"Материал"

      Девушка сидела в углу, обнимая свои ноги тонкими руками. Ее хрупкое тельце дрожало, а щеки все еще были влажными от выплаканных слез. Отовсюду доносились крики, звуки выстрелов и немецкая речь. Все это могло свести с ума кого угодно, не говоря уже про просто "напугать". Наташину семью расстреляли не более месяца назад, прямо у нее на глазах. Она бы так и осталась сидеть под кроватью, если бы не звуки выстрелов. Девочка тут же кинулась к телу мамы, рыдая. Именно там ее и нашли люди из восьмой дивизии шутце. Далее — долгая поездка по лагерям, казавшиеся уже бесконечным, ужасным рядом "домов для евреев",и вот она уже тут. В Аущвице, ставшей конечной станцией для многих человеческих судеб. Ростом она не более ста шестидесяти сантиметров, хрупкого телосложения. Темные волосы, закрывавшие половину лица были испачканы в крови из-за множества побоев и некоторых удачных попыток изнасилования. Услышав русский язык, она своими тонкими пальцами убрала с заплаканного лица волосы и подняла темно-карие глаза с влажными ресницами на вошедшего в пустую и сырую комнату без окон, опрятно выглядящего мужчину в халате поверх немецкой формы. *** Новая партия качественного "материала" прибыла относительно недавно,так что Йозеф смог даже самостоятельно сварить и испить настоящего зернового кофе, привезённого небольшой партией из далёкой арабской страны,что принадлежала саттелитам Германии. Менгеле сегодня утром остался в личном бараке, решив изменить своим принципам встречи "новеньких" прямо на станции прибытия поездов. Однако, мужчина уже давно хотел опробовать свою новую, едва вышедшую из стадии разработки версию препарата,подавляющего болевые ощущения у человека,а также способствующую быстрейшему заживлению ран. Соответственно, такая "панацея" была спонсирована по заказу министерства медицины, которое никак не отпускало идею создания убер-солдат. Белый докторский халат на теле "врача" поверх выглаженного офицерского кителя выглядел по крайней мере неестественно. Сейчас же "Ангел Смерти" дамокловым мечом нависал над беззащитной молодой девушкой, едва вышедшей из отроческого возраста, и смотрел на неё с истинным интересом, как любопытный ребёнок в зоопарке. Похоже, нацисты чувствовали себя именно так, находясь среди огромного количества пленных евреев, которых планировалось просто...уничтожить. — Как тебя зовут, прелестное дитя? Не бойся, добрый доктор Хельмут ничего плохого тебе не сделает. У тебя есть братья или сестрёнки? С наигранной заботой спросил Менгеле, уже ища на её хрупком и худом теле места куда будет вводить опытный образец Первитина-Б. Увы, такова она — трудная и кропотливая работа врача в месте, где медицинская помощь никогда и никому не оказывается. У Наташи же в голове вновь и вновь всплывали ужасные события, произошедшие за весь этот месяц. Она пыталась сосредоточиться и начать осознавать то, что происходит здесь и сейчас. Увидев перед собой мужчину в немецкой форме, она еще долго смотрела на него, как маленький ребенок на незнакомца. С некой опаской и недоверием.  — На-наташа... Сглотнув, выдавила из себя брюнетка и тут же забилась в самый дальний угол камеры. Девочка обняла еще сильнее себя руками и зажмурилась, начиная в уме считать до десяти, так, как учил ее брат, в начале войны ушедший на фронт, и похоже что уже погибший. Наташа представила, что это всего лишь глупый сон и сейчас мама разбудит ее робким и мягким поцелуем в лоб. Но ничего не происходило, все эти люди и пронзающие крики были совсем близко. *** Стандартная процедура завоевания доверия "материала" не принесла своего плода и мужчина недовольно вздохнул, подходя ближе и уже ожидая громкой словно тревожная сирена, детской истерики. Ему было наплевать на то, будет ли представительница неугодной расы кричать и громко визжать, ведь Йозеф уже давно выбивался из составленного графика. Тем более, что таких реакций он уже повидал примерно с тысячу раз. Вспомнить даже тех поляков... Тот тёмный парень с короткой стрижкой и вороными волосами, примерно на тон темнее, чем у Менгеле. Визжал на весь лагерь как младенец, когда его глотку обрабатывали ножом — "серборезом". Недолго, правда...ещё и кровью китель заляпал... Да, брюнет, что сейчас грубо взял еврейку под руку, ставя её трясущимися ногами на холодный бетонный пол барака,с самого раннего детства был педантом и  перфекционистом, любящим, чтобы всё и всегда было опрятно и на своих местах. Несомненно, это была хорошая черта характера для доктора,но и для палача в халате тоже сойдёт. — Идём. Мне нужно посмотреть не заболела ли ты. Уже с более заметной озлобленностью произнёс доктор Менгеле на ломанном русском, и под конвоем из двух округлых автоматчиков с MP-40, повёл бедную девушку по полутёмным коридорам с почти полностью ярко-зелёными стенами и белой штукатуркой сверху. Многие военнопленные называли этот коридор "Последний путь", так как многие шли по нему вперёд, но никто так и не смог отправиться назад в лагерь. По крайней мере никто не говорил о том, что находится за ним. Каблуки на прекрасно вычищенных кожаных сапогах "Ангела Смерти" выбивали какой-то чёткий ритм, будто аккомпанировал похоронному оркестру, что играл "Реквием" на органе и паре низкоголосых труб. Наташа со страхом осматривалась по сторонам, но продолжала идти за мужчиной. Сейчас все чувства и мысли перемешались в голове, девушка понимала, что обратно по нему она идти больше никогда не будет. Пытки....ее будут пытать? Или просто накачают различными веществами? А быть может сожгут? Потравят газом? От любого из этих вариантов, по коже пробегается холод, и далеко не от лёгкой одежды,что едва закрывала стройное тело еврейки. Сколько же здесь погибло людей, сколько еще погибнет? Девушка ненадолго остановилась и сделав глубокий вдох, вырвалась из рук Менгеле, кинувшись в противоположную сторону коридора, где должен был быть выход. Да, это очень глупый и смертельно опасный поступок, но шанс на спасение все же есть...как думала темноволосая. ~Своевольная дикая лань всегда попытается вырваться на свободу...~ Холодно подумал Менгеле, глядя как это хрупкое существо, нужное для проведения его опытов, сделало попытку к самому обычному,но весьма глупо осуществлённому побегу из лагеря, какой хотели осуществить все тут находящиеся узники, так как нечеловеческие условия и огромный шанс смерти от разнообразных факторов позволял предположить,что ад на земле всё таки существует и находится под вывеской "Освенцим". В ответ на глупейший поступок девушки, "врач" медленно повернулся, показывая сухие и костлявые пальцы,медленно загибая их и жёстко, как острая и закаленная сталь ланцета, говоря: — Считаю до пяти, и если ты не возвратишься на прежнее место, то умрёшь. Ты добровольно загоняешь себя в могилу, а я даю тебе шанс на выживание и избавление от мук, глупая девчонка. Конечно же "Доктор Смерть" врал и муки будут весьма посильнее, чем у обычного еврея, ведь препарат на промежуток времени полностью подавляет болевые рефлексы, а значит,что придётся проверить его действие, причинив маленькой еврейке сильную боль. Идущие рядом фрицы также обернулись, а дула их автоматов нацелились прямо на темноволосую девушку, готовясь нашпиговать её свинцом, ведь таких как она у Менгеле был целый лагерь. Девушка слышала эти слова и пыталась тут же принять решение. Разумеется...побег не удастся, но так она хотя-бы попытается. Наташа никогда не была сильна духовно или же морально, так как она боялась смерти, а в особенности жестокой смерти, всегда. Решение за русскую принял какой-то камень, который непонятным образом оказался среди длинного черного коридора. Она споткнулась о препятствие и пролетела несколько метров, после чего приземлилась довольно таки удачно, отделавшись лишь парой ушибов и царапин. — Пожалуйста, не убивайте меня... Внезапно тихо и со всхлипом от удара, проговорила девочка, но хорошая акустика в коидоре помогла столь негромкому высказыванию донестись до врача. Сейчас она была похожа на перепуганную овечку, загнанную в угол. Нелепая случайность...лишь только одна выходка судьбы может закрыть нам единственный шанс к чему-либо. Сейчас же был показан самый типичный рок судьбы. Хоть и девушка не смогла бы справиться с побегом среди белого дня в гордом одиночестве и всё равно бы лежала около колючей проволоки,истекая кровью в предсмертной агонии, но заставила бы немцев потратить драгоценные патроны, коих было и много, но на таких тварей как евреи их точно тратить не стоило.  Йозеф был ужасно зол на проишествие в коридорах лагерного подвала. Это стало заметно по его выпирающим скулам и рычащим ноткам в голосе: — Еврейская сука... Он начал довольно быстро подходить к маленькой девушке, с щёлканьем суставов разминая руки в тёмных, как и его эксперименты, кожаных перчатках, словно боксёр перед боем. Поднимая одной рукой за шиворот итак уже почти разорванного в тряпки платья, мужчина наотмашь ударил еврейку, попав по щеке,из-за чего она сразу же залилась пунцом, потащив её рядом с конвоем в уже недалеко находящийся "белый кабинет". Рабочее пространство доктора Йозефа Менгеле было как и всегда чистым и опрятным. Он не любил оставлять кровь после своих многочисленных жертв, считая что новый "материал" не должен быть напуган, ведь как говорил лагерфюрер Дахау: "Это лишь профилактика от гриппа". На металлических столиках высилась целая куча металла разных форм, размеров и способов заточки. Темноволосый "палач" резким взмахом широкой ладони отворил железную дверь и завёл уже почти мёртвую, из-за её поступка,еврейку. "Доктор Смерть" поменялся прямо на глазах — теперь это был властный и грубый мужчина с тягой к насилию. Брюнет грубо бросил Наташу в рабочее металлическое кресло, тут же прижимая своим телом и закрепляя на её тоненьких запястьях кожаные ремни. Это было весьма сложно из-за миниатюрной фигуры девочки, но Йозеф справился, глядя на теперь уже полностью беззащитный "материал". Почему они так ненавидят людей? Наташа и мухи пальцем не тронула за всю свою короткую жизнь, а сейчас сидит здесь, в ожидании того, как Йозеф сделает из её всё ещё детского тела кусок мяса для опытов, а то и вовсе гниющую в яме массу. Одно могло хотя-бы немного успокоить девочку...он не изнасилует ее, как это попытался сделать один из солдат, пока она обнимала мертвое, еще теплое тело своей матери месяц назад. Когда мужчина перетянул ее тонкие запястья грубыми кожаными ремнями, девушка замерла. Наташа старалась даже не дышать, лишь изредка поднимая на немца свои заплаканные, темно-карие глаза. — Пожалуйста, не надо... Прошептала она спустя несколько секунд мертвой тишины и прикрыла глаза. Глупо надеяться хоть на каплю человечности от этого монстра. Конечно же ни о какой капли человечности не могло быть и речи, ведь Наташа нарушила указания "врача", вырвавшись из его костлявых и сухих "лап" и пытаясь сбежать...сбежать из одного из самых охраняемых концентрационных лагерей на территории Украины. Йозеф, услышав жалобные слова Наташи, лишь холодно поглядел в её до ужаса испуганные глаза, а затем врачебным манером перевёл взгляд на вздувающиеся вены на перетянутых руках еврейки. Ещё минуту и "материал" уже будет готов к инъекции. "Доктор Смерть" отошёл к одному из своих металлических рабочих столов. Между множеством обеззараженных щипцов, скальпелей и пил для костей лежал давний подарок одного из знакомых Менгеле — лагерфюрера местечка под названием Дахау, где доктор ещё в начале войны едва ли смог устранить эпидемию оспы среди сербов, просто урезав им пайки до тридцати грамм хлеба в день. Ослабленных братьев-югославов мигом повыкосила болезнь, так что печи работали, как и сами военнопленные — восемнадцать часов в сутки. Страшная эпидемия ушла из не менее страшного места, и за это Йозеф получил скромный подарок от Якоба Вайзеборна (того самого лагерфюрера) —записную книжку, обтянутую...человеческой кожей. Делая в ней пометки и записи своих опытов, "Доктор Смерть" часто водил пальцем по переплёту, будто гладя чью-то спину (Вайзеборн рассказывал, что кожа была снята с поясного отдела спины чистокровной еврейки...коей была и сидящая на "стуле" Наташа). Жестким грифельным карандашом делая пометку  "23.06.1943 —Per.B." , врач взял из стола упаковку ампул с неизвестной прозрачной жидкостью, ловко снимая крышечку большим пальцем с выпирающим суставом и набирая содержимое бутылька в стеклянный многоразовый шприц. Медицинским приёмом постучав по игле пальцем, мужчина вздохнул и обернулся через левое плечо, подходя к своей подопытной. — Не волнуйся, будет не больно...может быть. Менгеле прижал к металлическому подлокотнику руку Наташи, высматривая голубоватую вену чуть ниже кисти и уже через несколько секунд найдя её, резко ввёл иглу, буквально накачивая маленькую девочку десятью кубиками Первитина-Б. "Материал" было не жалко, ведь для науки такие траты мизерны. А уж для могущества Третьего Рейха тем более. Закончив вводить препарат, брюнет вытащил иглу слегка окровавленного шприца и ухмыльнулся. Теперь следовало проверить действие препарата, ведь он должен был работать немедленно после внутривенного введения. Делая пару шагов в сторону инструментов, Менгеле бросил шприц в урну для использованных "медицинских штучек", взяв со стола блестящий скальпель. Кожаные перчатки не были сняты в целях безопасности,ведь неизвестно что находится в крови этой маленькой "грязнокровки". Провертев острый кусок стали кругом между пальцев, темноволосый мучитель отправился обратно к еврейке. Взяв её уже за другое запястье, правой рукой "доктор" начал глубоко резать острейшим скальпелем белую руку девочки от запястья до зоны под локтём. — Вот так... Тихо сказал мужчина, пачкая рукав белого халата в "грязной" крови еврейки, а уж про инструмент и подлокотник можно было и вовсе промолчать... Как только игла пронзила ее вену и вещество было введено, девушка почувствовала адскую боль, раздирающую её на куски. Она закричала, как только могла. Перед глазами все поплыло, а по венам словно циркулировала серная кислота, обжигая хрупкое девичье тело изнутри. Ей было сложно дышать...казалось, что время остановилось и она осталась наедине с этой пульсирующей болью, вновь и вновь пронизывающей ее тело. Температура ее тела мгновенно поднялась, но дойдя максимальной отметки, начала стремительно падать. Девочка не понимала, что происходит...все ее чувства словно...притупились. Больше никаких запахов, никаких звуков и никакой картинки. Лишь темнота и тишина... Знаете, чего человек боится больше всего? Одиночества. Не того одиночества, когда он будет сидеть с чашечкой чая или где-то на природе, а когда все вокруг исчезает и он остается наедине с собой. Со своими страхами, болью и мыслями,длящимися целую вечность и никто не сможет это остановить... Брюнетка пронзительно кричала, но не слышала саму себя. Алая липкая жидкость обильно вытекала из открытой раны, словно пропитывая собой даже воздух. Взгляд бедного ребенка был устремлен в сторону. Она ни на что не реагировала, еще какое-то время пытаясь кричать, пока не сорвала голос. Сейчас она была как кукла, лишь тихо повторяя хриплым, но все еще таким сладким голосом, что ничего не видит. Продолжая аккуратно,но сильно надрезать и без того глубокую рану, мужчина заметил, что ему становится приятно резать это хрупкое тело. Чувствовать, как оно бьётся в конвульсиях и мягко что-то шепчет. Нет, этого не могло быть. Он не маньяк и лишь выполняет свой научный долг, используя подручные средства. Закончив наносить еврейке резаную рану, брюнет отложил инструмент в сторону и внимательно осмотрел девушку. Кровь ещё текла по её руке, заливая алым морем остатки платья. Кажется,на девочке даже не было нижнего белья, что судило об бедности её семьи...либо же Наташу на пути в лагерь уже успел поиметь какой-то "бравый вояка Вермахта", нарушив тем самым свою расовую чистоту. Увы, такие случаи были далеко не редкостью в столь тяжёлое военное время. Доктор снял одну перчатку и прощупал пульс на едва хрипящей шее темноволосой, так как на руке проверять сердцебиение было уже бесполезно. Пульс ещё был, но такой слабый, что едва чувствовался. Наверняка, без воздействия прототипа мощного стимулятора, предназначенного для остановки кровотечения и залечивания после более десяти огнестрельных ранений, девушка была бы уже мертва, но Первитин-Б в своей уже восьмой пробной дозе оказался...работающим? Менгеле тихо прорычал, улыбнувшись и про себя говоря: ~Ты сделал это,Йозеф...я в тебе не сомневался...~ Оставив полумёртвую еврейку на своём месте, "смерть в белом халате" отправился к столу и, сделав карандашом едва заметную галочку, чтобы потом ее можно было стереть возле своей новой записи уже почти исписанного различными обозначениями и терминами листа желтоватой бумаги, случайно заляпал кровью с некогда белоснежного рукава халата, другую, абсолютно чистую страницу записной книги. Ругаясь и показывая свой перфекционизм, Менгеле вздохнул, подходя к девочке и расслабляя ремни на её тоненьких руках (так, чтобы вытащить её из "пыточного кресла") , одна из которых уже была залита засохшей кровью. Мужчина поволок почти безжизненное тело в коридор, в котором оно пыталось сбежать от двух автоматчиков и одного жестокого и холодного врача. Путь до пустой каморки, выделенной как раз для таких случаев, не занял много времени и бросив Наташу на бетонный пол у входа точно такой же комнаты, из которой "Ангел Смерти" забирал её на опыты, мужчина запер её в пустом и тёмном помещении, решив посмотреть не сдохнет ли она завтра. Эксперимент считался косвенно успешным.