Чернильный импульс

* * * По коридору эхом раздавались звуки шагов и капель, что падали из темных дыр в стене, настолько зловещих, что казалось внутри шевелятся и скрипят неведомые твари, готовые вот-вот схватить тебя за руку, если ты хоть на сантиметр приблизишься к ним, что раздражённые и возбужденные присутствием чего-то нового вылезут из своих укрытий, представив миру своё отвратительное тело . Но это было лишь ощущение, не более, но так или иначе, их присутствие, присутствие чего-то злого лишь усиливало его, работая на пару с тусклым освещением исходивших от нескольких уже плохо работающих фонарей, освещавших не только старые деревянные половицы, но и огромные чернильные пентаграммы, и слова написанные на невнятном языке . Вот уже несколько лет, как Генри не был здесь, но ему не составляло труда узнать, и в то же время понять то что он здесь не один, и он точно знал, кто здесь главный. Мужчина сжимал в руках деревянную рукоятку топора, что то и дело соскальзывала с его вспотевших рук, но даже оставь он его где-то, был ли толк от этого, если то, что обитало здесь запросто справилось бы с ним даже с учётом этого оружия. Он смахнул со лба когда-то светлую, но уже поседевшую с годами, а сейчас испачканную пылью и чернилами прядь волос, что бы та не закрывал ему обзор, но даже этот привычный жест не мог отвлечь его от мыслей о тихом и низком гуле, что нарастал с каждой секундой, и казалось, будто он шёл ото всюду, медленно но верно уводя Генри в ловушку … Конечно, прав был тот, кто говорил что низкочастотные звуки сильно действуют на психику, ибо уже через несколько минут на Генри навалились чуть ли не все самые скверные эмоции, какие только могли быть, включая тоску, страх и отчаяние. Казалось будто все это нависает над ним тяжёлым грузом, мешающим идти дальше, собственно как и все остальное- невесть откуда взявшиеся деревянные огорождения, чернильные лужи(в некоторых случаях даже целые «бассейны»), чернила, чернила и ещё раз чернила, словно нет здесь больше ничего, словно эти самые чернила являлись какими-то священными предметами, без которых здесь не могло обойтись не одного угла, ни одного закоулка, ни одного коридора. Словно чернила даже и не были чернилами как таковыми, словно единственное их предназначение здесь, это было собрать и поглотить как можно больше и без тусклого света, оставив мужчину одного в темноте, наедине со своими мыслями . Гул нарастал . Нужно было идти, идти все дальше до тех пор, пока то что этот гул издавало не добралось до него раньше. Но возможно, подумай Генри побольше о причине этого гула, что был похож одновременно на шум трассы, звук взлетающего самолета, а возможно, местами и на человеческие голоса, он бы понял, что каждое его действие несло за собой летальную ошибку . Сама идея доверится и просто «провести время» в старой богом забытой студии по «приглашению» Джо ,являлась одной большой ошибкой, и если Генри выберется, он возможно, никогда больше не будет так безрассуден в своих действиях. А сейчас, с трудом шагая про промозглой и тёмною студии, он думал, думал лишь об одном, как бы не попасться на глаза своему творению, нет, не своему творению, тому, что так умело копировало его образ, тому что возможно уже не несёт и не представляет из себя то, что представляло из себя тридцать лет назад. Генри не нужно было останавливаться, что бы понять, что никакого Бенди тут нет, но есть что то жуткое, намного более жуткое и предоставляющее из себя действительно дьявольскую штуку , а самое страшное-он понимает откуда она вязалась и зачем. И он не хочет даже думать об этом, поэтому ему придётся идти и идти, до тех пор пока оно не вылезет из-за следующего поворота, уставившись на него своим вечно улыбающимся лицом, и немым взглядом не покажет что вот он, вот он появился из не откуда, будь готов мой дорогой, мы прекрасно повеселимся тут. Деревянные стены были настолько изуродованы, что цепляться за них не представляло особой возможности, поэтому Генри вынужден был постоянно ощупывать место, на которое вставал далее, дабы не наступить на «ловушку» представляющую из себя хлипкие деревянные балки, под которыми находились в лучшем случае-чернила(за время пребывания здесь Генри уже стал ненавидеть это слово), а в худшем огромная дырень ведущая на нижний этаж . Как бы то ни было, это место никогда не было таким большим. Оно просто не могло быть таким большим. * * * Пожалуй к чему Генри и привык-так это к странностям, идущим со стороны Джоуи, и с которыми он был знаком чуть ли не с самого начала их дружбы . Но вот чего он и не ожидал, и чего не хотел видеть, это странностей со стороны Сэмми. Возможно это обусловливалось так же тем, что Лоуренс был гораздо более импульсивным, и намного менее адекватным чем тот же мистер Дрю, и если пресловутый композитор и был чём-то увлечён, то это затрагивалось всех и вся, особенно его близких знакомых. Но даже если все давно привыкли к тому, что Сэмми был увлечён оккультизмом, паранормальным и прочей мистикой, то его увлечение Бенди не мог объяснить точно никто, но стоит разобраться обо всем по порядку. Слегка жутковатые интересы композитора проявлялись с подросткового возраста, а талант к музыке-с детства. Но именно с этими двумя вещами Лоуренс отождествлял всю свою жизнь, более того, они и были его жизнью. Сотни прочитанных книг и статей, все это шло юному таланту не только на пользу, но и во вред. Генри мог с уверенностью сказать, что Сэмми часто снились кошмары, кошмары в которых кто-то преследовал или ловил или душил его-Генри так и не узнал точно, так как друг явно не хотел рассказывать ему о подобных вещах вообще, скорее тот это узнал чисто случайно, когда утомленный работой Сэмми уснул прямо за столом, а чуть позже вся студия сотрясалась от нечеловеческого крика. Не просто вскрика, испуганного или шокированного, а именно душераздирающего вопля, который, пожалуй, сам мог стать причиной кошмаров, однако композитор даже после того случая не желал пояснять кто же именно настолько напугал его, лишь буркнул что-то о том как «это приходит постоянно». Довольно проницательный Тони предложил, что это связано с литературой, которую тот предпочитал, но за это был послан далеко и надолго. Второй странностью которую обнаружили за Сэмми являлась то, что тот боится темноты . Не просто боится или предпочитает не ходить туда где темно, а именно по-детски боится, что было странно для такого с виду здорового и крепкого мужчины,когда его отправляю сходить в подвал и посмотреть почему нет света, но как говорится, не стоит судить о книге по обложке. Учитывая все эти факторы, Норман выдвигал предположения о том, что Сэмми был раздражителе исключительно по этой причине, он попросту не высыпался по причине кошмаров и никтофобии. Но то ли Уэлли держал обиду на Нормана, то ли просто хотел того подколоть, но так или иначе отметил, что Норман скорее всего выступает в роли бесчувственной бестолочи, которому лишь бы кого-то унизить тем самым удовлетворить своё эго. После этого довольно грубого замечания Норман прищурился и недовольно посмотрел на Уэлли -Думаю вам следует протереть пол в мастерской, пока взрослые разговаривают,вернитесь пожалуйста к работе,-с этими словами он отвернулся. Ему не часто приходилось напоминать Уэлли о его возрасте и о том что тот всего лишь уборщик, но делал это без особого энтузиазма, ведь ему не столько хотелось оскорбить юношу, сколько попросту заткнуть его, ведь тот тоже не был скуп на слова, и во время очередной перепалки мог напомнить дирижеру о его лишнем весе, что было больной темой. Но так или иначе, после каждой ссоры Норман не забывал попросить у Уэлли прощения, и тот был прав когда решил что дирижёр хоть и груб, но воспитанный. Более того, как таковых унижений от него не следовало. Шумно вздохнув, Уэлли брал швабру в руки и шёл по студии, меланхолично протирая каждый угол, все чаще и чаще задумываясь о том, когда же он наконец найдёт нормальную работу . Генри всегда по-доброму забавляли эти смешные с виды перепалки, но вида он не подвал, так как так или иначе, абсолютно все его масли были сплошь забиты мыслями теперь ещё и Сэмми. Чувство что от него что-то скрывают усиливалась, и это усиливало его обиду. Теперь же он не понимал, по каким причина Бенди стал следующей «путеводной звездой» для Лоуренса , и даже не хотел задумываться о том, можно ли, черт возьми, действительно можно ли хоть как-то объяснить странности этого человека ? Пожалуй что нет . Тот скорее был не меньшей «паранормальщиной» как то, чем он и увлекался. Но ведь как бы то не было, Генри множество раз видел Семми рисующим Бенди на бумаге, на стенах, на полу, на всём до чего мог дотянуться. Он считал Бенди своим богом. Бенди-обычного мультяшного демона, обычную мультяшку каких у Генри было навалом! Это действительно даже если не пугало, то просто настораживало: Ведь тот не просто проявил интерес Он что-то задумал. Генри мог поклясться Возбуждение Сэмми, тот недобрый огонёк в его глазах, казалось будто в его голове зрел чертовски гениальный план, а сам он выглядел в это время как человек явно сумасшедший . Даже Джоуи порой это замечал за Сэмми, но находил это скорее чертой характера Сэмми. Возможно, просто потому что сам был таким же импульсивным и фанатичным до своих идей.