Karsiliksiz Ask/Безответно

Мехмет ждал в машине, нервно поглядывая на часы. Он привык к мелким поручениям своего бывшего хозяина, Галипа Козджоглу, где не было особого простора фантазии. Он просто затыкал слишком говорливых людей, защищая интересы семейства Козджоглу. Порой ему поручали выбивать информацию из конкурентов. Ничего сверхъестественного. Ничем не отличалось от той рутины, которой живут и простые люди, работая в офисе. Просто ломать слабых людей, выполняя волю своего хозяина. Он не был против такой работы, но она порядком ему надоела. Все ломались просто. В течение пару часов люди выдавали тайны своих фирм, давая возможность империи Козджоглу расширять свои границы, отодвигая конкурентов на вторые ряды в мире бизнеса. Жизнь была поистине скучна, пока его не перенаправили к сыну господина Галипа. К Эмиру Козджоглу, с которым каждый день напоминал чем-то зажженную бочку с порохом. Азарт захлестывал Мехмета, заставляя проверять раз за разом границы своих возможностей. Ему нравилась одобряющая усмешка его нового господина, когда он сообщал хорошие новости. Ему нравилось, что день за днем он становился чуть ли не правой рукой господина Эмира, которой доверялись все более секретные задания. Вот и сейчас он выполнял одно из них. Забрать некую девушку из ЗАГСа. Зейнеп Сойдере. Он никогда её не видел, но видел всего лишь одну фотографию, которую ему дали перед заданием. Зейнеп Сойдере перед свадьбой со своим мужем, Озаном Сезин. Она улыбалась, держа за руку хилого мужчину, показывая всему миру, какая она счастливая жена. Её улыбка с самого начала что-то затронула в нём. Интерес. Искренний интерес, который разжигался по мере того, как господин Эмир рассказывал суть его задания. Его люди должны были украсть брата жениха, угрожая ему расправой, если тот решится заключить никах. А Мехмету отвелась роль забрать неудавшуюся невесту после сорванного бракосочетания. Задача была предельно проста, но Мехмета с самого начала интересовало, что же такого в этой девушке, раз уж господину Эмиру было так важно, чтобы этой свадьбы не было. Он, конечно, слышал, что она вроде как носит ребёнка рода Козджоглу. Это было понятно, что ребёнок был важен его господину, но до такой степени, чтобы срывать её свадьбу? Что же было в этой девушке такого, кроме того, что она красива? Этот вопрос мучал Мехмета, который с упорством выжидал в машине, поглядывая по сторонам. И вот шла какая-то женщина, которая смутно напоминала ему девушку с фотографии. Она шла, чуть шатаясь, будто ей нанесли удар, который она пыталась пережить. Она шла прямо по направлению к нему, и он, не задумываясь, подъехал к ней. Она будто и не видела его, продолжая идти мимо, делая каждый шаг с видимым усилием. Он быстро вышел из машины, думая, как ему стоит к ней обратиться. - Госпожа Зейнеп? – наконец произнес он, приближаясь к ней. Она нехотя обернулась к нему, и он сразу понял, что это всё же та девушка, что когда-то так искренне улыбалась репортёрам после своего первого брака с тем хилым парнем. Сейчас же её лицо исказила гримаса боли, делая её слегка пугающей. Слёзы катились по её щекам, и ему внезапно захотелось стереть их, сделать похожей на ту улыбчивую девушку, которая гордилась своим статусом жены Озана Сезин. Он даже начал поднимать руку к её лицу, но вовремя опомнился. Это лишнее. Если господин Эмир узнает об его интересе, он будет недоволен. Или не будет, но не стоит рисковать. - Кто ты? – чуть лениво спросила она, не утруждая себя даже смотреть на него. Легкая апатия, которая не вязалась с её слезами, одна из которой только что прочертила неровную линию по щеке и упала на землю. - Я от господина Эмира, - наконец произнёс он, надеясь, что это как-то упростит ему задачу. Но госпожа Зейнеп лишь усмехнулась, наконец посмотрев в его глаза. Там было столько боли, которую она и не пыталась скрыть. Неужели ей был так важен этот брак? - И что? – наконец произнесла она, мгновенно теряя интерес и поворачиваясь к нему спиной. Её реакция удивила Мехмета, который был уверен, что после этой фразы все вопросы отпадут, и он сможет отвезти госпожу в её квартиру. А затем он мог бы позвонить господину Эмиру, сообщая об успешно выполненном задании. Она же шла дальше, не утруждая себя никакими лишними словами. Мехмету пришлось догнать её, положив руку ей на плечо. Он мгновенно ощутил её мелкую дрожь, что сотрясала её тело. Неужели ей так была важна эта свадебная церемония, и господин Эмир просто не позволил матери своего ребёнка выйти замуж за другого?! - Госпожа Зейнеп, вам нужно поехать со мной. Так приказал господин Эмир, - проговорил он ей в спину, подавляя в себе простое человеческое желание успокоить плачущую женщину. Он не хотел лезть в дела, которые его не касаются. Не будет он искать причины такого поведения госпожи Зейнеп, хоть и врожденное любопытство требовало этого. - Мне всё равно что так сказал господин Эмир, - наконец произнесла она, поведя плечами, стараясь скинуть его руку. Мехмет же пришлось прижать её к себе, отчасти понимая, что не так должен он себя вести. Но ему не хотелось устраивать скандал на оживленной улице, привлекая лишнее внимание к ним. - Госпожа Зейнеп, прошу вас. Не устраивайте сцен, - прошептал он, загоняя в себя мысль, что он практически уткнулся в её макушку, вдыхая травяной аромат её волос. Он гнал эту мысль, потому что она была неправильной. Ему приказали. Он исполняет. Ничего лишнего. - Отпусти меня, - четко произнесла она, и он удивился металлу, что прозвучал в этих словах. Интонация, которую он не ожидал от столь хрупкого создания. Видя милую девушку в несколько неподходящем наряде, который чем-то напоминал Красную Шапочку, он был уверен, что перед ним будет красивая куколка, которой просто повезло привлечь на миг внимание господина Эмира. Интонация же привлекла его ещё больше, разжигая в нём какой-то природный азарт, и он поймал себя внезапно на мысли, что хотел бы узнать её поближе. Просто разгадать, что же привлекло такого жестокого человека, каким был его господин. - Нам нужно ехать, - вновь произнёс он, для надёжности обхватывая её талию. И тут он почувствовал того, чего уж точно не ожидал. Ребёнок пинался. Он ощущал толчки, которые отдавали вибрацией по его руке. Малыш будто пытался защитить свою маму от опасности, но ведь он просто хотел отвезти её в безопасное место! Мехмет не ожидал в себе этого, но порыв был таким сильным, что он поддался ему. Он отпустил госпожу Зейнеп, обходя застывшую фигуру молодой женщины. Он опустился перед ней на корточки, положа руку ей на живот. Та заметно вдрогнула, с подозрением начиная смотреть на мужчину, но он лишь слегка погладил чуть округлившийся живот, понимая, что делает совершенно не то, что ему было приказано. Но он должен был успокоить не только госпожу Зейнеп, но и её ребенка. - Не бойся меня, маленький, - тихо произнес он, ощущая очередной толчок. Он не был сентиментальным, да и детей не особо любил, но что-то заставляло его изменить своему образу хладнокровного телохранителя. Может эта девушка, что дрожала, но всё равно проявляла характер? Или же её малыш, который даже в животе у мамы, пытался её защитить. Он не знал, да и не хотел это анализировать. Просто поддавался порыву. – Мы сейчас просто поедем в безопасное место, которое вам предоставил твой папа. Всё будет хорошо, маленький. Это мальчик? – внезапно спросил он, поднимая голову к госпоже Зейнеп. Её чуть удивленный взгляд сменился на равнодушный. Она кивнула, а он, опустив голову, улыбнулся. Когда-то он так хотел сына, с которым бы он играл в парке в футбол. Который бы называл его папой. Но у него другой путь. Так уж начертал ему Аллах. Он поднялся, напоследок чуть погладив живот. Малыш толкнулся, будто разрешая ему забрать маму отсюда. Он протянул руку, понимая, что эта женщина должна сама пойти с ним. Он понимал, что если она сейчас не даст ему руку в ответ, он не сможет увести её силой. Просто не сможет. Он обещал её мальчику, что он не представляет угрозы. До чего дошёл он, взрослый человек, раз выполняет не волю своего господина, а какого внутреннего голоса, который призывал его не проявлять к этой хрупкой женщине неуважения. Зейнеп молча смотрела на него, похоже решая, как ей стоит поступить сейчас. Она вновь посмотрела в его глаза, и он сразу отметил, что она больше не плачет. И Мехмет осознал, что ей нужно. Поддержка. От любого человека, даже от него. Просто тепло… Мехмет явно сошёл с ума, раз решился на это. Он обнял её, стараясь не замечать, как оцепенело её тело, но он чувствовал, что это было правильно, хоть разум и кричал, что он играет с огнем. Он понимал всё это, но это было сильнее его. Он просто хотел её утешить, пусть даже потом ему и придётся позвонить господину Эмиру, сообщая об провале задания. Он мягко поглаживал её спину, позволяя ей согреться. И вот он услышал первый всхлип, который был едва слышен. Такой тихий, чуть заметный, но он понимал, что это было величайшим актом доверия. Позволить ему увидеть свою слабость. Ему, практически постороннему человеку. И он, уже чуть увереннее, обнял её сильнее, пытаясь скрыть от других её слёзы. Постепенно всхлипы стали чуть громче, а её дрожь сильнее, но он продолжал поглаживать её сквозь мягкую материю платья. - Я ненавижу его, - тихо прошептала она, обнимая его, уткнувшись в рубашку. Он понимал, о ком идёт речь. Понимал, что должен как-то защитить своего господина, но он не был бы услышан. Ей нужно было выговориться. Сказать всё, что её гложет. – Он лишил меня всего, понимаешь? Семью. Гордость. Честь. Я всё потеряла… Из-за него! У неё началась истерика, которую он постепенно успокаивал. Он чувствовал, как напряжение покидает её тело, но она всё продолжала повторять, как она ненавидит отца своего ребёнка. Он старался не принимать эти слова всерьёз, но где-то на грани сознания мелькнула мысль, что он мог бы стать её опорой. Он мог бы стать кем-то большим для неё, чем просто телохранитель. Он понимал, что эти мысли опасны, но он не мог ничего с собой поделать. Он так хотел защитить эту хрупкую женщину, которая пару минут назад была на грани нервного срыва. Он почувствовал, как она отпустила его, и он, напоследок погладив её в последний раз, отпустил в ответ. Он молча повёл её к машине, и она шла за ним, чуть пошатываясь. Он, боясь, что она упадёт, чуть приобнял её, стараясь просто оказать поддержку. И она, перед тем как сесть в машину, слегка улыбаясь, спросила у него, как его зовут. - Мехмет Гювен, госпожа, - ответил он, открывая дверь машины. Она кивнула, садясь в машину. Он подобрал её платье, чтобы хрупкая ткань не порвалась. Она вновь улыбнулась ему, а он, не осознаваясь, улыбнулся в ответ, закрывая дверь. **** Отвезя госпожу Зейнеп к ней домой, он отправился к своему господину. Он застал господина Эмира, когда тот в своём кабинете привычно держал стакан с виски. Половина бутылки была уже пуста, что свидетельствовало только о том, что он давно находился тут. Только причина была пока не столь очевидна, но его это не касалось. - Господин, ваше задание выполнено. Госпожа Зейнеп сейчас в квартире, которую вы предназначили для неё. Господин Эмир же не обратил на это внимания, медленно поднося руку с бокалом к своему рту. Глоток. Ещё глоток. Он молча смотрел перед собой, размышляя о чём-то своём. Мехмет решил не мешать, отступая к выходу. Он сообщил важную информацию и может идти. Ведь так? Но господин Эмир решил иначе, внезапно повернув к нему голову. Он внимательно смотрел на него, чем-то усмехнувшись. - Повтори своё задание, - приказал он, чуть сильнее сжимая бокал в руке. Мехмет чувствовал угрозу, которая витала в воздухе. Он знал, что перешёл грань, но в конце концов госпожа Зейнеп нуждалась в поддержке. Не его вина, что его хозяин довёл её до истерики. И не он виноват в том, что Зейнеп на прощание привычно обняла его, тихо поблагодарив. - Забрать госпожу Зейнеп из ЗАГСа и отвезти домой, - просто повторил он приказ, отданный ему вчера. - Именно это, Мехмет. Но ты в очередной доказываешь, что я слишком хорошо о тебе думал, раз решил, что ты всё же имеешь мозг, и это не твой аксессуар. Ты же совершенно не понял задания! Нужно было просто забрать, а не прикасаться к ней и м о е м у ребёнку, - чуть слышно произнес, даже не повышая голоса. Но это и было пугающе, ведь его интонация свидетельствовала о крайней степени скрытого бешенства, которое он пытался сейчас скрыть. – По какому право ты вообще вёл себя так? Ты кто ей?! Плотину прорвало. Последнюю фразу он прокричал, кидая стакан в стену. Осколки стекла разлетелись, образую своеобразный хрустальный дождь. - По какому праву ты это сделал? Я приказывал тебе к ней приближаться?! – орал он, поднимаясь, крича всё это ему в лицо. Он отслонял его к стене, и Мехмет ощущал, что засосало под ложечкой. Он чувствовал запах смерти, что витал сейчас вокруг него. Он старался отключить своё сознание, кричащее, что он сейчас на волосок от смерти. – Ты мало того, что вёл себя, как влюбленный мальчик, так ещё и сделал то, чего я не мог не заметить. Ты прикасался к моему сыну! Мехмет решил, что лучше сказать правду, опустив, что он просто не мог иначе. Его хозяин и так на грани бешенства, а его чувства могут лишь окончательно лишить его контроля. - Просто ей нужно было, господин, - ответил он, смотря ему в глаза. Его глаза потемнели от бешенства, рождая страх. Да, Мехмет был не робкого десятка, но даже он предпочитал не злить его. – А трогал я её живот, чтобы успокоить вашего сына. Тот начал пинаться, показывая недовольство. Я просто пытался успокоить… Последнюю фразу он не договорил, потому что господин Эмир ударил его в живот. Со всей силой. С видимым удовольствием смотрел, как он скорчился, сгибаясь напополам. Он заслужил… - Ты не понял, кузнечик. Ты должен был просто отвезти её. Она моя, понимаешь? Моя, - повторил он, коленом ударяя его по лицу. Мехмет чувствовал, как из носа хлынула кровь, затрудняя дыхание. Он понимал, что мог бы ответить тем же, но он и правда перешёл грань. – Это я должен был её успокаивать, а не ты. Это я должен был говорить сыну, что все будет в порядке. А не ты… Господин Эмир направился к дивану, налил себе ещё виски в другой бокал, залпом выпивая содержимое. Он жадно пил, стараясь успокоиться, но добился лишь того, что, сжимая стакан, поранил руку. Кровь потекла из порезов, где остались мелкие осколки стекла. Боль отрезвляла. И не только его господина, но и его, Мехмета. - Как она? – наконец спросил он, не обращая внимание на капающую кровь. Кровь текла на дорогой ковер, пачкая его. Но ему было, видимо, всё равно на это. - Она расстроена, господин. Она плакала всю дорогу, проговаривая, что проклинает тот день, когда встретилась с вами. Что ненавидит вас, господин. - И? – спросил он, вновь поднимаясь. Он поднял его голову, больно сцепившись в волосы. Мехмет понимал, что лучше не лгать в этот момент. Ему дорога его жизнь, так что лучше б пересказать всё. Он осознавал, что, возможно, делает хуже, ведь Зейнеп доверяла ему, в порыве какого-то отчаяния сжимая его руку на парковке её дома. - Что хотела бы забыть вас. Уничтожить любое о вас упоминание. Что ей жаль, что её сын будет от вас, господин. Это произвело какой-то странный эффект. Господин Эмир, не задумываясь, ударил его по лицу, не замечая, что после этого, что хрустнул нос. Возможно, сломан. Хоть Мехмету и не привыкать, но не хотелось бы вновь сидеть у частного врача, терпя адскую боль от вправления сломавшейся кости. - Ты можешь быть свободен, Мехмет, - наконец произнес он, указывая поранившейся рукой на дверь. – Вызови врача. Мне. Сам разбирайся со своими проблемами как хочешь. Мехмет, кое-как, дошёл до двери, а потом, шатаясь, пошёл прочь от дома господина Эмира, направляясь к знакомому травмотологу, который помог бы ему решить его маленькую проблему. *** В следующие пару дней он не выходил из дома, стараясь не тревожить своё травмированное тело. К счастью, это не был перелом. К счастью, ему просто советовали отлежаться дома, просто не совершая каких-то резких движений. Господин Эмир позвонил ему на следующий же день после их приятного разговора, просто сообщая, что ему поручено будет охранять госпожу Зейнеп. Он объяснил ему, что если ещё раз повториться вчерашняя ситуация, его тело просто не найдут. Но он доверяет ему безопасность его малышки, и ему хватит мозгов, чтобы ценой своей жалкой жизни это сделать. Мехмет пытался объяснить, что не может пару дней выходить, на что ему последовало «не мои проблемы». Он направился в тот же день к госпоже Зейнеп, понимая, что вызовет если не сочувствие, то жалость. Но Зейнеп поразила его тем, что сразу же направила его на диван, где он собственно и лежал до сих пор. Она заботливо спрашивала его, что он хочет на обед, чуть медленнее передвигаясь из-за уже заметного живота. Когда он пытался отговорить её от этой затеи, она просто сказала, что он явно пострадал из-за неё. И она приготовила ему пасту с морепродуктами, просто потому, что он тогда в машине сказал, что в детстве душу был готов отдать за это блюдо. Он чуть неловко начал есть, переживая, как бы это не было для неё хлопотно. Но она весело начала болтать обо всём на свете, разряжая обстановку. Они долго проговорили на разные темы, не касаясь единственно лишь её отношений с господином Эмиром. Сознательно избегали этой темы, но при этом делились своими предпочтениями в кино, книгах, музыки. Постепенно их разговоры становились всё задушевнее. Он рассказал ей о своём детстве. Как пытался помочь больной матери, подрабатывая где только можно. Как кормил маму с ложечки, когда у неё обнаружили рак желудка. И как молча наблюдал за тем, как она увядала. Как молча глотал слёзы, смотря на то, как её маму опускали в холодную могилу, даруя ей вечный покой. И как отринул её последние слова, которые порой звучали так отчетливо в её сознании. - Живи с Аллахом, сынок. Никогда не забывай его! Он же, её любимый сын, не послушал её, стараясь просто выжить. Он брался за любую работу, начиная от доставки корреспонденции, заканчивая выбиванием правды из особо опасных конкурентов. Да, он предал её, не следуя советам. Но он просто пытался выжить! Он помнил, как ему не хватало денег на элементарные продукты, ведь он жил по законам Аллаха. И он помнил, как никто из родственников не протянул ему тогда руки. Как все отворачивались от него, когда ему было просто нечего есть. И как эти же лживые люди кидались ему в объятия, когда он выбрался с нищеты. Как лебезили перед ним, желая продвинуть хоть как-то свою жалкую жизнь. Он помнил это. Как и то, как в мечети молил маму простить его. Он помнил всё. Он ничего не забыл. Зейнеп долго после этого молчала, грустно чему-то улыбнувшись. Он не ждал от неё ничего в ответ, осознавая, что она просто не обязана. - Знаешь, когда-то я искренне верила в любовь. Такую чистую, вечную. В ту, которую воспевают в сказках или кино. Я верила, что такой человек существует, который просто будет любить меня за то, какая я есть. Но вот шло время, а такого человека всё не было. Было много мужчин, которым нравилась я, но к которым я была совершенно равнодушна. Я хотела большего, чем быть просто домохозяйкой. Я хотела быть актрисой! Показать миру, что я чего-то стою… И вот я встретила Эмира. Тут она протянула стакан с томатным соком, делая глоток за глотком. Она пила так жадно, будто эти слова иссушили в ней что-то. Мехмет понимал, как тяжело ей говорить об этом, но он не мог не признать, что он был рад, что она решила поговорить об этом именно с ним. - И я была уверена, что вот она, сказка наяву, - продолжила она, не смотря на него. Она будто исповедовалась ему, открываясь. – Я жила этой сказкой до тех пор, пока мой принц не выкинул меня из номера отеля, говоря, что я, дворовая девка, не могла бы даже допустить мысли, что такой как Эмир мог бы обратить на неё внимания. Он не просто унизил меня, Мехмет. Он уничтожил что-то во мне. Возможно, доверчивость. Возможно, наивность. Но я полюбила его, понимаешь? Полюбила так сильно, что не смогла вырвать это из себя! Я пыталась построить свою жизнь заново. Раз за разом, но судьба сама возвращала меня на тот путь, с которого я так старалась свернуть. Я пыталась изгнать его из своего сердца, понимая, что этот человек меня губит. Что я теряю себя с ним… Но раз за разом осознавала, что от него нет спасения. Я стала зависима от него, понимаешь? Это напоминает паралич. Когда ты понимаешь, что все тело ломит, не давая тебе двинуться дальше, чтобы как-то избавить себя от этой боли. Но ты всё равно остаешься на месте, ощущая каждую грань своей болезни. Он мой конец, Мехмет. Я не могу быть с ним. Не могу быть без него. Я не могу жить без него. Но и с ним не могу. Это просто замкнутый круг, из которого я пыталась вырваться этим несчастным браком. Но даже тут он лишил меня шанса просто начать всё с нуля. Он решил, что это правильно, и, возможно, это было действительно так. Вот только я устала от этой пронзающей боли, которую я чувствую каждый раз, когда он бросает мне слова о любви к другой. Я просто устала… Мехмет только хотел сказать, что обязательно найдется человек, который бы понял её, принял такой, какая она есть, просто любил бы так, как она того заслуживает, но его слова замерли на языке, когда он увидел своего господина, который прислонился на косяк двери, медленно начиная хлопать в ладоши. - Браво, кучум. Великолепное представление! Вот только роль мученицы тебе не очень подходит, не считаешь? – обратился он к ней, смотря, тем не менее, в глаза Мехмету. Он читал скрытую угрозу в потемневших глазах своего господина. – Свободен! – резко произнёс он, обращаясь уже к нему. – Ты снят с роли комнатной собачки. Больше тут не появляйся! Зейнеп резко повернула к нему голову, ехидно улыбаясь. - А что так, Эмир? Мне нравится Мехмет. Я была бы не против, если бы находилась в его обществе. От твоего я, уж прости, устала. Пойраз в порядке. И это ты можешь идти, Эмир. Я не хочу находиться в твоём обществе больше положенного. Господин Эмир начал приближаться к Зейнеп, и Мехмет уже осознал, что только что был перейден Рубикон. И, скорее всего, вполне сознательно. Только зачем? Она что не понимает, что рискует не сколько им, Мехметом, а жизнью своего нерожденного ребёнка? Господин Эмир порой не контролирует себя. - Так уж вышло, милая, что ты будешь в моём обществе всегда, когда я этого хочу. Я же сказал, что ты свободен, - резанул Эмир, при этом нежно гладя лицо Зейнеп. Мехмет быстро поднялся, покидая поле боя. То, что сейчас будет взрывоопасно, он не сомневался, но он замедлил у входной двери, отчасти признаваясь самому себе, что боится за Зейнеп. Он искренне хотел защитить её от гнева господина, пусть и ценой своей жизни. - Ты забываешься, Зейнеп, - донесся до него голос Эмира, который был переполнен ядом. – Ты мать моего ребёнка, а не свободная женщина, которая каждому мужчине даёт надежду. Хотя я забыл, что ты просто не можешь обходиться без мужского плеча. Сначала был Озан, потом Хакан, а теперь уже Мехмет. Тебе не надоело играть с мужскими сердцами так, будто ты на футбольном поле? - Как же я могла забыть! Великий Эмир Козджоглу, который всегда получает то, что хочет. Которому даже в голову не может прийти, что я просто не хочу тебя. Если бы я могла, я бы предпочла тебе Мехмета. В конце концов, он был бы лучшим отцом, чем ты. Кстати, как там Нихан? Всё так же бегает к моему брату? Послышался хруст чего-то, и Мехмет грешным делом подумал, что его хозяин сломал ей шею, но её мелодичный смех подтверждал, что она в порядке. - Ну давай я тоже разобью что-то. Я тоже за насилие, - и тут удар о стену. Скорее всего, чашка. Может быть, и ваза. Не понятно, но Мехмет на миг поймал себя на мысли, что Зейнеп совершенно не боится Эмира. Разговаривает с ним так, как не разговаривает и законная жена. Просто говорит правду таким тоном, будто господин Эмир просто упрямый ребёнок, ничего не понимающий в жизни. - А теперь, милая, давай поговорим начистоту. Я не хочу, чтобы мой ребёнок как-то соприкасался с чужой аурой. Поэтому Мехмета тут не будет. Я заменю его на другого. Одна пешка на другую. - Да не нужен мне другой. Мы нашли с ним общий язык, если ты понимаешь, о чём я… Потом был крик боли, на который он уже не мог не реагировать. Он ворвался на кухню, наблюдая очень странную картину. Эмир сжал её руку так сильно, что она заметно морщилась. Но как только его господин заметил это, он сразу отпустил её, мягко касаясь щеки. Она чему-то улыбалась, смотря ему в глаза. Тут произошло то, чего Мехмет уж точно не ожидал, скрываясь в тени. Эмир мягко поцеловал её, при этом впиваясь в её губы, запечатляя своё право. Мехмет видел, как от мягкого обращения в его хозяине рождалась страсть, которую он и не пытался подавить. Он притягивал её ближе к себе, затягивая в более тягучий поцелуй. Насильственный. Обжигающий. Жестокий. Но она отвечала ему, прижимаясь к нему ближе. Хоть это и было затруднительно из-за живота, они даже не обращали на это внимание. Тем не менее, Мехмет думал, а как бы он её целовал. Нежно. Невероятно нежно. Дарил бы ей заботу даже в простом прикосновении губами. Он бы стал её домом. Он бы охранял её жизнь. Он бы стал тем, кем не смог стать его господин. Он стал бы её мужчиной, который ставил бы её интересы выше всего остального. И глядя на их переплетенные руки, Мехмет ощущал первый виток столь незнакомой ему ревности, которая заставляла внутренности сжиматься, порождая во всём теле волны боли. Он хотел бы на месте своего господина. И он не будет Мехметом Гювеном, если хотя бы не попытается… *** Его попытки были не так очевидны, чего он и добивался. Он водил её на УЗИ, наблюдая со стороны на её счастливую улыбку, когда ей сказали, что всё наладилось. Что ни её жизни, ни здоровью малыша ничего не угрожает. Что если она продолжит в таком же духе, то вполне возможно, что никаких осложнений перед родами не будет. А потом он, будто он отец, дарил ей цветы, проговаривая, что ребёнок обязательно будет похож на неё. И что она дарует ему лучшее, что есть в ней самой. - Его будет звать Пойраз, - поделилась она, искренне улыбаясь на его слова. – Эмир выбрал. Эмир…Это имя начало рождать в нем волны бешенства, хоть он и понимал, что не имеет на это никакого права. Он прекрасно понимал, но это было сильнее его. Он мог дать ей то, что она заслуживает! Если бы только она захотела… А она будто не замечала, как режут его слова об Эмире. Как он кривит лицо, когда она спрашивает его, когда же Эмир приедет. Не замечает, как он пытается вытеснить Эмира из её личного пространства, постоянно гуляя с ней на свежем воздухе. Он рассказывал, как мечтал в детстве о большой семье. Как мечтал о любящей его жене. И как его мечта вновь обрела силу в последнее время. - Мехмет, ты нашёл достойную девушку? – наивно спросила она, откусывая кусочек мороженого. Он понимал, что это глупо, но он должен был попытаться. Он приблизил к ней своё лицо, намереваясь её поцеловать. Зейнеп непонимающе взглянула на него, и тут понимание осветило её глаза, заставив его поцеловать лишь её щеку. - Будет лучше, Мехмет, чтобы ты никогда не появлялся больше передо мной. Я скажу Эмиру, чтобы поручил тебе другое задание. Так будет лучше, Мехмет. Она погладила его по щеке, и он сжал её руку, поднося её к своим губам. Она пыталась вырвать, но он всё равно поцеловал её ладонь, задерживаясь чуть дольше положенного. - Почему, Зейнеп? – вопрошал он, не отпуская её руку. – Почему ты держишься за человека, который принес тебе столько боли? Ты могла бы быть счастливой! Ты могла бы быть любимой! Ты стала бы такой со мной, Зейнеп! Стала бы просто той, чей образ ты рисовала в своих мечтах! Просто позволь мне, прошу. Зейнеп с силой вырвала свою руку, заменяя улыбку на чуть горькую ухмылку. - Ты так ничего и не понял, Мехмет. Это сильнее меня! Я не могу без него, понимаешь? Просто не могу! Я буду счастливой только с ним. - Да он никогда не разведётся, - бросил он ей в лицо, отчасти стыдясь своего порыва открыть ей глаза. Но она просто слепа, раз не понимает очевидных вещей. – Ты так и будешь ждать непонятно чего, а жизнь идёт, Зейнеп! Сколько ты ещё будешь думать, что он одумается? Очнись, он не любит тебя. И никогда не полюбит. Я сотни раз был свидетелем того, как он говорил своей жене о любви. Он никогда её не оставит, а ты все так же будешь ждать. Я сделаю тебя счастливой. Просто позволь мне… Она молча покачала головой, поворачиваясь к нему спиной. - Прошу… - прошептал он, замечая как вздрогнула её спина. И просто услышал, как она произнесла лишь три слова. Три слова, что разорвали что-то в него слева. «Но я люблю». *** Он напился. Он не мог противиться этому желанию просто забыться. Не мог вырвать из себя эту боль, что накрыла его, словно цунами. Он не мог поверить, что она всё же пошла вновь к нему. К Эмиру! К человеку, который ни во что её не ставил. Он не мог поверить, что это правда. Нет, нет. Вот она с ним. Улыбается ему так пленительно, так нежно, поглаживая его сквозь рубашку. Он пьяно улыбаясь, ощущая прилив небывалого счастья. Такое было лишь тогда, когда его мама говорила ему, что гордиться им. Он держал свою Зейнеп в объятиях, которая тихо что-то шептала, целуя его в шею. А он тихо наслаждался своим счастьем. Она была с ним. Здесь и сейчас! Она выбрала его, осознавая, что с ним она осуществит каждую свою детскую мечту. И он засыпал с ней, обхватывая её живот, почему-то не ощущая толчки Пойраза. Ну, может, он также отдыхает после такой пленительно нежной ночи, заключил Мехмет, отдаваясь во власть сна. А тем временем Зейнеп сладко перевернулась, обнимая дорогого ей мужчину. Она прижималась к нему, желая ощутить защиту. И он дарил ей это, крепче притягивая к себе. И Эмир, тихо, на грани слышимости, произнес некогда любимые стихи: Мой поцелуй заставит биться снова Священным трепетом любви сердца двоих. И я замру, когда одно лишь слово Чуть слышным шепотом сорвется с губ твоих.