Если бы Тарьей заболел...

Хенрик был взволнован. Хенрик был перепуган. Взволнован он потому, что впервые встретит Тарьей не как «Хорошего приятеля», а как парня. Да. Ну, относительно. Холм наконец-то расстался с Леей и признался своему любимому человеку. Признался, пока тот мучился из-за всех этих чертовых интервью. Но если бы Тарьей не уехал, если бы Му не пришлось отправиться в Берген вследствие своей популярности… То тогда Хенрик, возможно, и не понял бы, что ему становится так одиноко, ведь любимый человек находится так далеко. Он бы не понял, что хочет видеть Сандвика ежедневно. Да, они и раньше не проводили время каждый день, но факт того, что Тарьей находится в 460 километрах от Холма, остаётся фактом. Перепуган же Хонк из-за того, что его любимый малыш заболел. Именно поэтому Му и летит сегодня домой, наплевавши на все интервью. А интервью у него осталось ещё немало… Время 5:30. Холм уже полчаса сидит в своей машине, нервно постукивая фалангами пальцев по рулю авто, и ждёт звонка Сандвика. Как только тот позвонит — Хенрик выскочит и пулей Метнется в аэропорт, оправдываясь поисками своего маленького мальчика. Маленького принца. Многие фанаты сравнивают Тарьей с маленьким принцем, но Хенрик придает этому наибольшее значение. Потому что теперь это его маленький принц, и никто не может забрать того у него. Ни за что. Хенрик Холм не позволит. Не для этого он так долго сходил с ума от одного только взгляда Сандвика во время съёмок. Да и не только на съёмках… Где угодно. Когда угодно. Если Хонк замечал этого чертовски милого и в то же время желанного парня, то всё его тело готово биться в конвульсиях, просто дайте ему это. Дайте ему Тарьей Сандвика Му. Из мыслей Хенрика вывел звон телефона. Как только он увидел, чье имя высвечено на экране, то сразу же выбежал из машины и ответил. — Ты где, Тарьей?! — сразу спросил Холм. — Ни привет, ни иди в зад. Что за манеры? — Тебе бы сейчас о манерах говорить. — Я не хочу встречаться с парнем, у которого какие-то проблемы с этикетом. — Я уже чувствую, как ты скептически закатываешь глаза. — Заткнись, — в яблочко, ибо Сандвик именно так и сделал. — Я уже выхожу. Не поможешь донести вещи? Я стою у терминала B. — Хорошо, сейчас подъеду. — Приезжай прямо ко входу. — Ладно. Хенрик залез обратно в машину и поехал к нужному терминалу. И как только он увидел Тарьей, так выбежал и сжал в объятиях своего мальчика. Му чуть не умер от удушья… — Привет, малыш! — радостно воскликнул Холм, всё ещё выжимая Тарьей из себя. — Ну… Не здесь… Же… — прошипел Сандвик — А ещё… Я умру от удушья, Хенрик. До Холма, всё-таки, дошло, что такое поведение на людях вызовет невиданную шумиху у всех фанатов. Да и вспомнил он о том, что маленький принц болеет и нужно скорее везти его домой. Как только он выпустил Тарьей из своих объятий, тот сильно согнулся и прокашлялся. — Где твои чемоданы? — Я взял лишь спортивную сумку, — Му протянул её Хенрику. — Отлично, садись в машину. Спустя несколько секунд ребята уже сидели внутри автомобиля. И только тут Хенрик разглядел Тарьей: весь бледный, кроме ярко-красного носа, чихает, кашляет… А при прикосновении к нему отдает жаром. Температура. — Как же ты так, а? — Я сидел под кондиционерами, так получилось… Да и, к тому же, в Бергене погода была не из лучших. — Да, я видел, дождь был. — Ну и чего тогда спрашиваешь? — с непониманием спросил Тарьей. — Хотел услышать твою версию, вот, например, про кондиционеры я ничего не знал, в прогнозе погоды о них не говорили, — Холм слегка посмеялся, после чего получил несильный удар в живот. — Давай быстрее, мне холодно.

***

— И всё-таки, ты привёз меня к себе, да? — не открывая глаз после получасовой дремоты, пока они ехали, просипел Сандвик. — Да, ибо ты болеешь, за тобой нужно следить. — Я не маленький, Хен… — и не успев закончить предложение, раскашлялся так, что испугал старшего. — Ты в любом случае пойдешь со мной. — Я не пойду с тобой. — Ну раз так… Холм вышел из машины, обошел её, открыл дверь и поднял Му на руки. — Эй! Пусти меня! А что, если люди увидят? — забрыкался Тарьей. — Ты сам отказался, теперь терпи, — как-то сдавленно проговорил Хенрик, ибо маленький мальчик оказался не совсем и маленьким. — Ты спину себе сломаешь. — Ещё чего. — А моя сумка? — Сейчас, Тарьей, Господи, — Хенрика раздражало то, что Му такой тяжёлый. Это напрягало. Совсем немного. Но он, естественно, не оставит своего малыша одного, ведь знает, как тому тяжело сейчас передвигаться. Хотя Тарьей бы возмутился, но кого это вообще сейчас волнует? Сжавшись ещё больше в своё пальто и спрятавшись в шарф по уши, Сандвик неосознанно щекотал лицо Хенрика своими кудряшками. Бедненький и такой беспомощный в руках Холма. Эта картина завораживала… Слава богу, на улице никого больше было, иначе фанатов бы просто хватил инфаркт. А Тарьей не любит всей этой шумихи… Нет, он обожает своих поклонников, не против сфотографироваться с ними, обняться, поболтать, но всё это отсутствие личной жизни напрягало. Лишнее движение — и весь мир знает о нём. Так раздражает… Ты можешь быть осужден за свои действия, над тобой могут откровенно смеяться… Но чем остальные отличаются от таких, как Тарьей? Ну, если не брать детали, то, по сути, тот же человек, просто знают о тебе чуть ли не все семь миллиардов людей. Смешно, завидно. Вместо того, чтобы пытаться добиться чего-либо, люди лишь завидуют и унижают других, чтобы те люди, которые смогли чего-то добиться в жизни — пали. Пока Тарьей размышлял обо всем, не заметил, как Хенрик уже занес всё в квартиру, его, кстати, тоже, и раздевался. — Малыш, может, снимешь пальто, или.? — после нескольких секунд тишины спросил он. — А, да, прости, просто задумался. — О чем задумался? — Холм смотрел Сандвику прямо в глаза. Такой взгляд, наполненный нежностью, беспокойством и заботой… Очень завораживал его. — Да так, просто… — но новый приступ кашля не дал закончить мысль. — Так, пошли-ка лечиться, а? — Хенрик забрал пальто у Тарьей и повел его в свою комнату. — И ты запрёшь меня в своей комнате и закутаешь десятью одеялами? — ухмыльнулся тот. — Именно. Черт, Тарьей, да у тебя жар! — Да? А я и не заметил… — Действительно, — к этому моменту Холм уже усадил Сандвика на свою кровать. — Ты сейчас переодевайся и ложись под одеяло, я схожу за градусником, окей? — Я не хочу раздеваться, пока ты находишься со мной в одной квартире. — Мне что, уйти что-ли? Прости, но жизнь — сложная штука, так что смирись, — Хенрик отправился на кухню за градусником, а Тарьей лишь закатил глаза и принялся снимать одежду. — Ох, Хенрик-Хенрик… Заставляешь семнадцатилетнего мальчишку раздеваться у себя дома… До чего дожили… Если бы этот семнадцатилетний-мальчишка не был твоим парнем, то тебя бы посадили… — тихо причитал Холм самому себе. А он, в принципе прав, ибо выглядит всё немного странно, хоть на самом деле это лишь забота и попытки вылечить Тарьей… — Хей, Тарьей, я нашел градусник. — но Тарьей спал. Такое милое зрелище. Естественно, Хенрик во время съёмок тоже видел «спящего Тарьей», да и когда на какой-то вечеринке тот напивался, то тоже нередко засыпал, но каждый раз Холм сходил с ума от такой картины. Особенно сейчас. «Маленький принц» укутался в несколько одеял и, завернувшись калачиком, уснул в кровати Хенрика… Тихое сопение только приукрашало всё это. Как же Холм не хочет будить парня… Поэтому он просто лег рядом, приобнявши того со спины. Хенрик чувствовал, как поднимается грудь младшего и снова опускается в такт дыханию. И Хенрик всеми силами пытался не гладить мальчишку, так как тот мог проснуться. Но он сдался. Осторожно отодвинув часть одеяла, Холм смог в деталях и такой близости рассмотреть спину Сандвика… Маленькие родинки, создающие ощущение, что это и не спина вовсе, а настоящий космос. Старший осторожно прошелся пальцами по некоторым из них и нашел парочку созвездий, от чего полюбил эти родинки еще больше. — Ты меня щекочешь, и я не могу заснуть, Хенке, — прошептал Тарьей. — Раз не спишь — померь температуру. — Ты — изверг, дай поспать. — Пока я не узнаю температуру, а ты не выпьешь таблетки — спать не будешь. — Ну Хееееенрик. — Давай-давай, — Холм навис над лицом Тарьей и дал ему электронный градусник. — Ты — изверг, Хенке, — Пробурчал тот. — А ты повторяешься. И я тоже тебя люблю, — Старший поцеловал «больного мальчика» в горячий лоб и пошел за водой и таблетками. Они однозначно понадобятся.

***

— Ну что? Какая температура? — спросил Хенрик, когда вошел в комнату. — Что это? — Тарьей указал на коробку в руках Холма. — Таблетки всякие, а что? — Ты всё это мне скормишь??? — Что? Конечно нет, малыш! — рассмеялся старший. — Так сколько? — Эм, 38 и 3… — Я был прав. — Насчет чего? — Насчет того, что у тебя жар. — А ты это говорил? — Забей, малыш. — Хватит меня так называть, — пробурчал Сандвик. — Ни за что! — пропел Хенрик — я обожаю тебя так называть, да и тебе нравится, не так ли? Тарьей лишь снова закатил глаза. — У тебя болит что-нибудь? — поинтересовался Хонк, доставая какие-то таблетки. — Горло сильно болит и голова, если честно. — Как давно? — Еще в аэропорту болеть начало… — Почему ты сразу не сказал? — Я думал, пройдет… — младший отвел взгляд. — Дурачок ты, Тарьей Сандвик Му. — Да ну тебя, а сам-то. — Ведешь себя, как ребенок, а потом удивляешься… — усмехнулся старший. — Вот, выпей — Хенрик протянул стакан с водой и несколько пилюль — От чего они? — Тебе всё пересказать? — Тарьей кивнул. — Окей, — Холм присел на корточки перед Сандвиком и стал тыкать в лекарства. — Это от боли в голове, это сбивает температуру, это от кашля, и, чтобы горло не болело, это — чтобы выспался. — Снотворное мне подсунуть хочешь? — усмехнулся младший. — Называй это, как хочешь, но ты обязан всё выпить. Прямо сейчас. — А если не выпью? — Ещё как выпьешь. — А если нет? — Тогда я не дам тебе поспать вообще, — ухмыльнулся Хенрик. — Так не честно. — Тогда пей. Когда Тарьей наконец-то выпил таблетки, Холм укрыл его одеялом, а сам пошел на кухню. — Стой, Хенке. — проскулил Сандвик — Полежи со мной. Пожалуйста. — Хорошо. Старший хотел лишь прилечь рядом, но младший крепко обнял того под одеялом. — Черт, ты такой горячий, — выдал смешок Хенрик. — В смысле болезни? Естественно, ты же сам сказал… — Ты во всех смыслах горячий, малыш, — Тарьей фыркнул, а Старший осторожно поцеловал лоб Сандвика, и они уснули в объятиях друг друга.