Конечно, Юра

Юра неуверенно мнется, теребя край куртки. − Мы же друзья, Бек? Отабек смотрит на него нечитаемым взглядом, Юре даже кажется, что заглядывает ему прямо в душу. А потом его лицо смягчается, и уголки губ чуть приподнимаются. − Конечно, Юра. Плисецкий против воли расплывается в улыбке. Хотя ладно, это же Отабек, можно и не строить из себя обиженного подростка. Это же его друг. Он просит обязательно написать ему, как он приземлится, и Отабек кивает. «Конечно, Юра», а потом внезапно обнимает, на быстрые несколько секунд, но Юра успевает выпасть из этой реальности и перестать понимать, что происходит. Руки у Отабека сильные и сжимают крепко. Юре в нос ударяет запах Отабека: кожаной куртки и ледяной крошки. Юре нравится, и он вдыхает, сколько может, пока есть такая возможность. Перед смертью не надышишься. Перед расставанием не напрощаешься. Но Юра с улыбкой смотрит вслед уходящему Отабеку. *** − Приедешь на Новый Год? Было бы круто встретиться. Ну если ты, конечно, можешь, – Юра тараторит не прерываясь. — Хотя у тебя наверное свои планы. С родственниками там отметить. Хотя было бы круто пересечься, хотя бы на пару дней. Плисецкий переводит дыхание и хватается за стакан воды. В горле пересохло. Он чуть краснеет и прячется за стаканом. Как пулемет какой-то зачастил, не давая Отабеку и слова вставить, во дурак. − Думаю, я смогу приехать. Дня на четыре. − Правда? – Юра подскакивает на месте. Неужели они увидятся? Неужели? Юре становится вдруг тесно в своем теле, хочется куда-то вырваться. − Конечно, Юра. Он в каком-то порыве чуть подпрыгивает на стуле. А Отабек мягко улыбается с экрана ноутбука. Совсем скоро рядом улыбаться будет. И фильмы смотреть будут не по скайпу, а сидя рядом. Так, что Юра до Отабека рукой достать сможет. Ну разве не здорово? И сходят куда-нибудь. И Юра будет держать его за край куртки, чтоб не потерялся. А то мало ли. Кацудон вон, стоило на шаг отойти – пропал, потом целый час с хватающимся за сердце Виктором искали, а япошка еще дурак и телефон где-то посеял. Ну его не жалко, думает Юра. А Отабека жалко. Отабек свой. Юра неоправданно нервничает, когда они с дедом в аэропорту встречают Отабека. Он все притоптывает на месте и всматривается в проходящих мимо людей, хоть самолет Отабека еще даже не сел. И деду всё расхваливает Отабека. Какой тот классный и вообще. Лучший – лучший. Дед кивает и говорит: «Ну посмотрим». Николай уже видел Отабека по скайпу, но он с техникой на вы и только пощурился в экран, а потом видео зависло, и Бек так и остался пиксельный и замерший с поднимающейся рукой. Наверно, помахать хотел. Но не вышло. Ну, то есть вышло, но до Юры с дедом не дошло, осталось где-то в Казахстане. Связь потом совсем прервалась и пришлось завершить звонок. Дед сказал, что это из-за него. Что он дурно влияет на технику, потому что старый очень и сломал Юрке его видеофон. Юра сказал, что неправда. Но дед сказал не спорить со старшими, и Юра не спорил. Ну ладно, подумал, когда приедет, тогда и познакомятся. Юра не дожидается, пока Отабек своим медленным шагом донесет до них своё казахское тело, и срывается навстречу ему. Уже сам обнимает первым. Можно ведь. Друга обнять. Наконец встретились. Отабек обнимает в ответ одной рукой, другой держит чемодан. Юрка виснет на нем, чуть ли с ногами не залезает и держит дольше положенного. Но Отабек не отстраняется. Всё хорошо, значит. Неужели тут? − Ты приехал. − Конечно, Юра. Юра улыбается. И правда. Тут. Настоящий. И пахнет кожаной круткой и ледяной крошкой. Хотя кожаной куртки нет, холодно уже для такого. Юра всё пытается отобрать чемодан у Отабека, но тот крепко держит ручку и мягко говорит: − Юра, не надо. А Юра дуется. Надо – не надо. Пф. Дед одобряет друга. Кивает ему и пожимает руку. Отабек с серьезным видом здоровается и весь такой статный, как руки пришел просить. И дед такой тоже серьезный. «Сурьезный» - думает Юра. Как на выданье меня – смеётся. Ну и ладно. Отабек-то классный. Не то, что какой-то там Кацудон или старикан Виктор. Юра думает, что это лучший Новый Год, потому что все любимые люди рядом. И дед, что не даёт переключить Иронию Судьбы. И Отабек, который смотрит её вместе с дедом и даже комментирует. Да так, что дед одобряет. И кот Борис тоже рядом, мурлычет под боком. Супер, думает Юра. Вот так бы всегда. Сильнее прижимается к боку Отабека, будто бы во сне, и мечтает, чтоб тот никогда не уезжал. *** − Сходим в кино? − Конечно, Юра. В кино идет сплошная чушь, поэтому Юра выбирает самую бредовую чушь и Отабек своим привычным, «Конечно, Юра» соглашается. «Конечно – конюшня» - передразнивает его Юра мысленно. Не вслух. А то че. Вдруг обидит. Хотя Бек не такой. Он поймет. Бек классный. Всё понимает. Фильм до крайности бредовый и тупой, но с Отабеком ниче так. Юра постоянно лезет к нему через подлокотник, прямо к уху, чтобы сказать очередную шутку по происходящему на экране. Отабек мелко трясется от смеха. Юрины комментарии смешнее происходящего на экране. А иногда он сам наваливается на подлокотник и шепчет Юре в ухо. Юра замирает, а в ушах поднимается гул от опаляющего дыхания Отабека. *** − Виктор – идиот! – восклицает Юра и мнет лапки кота. Борис безучастно лежит на его коленях и позволяет хозяину творить, что тот хочет. – Достал. Вечно лезет куда не надо! − Думаю, он беспокоится о тебе. Отабек наблюдает за ним из-под опущенных ресниц. − За себя бы лучше побеспокоился. Вот какое ему дело до нас. Че он к тебе привязался? Отабек пожимает плечами. Не так уж ему мешал Виктор. Ну смотрел пристально, ну задал пару вопросов. С таким подозрением, правда, как будто Юра его любимый единственный сын, а Отабек собрался обесчестить его. Но остро реагировать на это не стал, а вот Юрка кидался на него. Как разъяренный кот. Отабек на секунду поверил, что Юра правда кинется и расцарапает ему глаза, и даже руку на плечо Плисецкому положил. Чтоб остановить в случае чего. Но Юрка не такой дикий. − Ну вот скажи же, что он бесячий. − Конечно, Юра. Если Юру так выводит, то и правда бесячий. Нечего к ним лезть. Юрка Виктору никакой не сын. Так что сами разберутся. Юра довольно кивает. Ну и отлично – думает – Отабек вот на моей стороне. Вот так вот, Никифоров. Выкуси. А потом смотрит на полусонного Отабека, развалившегося на его кровати. Супер. Пусть Виктор ебется со своим Кацуки и не лезет к ним. У них всё хорошо. Всё супер. *** Отабек такой учтивый, что Юре в определенный момент становится неловко. И все эти его «конечно, Юра», хоть бы пару раз отказал или поспорил. Но всегда «конечно, Юра» и эта теплая улыбка. Теплая улыбка – хорошо. Юре нравилось. Но вот это «конечно, Юра», как будто одолжение ему делал. Юра злился, но потом смотрел на улыбку и в глаза, и отпускало. Смотрел Отабек всегда особенно. Только на Юру так. И ни на кого больше. И Юра думал – круто. Мой взгляд. «Пойдем, нажремся мороженого?» «Конечно, Юра». «Блин, так лень вставать, хорошо же лежится. Может, в другой раз сходим в Эрмитаж?» «Конечно, Юра». «Вот черт. Кошелёк забыл. Бек, не купишь мне эту футболку? Я тебе дома сразу отдам деньги». «Конечно, Юра. Можешь и не возвращать». «Верну –верну». Юра так и не вернул. Потому что когда хотел, Отабек был упрям, как тысяча упрямцев, и если сказал, что не надо возвращать, то не надо. Считай, что это подарок. *** − Обними меня, - говорит не задумываясь Юра, когда у него плохое настроение и его единственное желание, чтобы его обняли. И не кто попало. А именно Отабек. Потому что только Отабеку можно его без последствий обнимать. Ну, еще дедушке. Но сейчас нужен Отабек. Нужны его сильные руки и его тепло. − Конечно, Юра. Юра чуть морщится от уже въевшегося «конечно», но это быстро проходит, когда Отабек обнимает его. В объятьях Отабека хорошо и уютно. Как и должно быть. И становится сразу легче. Юра вжимается в его плечо так сильно, как только может, что даже дышать тяжело становится. С Отабеком классно. И сам Отабек классный. И не посчитал Юрину просьбу слабостью, ничего не сказал. Просто обнял и всё. И даже передразнивать «конюшня» не хочется. Юре слишком хорошо рядом с Отабеком. *** Юра долго думает, прежде чем попросить об этом Отабека. Сначала ему кажется это хорошей шуткой, потому что Отабек со своим «конечно» иногда переходит все границы. А потом вдруг понимает, что хочет в ответ услышать это противное «конечно». Потому что если не услышит, то будет разочарован. Даже не так. Разбит. Уничтожен. Юра сомневается. Это уж слишком. Отабек посмотрит на него как на дурака, покрутит пальцем у виска и отойдет от Юры подальше. Но Юра всегда может сказать, что пошутил. «Ты что, серьезно, Бек? Ха! Во ты даешь, я же пошутил. Ну. Ты ж всегда такой: «Конечно, Юра», - вот я и сказанул, ну. Ты б своё лицо видел, обхохочешься. Жаль, не успел заснять. Ты же не думаешь, что я из этих?» И похлопал бы Отабека по плечу, смеясь во весь голос. А внутри бы разбивался и переставал существовать. Зато, может, все встало бы на свои места. Может быть, Юру бы отпустило. От этих понимающих глаз, теплой улыбки и самых лучших объятий. − Бек, поцелуй меня. − Конечно, Юра. Юра не успевает ничего подумать, как его губы накрывают чужие. Почему чужие? Родные. Отабековские. Юре кажется, что проходит вечность, пока Отабек очерчивает его губы своими и мягко поглаживает по затылку. То есть? Он правда поцеловал? То есть типа реально. Юра не совсем понимает, что происходит и куда девать руки, и стоит как истукан, ловит кайф от происходящего. Он смотрит в тот самый особенный взгляд для Юры, когда Отабек отпускает его губы и обдает еще не пришедшего в себя Юру своим дыханием. − Почему ты это сделал? − А почему ты попросил? Юра краснеет, и кажется, сейчас сгорит, а ответ вполне очевиден по его блестящим глазам. − Потому что хотел, чтобы ты меня поцеловал? – интонация Юры звучит слишком вопросительно, как будто он крайне не уверен в том, что говорит. − Ну, а я – потому что хотел поцеловать тебя. − Ааа, – понимающе тянет Плисецкий и бездумно пялится на ключицы Отабека. − Еще давно хотел. Но не был уверен, что ты готов. Отабек все еще держит руку на его затылке, и Юре хочется раствориться в этих руках. − А до этого… − Я всегда делаю только то, что хочу, Юра. − Аааа, – кивает, – ясно. И молчит, что-то серьезно обдумывает. Отабек не торопит, даёт время на подумать. − Так это… Мы теперь будем встречаться? − Конечно, Юра.