hover

Поначалу он относился к этому спокойно. В смысле, подумаешь, что этот загадочный кто-то не отвечает ему уже полгода. В конце концов, не факт, что им сейчас обоим по восемнадцать лет (или немного старше). Мирон вообще-то слышал о том, что некоторые ждут свою родственную душу довольно долго (пять лет максимум), и потому почти не удивился, когда ему никто не ответил в первые несколько месяцев. В конце концов, он всегда был достаточно терпеливым; ему так казалось, по крайней мере. Ведь ему только недавно исполнилось восемнадцать — у него полно надежд на светлое будущее, а ещё амбиций через край, не говоря уже про идеи и то, как их реализовывать. Мирон пишет на левом запястье «привет» «hello» «hallo» потому что не знает точно, на каком языке это будет уместнее. Мирон ни разу не получает ответа. Проходит чуть больше трёх лет. Ему двадцать один с половиной. Мирон продолжает раз в пару месяцев писать «привет» «hello» «hallo» на левом запястье, иногда позволяет себе подрисовать совершенно неуместное маленькое сердечко или звёздочку рядом, правда почти сразу же их стирает, надеясь, что его «предначертанная (ый)» не успел заметить и скоро ответит. Мирон смотрит на аккуратные «не забудь купить хлеб по пути домой» у девушки с красивыми рыжими волосами в метро и думает, что немного завидует. Всего на секунду ему хочется спросить у неё — каково это, когда тебе всегда есть кому написать в случае чего и услышать что-то из разряда «вообще-то сначала кожу больно покалывает, как будто делаешь татуировку, но потом ничего, привыкаешь», но Мирон слышал об этом уже, наверное, сотню раз, если не больше. А ещё эти неуместные слова утешения и всевозможные подбадривания — ты ещё найдёшь кого-нибудь, чувак, дай судьбе время, не раскисай, ты и без этого классный. Как же они чертовски раздражают. Он выходит на станцию раньше, чем девушка с красивыми рыжими волосами и маленьким шрамом над правой бровью, так ничего и не спросив. Мирон смотрит, как Дима рисует кривых чаек у себя на икре; выглядит он в этот момент до смешного серьёзным и старательным, как будто рисует академичку на экзамене (или пишет диссы про еблю с чужими мамашами), и при этом такой… как будто воодушевлённый и радостный. Мирона немного тошнит от этого — как будто он попал в одну из сопливых мелодрам и наблюдает эту хуйню из разряда «любовь меняет людей в лучшую сторону и открывает в них неожиданные качества». Потому что не бывает так, на самом деле; потому что фильмы врут и твой тот самый единственный человек не появляется через три минуты после того, как ты о нём подумал и решил, что тебе это просто необходимо. Потому что от того, сколько это публикуется в масс-медиа, становится тяжело, будто ты тащишь на себе непомерный груз давления общества со всеми этими радужными отношениями и обязательствами найти этого человека, любить его до последней капли крови, или потери сознания, или пока смерть не разлучит вас (какая клишированная фраза сейчас в моде?). Мирон смотрит, как Дима корячится над облаками и деревьями на своей икре, и медленно водит пальцами по своим татуировкам. Мирон думает, что последний раз он писал что-то на руке около года назад, и не знает точно — нужно ли ему пытаться снова. — Миро, не видел синий фломастер? — У тебя за спиной, чувак. Дима кивает головой, шаря рукой позади себя. Мирону хочется выпить чего-то покрепче тёплой колы и покурить. Мирон глотает сигарету одну за одной, почти не чувствуя горечи в горле и на языке. За окном воет ветер и шатает хлипкие голые деревья — того и гляди вырвет их с корнями к чёртовой матери и унесёт в далёкую страну Оз или Нарнию. Ему очень хочется выпить, почти как несколько лет назад, да только компании у него на этот раз — только отражение в зеркале и несколько пустых пивных бутылок. А ещё куча неотвеченных писем с ладоней и исписанных ручек. Мирон вообще-то не пишет на руках пару лет: ни «привет», ни «hello», ни «hallo», а все случайные точки и следы от карандаша старается побыстрее стереть. За восемь лет у него как будто фобия — внезапный ответ какого-нибудь неизвестного и шутки про «блин, извини, что тебя наёбывали столько лет, но это же такая клёвая шутка, и чем дольше ожидания, лучше приз?». Если это правда — то у него на другом конце ментального провода сидит тот ещё гондон (пол не принципиален). Если это неправда — есть вероятность, что тот человек успел умереть ещё до того, как они встретились. И, сказать честно, это гораздо лучше, чем ждать этого неизвестного с другого конца провода. Потому что Мирон устал ждать, и ему хочется выпить.