Пан или Пропал

Monarchy – Closer

      У Кита нервно дернулась бровь, когда вместо привычного цветочного запаха лэнсовской комнаты, его обоняние столкнулось с затхлым запахом собственных хором. Оказывается их двери так легко перепутать. Какое неудачное упущение. — Ки-и-т, — сладострастный скулеж изнывающего в его руках Лэнса заставил Когане затолкать все дурацкие мысли подальше; в голове навязчиво повисла мысль про «затолкать поглубже». Кто бы мог подумать, что всего один бокал инопланетного пойла доведет их до того, что от возбуждения голову кружит. И все было бы в разы проще, если бы не их долгое и нудное воздержание, когда чесались не только руки, а даже коснуться друг друга не представлялось возможности. Ссора — спасение Галактики — ссора — снова спасение Галактики — ох, вау, надо же, снова ссора — очередное спасение — отлеживание в капсуле. И наконец-то — чертово примирение. После которого сразу же начался какой-то небывалых размахов банкет. И Кит заранее ненавидел его. Но лишь до того момента, как заинтересованный Лэнс не принес ему бокал со странного рода жидкостью. Она не плескалась, как положено любому алкоголю, скорее выглядела как кисель, не имела запаха и на фоне прозрачного стекла бокала была практически не видна. Без особого энтузиазма Кит осмотрел предлагаемый напиток, не особо желая рисковать, но под уговоры МакКлейна и добивающую фразу «это будет уже третий бокал для меня, слабак», Когане нехотя сдается, повинуясь прихоти. И лишь спустя некоторое время Кит осознал, насколько сильно он просчитался, когда решил, что расширенные зрачки, прерывистое горячее дыхание и нездоровый румянец на щеках напарника лишь последствия легкого опьянения. Легкое опьянение не вызывает ту волну желания секса, которая появилась у Кита буквально после трех небольших глотков. И в какой-то из вселенных ему было искренне жаль Лэнса, который выпил на два с половиной бокала больше.       Однако, Кит пожирал взглядом дрожащего от сладостной истомы МакКлейна, это так удобно.       Лэнс уткнулся горячей щекой в металлическую стену, желая найти опору и отрезвить себя хотя бы самую малость, чтобы мозг начал доминировать над возбужденным членом. Впрочем, он и не надеялся, что что-нибудь выйдет, потому что тряска в теле не прекращалась, губы ужасно пекло от слишком горячего дыхания, а вспотевшие ладони судорожно водили по многострадальной стене. Ничего не выходило, черт возьми. Пан или пропал, подумалось Лэнсу перед тем, как первый бокал со странной жидкостью был залпом осушен. Пропал, думает Лэнс сейчас, когда его вяло двигающуюся тушку перенесли на кровать. И бравый защитник Вселенной правда попытался сопротивляться ненормальному жару, полыхающему в теле, однако лишь до того момента, когда чужим языком влажно прошлись вдоль его шеи. С этого момента Лэнс был потерян окончательно и бесповоротно, поддаваясь на любую ласку.       У Кита тряслись руки от осознания собственной власти, когда Лэнс судорожно промычал во время легкого поцелуя в шею. Если только от подобного у него дрожат колени, то что же будет, когда Кит приступит к чему-то посерьезнее? Бурная фантазия, подпитанная двумя неделями воздержания и алкогольной бурдой, воспевала дифирамбы свободному полету мысли, и Кит готов был умереть от возбуждения, утопившего его в своем океане похоти. Все происходящее не укладывалось в голове, там просто не было места адекватным мыслям, все необъятные просторы разума занимал стонущий от едва сдерживаемого желания секса Лэнс. Он лежал под ним, весь такой горячий, возбужденный, сжимающий потными ладонями простыню, комкая ее пальцами. Он лежал под ним с явным намерением быть в подчинении, быть тем, кого имеют право иметь. И Кит от этого права не откажется ни за что.       Лэнс издал протяжный стон, стараясь приглушить его сомкнутыми губами, когда Кит грубым рывком заставил его принять сидячее положение на постели. Тело едва ли слушалось, мысли предали, поэтому управление собой любимым перешло в автономный режим, переключившись на банальные инстинкты и рефлексы. Поэтому когда с него старательно быстро стаскивали пропитавшуюся потом кофту, он лишь поднял вверх руки, облегчая непосильную задачу. Кит стоял возле кровати, позволяя себе возвышаться над разомлевшим МакКлейном, осматривая смуглое худощавое тело, мелко сотрясающееся от касаний бледных пальцев к груди. У Кита сейчас определенно не то чтобы не все дома, там абсолютно никого нет, потому что то, с каким садистским желанием он сильно сжал подбородок Лэнса, заставляя того морщиться от неприятных ощущений, невозможно было назвать адекватным. Жестокость бурлила в нем наравне с похотью и страстью. И наблюдая мычащего от неприятных ощущений МакКлейна, Кит вполне осознанно сильнее сжал пальцы на чужих скулах.       Чуть погодя, когда губы уже на физическом уровне начали гореть от желания истерзать их сотней поцелуев, Когане несдержанно впился в губы скулящего не то от страсти, не то от боли, Лэнса, мгновенно пропихивая язык в чужую глотку. Смуглые дрожащие пальцы тут же вцепились в запутанные на затылке черные волосы, сжимая пряди с нескрываемым садистским удовольствием; настолько сильно, что Кит утробно зарычал сквозь поцелуй, чувствуя волны боли, расходящиеся вдоль позвоночника. В любой другой их раз это бы испортило абсолютно все, заставляя самого Кита сначала тихо заойкать, а Лэнса полезть с извинениями, что окончательно бы убило весь настрой. Но в этот раз Когане был готов поклясться, что лучше этой боли в затылке ничего сейчас не разжигало желание оттрахать Лэнса с такой яростью и силой, чтобы буквально вдалбливать его в кровать каждым толчком. Рука непривычно дернулась в сторону тонкой шеи, когда поцелуй перерос возбуждающую стадию, мгновенно переходя на тот момент, где его уже можно было назвать отдельным видом секса. Горячий язык МакКлейна глубоко вылизывал чужую полость рта, обводя клыки с особой страстью. Скопившаяся во рту слюна, которую с трудом удавалось глотать, медленно стекала по подбородку Кита, в любой другой момент заставляя его поежиться от глупой брезгливости. Дышать через нос уже почти становилось больно, и Когане, все же поддавшись странно-дурманящему порыву, усложнил задачу Лэнсу, сведя шансы на победу к нулю. Глухой стон вырвался из чужой груди в тот самый момент, когда Кит перехватил инициативу поцелуя, не разрывая его, и сжал тонкие пальцы на смуглой шее, надавливая на яремную вену и с упоением считая бешенные удары сердца про себя. Воздуха, которого и так было мало, стало катастрофически мало, и Лэнс откровенно начал задыхаться, царапая короткими ногтями чужую руку, в попытке скорее рефлекторной достать желанный кислород, чем реально пытаясь избавиться от удушья. Поцелуй кружил голову, удушье забирало сознание за грань реальности, а темные пятна, скачущие перед глазами, ускоряли процесс потери связи с реальностью. Ответ на страстный поцелуй становился все менее активным, пока Лэнс окончательно не повис безвольной куклой, практически давясь смесью их слюны. И когда перед глазами забегали белые точки, рука, нещадно сдавливающая горло, ослабила свою хватку. — К-кит, — хрип с болью вырвался из груди, стоило живительному кислороду попасть в легкие. Что удивительно, Лэнсу не хотелось сбежать от этого, ему не было страшно или по-настоящему больно; Кита, по правде говоря, даже ударить не хотелось. Особенно после того, как нежные пальцы с особой ласковостью принялись поглаживать округлые плечи, худые бока, путались в волосах одновременно с мягкими, совсем не_страстными поцелуями, покрывающими едва ли не всю поверхность лица.       Лэнс тонул в этом проклятом вихре страстей и похоти, боли, жестокости и невыносимой нежности. Этот гребанный коктейль сводил с ума настолько, что весь возможный испуг, который появился где-то на окраине его сознания от несдержанных действий Когане, мгновенно испарился, побуждая МакКлейна на продолжение ранее начатого. Обхватив ладонями щеки Кита, Лэнс неспешно поцеловал того в нос, зажмурив в наслаждении глаза. Руки двигались параллельно губам, продвигаясь в противоположные друг от друга стороны. Нос-щеки, переносица-шея, лоб-плечи. Когда же Лэнс рискует поцеловать чужие губы замершего и подставляющегося под ласки Кита, наглые пальцы по-хозяйски касаются выступающих тазовых косточек, стягивая линию ткани несколько ниже обычного. У Кита внутри никакого угрызения совести нет, есть только взрывающиеся сверхновые в его собственной голове и глупое желание погладить мокрые губы Лэнса кончиками пальцев. И, совершенно не желая лишать себя подобного удовольствия, Кит мягко касается чужих губ дрожащими пальцами.       Сжимая подбородок в этот раз даже нежно, Когане смотрит в чужие глаза: они будто мутные от страсти, приоткрытые, с дрожащими ресницами. Умилительно, думает Кит, осматривая открывшуюся ему картину сверху, а после невесомо касается краешка губ большим пальцем, поглаживая и будто решаясь на дальнейшие действия. Лэнс выглядит измотанным, взлохмаченный и покрасневший, с испариной, горячий и донельзя сексуальный, и у пилота красного Льва едва хватает сил, чтобы побороть желание сейчас же прервать затянувшуюся прелюдию. В конце концов, дальнейших действий не пришлось совершать самолично, потому что Лэнс, слегка поддавшись вперед, словил большой палец Кита зубами, несильно прикусывая его, а после обхватывая губами, скрывая от чужих глаз ласкающий подушечку язык. Хитрый взгляд отчетливо говорил о том, что грубость Кита и рядом не стояла с его, Лэнса, сексуальностью и ласковостью. Потому что МакКлейн был чертовым змеем искусителем, на которого его напарник желал наброситься от одного только прищуренного взгляда. А в арсенале Лэнса МакКлейна, помимо миллиона подкатов, было еще больше способов заставить Кита умирать от возбуждения при одном только взгляде. И сейчас, когда у него наконец-то снова есть шанс побыть тем, кто задает темп, Лэнс воспользуется им сполна. — Лэнс, — тихий голос нарушает плотную завесу тишины так неожиданно, что МакКлейн на секунду будто вновь трезвеет, поднимая взгляд вверх, стараясь рассмотреть в полутьме комнаты чужое лицо. Однако ощущение трезвости уходит практически мгновенно.       Кит смотрит на него сверху вниз, жадно осматривая такое знакомое ему тело; буквально пожирает глазами каждый сантиметр смуглой кожи и судорожно выдыхает от поглощающего его желания наконец-то избавиться от одежды полностью и прямо сейчас. Захватывающая его тело непонятная надменность была видна на лице практически буквально: помутневшие глаза, вздернутые уголки губ, сошедшиеся к переносице брови. Он мог поклясться, что видел свое чертово отражение в широко раскрытых глазах Лэнса, а после — два пальца безжалостно врываются в горячий рот. У Лэнса из груди вырывается сдавленный хрип, а по голеням вверх тянется дрожь, доходя до коленных чашечек; если бы он стоял, то непременно бы упал, но, к счастью — стопы упираются в холодную металлическую стену, а колени — в мягкую постель. Чужие пальцы, безжалостно надавливающие на его язык, вызывают странное желание кончить прямо сейчас, не доходя до главного действия. И когда эта мысль затапливает собой все остальные, Кит добавляет третий палец, ухмыляясь еще кровожаднее. Лэнс судорожно дышит, когда решается обхватить бледную кисть своими руками, направляя и помогая себе, то засовывая пальцы глубже, то мягко скользя по ним губами, с характерным хлюпаньем выпуская их из горячего плена собственного рта. Все происходящее кажется нереальным, будто это гребанный сон. — Я хочу проснуться. Эта фраза у МакКлейна вырывается сама собой, когда Кит прерывает чертову пытку и начинает стягивать с себя футболку, отбрасывая её в сторону. — Не хочешь. И Лэнс согласен, потому что его напарник стаскивает с себя и штаны, оставаясь только в нижнем белье. Посасывающий его пальцы пилот Синего Льва это, конечно, прекрасно, но Кит притащил его в темную комнату не для этого. Он подходит к кровати впритык, заставляя Лэнса дрожать, и приподнимает того, мягко усаживая на постель и стаскивая брюки вместе с трусами. Чужой стояк больше не прикрыт плотным куском ткани, а собственному ткань скоро перестанет быть помехой.       Парень под ним выглядит растерянным, возбужденным донельзя и едва ли не буквально сгорающим от страсти. Он тяжело дышит, сладко постанывает, вязко моргает и его живот дрожит в предоргазменных конвульсиях. И Кит на физическом уровне чувствует, как в паху больно от не снятого до сих пор белья. — Лэнс, — голос выходит рваным, неровным, хриплым, но нужное внимание получено, — давай. Взгляд МакКлейна рассредоточен настолько сильно, что, кажется, все вокруг него не имеет четких контуров, и ему кажется, что он движется на звуки голоса. Кое-как возвращаясь в прежнюю позицию, он на коленях подползает к краю постели, неуверенно касаясь чужого горячего тела руками, проводя вспотевшими ладонями по бокам и прессу, медленно спускаясь к резинке чужих трусов. Скопившееся напряжение в члене правда делает больно, но, видя тяжко задышавшего в нетерпении Кита, Лэнс переступает через свои желания, резко дергая нижнее бельё за резинку вниз, практически к коленям, поглаживая упругие ягодицы. Он знает, о чем его просят, поэтому спокойно обхватывает влажными губами головку возбужденного члена, левой рукой сжимая его основание, а правой начиная мягко массировать собственную промежность: по вполне понятным причинам Кит вряд ли выдержит долго. И Кит на самом деле держится только на одной силе воли, сам даже не зная, зачем. Но то, что сейчас творил с его членом напарник, стоило всех пыток мира. Лэнс мягко водил языком вдоль всей длины, терзая языком уздечку и облизывая после этого губы, всматриваясь в закрытые глаза Когане. Это было невыносимо прекрасно, так страстно и нежно одновременно, что Кит, сначала грубо схватив чужие пряди, аккуратно запутал пальцы в волосах, ускоряя темп. Еще немного, пожалуйста, он многого не просит. Лэнс не знал, что за чертовщина с ним творится, но сама мысль о том, что он сейчас делает, заводила настолько сильно (куда уж сильнее!), что сдавленный стон вырывается в тот самый момент, когда головка члена сжата губами, посылая сотни волн вибрации по чужому телу и заставляя Кита грубо толкнуться бедрами, вторя напарнику и выдавая стон в ответ — громкий, несдержанный. Когане правда терпел изо всех оставшихся у него сил, но, видит квизнак, он пытался. А теперь все к черту, никакого больше терпения. Он больше не выдержит. — Твою мать, Лэнс, — Кит практически рычит об этом, стаскивая с себя нижнее белье окончательно, чтобы буквально наброситься на победно усмехающегося напарника, — твою мать твою мать твою мать.       Взгляд на секунду упирается в дверь, но ждать действительно больше никто из них не хотел, а идти через половину коридора за смазкой слишком долго, так что, мысленно кивнул себе Кит, слюна тоже хорошая замена в такой экстренной ситуации. Лэнс не сопротивлялся, податливо раздвигая ноги шире и удобнее устраивая голову на подушке. У обоих крышу рвало от желания, и парень правда не знал, как они вообще умудряются испытывать еще какие-либо эмоции. Сила воли, не иначе. В любой другой их раз Кит бы сделал неплохой минет, еще миллион ласк и сотни поцелуев, но в этот раз его действительно едва хватило лишь на то, чтобы более менее осторожно войти в Лэнса, успев достаточно сильно смочить член слюной, потому что она стремительно испарялась из его рта, создавая там настоящую пустыню Сахару. И стоило мышцам сжаться в судороге, как Когане ясно ощутил близость позора — он правда практически кончил от этого, громко выдохнув. Блядский Лэнс. Блядский блядский блядский! — Киииит, — скулеж напарника громко резанул по ушам; Лэнс судорожно дышал, буквально вжимая его в себя, обхватив ногами и надавливая на ягодицы, — ну же, блять! Поморщившись, Кит сделал пару легких толчков, привыкая и приблизительно пытаясь понять, на сколько его хватит. И уже этого хватило для Лэнса, чтобы вцепиться руками в чужие плечи, подрагивая всем телом от накатившей волны удовольствия, растекающейся, будто патока, под кожей. Это чувство, которое МакКлейн испытывал прямо сейчас, и рядом не стояло с любым из его предыдущих оргазмов. То адское пойло, которое выпили они оба, кажется, сведет его с ума к тому моменту, как все закончится. Но это будет потом, а пока что Лэнс, чувствуя внутри член напарника, сгорает и глухо стонет тому в ухо, прося о продолжении. Кита не нужно просить дважды, на самом деле, так что, уперев ладони в постель возле чужих ребер, он ускоряет темп толчков, увеличивая их силу. Под громкие стоны и вскрики МакКлейна улыбка на лице расползалась все сильнее, ведь, черт возьми, никто и никогда не заставит этого недо-ловеласа так сильно кричать от удовольствия. Мышцы ануса сжимались все сильнее, отчего двигаться становилось все тяжелее, но, резко отпрянув от разомлевшего смуглого тела, Кит быстро меняет позу Лэнса, подтягивая того к себе ближе, снова буквально насаживая на стоящий колом член. Левая нога оказалась быстро закинута на плечо, в то время как правую больно сжали в районе бедра и подтянули тело максимально близко, вновь вдалбливая в постель сильными толчками. У Лэнса не было в голове абсолютно ничего, перед глазами давно плыло, внутри тела все горело адским пламенем, черт возьми, а собственный член практически болел от желания разрядки. Но царапающее изнутри желание самому себе помочь не стало чем-то большим, потому что влажное касание чужих губ к голени прервало даже стон на половине. Кит не был нежен сейчас, совсем нет, на бедрах и в районе выпирающих чуть выше косточек определенно будут синяки. Но это легкое движение, за которым последовали практически невесомые прикосновения к коже, спускаясь от коленной чашечки к возбужденному члену, заставили Лэнса потеряться в ощущениях окончательно. Он будто находился одновременно в двух местах. В одном месте — Кит грубо и сильно трахает его до отчаянных и громких криков, в другом же — этот самый Кит нежно целует его голень, мягко поглаживая член, понемногу ускоряя движения вверх-вниз, но оставляя их все такими же осторожно-ласковыми. Этот контраст буквально убивал его, не давая и шанса на то, чтобы противостоять и продлить их секс на чуть дольше. Кит остановился, с довольной ухмылкой осматривая дрожащего в оргазменных конвульсиях Лэнса. Громкий крик и сжимающиеся вокруг его члена стенки промежности, стекающая по пальцам сперма — Кит был доволен собою, как никогда.       Когда Лэнс смог перевести взгляд на хищно усмехающегося парня, то готов был поклясться, что способен кончить дважды: Когане соблазнительно облизал собственные пальцы, испачканные в сперме, а после одним резким движением вытащил член с пошлым хлюпающим звуком. — Я тебя ненавижу, — кое-как сумев усесться, Лэнс вновь плотно обхватил губами чужой член, стараясь заглотить его как можно глубже, пересиливая рефлекторный рвотный позыв. Хватка на затылке становилась сильнее с каждым движением языка, обводящим головку и щекочущим уздечку, и Лэнс знал, что еще немного, и Кит не выдержит, буквально падая на его тело от подкосившего оргазма. Но кто вообще сказал, что МакКлейн так просто даст ему то, что он хочет? Если бы Кит имел достаточно сил, чтобы следить за напарником, то он бы определенно точно заметил секундную дьявольскую ухмылку, исказившую его губы. Но, увы, Когане был слишком сильно сосредоточен на приближающемся оргазме, дрожь которого поднялась от кончиков пальцев ног до середины бедер. И в тот самый момент, когда подступающая дрожь охватила практически всё тело, оставляя область паха на конец, чужие зубы слегка сжали возбужденную до невозможности плоть, заставляя даже вскрикнуть от неожиданности. Пользуясь тем, что Кит действительно потерян в пространстве сейчас, МакКлейн парой резких движений поменялся с парнем местами, роняя того лицом в подушку и устраиваясь между его ног. Покрывая поцелуями лопатки Кита, Лэнс хищно усмехнулся, сжимая чужие ягодицы: — Кто вообще сказал тебе, что мы закончили, м? ~       Блядский Лэнс, успевает подумать Кит, а в следующую секунду из него выбивают все мысли вместе с громким стоном.