой должности, но ее это совсем не радовало. Только слова поддержки Джансель-хатун, которая воспитывала ее внука султанзаде Баязида, придавали ей немного сил. Женщины поддерживали хорошие отношения, несмотря на прошлое. Айлин-султан, воспитывая своего любимого сына шехзаде Османа, видела все, что происходит и тайно вместе со своей верной служанкой Фатьмой-хатун смеялась над обитателями дворца. Только она считала их поведение лицемерием и неуважением к покойной Гевхерхан-султан. «Они ее даже не видели, а скорбят так, будто она их близкая подруга» - язвила блондинка, смотря на наложниц в гареме, молящихся за покойную султаншу. Она решила, что нужно направить все свое внимание на воспитание шехзаде. Но кое-что беспокоило султаншу, и этого нельзя было отрицать – до нее дошли слухи, что Султан может заболеть и умереть. Айлин-султан боялась, что Нурбану-султан может повлиять на своего сына и после смерти отдать приказ о казни ее сына. Фатьма-хатун успокаивала свою султаншу, и та надеялась на то, что хорошие слова своей служанки сбудутся. Джансель-хатун вместе со своей служанкой Назлы-хатун занимались воспитанием Мелек-султан и султанзаде Баязида. Родившиеся в один день, малыши очень сильно подросли и даже стали узнавать друг друга. Только состояние Султана беспокоило ее: она очень любила Селима и не могла допустить, чтобы он заболел и скончался. Ей не давало покоя, что Падишах так беспечно относился к своему здоровью и не пытался переступить через свое горе ради своей семьи. Ибрагим-паша, который вместе с Соколлу занялся подготовкой к грядущему походу, тоже переживал за здоровье Султана. Он надеялся, что, как только придет время похода, Повелитель сможет взять себя в руки и прекратить употреблять вино. Соколлу тоже очень переживал смерть своей любимой жены, но пытался взять себя в руки и погрузился в подготовку к походу. Эсмехан-султан тоже, как и остальные, скучала по Гевхерхан-султан. Она иногда, будучи в одиночестве, безутешно плакала и вспоминала счастливые моменты с сестрой. Но вскоре боль начала уходить, и султанша поняла, что начала терять еще одного своего любимого человека – Ибрагима-пашу. После того, как Ибрагим вернулся во дворец после ссоры, которая произошла перед всей династией, их отношения в разы ухудшились. Они перестали даже здороваться, а иногда Ибрагим просто не приходил в их дворец и оставался ночевать в Топкапы, ссылаясь на чрезмерную занятость. Султанша понимала и не пыталась скандалить, чтобы не усугубить их супружеские отношения, от которых практически ничего не осталось.Покои Султана Селима.
Подготовка к походу, длящаяся больше полугода, подошла к концу. Султан Селим, придя в себя после смерти своей дочери, дал приказ о немедленном выступлении в поход по завоеванию новых территорий. Когда пришло время прощаться со своей семьей, Падишах пригласил всю Династию в свои покои, и в назначенный день все были на месте, шехзаде Мурад вместе с Сафие-султан и его детьми также прибыли в столицу. Все члены султанской семьи стояли перед Повелителем и ждали позволения попрощаться с ним и пожелать всего хорошего в походе. Но Селим и не думал вставать с тахты. Да, его здоровье было подорвано от чрезмерного употребления вина, но лекари дали ему лекарство, которое подняло его на ноги. Но дело было не в этом. Перед тем, как попрощаться со своей семьей, он решил дать несколько приказов. - Сегодня очень значимый для меня день, но первое слово я дам Соколлу Мехмеду-паше, который хотел что-то нам сказать. – Султан Селим передал слово паше, и тот кивнул. - Дело в том, - начал Мехмед-паша, - я хочу поблагодарить всех за поддержку. Гевхерхан-султан была любовью моей жизни, и я очень счастлив, что вы в свое время поженили нас, Повелитель. Также я благодарен Джансель-султан, которая вызвалась воспитывать нашего с султаншей сына. – Джансель смутилась, а Селим посмотрел на руку девушки. Она все еще носила то самое кольцо, которое он подарил ей. Это вызвало улыбку на лице Султана. – Также я хочу выразить благодарность Ибрагиму-паше. Он и его поддержка помогли справиться со скорбью по султанше. Прости меня, Ибрагим, раньше я был не прав относительно тебя. – Ибрагим улыбнулся и кивнул. Мерием смотрела на Ибрагима и в душе радовалась за своего возлюбленного. – Также, Повелитель, я хочу заявить – я желаю покинуть пост Великого Визиря. – он вытащил печать и преподнес ее Селиму. Султан взял печать и кивнул Соколлу. - Если ты так хочешь, я принимаю твою отставку. – сказал Селим, тяжело вздыхая. Мехмед-паша сделал многое для Османской Империи, и было тяжело понимать, что такой сильный человек покинул пост, которого заслуживал больше, чем кто-либо. - Повелитель, если бы я выбирал следующего Великого Визиря, или от моего мнения зависело ваше решение, то я бы проголосовал за Ибрагима-пашу. – Селим задумался. Ведь Ибрагим-паша служил ему верой и правдой и являлся в Совете Вторым Визирем. Султан улыбнулся и посмотрел на Ибрагима, который смущался и опустил взгляд. - Ибрагим-паша, с этого момента ты являешься Великим Визирем Османской Империей. – Ибрагим удивленно посмотрел на Селима и Соколлу, которые с улыбками на лице смотрели на него. Эсмехан улыбнулась, а Мерием забеспокоилась. Юноша подошел к Султану, поцеловал подол его одеяния и взял печать, трижды поцеловав ее. Встав, Ибрагим поцеловал руку Султана и встал на место. – По традиции я должен взять тебя с собой в поход, Ибрагим, но я этого не сделаю. – Ибрагим был ошарашен: он так усердно готовился к походу. Юноша расстроился и опустил взгляд. Все присутствующие это заметили. – Ибрагим, не расстраивайся. Мне нужен человек, который бы помог шехзаде Мураду в управлении государством в мое отсутствие. Ты очень опытен, и совет такого человека, как ты, будет от моего имени. Твое решение – мое решение. – Ибрагим кивнул. – Со мной поход поедет Соколлу, а Ибрагим в качестве второго человека в государстве останется здесь и будет контролировать все решения моего сына. Мерием, - обратился Султан к своей Хасеки. Девушка посмотрела на мужа. – почему ты перестала выполнять свои обязанности управляющей гарема? Тебя что-то беспокоит? – поинтересовался он. - Повелитель, я хочу покинуть этот пост. Да, я не справляюсь. – произнесла девушка. Селим с удивлением посмотрел на нее. Он уже перестал узнавать свою жену, которая раньше была готова пойти на многое, чтобы добиться своей цели. Со временем девушка стала тихой и перестала приходить в его покои. - Как пожелаешь, Мерием. Верни печать. – приказал Падишах. Мерием отдала печать мужу без единой эмоции, что удивило Нурбану, Джансель и Айлин, которые стояли рядом друг с другом. – Нурбану-султан, ты снова становишься управляющей гарема. – султанша подошла к мужу с торжествующей улыбкой на лице и взяла долгожданную печать. Эсмехан безумно радовалась за свою мать и смотрела на Мерием, которая осталась ни с чем. - Я вас не подведу, Повелитель. – радостно произнесла она. Селим одобряюще улыбнулся и кивнул своей первой жене. - Я не сомневаюсь в тебе, Нурбану. – подметил Падишах и продолжил раздавать распоряжения своей семье. – Мой старший сын – шехзаде Мурад – на время моего отсутствия является регентом государства. Вся ответственность за государство лежит на тебе, мой шехзаде. – Мурад подошел к отцу и поцеловал его руку. - Я буду делать все, чтобы не подвести вас, Повелитель. Ибрагим-паша мне поможет. – отметил он. - Я не сомневаюсь в вас, вы со всем справитесь. – улыбаясь, произнес Султан. Его взгляд снова был прикован к кольцу Джансель. - Моя Джансель-султан, как поживают мои любимые детки? Как моя прекрасная султанша Мелек? Как мой племянник Баязид? – поинтересовался султан. Девушка улыбнулась и поцеловала детишек. – Не смущайся, Джансель. Ты действительно являешься султаншей и не думай это отрицать. Мое слово – закон. Впредь обращайтесь к ней, как к Джансель-султан, если вы еще этого не делали. - Все хорошо, Повелитель. Детки растут, вы это сами можете заметить. – Селим не мог ответсти взгляда от Джансель. К нему невольно пришла мысль, что она единственная, кто любит его всем сердцем, а он заметил это слишком поздно. - Я вижу, Джансель. Ты – отличная мама для них. – признался Повелитель. - Мы будем молиться за вас, мой Повелитель. – произнесла девушка. Селим еще больше обрадовался. - Благодарю, Джансель-султан. – произнес Султан и посмотрел на Айлин-султан, которая держала на руках. - Айлин, как поживает мой шехзаде Осман? – поинтересовался он. Айлин улыбнулась. - Все хорошо, Повелитель. – сказала она. Селим улыбнулся, посмотрев на Эсмехан, которая стояла рядом с Ибрагимом, опустив взгляд. - Эсмехан, как ты, моя дорогая? – интересовался он. Султан понимал, что совсем не уделял им внимания, поэтому ему пришлось наверстывать все только сейчас, но он был готов все исправить. - Все хорошо, Повелитель. Я ни в чем не нуждаюсь. – девушка была рада, что Ибрагим остается с ней, и появился шанс вновь вернуть прошлые отношения со своим мужем. - Я рад, что у тебя все хорошо, Эсмехан. Теперь вы будете больше времени проводить с Ибрагимом. – заметил Султан и встал с тахты. Пришло время прощаться с семьей и отправляться в поход. Первой, с кем попрощался Селим, была Джансель. Она отдала Мелек своей служанке Назлы-хатун, которая стояла рядом и держала султанзаде Баязида, и крепко обняла Падишаха. - Я буду скучать по вас и писать вам письма. – сказала она. Селим кивнул и поцеловал в лоб ее, Мелек-султан и султанзаде Баязида. После он попрощался с остальными членами Династии и, обернувшись назад, вышел из покоев в сопровождении Соколлу Мехмеда-паши. Вскоре и вся семья потихоньку покидала покои Падишаха, где остался только шехзаде Мурад и Сафие-султан.Покои Хасеки Мерием-султан.
Мерием, дождавшись, пока все разойдутся, подкараулила Ибрагима-пашу и позвала его в свои покои для важного разговора. Юноша кивнул и пошел позади султанши, чтобы не вызывать подозрений. Вскоре они оказались наедине в покоях Мерием. Каждый из них знал, насколько была опасна эта встреча, но им было необходимо поговорить. - Ибрагим, нам нужно поговорить. Это разговор очень важен для нас. – не унималась Мерием. Великий Визирь быстро уловил напряжение, исходящее от Хасеки-султан, и подошел к ней ближе. - Понимаю, султанша. Но каждая наша такая встреча может стать роковой для нас обоих. Пойми это, Мерием. – настоял Ибрагим. Мерием опустила взгляд: она это прекрасно понимала, ей необязательно было напоминать об этом. Но девушка не могла убеждать от своих чувств. - Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, Ибрагим, но… - вдруг начала девушка и замолчала. - Но? – переспросил Ибрагим. Мерием глубоко вздохнула. - Я люблю тебя, Ибрагим. – впервые произнесла девушка, обращаясь к паше. До этого она уже говорила эти слова, но они были неискренними. Последний раз она искренне сказала эти слова Леону перед его смертью. Сейчас Мерием не сомневалась в искренности этих слов по отношению к Ибрагиму. Эти слова не были спонтанно сказанными, а были обдуманы и шли от самого сердца султанши. – Если бы мы раньше смогли сбежать из этого дворца, мы были бы счастливы. - Я тоже люблю тебя, моя Мерием, безумно люблю, но нас бы все равно нашли. – произнес Ибрагим, обняв султаншу. Девушка крепко обняла пашу и почувствовала себя защищенной. - Раньше, когда я была обычной наложницей, моему побегу не придали бы значения, у меня же нет шехзаде. – заметила Хасеки-султан. - Верно, но сейчас ты – Хасеки-султан, законная жена самого Султана Селима, а я – Великий Визирь. Наши объятья сейчас равносильны казни для нас обоих. – они прекратили обниматься и отошли друг от друга. - Наше положение только усугубилось, Ибрагим. – вздохнула Мерием, утирая слезы. – Это я во всем виновата. Я же прекрасно знала, что ты не любишь Эсмехан. – Ибрагим кивнул. - Я сказал это, чтобы ты не пострадала. – заявил Ибрагим. – Я думал, что смогу избавиться от своих чувств к тебе, но ничего не получилось. Здесь есть и моя вина. - Мой разум поглотила месть и ненависть, но любовь к тебе помогла вытеснить их из моего разума. Только сейчас я начинаю понимать, насколько тогда я была не права. – высказалась девушка. – Мне не нужен никакой титул, никакой Султан. Зачем мне все это, если я не счастлива? - Меня это все тоже не радует, особенно отношение Эсмехан-султан и всей династии ко мне. – сказал он. Мерием с ненавистью в глазах кивнула. - Я понимаю, как тебе нелегко. Они только и ждут, чтобы напомнить о нашем статусе рабов Династии. – говорила Хасеки. – Но я никогда не признаю свое рабство. Я родилась свободной девушкой в Греции, и не Султану Селиму отнимать у меня свободу. - Как ты думаешь, что было бы, если бы османы не напали на твою страну? – задался вопросом Ибрагим. - Знаешь, я думала об этом, - призналась Мерием, смотря на Ибрагима. – Скорее всего, вышла замуж за Леона, родила бы ему детей. Ничего грандиозного бы не произошло. - Ты сильно любила его? – спросил Ибрагим. - Леон – моя первая любовь, Ибрагим. – уверяла девушка. – Я поняла, что моя любовь к тебе гораздо сильнее и крепче. – Ибрагим улыбнулся. – А ты? - Женился бы на своей прошлой любимой девушке. Потом у нас появились бы дети. – вздохнул Ибрагим. – Но теперь, когда я люблю тебя, это все теряет смысл. - Ибрагим, тебе нужно идти. – забеспокоилась Мерием. - Так что мы решили? Будем тайно встречаться? – поинтересовался Ибрагим. Мерием, улыбаясь, кивнула. - Я напишу тебе. Ты готов к этому? – спросила Мерием и посмотрела в глаза Ибрагима, которые излучали уверенность в своих намерениях. – Я готова. Увидимся, Ибрагим. – юноша, поклонившись, вышел из покоев. Хасеки вздохнула с облегчением.Вечер. Покои Джансель-хатун.
Джансель укладывала своих детишек спать, напевая им колыбельную, которую каждый раз пела ее мать. Она невольно вспомнила свое детство, родные края. Слезы резко хлынули из глаз, и девушка быстро вытерла их, чтобы дети не заметили ее слез. Когда Мелек и Баязид уснули, в покои вошла Назлы-хатун, верная служанка и подруга Джансель. - Султанша, я приказала принести ужин. Они уснули? – заботливо спросила Назлы. Джансель села на тахту и наблюдала за тем, как служанки накрывают на стол. После этого она и Назлы присели на подушки и начали трапезу. - Знаешь, я вспомнила свой родной дом, когда пела колыбельную детям. – призналась Джансель. Назлы улыбнулась, ведь она постоянно слушала эту колыбельную, пока ее госпожа не видит. - Вы очень красиво поете, султанша. – сказала Назлы, из-за чего Джансель покраснела. - Назлы, ну сколько раз повторять. – вздохнула она. - Нельзя, султанша. Пусть будет так. Мне так больше нравится. – отметила Назлы, чем рассмешила Джансель. – Даже Падишах заявил сегодня, чтобы все без исключения обращались к вам, как к султанше. Он очень любит вас, это видно. - Я тоже очень люблю его, Назлы. Мне грустно о того, что я не чувствую любви к нему от султанш. Нурбану-султан, Мерием-султан, Айлин-султан – неужели их любовь к нему так быстро угасла? – не понимала девушка, пожимая плечами. - А была ли любовь, моя султанша? – задалась вопросом Назлы. Это стало причиной для размышлений для Джансель. Но относительно себя девушка сразу ответила – любовь определенно была. - Я влюбилась в него с первого взгляда, Назлы. Как только я увидела нашего Султана, во мне возникло странное чувство, оно оказалось любовью. – призналась Джансель. – Но я понимала, что я не смогу выстоять перед Нурбану-султан. Когда меня позвали танцевать для него, я была очень рада, что судьба дала мне шанс. Но этим шансом я побоялась воспользоваться, потому что боялась. Я старалась танцевать сзади Мерием и Айлин, чтобы Султан лишний раз не смотрел на меня, а сама незаметно от всех поглядывала на него. В тот раз удача улыбнулась Айлин. Я не боялась никогда не увидеть Султана, как наложницы в гареме, ведь я уже видела его. Если бы меня сослали в старый дворец, я бы приняла свою судьбу. Его образ навсегда в моей памяти, Назлы. - Я очень рада за вас, султанша. Вы в этой жизни смогли влюбиться. – радовалась Назлы. - Неужели ты никогда не хотела побывать в покоях Повелителя? – спросила Джансель. Назлы улыбнулась. - Когда меня только привезли во дворец, очень хотела, но на тот момент наш Падишах был еще шехзаде. Но Нурбану-султан дала указание Джанфеде-калфе никого не пускать в покои шехзаде, кроме нее. – призналась Назлы. Джансель стало очень интересно узнать о своей верной служанке побольше. - Назлы, расскажешь свою историю? – спросила она. Назлы, улыбнувшись, кивнула. - Я родилась в Русском царстве, жила в бедности. Отец умер почти сразу после моего рождения, поэтому я его совсем не помню. Кроме меня, у матери было еще четверо детей. – прослезилась девушка. Джансель обняла свою подругу в знак поддержки. – Мама нас кое-как вырастила, но потом на нашу деревню напали татары. Они украли меня и еще двух моих сестер, а братьев мама успела защитить. Потом меня продали в Османский дворец, а с сестрами разделили. Теперь я не знаю, где они. – призналась она. Джансель крепче обняла девушку. - Прости меня, Назлы. Лучше бы я не спрашивала. – Джансель чувствовала себя виноватой, ведь Назлы плакала из-за нее. - Ничего страшного, госпожа. Это все в прошлом. – уверяла служанка, немного успокаиваясь. - А ты помнишь свое настоящее имя? – поинтересовалась Джансель. Назлы, сквозь слезы, улыбнулась. - Мария. – призналась девушка. - Очень красивое имя. Мое настоящее имя – Джулия. Я родом из Черкессии, тоже была рождена в бедной семье, но братьев и сестер в нашей семье не было. Мои родители еле сводили концы с концами. Мне было пятнадцать лет, когда меня украли османы. – призналась Джансель. – Теперь моя семья – это Султан Селим, султанзаде Баязид, Мелек-султан и ты, Назлы. – служанка улыбнулась и кивнула своей госпоже. - И вы – моя семья, госпожа. – ответила девушка. – Давайте кушать, а то все остынет.Дворец Ибрагима-паши и Эсмехан-султан.
Эсмехан-султан сидела на тахте и терпеливо ждала своего мужа, но его все не было. Ибрагим-паша не явился на ужин, и это выводило султаншу из себя. Через некоторое время служанки доложили ей, что ее муж уже приехал во дворец. Султанша встала и приготовилась встречать Ибрагима-пашу. Она старалась сдерживаться, чтобы не поссориться с Великим Визирем. Когда он вошел в гостиную, Эсмехан натянула на себя улыбку. - Добро пожаловать домой, паша. Поздравляю тебя с назначением на пост Великого Визиря. – говорила девушка, но Ибрагим как будто не замечал ее. Он прошел мимо и хотел отправиться в свои покои. – Что, Ибрагим, пост Великого Визиря и власть ослепила тебя? - Не говори того, чего не знаешь, султанша. – заявил Ибрагим. Паша понимал, что она провоцирует его, но он не мог сдерживаться. Отношение султанши к нему как к рабу было очень унизительным, и Ибрагим больше не мог этого терпеть. Визирь обернулся и посмотрел в глаза своей жены. - Не смей разговаривать со мной таким тоном, Ибрагим. – разозлилась Эсмехан. Ибрагим усмехнулся. - А то что? Снова опозоришь меня перед всеми? Снова назовешь меня рабом? – спросил Ибрагим. Эсмехан замолчала и опустила взгляд. Паша посмотрел на свою жену и ушел, оставив Эсмехан со слезами на глазах в гордом одиночестве.