Что мне делать с тобой после битвы?

      Поздний вечер вдали от Ущелья среди богом забытых полей казался просто идиллией: ни тебе чьих-то криков агонии, ни суеты с паникой — одним словом, вдохни воздух, задержи его в лёгких, почувствуй сладкую прохладу и медленно выдохни, продолжая идти дальше и любоваться окружающей красотой. Всё было бы так для Дитя звёзд, если бы ей не мешал один хороший, но в очередной раз зазнавшийся знакомый, державшийся на ногах по большей части благодаря самой девушке. Она волочила его за собой, придерживая увесистую руку на своём плече и изредка похлопывая его по спине, которая, кажется, была единственным живым местом на палаче.       Казалось, молчание и тишина вокруг сопровождались лишь шорохом высокой травы от каждого дуновения ветра, или же от тяжелого шага, почти что ворошившего землю. Она поклялась защищать тех, кому это требовалось, несмотря на какие-либо преграды или неудобства. Однако она не рассчитывала, что на этот раз серьёзно пострадает сам знакомый, свободной рукой крепко схватившись за серьезную рану на животе, которую вряд ли бы смогла затянуть даже сама Сорака одним единственным заклинанием. Она всегда думала, что её знакомый вряд ли когда-нибудь выпустил бы из рук свои топоры, которые в основном мужчина лёгким движением рук раскручивал, словно задумавшись, крутил в руках карандаш. А затем устраивал собственное шоу на поле, все так же виртуозно владея своим холодным оружием, которому стоило лишь вырваться из ладоней, так оно тут же превращалось в собственную маленькую гильотину. Но теперь они занимали место на его широкой, более-менее живой спине, позвякивая при каждом тяжелом шаге. Но Сораке было не до этого, она нехотя, но игнорировала шумные выдохи палача с едва скрытой болью, все ещё поглаживая по спине раненого, тихо пролепетав: — Потерпи немного, уже пришли, — она ненадолго остановилась, поправив руку на плече. Кажется, Дрейвен, после очередного скованного от нахлынувшей боли выдоха, улыбнулся, обнажая зубы и стерев ладонью кровь, шедшую тонкой алой струйкой из носа на подбородок, ответил. — Думаешь мне тяжело идти? Шутишь? Я на своих двух бы и сам прекрасно дошёл, — тихо цыкнув, он схватился за пульсировавший от боли живот, зажимая рану. — Но ты ведь сама выразила добровольность в том, чтобы мне помочь и—— — Да, да, хорошо, — Сорака вновь поправила тело палача, которое он сам кое-как держал на своих ногах, — только не надо сейчас строить из себя самого красивого. Я тебя кое-как утащила, а ведь ещё секунда — и все, не было бы Дрейвена. Так что давай пока что помолчим, а я найду место удобнее чистого поля. — Сорака не выражала в своем мягком голосе какое-либо беспокойство, ведь основной целью была попытка отвести Дрейвена подальше от его собственных комментариев, чтобы как можно скорее помочь, лишь бы он не выдавливал из себя пафосные речи, игнорируя боль. Но в её глазах, где отблесками отражались звезды, читалось самое настоящее волнение за палача. Нужно было найти очевидное укрытие, хоть под деревом, как можно скорее, и в его поисках девушка как раз и прищурилась, стараясь разглядеть все вокруг — кто знает, опасность может быть где угодно.       Однако, опасения оказались напрасны. Спустя несколько минут безмолвных шагов, чуткое зрение поймало через очередной холм едва видневшееся дерево, под кроной которого можно было остановиться. Даже звезды, навеки замолчавшие в разуме Сораки, решили помочь ей в очередной раз, и именно это ощущение «помощи» сверху словно подстегнуло девушку идти быстрее, если вес на её плечах вообще позволял это сделать. В любом случае, копытца перебирали землю быстрее, притаптывая траву и торопясь к почти единственному спасению под широкими ветвями многовекового растения. Изнуряющие минуты прошли на удивление быстро, и вскоре, целительница уже стояла под деревом, аккуратно стягивая со своего плеча руку знакомого, помогая ему сесть на прохладную траву и устроится поудобнее. Её сердце буквально сжималось от каждого дрожащего от наступавшей боли выдоха, разрезавшего воздух, ударявшего в сам разум. Недолго постояв, девушка все-таки убедила себя, что сможет помочь Дрейвену, стоит лишь приложить некоторые усилия. В глазах, блестевших, как множество звезд, волнение переплеталось с неким испугом за своего друга. Она ему доверяет, и, конечно, готова защищать его в любую трудную минуту, поддерживать его. Однако, в глубине души неприкосновенного дитя засел тот ужас возможной потери. — Знаешь, — начал палач, протянув последний слог, снова схватившись за живот, — если что-то не сделать, то, во-первых, мир лишится прекрасного палача, а во-вторых, тебе действительно придется сидеть тут и унывать прям как сейчас, — ненадолго весь пафос словно испарился из голоса, и мужчина аккуратно положил едва вздрагивавшую от боли руку на хрупкое плечо целительницы, тихо продолжив. — Ты же не хочешь этого, так? Не хочу затрагивать тему твоего долга, однако никто не любит терять друзей. — Он тихо усмехнулся, сдавленно мурча. — Ставь на победителя, Сорака, — девушка подняла взгляд с темной травы, отражение лунного света, пробивавшегося сквозь крону, дрожало в её глазах, и, ненадолго их прикрыв, дитя звезд закивала, тихо ответив: — Ты прав, прав, — Взглянув на палача, она аккуратно положила тонкую ладонь на его руку, державшуюся за живот, и отвела её в сторону, открывая глубокую рану. Кровь, казалось, уже постепенно останавливалась, однако это не значило, что отступала и боль — наоборот, она только становится сильнее, словно мозг судорожно принимал импульсы, проверяя, живо ли само тело. Надеясь на лучшее, она положила руку на рану, закрыв глаза, моля звёзды в очередной раз помочь ей. Россыпи на небе словно засияли ярче, некоторые из них медленно падали, оставляя за собой ослепительный хвост, а луна отбрасывала свой свет на поля, окрашивая их своим серебряным холодноватым свечением. Даже несмотря на густые ветви, под деревом стало чуточку светлее, звезды словно дарили свое окончание некогда длившейся жизни ставшей смертной жительнице небес, которая по своему лишь желанию направляла эту силу во благо. Ладонь окружило мягкое, едва пульсировавшее нежно—лиловое свечение, а боль постепенно отступала, раны медленно затягиваясь, оставляя едва заметные шрамы, а дыхание приходило в норму, больше не было похоже на порывистое заглатывание воздуха. Открыв глаза, целительница убрала руку с живота, посмотрев на проделанную работу: рана уже не была похожа на кровавый хаос, однако остался большой рубец, которому потребуется время на восстановление. Она совершенно не обращала внимания на легкое свечение вокруг, для нее это было привычным зрелищем. Медленно подтянувшись, она протянула ладонь к лицу, стерев кровь с подбородка, едва задев большим пальцем нижнюю губу мужчины. Улыбнувшись, палач привстал, сев повыше. Он все еще чувствовал отдававшую в живот боль, но не такую резкую, как до этого. Взглянув на сидевшую рядом подругу, Дрейвен не смог сдержать едва слышный смешок, потрепав широкой ладонью шелковистые волосы Сораки.       — Ну вот, а то сидела как нюня. Думаешь, я бы тебе доверился в таком состоянии, если бы ты не была лучшей целительницей, м? — Дитя звезд тепло улыбнулась, сев рядом, под деревом. — Еще бы секунда, и ты бы точно мне уже не доверял, — знакомый лишь с привычным более-менее доброжелательным оскалом выдохнул, закинув руки под голову и смотря по сторонам, стараясь не сверлить взглядом подругу, смотревшую куда-то в небо. Лунный свет падал на её светлые волосы, аккуратные плечи, приятное лицо и губы, застывшие в едва заметной улыбке, мягко рассеиваясь, словно тончайший атлас. Казалось, она что-то искала среди бесконечного количества звезд или же перебирала воспоминания, изредка тихо вздыхая, а может просто слушала шум шелестевшей листвы и колыхавшейся от легкого дуновения травы.