Холод на дне.

Холодный воздух осеннего утра, казалось, должен освежить и взбодрить, но ледяной ветер, обогнувший препятствия в виде верхней одежды и уже пробравшийся до самых костей, причиняет только дискомфорт. И никакое рассветное солнце, тихая, почти безлюдная улица, уединение и мнимая чистота воздуха не могут заставить Мингю остаться здесь хоть на минуту. Забегая в подъезд, он мысленно благодарит самого себя за такой хороший выбор жилья: все этажи дома отапливаются, стены плотные с звуковой изоляцией, соседи тихие ровно, как и весь район, кафетерий и небольшой продуктовый магазин - через дорогу. Поднимаясь в лифте на нужный этаж, немного согревшийся парень чувствует, что остатки недолгого сна окончательно улетучиваются, потому что в голове появляется неожиданно много мыслей, начиная с «Что приготовить на завтрак?» и заканчивая «Надо бы в следующем месяце купить куртку теплее». Договорившись с собой о горячих лепешках с джемом и черном длинном пальто, Мингю открывает дверь и сразу ощущает тот же ледяной уличный воздух, морщится от резкого холода и, злясь на себя за, видимо, оставленное открытым окно, быстро проходит вглубь квартиры, замедляя шаг уже у самого источника его утренних неудобств. - Привет,- низкий, хриплый ото сна голос заставляет Мингю возмутиться, борясь с желанием улыбнуться и поприветствовать в ответ. - С ума сошел? Сквозняк жуткий,- отодвигая в сторону сонного соседа по квартире, он плотно закрывает окно. - Было душно. - А теперь мороз. У меня вон мурашки по всему телу. - Возбужденные возгласы Мингю – сильный контраст для сухих фраз пожимающего плечами парня. - Ты же купил кофе, быстро согреешься. - Но ты-то всегда пьешь холодный. - О, так ты обо мне беспокоишься. Тогда почему бы тебе не согреть меня самому? - Чон ВонУ,- почти прорычал Мингю, поставив коробку с действительно купленным двумя стаканами кофе у того самого злосчастного окна, подходит к парню напротив почти вплотную. Этот утренний небольшой спектакль, где два актера придумывают свои роли на ходу, не должен нести никакой смысловой нагрузки, которая бы повлияла на их отношения друг к другу. Это игра- ритуал, каждый участвующий в ней подписывается идти до конца. Мингю хотел ссоры, скандала, бурных эмоции, потому что ВонУ не выдерживает конфликтных ситуаций и быстро сдается, выполняя наказание. Но противник уже давно не так глуп и знает все слабые места Мингю. ВонУ кажется тихим, но на самом деле тот еще подстрекатель, никогда не сделает шаг первым, но обязательно вынудит кого-то это сделать. Как и сейчас мягко ухмыляясь, смотрит прямо в глаза и едва заметно выдыхает. Из приоткрытых губ короткой линией вырывается пар: Мингю преувеличивал и вообще-то не думал, что в комнате настолько холодно, всё-таки он в верхней одежде. Судя по всему, ВонУ, одетый лишь в одну футболку и домашние спортивные штаны, сильно продрог, но не подает виду. Играет. Что ж, вызов принят. Мингю не проиграет, ведь знает его давно и выучил все странности этого парня наизусть. ВонУ очень проблемный, это выражается во всем. Он привередлив в еде, ненавидит кофе, притом пьет его каждое утро, но обязательно холодным, как и все потребляемые им напитки, не ест морепродукты, потому что « ну, не нравятся они мне и всё тут». Много читает и постоянно что-то цитирует, терпеть не может, когда его книгу перекладывают или начинают читать, когда он ещё не закончил. Таких заметных вещей, составляющих его характер ещё много, но есть и те, которые он или скрывает от чужих глаз, или сам не замечает. Мингю любит, когда ВонУ напевает какие-то песни, улыбается со сверкающими глазами или смеется, скривив нос. Это выглядит так чисто и непосредственно, что заставляет таять. Но бывают моменты, когда Мингю пугается, боится не за себя, а за самого ВонУ, потому что тот выглядит таким сломанным, а в глазах отражается безумие такое, что хочется спрятаться. И ведь в такие моменты ничего не может ему помочь. Мингю стоит так минуту или две, может, пять. Вроде немного, но кофе уже остыло, а холодный воздух больше не морозит кожу. Парень замечает, что, кажется, всё это время смотрел куда-то за спину ВонУ, сфокусировав взгляд, он переводит его на лицо напротив и понимает, что облажался. ВонУ серьезно больной на голову, придумывает себе всякого, накручивает, потом забывает, играет, веселится, шутит, живет, а потом вдруг спотыкается о чьё-то неосторожное действие, взгляд или слово, и падает. Низко так, что дна не видать. Этот долгий полет с высоты очень болезненный: воздух давит со всех сторон, ребра срастаются с органами, горло горит, тело тяжелее, а дышать нечем. Мингю смотрит ему в глаза и с ужасом протягивает руки. Поздно. ВонУ отступает на шаг. Его глаза пустеют, он уже не тут. Чужое тяжелое дыхание бьет по барабанным перепонкам Мингю. Нет, нет, нет. - Я так устал. Сынчоль, ты чего это вдруг книги начал читать? Харпер Ли какой-то или какая-то: фамилия, вроде, корейская, а вот с именем что? -Это не м.. - Вообще-то это моё,- тогда этот неожиданно низкий голос и серьезный взгляд узких темных глаз впервые заставили Мингю вздрогнуть и едва не выронить небольшую, но увесистую книгу из рук обратно на стол, с которого её и поднял. -Оу, прости. Держи. - Ты закрыл её. -Прости? -Как я теперь найду нужную страницу? -Прости. -Черт с тобой. -И кто это был? - Чон ВонУ. И кажется, ты ему не понравился. Как же он влип. Мингю быстро сокращает расстояние и обнимает ВонУ за плечи. Тот дергается, пытается отстраниться и начинает дышать ещё глубже. - Послушай, я просто задумался. Не принимай на свой счет. Всё хорошо. Хватит переживать. Конечно, я всегда готов тебя согреть,- Мингю тихо шепчет на ухо подрагивающему парню и постепенно обнимает всё крепче. Никаких резких слов, звуков, действий. Это только напугает его. Кончики пальцев, едва коснувшись оголенной кожи ВонУ, ощутили весь холод его тела, и когда он перестал сопротивляться, Мингю немного отстранился, придерживая парня за худые плечи, и посмотрел сверху вниз. Не двигается, почти не дышит, это похоже на апатию, но её у ВонУ никогда не было. Сейчас в его голове тысячи мыслей и все ужасные. Надо скорее вытаскивать его, иначе со своей мнительностью он упадет так низко, что даже длинные конечности Мингю не помогут. ВонУ не в бессознательном состоянии, наоборот, он прекрасно слышит и понимает, просто не верит. Сейчас для него собственные мысли единственно верны. И знать бы, что там его мозг опять сгенерировал. -Холодный кофе со сливками, пожалуйста. -Брр, вот странный, никогда не понимал, как можно пить холодный кофе. Сынчоль, скажи, зачем это вообще придумали? -Может, потому что Чон ВонУ его пьет,- тогда Мингю, видя, как ВонУ со стаканом кофе в руках счастливо улыбался кому-то, впервые подумал, что он странный, хотя у него красивая улыбка. А ведь Мингю всё-таки что-то знает. Например, то, что ВонУ каждый раз нужно доказывать, что он кому-то нужен, что его окружают не только враги, замышляющие вселенский заговор против него, и что он не сделал ничего неправильного, в конце концов, что его любят. Заставить его поверить иногда очень тяжело, но реально, главное знать, когда его мысли пошли не в том направлении. И вы ошиблись, если подумали, что причина всему - затяжное молчание Мингю. Нет, одного момента недостаточно, всё началось гораздо раньше. Бывает, какая-то мысль поселилась в голове ВонУ несколько недель или месяцев назад, и он её просто сдерживал, и вот она прорывается наружу, объясняя ВонУ, как маленькому ребенку, почему здесь у него что-то не получилось, почему здесь на него так посмотрели, почему это сказали, почему это не сделали, и он верит только этой мысли. В какой-то момент его бредовые переживания просто заканчиваются, и всё нормализуется, но мысли не исчезают, просто прячутся, чтобы снова внезапно придти и всё объяснить бедному несмышленому ВонУ. -Сынчоль, чего распелся? Бубнишь себе под нос какую-то фигню. - Это не я, а Чон ВонУ. Тогда Мингю впервые подумал, что у ВонУ нереальный голос, прям до мурашек, а ещё что они, оказывается, учатся вместе и ходят на одни пары. Это утро навсегда запомнится, как самое холодное утро в их совместной жизни, потому что тело ВонУ мертвенно холодное, дыхание из учащенного перешло в едва заметное, и Мингю не может его согреть, лишь вздрагивает от собственных прикосновений к холодной коже: тепло, отдаваемое им, чужое тело будто отвергает, заставляя хотеть отстраниться, чтобы не ощущать больше этого ледяного дождя, который можно не только осязать, но и видеть, слышать, обонять. Но Мингю знает, что только тело ВонУ стало для него словно чужим, сам парень уже давно стал для него самым родным, близким и незаменимым, пускай Чон и не верит сейчас в это. - Простите, но я этого не заказывал. - Если вы заказали то, чего теперь не хотите, не нужно врать. Вам в любом случае придется оплатить. - Он не мог этого заказать, потому что он не ест морепродукты,- черт тогда дернул Мингю встревать не в свое дело. Он просто ещё на входе заметил ВонУ , случайно, как сам себя убеждал, а когда заметил, что тот с недовольным видом обратился к официанту, который, к слову, уже давно попал в топ самых ненавистных людей Ким Мингю( непонятно, почему его не уволили, ведь Мингю написал не одну жалобу), то, бросив Сынчоля, быстро направился к ним. Это того стоило: видеть в округленных, насколько это вообще возможно, глазах ВонУ благодарность со смесью удивления и чего-то еще и улыбнуться в ответ на его благодарно приподнятые уголки губ - довольно горделивое и теплое чувство. Только потом он понял, что это вообще-то странно знать такую личную вещь, как предпочтения в еде, человека, с которым когда-то обмолвился лишь парой фраз и то не в самом дружелюбном контексте. Главное, что теперь он не «тот высокий парень, который облапал мою книгу», а « тот безбожно высокий парень, который облапал мою книгу и нагрубил официанту, тот, который обнажил острые клыки, когда улыбнулся, и тот, который выглядит действительно, как модель». Для себя Мингю тогда впервые обнаружил, что ВонУ не любит конфликтовать, забавно морщит нос, когда не может доказать свою правоту и что он странный, потому что ушел сразу, не дожидаясь другого заказа, и игнорировал Мингю после этого около недели. Скользя руками по плечам ВонУ вниз и переплетая их пальцы, Мингю не ощущает никакой реакции. Чон даже не вздрагивает, не чувствует ничего – он закрылся, его здесь нет. - Приди в себя, пожалуйста. ВонУ, ты же знаешь, что ничего не изменилось. ВонУ, какая чушь опять лезет в твою голову? – Мингю только шепчет, хрипя, просит вернуться, извиняется за всё сразу, потому что так и не может найти корень проблемы, откуда всё идёт. В голове ВонУ много всего. Разбираться там бесполезно, если уж сам хозяин не может расставить свои мысли аккуратно, как он любит, по полочкам, избавляясь от лишнего. А лишнего там действительно много. У Мингю ком в горле: он появляется всяких раз, когда беспомощность граничит с отчаянием. Не в силах произнести и слова, он замолкает, опускает голову, опираясь лбом о плечо ВонУ. Поза неудобная, но это не имеет значения. Мингю успокаивает себя, потому что если не он, то никто больше не вытащит Чона из его ямы, не поднимет со дна глубокого колодца, выстроенного из скользких и в тоже время острых мыслей. Придя в себя, Мингю сильнее сжимает пальцами ладони ВонУ. Всё такой же холодный. Затем отпускает и протягивает руки к лицу напротив, слабо касаясь кожи. - Прости, - губы ВонУ, сухие и холодные, не имеют вкуса. От этого Мингю стало горько, в груди что-то заныло по новой. Он отстранился, заглянул в глаза ничего. Ничего не выходит. -Сынчоль, куда ты меня тащишь? - Чувак, там такое происходит. Кажется, Чон ВонУ совсем спятил,- а вот Мингю казалось, что это он сам спятил, потому что испугался, быстро прибавил шаг и ориентируясь на шум толпы, почти бежал по коридорам. И когда это лишь от одного произнесенного имени ему стало сносить голову. -Я спокоен! – низкий голос ВонУ он уже давно узнавал из тысячи звучащих и вмиг находил глазами его макушку. Вот и сейчас, расталкивая людей, он пробрался к знакомой фигуре. ВонУ тяжело дышал, чёлка взмокла от пота, вздутая вена на виске сильно выделялась, а смартфон, влетев в стену, разбился на части – такая картина потрясла многих, и Мингю, воспользовавшись этим, схватил и увел парня дальше от людских глаз. Тогда в толпе он, наверно, был единственным, кто не растерялся, хотя для него это и было, мягко сказать, неожиданность. Но потом, когда ВонУ резко остановился, отказываясь идти дальше, зло сверкнул глазами, Мингю запаниковал. Мингю впервые увидел его таким, впервые подумал, что ВонУ не просто странный, с ним точно что-то не так. Тогда он впервые его успокаивал, потому что боялся оставить одного. И тогда же впервые допустил мысли о влюбленности. Мингю по-прежнему просил прощения и целовал влажно-соленные от собственных редких слёз, всё еще холодные губы ВонУ. Не имея сил, он лишь чувствовал, что поддается настроению парня, и вместо того, чтобы спасать его, сам погружается на дно. - Прости, - даже глухому дыханию не хватало сил донести свою звуковую волну до таких далеких сейчас стен. Все звуки, всё тепло , все ощущения концентрировались лишь вокруг двух фигур. Сплетенных фигур. Мингю, и правда, чуть не упал в бездонный колодец, потому и пропустил тот момент, когда чужие губы раскрылись в ответ, холодные ладони легли на спину, сжимая давно не греющую куртку, когда два вдоха прозвучали громче любого крика, а к телу прильнуло еще одно, такое родное и желанное. И когда слова извинения, произносил уже не Мингю. Момент, когда они выбрались. - А знаешь, ты ведь меня сначала раздражал. Я серьезно думал, что ты ужасный человек. - Знаю, Сынчоль подсказал. А что теперь ты думаешь обо мне? Что в твоих мыслях? - Да так, всякое,- Мингю склонил голову, когда мягкие и теплые губы ВонУ снова коснулись его.