Ветреный май

На исходе моей семнадцатой весны давление со стороны родни достигло своего пика. От меня требовали быть идеальной во всем, подавая свои варварские условия под соусом заботы. От предстоящего лета, таящего кучу проблем, обязанностей и также новых возможностей спирало воздух. Его я ждала и боялась одновременно. Ко всему этому прибавлялась бытовая нагрузка, которую я должна была выполнять в обмен на бесплатное проживание в квартире своего дяди. К концу каждого дня я задавалась вопросом, так ли уж мне нужна подобная жизнь в столице и возможность хоть слегка прикоснуться к самому масштабному шоу в Европе? Спустя две недели стало ясно, что мой дядюшка, строящий из себя большую шишку на Евровидении, знатно искормил меня одними лишь обещаниями. Получить заветную аккредитацию, ради которой я драила квартиру своего родственника и занималась покупками, мне не светит. Возможно, я смогла бы пережить данное осознание без последствий, если бы нынешнее обстоятельство не пропахло насквозь жуткой несправедливостью. Я сидела на полу и держала в руках парочку бейджов, предназначавшихся для моих склочных двоюродных сестриц и их матери. Похоже, мой дорогой дядя решил таким образом искупить свою вину за просроченные алименты. Я ни в коем случае не была против их просвещения в сфере музыки, однако обида внутри меня клокотала как чертов Везувий в свои лучшие годы. После череды необдуманных решений я оказалась с одним из бейджев на шее в одном из многочисленных коридоров МВЦ. Время, надо сказать, я выбрала самое неподходящее. В расписании мероприятий Евровидения (которое я также беспардонно одолжила) значились репетиции. Еще и чертова паранойя давала о себе знать – каждый проходящий казался мне врагом народа, который тут же доложит обо мне всей родне. Очередной хлопок дверью заставил меня вздрогнуть и, натянув пониже бейсболку, деловито погрузиться в свой ежедневник. Я изображала из себя серьезного человека каждый раз, когда кто-то наблюдался на горизонте. Заметив рядом с собой худощавую фигуру парня в черных рваных джинсах, я несколько успокоилась. Человек, чей стиль одежды совпадает с моим, явно не может быть предателем. Тишину разорвали несколько слов на французском. Осознав, что я единственное живое существо, помимо этого парня, стало ясно, что обращаются ко мне. – Что, простите? – тонким голоском спросила я, лишь слегка приподняв голову. – Отличный аромат. Запах свежести – лучше, что создатели духов могли облечь в флакон. Не сразу до меня дошло, что данный комплимент предназначался мои дешманским духам. Они не могли похвастаться стойкостью, но каждое утро я с большим упорством расходовала их на себя в немереном количестве. Наконец я позволила себе посмотреть на своего собеседника. Две пары карих глаз с любопытством изучали меня из-под линз очков в толстой черной оправе. Черная челка волной сходила на лоб и периодически поправлялась длинными пальцами. Чертов представитель Болгарии! Я репетировала возможную встречу с одним из участников Евровидения на протяжении двадцати минут в нескольких вариациях на двух языках. И ни в одну из них не входило пялиться на юное дарование с приоткрытым от удивления ртом. Кристиан, приложив ладони к щекам и широко открыв рот, пытался в шуточной манере спародировать меня. Вместо того, чтобы взять себя в руки и наконец-то исправить ситуацию, я пошла дальше. Пытаясь проверить, станет ли парень продолжать повторять мои действия, я поправила резинку на волосах, склонила голову и сощурила глаза. Костов воспроизвел все мои движения почти одновременно со мной. Я приложила руку к губам и рассмеялась о того, насколько забавно выглядел парень и насколько нелепа эта ситуация. И в следующую секунду я услышала звук, который не мог оставить меня равнодушной – его смех. То, что хотелось слушать вечно. Было ощущение, что парень давно не позволял себе искренне смеяться, что у него не было на это времени или сил. Только я собралась с мыслями и заикнулась о фотографии, как весь мир поплыл – серые стены смазались, однотипные двери начали сменять друг друга. Кристиан побежал, прихватив меня с собой. Кто-то звал его, а он просто сорвался с места и побежал. Даже статус выступающего на Евровидении не мешает подростковым выходкам. Мы оказались в небольшой комнатушке, напоминающей гримерку. Не удивлюсь, если она даже не принадлежит болгарской команде. Парень продолжал заливисто смеяться, демонстрируя свою очаровательную щербинку. Мне же в этот раз было не до умилений. Я не очень-то понимала, по какой причине нахожусь здесь и чувствовала себя лишней. – Тебе не весело? – с намеком на претензию спросил Костов. – Мне неловко, - не сразу ответила я. Мои слова его чем-то оскорбили. – Вот как? Многие мечтают побыть со мной здесь или где бы то ни было. Я серьезно посмотрела парню в глаза. Интуиция подсказывала мне, что данное поведение не является типичным для него. В моих глазах застыл немой вопрос: чем я могла тебя обидеть? Я оглядела комнату еще раз. Глазу было не за что зацепиться – вся мебель была в различных тонах серого, настолько выверенная и идеально подобранная друг к другу, что становилось тошно. Одно лишь зеркало, обрамленное немалым количеством лампочек, пусть и представляло собой классику жанра, но все же заслуживало внимания. Парень жестом пригласил меня присоединиться к нему на диване. От этого неловкость ситуации только усиливалась, но я всеми силами пыталась ее скрыть. Как только я села, Кристиан заговорил: – Знаешь, какой ресурс при таком ритме жизни самый ценный и самый редкий? Я пожала плечами в недоумении, но такого ответа было недостаточно. Парень ждал. – Сон, - сделала я самое очевидное предположение. Парень усмехнулся, и я почувствовала, что сморозила глупость. – Общение, - с видом великого мудреца произнес парень. – Думаешь, кто-нибудь станет ностальгировать по тому, как сладко он спал? Нет, а вот новые знакомства – это всегда интересно. Я промолчала. Было в словах парня что-то вдохновляющее и одновременно грустное. – Где ты будешь учиться? Я не стала задаваться вопросом, как он узнал, что я сейчас готовлюсь к поступлению. Я лишь попыталась подавить горькую усмешку. – Я буду экономистом, - дала я неоднозначный ответ. Лицо Кристиана просветлело, и он сказал то, чего я больше всего не ожидала: – О, я понял. Ты будешь прекрасным экономистом. Костов даже привстал, не сдержав порыв какой-то нелепой гордости за меня. А после вкрадчиво добавил: – Если это на самом деле то, чего ты хочешь. На несколько секунд у меня сперло дыхание. Казалось очень несправедливым и лицемерным со стороны парня задавать мне подобные вопросы. Я набрала в легкие побольше воздуха и серьезно взглянула на Кристиана. – Чего хочу я? Я хочу быть везде. Повсюду. Обнимать весь мир и делить его на части так, как мне заблагорассудится. Кристиан загадочно улыбнулся и повертел в воздухе указательным пальцем, словно только и ждал от меня подобных слов. – Может, тогда стоит выбрать другой путь? Я опустила взгляд на свои руки и разглядывала их так, будто видела впервые. – Например, журналистика? Я сделала вид, что ляпнула первое попавшееся и наблюдала за реакцией Костова. Моя маленькая мечта, которую никто не разделял. Сердце пропустило пару ударов. Почему мне так важно его мнение? Парень с важным видом обдумывал мои слова, а после, покопавшись в карманах, достал какой-то сверкающий предмет. – Подбрось монетку. Сначала я рассмеялась, но осознав, что парень не шутит, с грустью произнесла: – Это несерьезно. – Оо, не позволяй благоразумию взять над тобой верх, - с улыбкой взмолил Кристиан. Я готова была…Рискнуть? Какое глупое слово! Ведь решение какой-то монетки ничего не изменит. – Орел – то, чего хочешь ты; решка – то, чего хотят твои родные, - парень потер руки в предвкушении. Как только я взяла монетку и хотела ее подбросить, дабы испытать судьбу, окно, которое было лишь слегка приоткрыто, неожиданно распахнулось, впуская в комнату улицу. Поток свежего ветра накрыл нас с головой, окутал своей прохладой и не собирался отпускать. Волна странного вдохновения преисполнила меня. Именно в такие моменты хочется летать, творить и спасать галактики. Монетка сама выпала из моих рук. Я даже не сразу заметила это. Ее поднял Кристиан, хмыкнул и спрятал в карман. - Что там? – спросила я с самым безразличным видом, на который только была способна. - Думаю, мы еще встретимся.