Песнь про то, как далеко-далеко жил-был золотоволосый мальчик

Эрет сидел, стараясь держать спину прямо. От столь долгого сидения у него онемели ноги, и спина ныла, но он привык сидеть и практически не чувствовал бы неудобств, если бы его не высек сегодня один из стражников. Немного утешало, что того высекут самого вечером. Его Высочество господин Третий из принцев Лаотто уже давно закончил с едой, но необходимо было дождаться окончания ужина. Сегодняшний ужин не был праздничным - ибо его Высочество господин Рудольф очень устал, и ритуальное празднество должно было состояться завтра. Уж как Эрет с этим справится, он сам не знал, но полагал, что с Лаотто они найдут ему какую-нибудь работу или неприметное местечко, чтобы не попасться на глаза до завершения всех мероприятий, а то мало ли что. Эрет вдруг одернул себя - ему показалось, что он чуть накренился вперед или вбок. Спина болела так сильно, что по ощущениям он уже не мог определить, какое положение будет правильным, не дай бог ему наклониться или согнуться. Хуже того, что он был единственным допущенным до королевской залы пиров рабом, была обязательность этого присутствия. И никаких привилегий! Ну, кроме того, что убить его нельзя. Послышался голос короля, превозглашающий ритуальные фразы, и скрип стульев. Члены царской семьи вышли из-за стола и начали молитву. Эрет сжал зубы, стараясь не зевнуть. Эти люди, молившиеся своему мертвому богу, вызывали у него странные ощущения и мысли. Зачем? Зачем молиться тому, кто умер лет десять назад? Пускай, это бог. Но он ведь не слышит их, зачем они зря тратят дарованную их роду силу на восстановление связи с тем, кто мертв? Парень подавил еще зевок, тихо клацнув зубами. Сначала он не понимал, что значит - бог умер. В его покоренной стране божественную силу олицетворяли жрецы, но здесь о боге говорили как о живом. Каждый месяц в честь его посмертной славы приносили жертвы по всему королевству, каждый день все жители королевства молились ритуальными фразами. Потом Лаотто в ходе одного из разговоров упомянул о смерти бога. Он не был слишком печален по этому поводу, но достаточно доходчиво разъяснил, что бог был жив и умер после одного случая. По словам принца однажды бог решил посмотреть, как у них тут все устроено, появился среди людей в людском обличье, а тот же день попытался защитить какую-то девочку от уличных воров и был зарезан ножом. После этого твердь разверзлась, как описывают очевидцы, и огромное тело бога в его настоящем обличье рухнуло на нижний город, разрушив дома и погубив несметное число людей, в том числе и ту девочку. История и последствия были реальными, и Эрету ничего не оставалось возразить, а его незнание Лаотто объяснил тем, что никто об этом не говорит, но раз уж он его друг и брат, то члену королевской семьи можно нарушить запрет. Слуга прикоснулся к его плечу очень неожиданно, но Эрет не смог подскочить, потому что совсем не чувствовал ног. Ужин и молитва были окончены, и ему было нужно было присоединиться к маленькому господину. Но, держась, он с указания слуги, прошел к своему хозяину и застыл рядом. Лаотто ожидал своей очереди, чтобы поговорить с Рудольфом. Несмотря на то, что братья и родители окружили старшего принца, говорили они очередно, согласно этикету. Но таки очередь до Лаотто не дошла, и Королева-мать увлекла сына из залы. В каменных сводах, среди манерных слуг и придворных, чиновников и всех их многочисленных родственников Рудольфу было душно. Иначе никак это чувство он не мог описать. Под плотной, тяжелой тканью расшитых королевских одежд постоянно чесались всякие причинные места, а уж про то, как ему хотелось выматерить всех этих холеных и лощеных... ухх. В своих покоях он едва ли смог найти убежище, если бы не мать, он, наверное, совершил что-нибудь очень и очень неподобающее своему статусу. А как ему хотелось завыть от тоски, сорвать надушенный покров и броситься через стол и толпу к выходу, к любимому скакуну и умчаться без оглядки в леса, охотиться на диких животных и никогда не вспоминать, что такое обязанности. Но, это, конечно, мечты. Парень утомленно утер лоб, ему было жарко. - Понемногу ты привыкнешь, сын мой. - Вздохнула мать, все это время сидевшая на тахте в углу комнаты. - Мать, вы можете в моей комнате не говорить этими дурацкие речи? Простите. Я только вернулся и вся эта ху... суета меня уже доконала. Не понимаю, как я жил раньше тут, это же невыносимо. Как вы носите это платье? У меня такое ощущение, что я бы разделся до пан... - Рудольф! - Резко оборвала его королева, поднимаясь и весь ее облик буквально сверкнул царственностью, когда она оправила подол движением руки, - Так или иначе, я королева и женщина, где твои манеры!? Я понимаю, тебя это все утомляет, но разные непристойности попридержи в себе. Я бы хотела тебя утешить, мальчик мой, - смягчилась она, подходя к сгорбившемуся на стуле сыну, - но, я не могу принять на себя твое бремя. Ты привыкнешь. Ты силен и смел, ты храбр, как никто другой. Расправь плечи. - Скомандовала она. Рудольф повел головой, будто пытаясь сбросить что-то, хрустнул шеей и встал. - Спасибо, мама. - Он обнял мать, которая не ожидала такого порыва и не успела обнять его в ответ, как сын отстранился. - Подите отдыхать, завтра будет тяжелый день. - Мальчик мой... - Идите, идите, я знаю, что завтрашнее празднество - ваша заслуга. Да и я замоталс... утомился сегодня что-то. Схожу прогуляюсь в сад. Королева поняла, что её и вправду выпроваживают, улыбнулась, пожелала добрых снов сыну и, кликнув фрейлин, удалилась с почётом. Наконец-то Рудольф содрал с себя чертову парчу и шанжан, содрал с горла стягивающий платок, освободил ноги от штанов и сапог, многочисленные носки и шелковые обмотки. Ноги, не привыкшие к такой скованности приобрели вид измятый и пахли не лучше. В двери постучали, и Рудольф громко отозвался "войдите", а потом вспомнил про чертов этикет и закутался в секунду в покрывало с кровати. Вошли трое слуг и уведомили, что в полном его распоряжении. - Поздновато вы собрались. - Вздохнул принц. - Приберитесь тут и принесите мне какую-нибудь простую рубашку и штаны. И бутылку вина можно, - добавил принц, усмехнувшись. Ночь за пределами замка была не менее душной. С моря не дул ветер, звезды скрыли тучи и принца облепили большие, кусачие комары, до такой степень ленивые, что принц с легкостью растер штук десять по щеке. В саду омерзительно благоухали розы, так что принцу пришлось спешно оттуда сбежать. Пройдя бесшумно босиком мимо уснувшей стражи, он прошел на конюшню. Там спали кони, причмокивая и фыркая во сне. Рудольф отыскал большого