Они здесь

Первый. Каждое утро Он выпутывается из тумана – пепельного, как ее волосы, Липкого, как дерьмо, в которое он вляпался походя. Потом доползает до кухни, Вернее, до мини-бара, Который все еще полон, странно. После третьего глотка он снова может дышать. Туман отступает. Не надолго, Минут на пятнадцать. В семнадцатом веке он бы Поступил в какой-нибудь престижный полк Под какой-нибудь звучной кличкой. В девятнадцатом - застрелился бы, Оставив трогательную записку. Но на дворе двадцать первый И выпускник Оксфорда, Участник списков Форбса, Впервые в жизни не знает Что ему делать. Второй Он любит друзей, Прикольных девчонок, Макдональдс и Бургер Кинг, (Но вкуснее всего готовит мама!) Качалку возле дома. Еще – шашлыки на первомай Оливье, конечно, на Новый Год, И ржачные фильмы – едва не забыл! Не любит он париться, Загоняться по пустякам, Траблы на ровном месте, Всякую фигню, Трусость и подлость. Третий Незаметный сотрудник Крупной корпорации Продает сочинский снег эскимосам - дорого. И с самовывозом. Список его заслуг Директорат оглашает шепотом – не дай бог уведут. Впрочем, его не уведешь, пока он сам не захочет. В конце концов, ничего удивительного, Что юноша из Восточной Сибири, Добиравшийся до Москвы неделю, Получивший единственный дар – дар слова Знает себе цену. А так же цену корпоративной этики, Красивых женщин, Шампанского Дом Периньон, Островов в Тихом океане. И периодически вспоминает Ярославский вокзал. Особенно третью скамейку справа. Четвертый Ранним утром он покидает Смешной рыжий Икарус «Нальчик-Москва». В куртке из дерматина И штанах с тремя полосочками. Над ним почему-то смеются. Он готов растерзать этих уродов, Но они куда-то пропадают. Остается огромная площадь, И он. И он вдруг понимает, Что все срастется, все будет круто и зашибись, И, главное, он станет маршалом, Пусть даже лет через сорок. Но вначале Надо отыскать друзей.