***
— А на этом изображении вы видите Совет Наследников в полном составе. Это верховный руководящий орган нашей великой Империи. Его несменяемые члены уже много столетий ведут нас к полному и окончательному возрождению славы нашей страны!.. Да, Говард. Ты что-то хочешь спросить? — Да. Мисс Лэйр, а почему они называются именно Наследниками? Что они унаследовали и от кого? — О, это отличный вопрос, юный Говард! Много лет назад Наследники получили от народа Империи полномочия и способности для того, чтобы расправиться со всеми врагами нашей страны и привести нас к истинному величию. Разумеется, в одиночку им это не под силу, поэтому все мы должны усердно трудиться под их мудрым руководством, чтобы Империя процветала!.. Говард, тебя интересует что-то ещё? — Да, скажите пожалуйста, если мы живём в Империи, то почему у нас нет императора? Ведь до Совета Наследников у нас был император, а вы сказали, что Наследники получили власть от народа. — Говард, такие вещи ты будешь проходить на уроках истории, когда станешь старше. Эпоха становления Совета очень интересна и тебе обязательно расскажут о ней подробнее, но не сейчас. У нас ещё много тем, которые надо пройти.***
Говард помнил, как после того урока учитель задержала его в классе и вместо того, чтобы с другими ребятишками играть в "имперцев и сепаратистов", ему пришлось рассказывать о том, что про императора он слышал от отца. Родитель к тому времени уже скончался, но, когда был ещё жив, нередко читал маленькому Говарду истории и сказки о стародавних временах. Помнил Говард и то, что его интерес к прошлому и нынешнему устройству Империи на протяжении школьных лет доставлял ему неудобства и иногда приводил к конфликтам с преподавателями и другими учениками. Впрочем, именно этот же интерес и позволил ему потом поступить в высшее учебное заведение. С уклоном факультетов в государственное управление и историю. А когда Говард понял, в какие моменты следует придерживаться официальных точек зрения на те или иные вопросы, а свои соображения держать при себе, то проблем со взаимопониманием с окружающими стало меньше. Хотя, учитывая его нынешнее положение, это помогло не сильно, грустно ухмыльнулся Говард. Во время обучения в университете на историческом факультете, ему всё чаще удавалось добираться до источников, которые, случалось, расходились с тем, что говорилось по новостям или же в самих стенах заведения. И вот, однажды, на последнем курсе, когда Говард окончательно разочаровался в людях и искажённом обществе, что они соорудили, он встретил Её. Женщину, которая, казалось бы, разделяла если не его взгляды, то стремление к знаниям, к Истине, к которым он рвался с неуёмной силой. Они встретились в столичной библиотеке в крыле досоветской истории, куда редко заходил кто-то кроме него. Говард был заинтригован незнакомой особой и предложил помочь найти то, ради чего она бродила вдоль стеллажей древних книг и пыльных инфопластинок. Они быстро разговорились и сразу нашли много общего. Говард рассказывал о своём интересе к истории, презрению к толпе общества и стремлению вознестись над ней, а она поддерживала его, делилась интересными идеями и теориями о событиях, минувших давно и не очень. Что примечательно, рано или поздно её мысли действительно находили подтверждения в документах, над которыми им вместе доводилось работать. Чем больше он её узнавал и чем больше они проводили время вместе, тем больше тянулся к ней и вскоре осознал, что без памяти влюбился в эту женщину. А время текло и вот он, уже завершив обучение, получает предложение занять вакансию в Имперском министерстве Высшего управления, хотя сам Говард даже не помышлял метить столь высоко. В глубине души он всегда знал, что несмотря на все свои амбиции и способности он вряд ли сможет пробиться туда. Это было место для не только для лучших из лучших, но тех из их числа, у кого имелись нужные связи. Такая возможность казалась тем самым шансом, что выпадает раз в жизни, и он без промедления ухватился за него. Обретя рабочее место, близкое к кулуарам власти, юноша с удовольствием отметил, что здесь преобладали более рассудительные и благоразумные люди, чьи измышления и действия не вызывали у него нервного тика и раздражения, в отличие от подавляющего большинство предыдущих его знакомств. И хотя здесь Говард всё также видел уже набившую ему оскомину косность суждений, привитую машиной пропаганды большинству граждан Империи, по крайней мере она аргументировалась на порядки лучше и умелее, чем это делали лидеры мнений и СМИ для рядовых обывателей. Ему вполне доставляло удовольствие в свободное время вести с коллегами дискуссии на самые разные темы. Но самым приятным сюрпризом для него стало то, что в соседнем с его отделом работает его возлюбленная. Говард сложил два и два и был весьма благодарен ей за то, что та походатайствовала за него в Министерстве. Когда юноша приносил ей очередные цветы или пачку конфет и благодарил, она лишь заливалась звонким смехом и говорила, что не понимает о чём речь. А сам он уже планировал, какой подарок принесёт в следующий раз. И хотя в жизни у него всё шло просто отлично, причины для раздражения и неприятности никуда не ушли. Людская глупость и пассивность до сих пор выводили его из себя. И каждый раз, когда юноша проходил или проезжал мимо площади, на которой проводились публичные казни, Говард неприятно морщился и клял эту шумную и безумную толпу людей, готовых по науськиванию очередного пустослова хоть друг на дружку броситься. Ещё хуже было, когда на плахе оказывались люди, за чьим осуждением и наказанием приходилось наблюдать самому Говарду. Тогда к до боли привычному раздражению и сочувствую к обречённым на гибель, которое как он много раз убеждался, отсутствует у ненавистной толпы, добавлялось ещё и мерзкое чувство вины. Будто бы он сам их отправил на плаху. Чувство тошноты пронизывало Говарда и он спешил как можно скорее убраться подальше от суда над очередными выявленными врагами народа. Очередная ухмылка, теперь уже полная обречённого веселья, пробежала по его лицу скованного человека. Что же, теперь отсюда так легко не смыться, думал Говард. Наследник зачитывал приговор, а осуждённый продолжал предаваться воспоминаниям. Мир не стоял на месте и Империя тоже. Несколько лет спустя после окончания Говардом учёбы Совет Наследников объявил о начале военной кампании с целью окончательно истребить сепаратистское отребье, засевшие в Созвездии Стрельца. На своей памяти Говард помнил лишь одну кампанию, проводимую Империей, и было это когда он ходил в начальную школу. Он помнил как воодушевлены все были, с какой радостью провожали махины космических крейсеров, двигающихся прочь от планеты, и с каким нетерпением ожидали сводок с фронта. Тогда, как помнил Говард, всё закончилось решительной победой имперского флота, и хотя враг не был уничтожен полностью, он потерпел сокрушительное поражение, которое, как говорили в вечерних выпусках новостей, подкосило повстанцев настолько, что их преступные образования должны были сами очень скоро развалиться. Впрочем, помнил Говард и о том, что среди всех этих победных празднований, к планете вернулось гораздо меньше кораблей, чем отбывало, и прибывали они не в самом лучшем состоянии, а заполонившие улицы солдаты, вернувшиеся с фронта, не вызывали у него улыбку, а ужасали своими шрамами и увечьями. И больше всего его поражало то, как никто этого не замечает, а все в патриотическом угаре возглашают, как, мол, они показали "этим засранцам-сепаратистам". Когда же флот Империи над планетой восстановил свои силы, в мощи и численности превзойдя прошлую армаду, он снова готов был выступить. Чтоб раз и навсегда покончить с угрозой, исходящей из Созвездия Стрельца. И хотя более цепкий нежели в детстве глаз Говарда отмечал, что состояние армады далеко от идеального, он сам, будучи задействованным в подготовке к её выступлению, работая с бумагами, понимал, каких трудов требует оснастка такой боевой силы и как тяжело не допускать развала экономических связей в других сферах. И даже несмотря на значительную работу средств массовой информации, призывающих потуже затянуть пояса и поддержать армию и флот, и работ по подготовке экономики к войне, ресурсы требовались везде. Из-за этого Говарду пришлось провести немало сверхурочных часов работая по нуждам Министерства, недосыпая и пропуская приёмы пищи. Но тогда у него была поддержка возлюбленной и нескольких людей из Министерства, которых он мог смело называть друзьями. А вскоре после этого наступила пора самого тяжёлого испытания его жизни. Впрочем оно скоро закончится. Здесь на площади... Когда события на фронте Стрельца только начали развиваться, к Говарду в его кабинет в Министерстве Высшего Управления зашла его возлюбленная. Она серьёзно посмотрела на него, заявила, что их ждёт серьёзный разговор, и заблокировала дверь в помещение. Она говорила, что во властной структуре Империи есть несколько ступеней и что на каждой из них знают чуть больше, чем на нижней. Говард это и так прекрасно знал, заметив любимой, что любому разумному человеку всё это должно быть вполне очевидно. Она продолжила. Заявив, что общую картину происходящего видит лишь Совет Наследников и некоторые приближённые им лица, она сообщила ему, о дефиците людей в этом самом внутреннем круге из-за разразившегося военного конфликта. Возлюбленная передала ему инфопластинку с указанием уничтожить носитель сразу после изучения данных и то, что после закрытия файла с носителя документы самостоятельно удалятся с компьютерного терминала, поэтому Говарду следует быть предельно внимательным. Уже подойдя к двери, перед её разблокировкой, она сказала, что после открытия этих данных отказаться от работы с Советом будет решительно невозможно. Тогда после разговора Говард был в некотором замешательстве и смятении, которые, однако, быстро поборол, осознав, как ему удивительно повезло и что он второй раз вытянул удачный билет в лотерее жизни. Молодой человек никак не мог отвернуться от этой возможности подняться ещё выше в иерархии Отчизны. С решимостью он вставил инфопластинку в приёмник компьютера и приступил к чтению. Вечером, когда он ознакомился с довольно-таки большим объёмом информации о не очень утешительном состоянии Империи, за ним зашла его возлюбленная. Они ещё час разговаривали и обсуждали открытую ему информацию. Говард долго недоумевал, почему Империя всегда, при первой же возможности тратит ресурсы на военное дело и, вместо того чтобы заняться восстановлением и поддержанием инфраструктуры планет и орбитальных станций, находящихся, как выяснилось, в весьма прискорбном состоянии. Почему не занимается развитием экономики и гражданских сфер. Он всегда отмечал, что состояние зданий, дорожных сетей родного города и многих товаров в магазинах далеко от идеала, и его дико раздражало, что всем остальным плевать на это. Впрочем, когда он однажды увидел годовой финансовый отчёт по операциям Имперского министерства Просвещения и пропаганды он понял, что если там постараются, то людей не будет удивлять и возмущать даже проживание в натуральных руинах. Говарт указывал возлюбленной на то, что следовало бы разобраться с инфраструктурой Отчизны и довести её до приемлемого уровня, а не бездумно кидать всё в военную машину Империи. И сталкивался с аргументом о необходимости возвращения мятежных окраин обратно под имперский контроль. Когда же он говорил, что те мало чем могут повредить Империи на её землях, если задумают наступление, и то, что примеров подобных инцидентов за последние сотни лет едва ли наберётся несколько штук, он встречал полное неприятие. В ответ в её глазах он видел едва ли не фанатичный огонь и иступлённую ненависть. Ненависть в отношении врага, с которым должно быть покончено. Когда им обоим надоело спорить она сказала, что со следующего дня его переводят в другой отдел и он будет приставлен к одному из ассистентов Совета. И действительно, на следующий день его рабочее место переместилось на несколько этажей выше в здании Министерства. Его новый начальник уже ждал Говарда и объяснил тому его новые обязанности. После этого началась долгая и кропотливая работа по контролю и поддержанию работы экономики воюющего государства. Много бессонных ночей Говард бился над отчётами, сводками и сметами. Ему приходилось подписывать и направлять тонны документов целому управлению Министерства и ещё десятку других ведомств, находящихся в подчинении его начальника. На новом месте он познакомился с несколькими людьми, которые как и он были приставлены к ассистентам Совета. Доводилось ему несколько раз и пересекаться и с их начальниками. Наследниками. Так уже год проходила его работа, сводки с фронта не радовали. В отличие от того, что сообщали гражданам в новостях, в его ведомство информация поступала без прикрас. И даже если вести были радостны, это не значило, что работы становилось меньше. Но самым неприятным было то, что теперь Говарду всё реже доводилось встречаться со его возлюбленной и проводить время вместе с ней. Работа и жизнь продолжала идти в этом ошалелом темпе, пока ему не довелось услышать странный разговор в одним из коридоров верхних этажей Министерства. Он шёл в комнату отдыха, когда услышал разговор двух ассистентов Совета, доносящийся оттуда. Один из голосов принадлежал его руководителю и Говард решил не спешить со входом в комнату. Юноша приблизился к арке, ведущей внутрь, и прислушался. — Ты считаешь, что настало время дать ему все карты в руки? — Да, это же стандартная процедура. Он уже год здесь и я считаю, что пора моему подопечному открыть глаза на некоторые существенные аспекты в нашей работе. — В таком случая моя помощница передаст ему нужный код доступа для библиотеки Министерства. Аннет, слушай внимательно и запоминай, необходимый код такой... Голос стих и, как предполагал Говард, ассистент прошептал комбинацию своей помощнице. Одним из принципов информационной безопасности Министерства было в том числе то, что немалую часть шифров и кодов приходилось исключительно запоминать, нигде не фиксируя. Вкупе с целой кучей нагромождений мер по защите информации, осуществляемых безопасниками, техническими специалистами и программистами, в чём сам Говард мало что смыслил, это гарантировало крайне высокую степень защиты для тайных и не очень сведений Министерства. — Скажешь ему ввести код в любом библиотечном терминале и вся необходимая информация будет в его доступе в течении получаса. Если он закончит раньше или кто-то попытается получить доступ к этой информации кроме него, пусть деактивирует терминал, после чего данные будут требовать нового кода. После этих слов Говард поспешил вернуться в свой кабинет, полагая, что это было не лучшее время для того, чтобы светиться перед начальством. Ближе к вечеру девушка, представившаяся как Аннет, посетила его кабинет, коротко сообщила о распоряжении руководства отправиться в библиотеку и продиктовала ему код. Он заметил, что она сильно волновалась и пребывала в расстроенном состоянии, но не придал этому большого значения. Хотя именно этот вечер и волнение этой девушки стали для него роковыми. Как он узнал во время заключения, где его содержали вместе с прочими заключёнными, в тот день после того как Аннет получила указание от руководителя, к ней пришла весть о гибели брата на фронте в Созвездии Стрельца. Из-за этого она неверно продиктовала ему код. И всё бы ничего, но комбинация цифр и букв, которую произнесла девушка, удивительным крайне маловероятным образом совпала с нынешним кодом совершенно другого, очень занятного файла в базе данных, который и довелось прочесть Говарду. Судьба злобно посмеялась над ними двумя, ведь если бы тот проклятый код просто не сработал, то не стояли бы они сейчас перед разъяренной толпой, поносящей их как предателей Отчизны. Хотя, что теперь такое Отчизна и верность ей для Говарда? После того, как он открыл этот файл, всё окружающее его мироустройство окончательно превратилось в бездарный фарс. На следующий день после получения кода утром Говард отправился в библиотеку Министерства, занимающую целое крыло здания. Пройдя через монументальные коридоры и здания он достиг своей цели. Избрав терминал, подальше от входа, где не наблюдалось людей, он сел за него и ввёл код. Сказать, что то, что он там прочёл не удивило его — сказать ничего. Он всегда в той или иной степени подвергал сомнению общепринятые факты о предпосылках современного общественного устройства. Но Истина выбивала из колеи. Он долго пытался понять, является ли частью "стандартной процедуры" то, что информация, увиденная им, помеченная грифом "Крайне секретно. Для пользования членами Совета Наследников". Документ повествовал о том, что все члены Совета на самом деле являются плодом древнего генетического проекта по выведению идеальных бойцов, созданных Империей, чтобы положить конец тяжёлому и кровопролитному конфликту, длящемуся не один век. Однако, когда последний император, ищущий мирного урегулирования, наконец смог договориться о переговорах с соперниками, живое оружие взбунтовалось. Они со своими армиями прибыли в столицу, ворвались к императору и убили его. Так был совершён переворот, учредивший Совет Наследников. Армия была на их стороне и никто не смог противостоять им, а войска мятежников, стоявшие у порога жизненно важных регионов, не давали времени и возможности разбираться с внутренними проблемами аккуратно. К сожалению, Империя тогда пребывала в ещё более печальном состоянии, чем сейчас, и корабли мятежников, в конечном итоге, прорвались к столичной системе, испепелив всё что в ней было. Этот успех не дался бунтовщикам просто и конфликт между истощившими свои силы сторонами утих. А власть Совета стала нерушимой — геномодифицированные и практически бессмертные бойцы, движимые догмами, заложенными глубоко в их сознания на уровне генокода бросали все возможные силы страны на то, чтобы завершить войну в сиянии абсолютной и безоговорочной победы. И так продолжалось уже почти тысячу лет. Поражённый сутью нынешних лидеров Империи и тем, что они вместе с их создателями и предшественниками сотворили с Отчизной, Говард, выключив терминал, ещё около получаса просидел на месте, глядя в пустой чёрный экран устройства. Когда позднее он встретился со своим руководителем и тот завёл разговор о документе, молодой человек окончательно убедился в том, что ему достался совсем не тот файл, который надлежало изучить. Говард соврал начальнику, что из-за того, что присланная к нему девушка перенервничав перепутала элементы кода и на терминале у него ничего не открылось. Подивившись этой неприятности ассистент Совета заверил Говарда, что вскоре это заминка будет урегулирована. Вечером вернувшись домой он приятно обрадован, увидев, что возлюбленная встречает его, что было редкостью за последний год. Юноша ещё не отошёл от утреннего потрясения и его волнение не укрылось от её глаз. Она обеспокоенно спросила всё ли нормально у него на работе. Говард посетовал на то, что всё его мировосприятие пошатнулось. Она продолжила интересоваться и, в конечном итоге, он выложил ей всё. Сейчас, когда от смерти его отделяли считанные моменты, он понимал, что это была та самая фатальная ошибка, окончательно и поставившая его на край гибели. Любовь всей его жизни с пониманием отнеслась к произошедшему и поздним вечером Говард заснул в обнимку нею. На следующий же день по прибытию в Министерство его ждал отряд внутренней безопасности, выведший его из здания, в которое ему уже никогда не доведётся вернуться. Проведя недели в заключении, терпя изнурительные допросы, Говард осознал что та, кого он любил была не вполне обычным человеком. Теперь глядя в прошлое он понимал, что для обычной девушки, пусть и работающей в Имперском Министерстве Высшего Управления у неё было слишком много власти, а когда их разговоры затрагивали войну она слишком яростно выступала за неё. Но теперь ему уже было плевать на всё это. Всё что ему сейчас оставалось, это забавляться от мысли, что вся эта толпа, брызжущая слюной и плевавшаяся проклятиями в его адрес, является всего лишь безумной пустышкой, которой как хотят вертят узурпаторы. Наследник уже завершал перечислять обречённых на погибель и причины, по которым они здесь очутились. Представление, устроенное для бестолковой черни, подходило к концу. Говард с мрачным весельем ожидал своей участи. Он был переполнен презрения к этой кишащий массе и даже с нетерпением ждал момента, когда перестанет слышать и видеть всех этих существ. Наследник уже начал тянуть рычаг, активирующий устройства для казни, как Говард увидел в первом ряду человека, который не изрыгал проклятий, чьё лицо не было искажено ненавистью, а наоборот было полно невыразимой грусти. Это была женщина, та самая, увидев которую года назад его сердце начало биться быстрее. Всё-таки ему было не наплевать. Её лицо стало последним, что он видел, прежде чем его сердце остановилось.