Че грустная?

Метро в понедельник напоминало похоронную процессию, что утром, что вечером, и Катя не выделялась из толпы особо радостным настроем. Стоя на платформе, она перечитывала входящее сообщение от любовницы и не могла поверить в написанное. «Все, я решилась. Я люблю тебя, коть, и больше не хочу врать мужу. Я ухожу от Васи и переезжаю к тебе. Жду тебя ;)», — мерцало с экрана, и Катя с каждой секундой грустнела все сильнее, понимая, что кончилась ее беззаботная молодость. Вставив в уши наушники, она вошла в вагон вместе с толпой и ухватилась за поручень, уставилась вперед и задумалась. Когда мысли ее подошли к тому, чтобы бежать из города без оглядки, кто-то вырвал наушник из ее уха, обращая на себя внимание. Катя повернула голову и подобралась, готовясь ко всему и разом: перед ней стоял мужчина на голову выше нее и вдвое крупнее. Маленькие глазки, выглядывая из-под кустистых бровей, смотрели с укором. — Вот че ты такая грустная? — с наездом начал он. — Умер кто-то? — Катя отрицательно качнула головой. — Тогда чего у тебя морда такая постная? Вот от меня жена ушла, а я не грущу! Или она к тебе ушла? Катя вздрогнула и невесело хмыкнула: — Ну, если тебя зовут Василием... — А ты как узнала? — изумился мужчина. Катя напряглась. — А жену твою — Юля? — Точно так. — Рыжая такая, крашеная, волосы до лопаток, сиськи четвертого размера, талия осиная? — Точно она, — Василий нахмурился и навис над Катей. — Так это ты, что ли, мужик мечты? Ты же баба! Да и притом больно тощая! Ни сисек, ни жопы, ни мускулов... Смех один. — О, а ты, значит, тот самый муж непутевый, любовник фиговый? — ощерилась Катя, разозлившись. — Может, тебе и смешно смотреть на меня, вот только Юлька от тебя, такого огромного, ушла ко мне — тощей зубочистке. Приятно слышать? — Слышь, ты не дави на меня! От меня, между прочим, жена любимая ушла! — А ты не лезь ко мне, ведь она ко мне убежала! — Катя шмыгнула носом. — Какого лешего ты вообще ее отпустил? Муж называется! — Так я думал, она к мужику ушла! — А какая разница? Мужика тебе, значит, не жаль? С такой-то истеричкой под одной крышей жить! Василий пошарил по карманам куртки и протянул Кате платок, старательно не глядя на нее. — На, утрись. Не могу я вытерпеть бабские слезы. — Так верни жену свою обратно, — сказала Катя, вытирая слезы, и вдруг разрыдалась. — Она меня со свету сживет, Василий! Забери ее к себе, помирись с ней как-нибудь, ну, прошу-у... Василий засуетился, повздыхал и похлопал Катю по плечу, неловко обнял рукой за плечи, отчего она прижалась лицом к его груди, и, запинаясь, произнес: — Ты это, прекращай тут сырость разводить, люди ведь смотрят... Эй, зубочистка, ну, перестань, не так все плохо, Юлька истеричка, конечно, но ты не переживай, она передумает с тобой жить, она такая... ветреная, вот. В крайнем случае разойдешься с ней, только не плачь, не надо. — Я на ней жениться обещала, — провыла Катя, и вой ее подхватил Василий. — Кто ж знал, что она всерьез это воспримет? — Я тоже так думал, когда замуж ее звал, а она вот согласилась! — Бедный ты мужик, Василий, бедный. Никогда не думала, что ты нормальный, а оно вон как вышло. — Встреться мы в другой ситуации, я бы с тобой, возможно, даже выпил бы. — Не хочу домой, — провыла Катя. — Там Юлька... Не хочу... — Эх, давай я с тобой пойду? — предложил Василий. — Зачем? — Нагряну, устрою показательный скандал, она вдохновится и ускачет со мной. Катя отстранилась, утерла слезы, вернула платок и, шмыгнув носом, взглянула на Василия. — Гений ведь! Давай так: я захожу в квартиру, ты выжидаешь минут десять и врываешься к нам, бьешь мне морду и уводишь свою жену. — Я женщин кулаками не бью. — Один раз всего, ну. И то ладонью! Хлопнешь разок по щеке — и все. Давай, Василий, для пользы дела ведь надо! — Ай, ну тебя! По рукам! Они обменялись крепким рукопожатием и до самой остановки, нужной Кате, молчали. Покинув вагон, они поспешили к квартире, находившейся в двух шагах от метро, так же быстро поднялись по ступенькам на третий этаж, и Катя, взглянув на часы, немного удивилась: обычно она приходила позже минут на пятнадцать. — Значит, так, — негромко начала она, развернувшись к Василию, — я захожу, ты ждешь десять минут и звонишь в дверь, запомнил? — Да, — кивнул грозный Василий, щелкая костяшками. Катя отперла дверь своим ключом, проскользнула в коридор, разулась, сняла куртку и замерла, прислушиваясь. Ей померещилось что-то странное, какой-то неясный звук. Встряхнувшись, она оставила сумку на шкафчике с обувью у двери и, аккуратно ступая по линолеуму, пошла на кухню. Проходя мимо притворенной двери в гостиную, Катя резко остановилась — из комнаты послышался негромкий женский стон. Осторожно толкнув дверь, Катя заглянула в щелочку и обмерла, брови ее поползли на лоб, рот беспомощно открывался и закрывался. На разложенном диване, на котором спал гостивший у нее младший брат, разыгралась сцена тихой страсти с участием двоих, хорошо знакомых Кате людей. Юлька, лежа на спине и забросив ноги на широкие плечи Димы, лихо подмахивала бедрами, подстроившись под мощные толчки, и сжимала груди, постанывая сквозь зубы в ответ на негромкое порыкивание Димы, сжимавшего пальцами ее плечи. Катя медленно развернулась, обула шлепанцы, взяла свои ключи, вышла на лестничную клетку, немного простояла без движения и хлопнула дверью так, что соседская трусливая псина стала противно тявкать. — Что, уже? — изумился Василий, но, заметив состояние Кати, спросил: — Выгнала? — Нет, — непривычно высоким голосом ответила она и чуть более осмысленно глянула на знакомого. — Не достойна она тебя, Василий. — А что случилось-то? Зубочистка? Эй! Катя, не обращая на него внимания, спустилась на ступеньку ниже и села на верхнюю, забив на то, что потом придется стирать брюки. Василий спустился ниже и, развернувшись к ней лицом, присел на корточки, заглянул в лицо. — Слушай, если ты ее там убила... — Что? — Катя тряхнула головой, приходя в себя, и поморщилась, передернула плечами. — Нет. Жива она и даже вполне себе довольна жизнью. С братом моим вон... трахается. Повисла тишина. Василий выудил из кармана куртки мятую пачку сигарет, вытащил одну и сжал фильтр зубами, протянул пачку Кате. Та не отказалась. Закурили, думая о своем, и когда уже Катя потушила окурок о ступеньку, сминая его и будто пытаясь вдавить в давно не гладкую поверхность, испещренную сколами и крохотными лунками, дверь у нее за спиной распахнулась, и Василий поднял взгляд, посмотрел поверх плеча Кати и невесело хмыкнул: — Здравствуй, женушка. — Ты что здесь делаешь? — послышался недовольный голос Юли. — Меня переубеждает, — все еще глядя на окурок, ответила Катя. — Говорит, недостойна я тебя. Или ты меня... Как бишь? — Ты ее, — сказал Василий, снова взглянув на нее. — Короче, как в воду глядел, — кивнула Катя и обернулась к Юле, одетой и собранной, лишь румянец на щеках выдавал ее с потрохами. — Я, конечно, много раз слышала, что мы с Димкой похожи, но чтоб перепутать нас в постели... — Катя покачала головой. — Мозги еще нужно такие заиметь... — Коть... — робко начала Юля. — Собрала свои вещи и свалила из моей квартиры, — припечатала Катя, поднимаясь на ноги и разворачиваясь к ней, — и из моей жизни. — Подожди, я могу все объяснить! — Нет, это я тебе кое-что объясню: либо ты собираешь вещи в квартире, либо под окнами! Юля, пискнув, отшатнулась от приблизившейся Кати, рванула в квартиру и захлопнула дверь. Катя прислонилась задом к перилам и скрестила руки на груди. Из квартиры выглянул Димка с каштановыми, коротко остриженными, взъерошенными волосами, острые скулы его полыхали румянцем, а болотные глаза бегали, не задерживаясь надолго на лице Кати. — Кать, прости, — начал он. — Я правда не знал, что она твоя девушка. — Одевайся и брысь из квартиры, — скомандовала Катя. — И чтобы до утра не возвращался! Дима скрылся за дверью, а Василий без энтузиазма заметил: — Да уж, похожи... Помолчали, вскоре Юля вышла на лестничную площадку, вытаскивая за собой чемодан на колесиках, и, бросая взгляд то на Катю, то на Василия, не решалась что-либо сказать. В итоге она набралась смелости и повернулась к мужу: — Поехали домой? Василий, особо не напрягаясь, поднял ее чемодан, обменялся с Катей взглядами и пошел вниз. Юля, оглянувшись на Катю, вздохнула и поспешила за мужем. Катя выдохнула, покачала головой и вернулась в квартиру в поганом настроении. Дима уже через пару минут убежал, оставляя ее одну, и Катя, переодевшись и отправив в духовку замороженную пиццу, установив при этом таймер, завалилась на диван в гостиной перед телевизором. Раздался звонок в дверь. Катя, подумав, что это вернулась Юля или того хуже — пришла соседка, чтобы узнать, что за шум у нее тут был, морально приготовилась к словесной перепалке и пошла открывать дверь. Посмотрев в глазок, она удивилась и открыла дверь Василию. В правой руке он держал увесистый на вид непрозрачный пакет. — Что, ты все-таки решил набить мне морду, прежде чем ехать домой? — хмыкнула Катя. — Я отправил Юлю одну, — Василий приподнял пакет. — Подумал, что какая на фиг разница, при каких обстоятельствах мы встретились? Выпить с хорошим человеком никогда не поздно. Так что я тут... пива взял, рыбки сушеной... Будешь? Катя переступила с ноги на ногу, указала себе за спину и сказала: — У меня там пицца почти готова. К ней как раз не хватало пива. Василий улыбнулся, и лицо его преобразилось, будто бы став светлее. Катя невольно улыбнулась в ответ и пропустила его в квартиру. На кухне тренькнул таймер, возвещая о готовности ужина.