Руки семпая на моей талии.

Чёрт, писала этот драббл под великолепную песню Гарри Стайлса, "Sign of the Times". Советую послушать. Ваша Ичанова.

***

Я следил за Хироми. Я чертов сталкер, но меня манили его руки, старательно вырисовывающие узоры на холсте. Некоторым казались его картины глупыми и абсурдными, но меня они притягивали. Я встретил его первый раз на улице. Он рисовал какую-то темноволосую девушку, тщательно прорисовывая каждую линию, каждый изгиб. Он старательно пытался передать все изящество портрета. Недостатки этой девушки он изобразил так, что они были будто ее изюминкой. Но на его фоне эта девушка просто меркла. Мне казалось в нем все таким особенным. Черты его лица, небрежно уложенные волосы придавали нелепость, что красило его. Но за все время того, как я следил за ним, я заметил, что он никогда не снимал свой шарф, даже летом. Это почему-то притягивало меня, хоть я и был фетишистом на очки. И вот опять. Я опять слежу за тем, как он рисует картину. Это походило на сюрреализм, некоторые очертания похожи на стиль Эдварда Мунка, но это нельзя было назвать плагиатом. У Хироми свой стиль рисования, такой таинственный, но такой открытый. Но, чёрт возьми, больше всего мне нравилось смотреть, как он рисует. Он тщательно выводит каждую линию, пальцы умело передают смысл картины. Пальцы... Такие тонкие и длинные, как у пианиста... Я много раз думал о том, что стал гребаным фетишистом на пальцы Хироми. Наверно, именно из-за этого я и пошёл учиться в тот же институт, что и он. Я хотел видеть его как можно чаще, восхищаться им и его картинами. Я не знаю, как передать свою любовь к нему, искреннюю и нежную. Я готов отдать все, только чтобы эти пальцы, руки, сжимали мою талию, заботливо обнимали... Чёрт, да у меня никогда такого не было, даже с Куриямой Мирай, которую я буквально воспевал. По сравнению с Хироми, она была такой простой и обычной. Сейчас начнутся пары, и я не смогу видеть Хироми. Это так нудно и изнуряюще, но зато потом я встречусь с ним снова и вдохновлюсь его красотой. Я пошёл в аудиторию и сел на своё место. Вскоре зашёл преподаватель и начал что-то говорить, но я не слушал и задумчиво уставился в окно, пока не услышал своё имя. - Акихито Камбара. С сегодняшнего дня тебе, как и всем, придётся взять уроки у второгодок. Это не обсуждается, таков приказ. После этой пары я скажу вам имя вашего "наставника" Я наклонил голову вбок и не верил сказанному. Хироми - второгодка. Я не сильно радовался этому. А что если он знает, что я за ним слежу? Ох, чёрт, это так напрягает, но так манит. Я запутался. Ах, надеюсь, все будет хорошо. Оставшуюся часть пары я все так же смотрел в окно и мечтал. Это не из-за того, что предмет был скучный. Я любил МХК, но то, как вел у нас старый мужик, было очень нудно. Он восхвалял Репина, Васнецова и других живописцев. Я не спорю, что их картины красивы, но я считаю их очень скучными и однообразными. Раньше в их картинах я тоже видел нечто божественное, но вкус и направление Хироми поменял мой взгляд на это. Он любил сюрреализм, его любимый художник - Сальвадор Дали. Исходя из этого, я мог бы сказать, что Хироми - мой любимый художник, но это так приторно, поэтому, мне очень нравятся картины Мунка. Я часто спорил с преподавателем на эту тему, из-за чего часто получал не очень-таки хорошие оценки, поэтому решил просто забить на этот предмет. Пара закончилась, поэтому я подошёл к преподавателю и взглянул на списки. Мои ожидания оправдались - моим семпаем является Хироми. Мне не требовалось узнавать его адреса, так как знал, где он живёт, я же чертов сталкер. Выйдя из заведения, я сел в тени и ждал, пока выйдет он. К моему сожалению, я всегда замечал, что он выходит чуть ли не самым последним, поэтому я просто достаю альбом и рисую что-то не очень понятное, что понимаю только я. - Отлично рисуешь. - я услышал бархатистый голос позади себя, и моё сердце дрогнуло, когда я понял, кому он принадлежит. Ещё не отойдя от этого, я почувствовал, что его руки оказались на моей талии, и я покраснел, не понимая, что происходит. - Хироми-семпай? - спросил я тихим голосом и посмотрел на него. - Мне просто холодно. - сказал он, не переставая держать свои руки у меня на талии. - В общем, с этого дня я должен брать у вас уроки рисования... - сказал я эту глупую фразу и сразу заметил улыбку на лице Хироми. Он так красиво улыбается... - Я в курсе. Поэтому предлагаю пойти ко мне домой. Кстати, ты любишь сюрреализм? - Да. - ответил я немногословно. - А ты? - Ты, вроде бы, следишь за мной, а сам не заметил, что я рисую сюрреализм? - клянусь, мое сердце пропустило удар и я готов был провалиться сквозь землю, ибо это сущая правда. - Эй, Аки, не молчи и не притворяйся, что это не так. Я много раз видел твою белобрысую макушку и мысленно ухмылялся. Ты меня заинтересовал, признаюсь, но знаешь, до жути смущало то, что каждый твой шаг кто-то контролирует. Признаться честно - я рад, что это был именно ты, а не кто-то другой, не знаю даже, почему. - он замолчал, а я был в ошеломлении. Мы не заметили, как дошли до его дома, поэтому Хироми молча пропустил меня вовнутрь. - Внутри моего дома ты никогда не бывал, поэтому пойдём на кухню. Я угощу тебя чаем. Ты любишь чай? - я молча и кивнул и не знал, что сказать. С одной стороны, я рад, что он не послал меня, а с другой, он всё же знает, что я следил за ним. Он же не думает, что я маньяк? - Аки, расслабься. - сказал он, выдыхая мне прямо в шею, из-за чего я подался назад и посмотрел в его глаза. - Будешь печенья? - спросил он и я кивнул. Он достал какую-то пачку и положил её на стол. Откусив немного, Хироми продолжил. - Мне интересно, каковы твои навыки, Аки. Я сейчас принесу мольберт и холст. Посмотрим. - сказал он и удалился. Я смотрел на его фигуру, уходящую в другую комнату. Я понял, что действительно безумно влюблен в него. Я готов навечно остаться в этом доме и вдыхать запах Хироми. Это просто шикарно, чёрт возьми. Мои размышления прервал Хироми, поставивший мольберт рядом со мной. Также он поставил картину, которую я, по всей видимости, должен перерисовать. Я вспомнил её, он нарисовал это в прошлом году для городской выставки. Я взял карандаш и принялся рисовать очертания, линии картины. Я не мог передать те чувства, которые испытывал Хироми, когда рисовал её. - Аки, подожди. - сказал семпай и положил свои пальцы на мои руки, помогая вырисовывать детали в точности. Он слишком близко. Я чувствую его запах, сердцебиение, немного сбивчивое дыхание и тепло его тела. Я начал забываться, словно я оказался в небытие, но я вернулся в реальность, почувствовав, что он крепче сжимал мои руки. - Хиро-оми... - тихо сказал я и наслаждался его запахом. Но ничто не вечно, так как семпай отстранился и положил свои руки мне на талию. Я продолжил рисовать, чувствуя, что он иногда крепко сжимает мою талию. Чёрт возьми, я хочу, чтобы это длилось вечно. Я ведь и мечтать не мог, что когда-нибудь смогу просто познакомиться с ним. Все так странно, но я люблю странности. Это лучше, чем быть обычным. Я увлёкся рисованием и только через некоторое время почувствовал, что он обнимает меня сзади. Я не понимаю, что происходит, что со мной и почему он так близко. Мне это нравится, но я путаюсь в догадках, пока бархатистый голос приказывал мне, как прорисовать каждую линию и изгибы. Эту идиллию нарушал лишь скрежет карандаша, но придавал некий контраст моему творению. Хироми одобрительно кивнул и улыбнулся. Он куда-то ушел, а запах его одеколона пронесся передо мной, и я, будто в бреду, тщательно прорисовал все неточности. Его запах, его руки вдохновляли меня, даже музыка никогда так не действовала на меня. В этот момент я находился в каком-то непонятном экстазе и во вдохновленном состоянии. Хироми вернулся с масляными красками и кистью. Он набрал воды и поставил принадлежности на стул, стоявший рядом с мольбертом. Он взял мои руки и дотронулся до кисти. От прикосновения его холодных рук мое сердце дрогнуло, но от этого было как-то тепло. Я закрыл глаза. Его дыхание было на моей шее, от чего я подался назад и прижался к его торсу. Шарф щекотал мою шею,а руки вырисовывали узоры масляными красками. Это было что-то между импрессионизма и сюрреализма. Конечно, моя работа была куда хуже его, но я был доволен. Я ощущал его руки у себя на талии, что мотивировало меня нарисовать то, что понравится ему. Я не хотел, чтобы это прекращалось. Но я буквально таял, когда его дыхание обжигало мою шею и мое сердце. Картина была закончена, пальцы были обмазаны краской, его пальцы тоже. Он скрепил наши руки в замок и сжал мою ладонь. Мои щеки залились краской, а дыхание сбилось: я готов был умереть от счастья. Но нет. Он - мое спасение. Он - мое все... Последние слова Хироми вывели меня из забвения: - Я не хочу никогда отпускать твои руки...