***
— Луффи, иди ко мне, — произнёс Эйс, усаживая младшего брата к себе на колени, согревая своим теплом. Ночное свидание на крыше уже не кажется таким романтичным из-за прохладного ветра и темных туч, закрывающих лунный свет. Луффи для старшего лёгок, как пушинка, и одобрительно вкусно пахнул, что хотелось на каждом сантиметре его коже оставить свою метку. Эйс невесомо коснулся губами губ брата, чувствуя на них привкус недавно приготовленного мяса, и усмехнулся. — Что смешного? — недовольно спросил Луффи, проводя пальцами по любимой россыпи веснушек старшего брата. — От тебя мясом воняет, — прошептал старший, втягивая брата в долгий нежный поцелуй, слегка покусывая мягкие губы брата. Луффи в протест Портгасу стал ворочаться, тем самым задевая пах Эйса своим задом. Это не осталось не замеченным, и с хитрой усмешкой старший брат начал исследовать руками тело паренька, задевая давно известные чувствительные точки. Оторвавшись от желанных губ, Портгас перешел к шее юнца, ставя на ней ярко-красные засосы в знак принадлежности себе. Младший шумно выдохнул, чувствуя нарастающее возбуждение. У Эйса всегда получалось так легко и просто взбудоражить кровь мальчишки. Уже без всякого стеснения Луффи притянул старшего за шею, впиваясь в его губы жестким поцелуем, пытаясь взять инициативу на себя, но все тщетно. Эйс ни разу не давал парню вести, что немного обижало, но одновременно возбуждало ещё больше; это была их личная мини-игра, которая так не хило разогревала их перед основным блюдом. Луффи наклонил шею в бок, давая своему брату полную свободу действий. Старший тут же примкнул алыми губами к молочной шее, на которой уже красовались засосы собственного производства. Эйс целовал, кусал нежную кожу зубами, после обводя их контур языком, получая в ответ тихое мычание. Портгас поддел руками собачку молнии и потянул её в низ, после расстегнул пуговицу, залезая холодной рукой под резинку трусов младшего. Они оба были на пределе, и как бы парни не старались сделать прелюдию как можно длиннее, каждый раз она становилась всё короче и короче, а секс всё жестче да жарче. Луффи расстегнул ширинку брата, вытаскивая его эрегированный член из плена тесной ткани. — Прошу, быстрее, Эйс-у, — захныкал младший в предвкушение, снимая с себя штаны с нижним бельем – он желал быстрее получить разрядку и почувствовать толстый член старшего в себе. — Я хотел сделать прелюдию чуть длиннее, ведь у нас свидание как никак, а ты как обычно подрываешь мои планы, малыш, — Портгас резко схватил Луффи за шею, притягивая к себе. — Какой же ты у меня плохой мальчик, тебя стоит научить хорошим манерам. Смотря в глаза брата, младший прекрасно понимал, что он ждет от него первого шага. Луффи взял в руку орган брата, приподняв бедра, он начал постепенно насаживаться на него. Он мужественно насаживался на член старшего, терпя боль и некий дискомфорт, так как перед этим они совсем забыли про растяжку. Портгас придерживал брата за бедра и рвано вдыхал воздух, стиснув зубы. В младшем было безумно горячо и узко, что пальцы на ногах сводило. Как только парень полностью насадился на член, он снова посмотрел в глаза старшего и увидел там заботу, которой он постоянно окружал парня и желание оттрахать его до потери сознания. Луффи обвил своими худыми руками крепкую шею старшего и начал активно двигать бедрами, делая круговые движения. Послышался тихий стон Эйса, который вцепился ногтями в худые бедра, беря процесс в свои руки. Парень приподнимал таз своего брата и обратно резко насаживая на себя, точно попадая по простате. Луффи выгнулся, словно кошка, открывая рот в немом крике. Было так хорошо и приятно, что из глаз младшего Ди текли слёзы, а вязкая слюна стекала по подбородку и губам. Эйс невольно фыркнул, посмотрев на лицо любовника, и ускорил движения, заставляя того кричать и выгибаться от удовольствия. - Ещё... Ещё... Эйс-у... - шептал юнец, вцепившись руками в плечи брата. Эйс протиснул руку меж тел, и найдя член Луффи, стал надрачивать ему в бешеном ритме. От такого у младшего, казалось, рвет крышу, и он сам уже, как сумасшедший, скакал на члене брата, стараясь насадиться до основания. - Эйс-у, - громко стонет Луффи, кончая в руку брата. Братишка в руках Эйса ватный и податливый, а внутри него невероятно узко и горячо. Портгас стал вбиваться в тело, сжимая бока, и, сделав ещё несколько толчков, кончил в нутро младшего. - Я люблю тебя, Луффи, - прошептал Эйс, целуя лицо любовника, - люблю больше всех на свете...***
- Эйс-у, а куда мы идем? – спрашивал Луффи, волочась за старшим братом. Тот резко подорвался после какого-то звонка. В трубке был слышен обеспокоенный женский голос, и нет – Луффи не ревновал, но нотки напряжения в диалоге наводили на младшего какую-то тревогу. - В клуб. Виви сказала, что Белоус хочет меня видеть, - фыркнул Портгас. Идти на работу в свой законный выходной и тащить за собой мелкого совсем не хочется, но голос Виви был таким напуганным, что чувство долга не дало парню проигнорировать ситуацию. Через минут десять спешной ходьбы показалось то самое здание с огромной вывеской «MobyDick», где работал Эйс. На входе стояли два огромных охранника, которые, взглянув на пропуск Портгаса, тут же пропустили братьев. В клубе как обычно громко играла музыка, пахло сигаретами и алкоголем, а вокруг были еле стоящие, но все же танцующие потные люди. Луффи слегка поморщился от отвращения - ему никогда не нравились подобные заведения, несмотря на то, что он был частым гостем на работе у Эйса. - Луффи, подожди меня здесь, ладно? – прошептал Портгас на ухо младшему, нежно касаясь кончиками пальцев его шрама под левым глазом. – Если что, попроси Марко налить тебе какой-нибудь напиток. В ответ Монки кивнул брату и широко улыбнулся, как бы заверяя его, что никуда не уйдет. Эйс, потрепав младшего по тёмным волосам, развернулся и скрылся в толпе людей. Луффи вздохнул и подошел к барной стойке, здороваясь с коллегой брата – барменом Марко. - Чего-то желаешь, Луффи-кун? – спросил бармен, загадочно улыбаясь. Он знал ответ наперед, но все равно зачем-то спрашивал, тем самым немного раздражая Монки. - Ром с колой, как обычно, - пролепетал Луффи, буравя взглядом потолок. - Сию секунду. Луффи отвернулся от мужчины, посмотрев на пьяную толпу. Что-то сегодня шло не как всегда: помещение можно было смело назвать баней, ибо жара достигла своего апогея, у диджея явно были проблемы с аппаратурой, а людей было слишком много. - Твой напиток, - Монки обернулся и увидел перед собой высокий стакан, в котором красовался наверняка вкусный алкоголь, однако только Луффи дотронулся до стакана пальцами, на нём тут же появились трещины. Глаза младшего невольно округлились. Он совсем не суеверен, но где-то в глубине всё кричало, что нужно бежать из этого места. Монки достал телефон из кармана джинс и судорожно набирал Эйса. - Ну же, - обеспокоенно прошептал Луффи, - возьми трубку, Эйс-у... Неожиданно кто-то толкнул Луффи спину, заставляя телефон выпасть из его рук. Нагнувшись, Монки увидел, как перед ним прошел странный мужчина, одетый явно не для этого места: на нём было слишком много одежды. Человек двигался прямо к центру помещения, и это почему-то беспокоило Луффи. Достигнув своей цели, мужчина остановился и музыка прервалась. Толпа возмущённо кричала и прогоняла неизвестного, но неожиданно для всех он начал кричать: - Вы все должны сдохнуть! Никто из вас не достоин жизни, жалкий биомусор! Когда я покончу с вами, то мир станет лучше! Люди стали посмеиваться над мужчиной, пока он не вытащил из кармана какую-то странную вещь, которую Луффи никак не мог разглядеть из-за тёмной обстановки, и он не понимал, почему так хотели у него ее отобрать. Люди обеспокоенно звали охрану, но было уже слишком поздно. Незнакомец поднял руку вверх и с приступом смеха закричал: - Сдохните же! Буквально за доли секунды Луффи почувствовал сильные руки, притягивающие его к себе, а затем послышались крики, среди которых он услышал родной и любимый голос. - Вдохни больше воздуха! Всё происходило, как в замедленной съёмке: мужчина нажал что-то на странном предмете, люди прятались и умоляли остановиться, и Эйс, который повалил брата на пол и, нависая над ним, прошептал, что все будет хорошо, а затем последовала тёмная вспышка, погружающая всё в пучину тьмы и боли.