Последний день моей жизни

На часах было около трех. Райану уже трижды повторили, что у него завтра важный день — как будто он мог забыть — и что он может уйти пораньше, но он упрямо сидел за компьютером, перебирая финансовую отчетность очередной жертвы. Чеки, кредитки, денежные переводы — и ничего, что могло бы помочь расследованию. Цифры ехидно мигали, наплывали одна на другую — плата за такси, ювелирный магазин, аренда — они словно издевались над детективом, не давая выделить основное, но тот и не возражал. Честно говоря, эти данные занимали его сейчас в последнюю очередь. Даже если бы финансов в помине не было, он бы не ушел. Физически не смог бы. Свадьба с Дженни была уже завтра, а то, что творилось в его душе, обнимая паучьими лапками и опутывая липкой паутиной, никак нельзя было списать на волнение. Наверное, надо было помочь Дженни или позвонить родителям. Он мог придумать вагон полезных предсвадебных вещей, которые были совершенно необходимы. Но на самом деле они прекрасно могли обойтись и без его, Райана, вмешательства, и он никому не звонил. Он вновь вернулся к отчетам, но мысли уходили в сторону, а номер банковского счета причудливым образом складывался в завтрашнюю дату. Он зацепил взглядом яркую карточку свадебного приглашения на столе у Беккет. Голубой картон с серебристым узором, на котором почерком Дженни были выведены слова приглашения. Свадебная церемония. Соединение любящих сердец. Фарс чистой воды. Маскарад и театральщина, когда каждый играет свою, заранее отрепетированную роль. Счастливый жених должен держать за руку свою возлюбленную и клясться в вечной любви, и неважно, что думает по этому поводу сам жених. Ручка с громким стуком выпала из пальцев и покатилась к краю стола, но Райан не обратил внимания, невидящим взглядом уставившись в монитор. На его лице — по сложенным домиком бровям, прищуренным глазам, поджатым губам — читалось отчаяние. Браки заключают по любви, а любовь к Дженни, как бы он того ни хотел, была исключительно платонической. Он бездумно открыл пару вкладок на компьютере, создавая иллюзию деятельности. Цифры сменились — суть не поменялась. Дженни, конечно, была милой, и доброй, и понимала его с полуслова, но у Кевина на это было одно-единственное «но», которое перечеркивало все остальные доводы. Это «но» было ехидным белозубым латиносом. Бывшим спецназовцем с бесконечными шуточками и стрельбой на поражение. Его напарником и лучшим другом. Если бы Райан только знал, что может так влипнуть. Если бы мог представить, что сердце может так ныть и одновременно петь при одном только виде другого человека, не Дженни — Эспозито. Райан долго сопротивлялся, но не мог не признать, что Дженни для него всегда была и будет второй, и если бы у Кевина был хоть один шанс, хоть одна слабая надежда на ответное чувство со стороны Хави… черта-с два эта свадьба вообще состоялась бы. — Брат, ты в порядке? — хлопок по спине заставил его вздрогнуть и привел в чувство. Соберитесь, детектив, — подумал он, — раскис, как девчонка. Хавьер стоял сзади, но ему совершенно не обязательно было знать, что на душе у друга. — Снова тупик, финансы в норме, — он попытался быть дружелюбным, но после последних невеселых мыслей при виде Эспозито хотелось выть, и он ограничился простым кивком. — Знаешь, это нормально волноваться в последний день свободы, — по-своему растолковал его поведение Хавьер, садясь напротив него, — это вроде как важный шаг в жизни. Кевин не знал, куда деть взгляд. Он столько времени притворялся, но сейчас все те чувства, что он скрывал годами, вся нежность и теплота — они кипели глубоко за ребрами, тяжело собирались внизу живота. Мальчик из католической школы, честный гражданин — Райан твердо знал, что свадьба станет решающим шагом, который сотрет все, что было и могло бы быть между ним и Эспо. Поэтому именно сейчас, за день до, отчаянно хотелось попросить о последней услуге, об ответном шаге. — Да, — через силу выдавил он, — нормально. Хави покосился на него, еще раз улыбнулся, показав зубы. Почему-то эта улыбка придала Кевину уверенности, как самоубийце на рельсах — гудок приближающегося поезда. — Эспо, зайдешь сегодня ко мне? С меня пиво! Он знал, что делает большую глупость и что счастливый жених наверняка по-другому должен планировать свой вечер перед свадьбой, но его жизнь ломалась, как леденец в руках у ребенка, и провести последний её день он должен был только с Хавьером. — Ты уверен? У тебя наверняка много дел… — Хави, я… — он замолчал на полуслове — долгий взгляд Хавьера пробрал до костей. По крайней мере, Хави никогда не задавал лишних вопросов. — Договорились, сегодня вечером, — Эспозито кивнул и, заметив вошедших Касла и Беккет, направился к ним. Кевин глубоко вдохнул — кажется, первый раз за эти двадцать минут.

***

После двух бутылок Райан почувствовал, как его отпускает. Весь день он был в напряжении, натянут как тетива, а сейчас, сидя на собственном диване рядом с посмеивающимся Эспозито, он не думал о том, что его ждет. Ему было хорошо. «Carpe diem» — кажется, так это звучало в том фильме с Робином Уильямсом. Хотя все-таки Кевин Райан был не из тех парней, которые «ловят мгновение». — У тебя завтра свадьба, чувак, откуда такой вид? Райан сделал еще глоток, собираясь с мыслями. Ирландские корни нисколько не добавляли ему устойчивости к алкоголю. — Я не уверен, что готов. — Я начинаю сомневаться в том, кто из вас невеста, — Эспозито положил ему тяжелую руку на плечо. Райана бросило в жар. — Очень смешно, — пробормотал он в бутылку, стараясь отвлечься от расходящегося от ладони Эспо тепла, — посмотрю я на тебя, когда ты все-таки решишься снова начать все с Ленни. — Ты и не заметишь, как это произойдет. Кевин исподлобья посмотрел на друга, сверкнув голубыми глазами, но Хави смотрел в сторону. Его рука все еще лежала на плече Райана. Почему-то ему показалось, что бодрость Хавьера ненастоящая, и на душе у него не менее муторно. Прежде чем он попытался что-то сказать, Хави заговорил сам. — Не злись, — начал он, словно выталкивая на поверхность что-то затаенное, сокрытое где-то глубоко внутри, — я рад за тебя и Дженни. Вы чудесная пара… — Но… — почти беззвучно продолжил Кевин, затаив дыхание. — Но я не хочу так просто отдать тебя ей. Это так неправильно, черт возьми! Райан сглотнул. Жутко хотелось выйти на воздух или сделать глоток ледяной воды, остудить горящие щеки. Еще больше хотелось поцеловать Хавьера так, чтобы мозги отключились. Кусать его губы, целовать их, пробовать на вкус. Даже не думай об этом, — сказал он себе. Легче не стало. — Никто не просит тебя отдавать, — с трудом проговорил он, чувствуя, что их разговор не укладывается ни в одни рамки, — Я не увольняюсь, не переезжаю… Пальцы на его плече сжались, сминая футболку. Кевин беззвучно ахнул. — Но ты будешь с Дженни. Всегда с ней, все для неё, это уже происходит! — Хавьер с грохотом опустил бутылку на столик, но упрямо смотрел в сторону с непроницаемым лицом и гордо вздернутым подбородком. И Райан бы с удовольствием провел рукой по его щеке, поворачивая к себе, и сказал, как сильно он влюблен, и не в Дженни, а в него — в непонятного, вспыльчивого Хавьера Эспозито, который сейчас нес несусветную чушь. Но все слова застряли в горле вместе с воздухом. — Кевин… Райан сам не понял, как это получилось. Он и так был как во сне — лихорадочном, горячем, который не хочется отпускать, но которого стыдишься, проснувшись. Хавьер повернулся, наконец, к нему, сверля темными глазами и подбирая слова, и в этот же момент Райан подался вперед, запечатывая губы своими. Это было даже лучше, чем он себе представлял. Привкус хмеля и перца. Мягкие губы и теплая рука, скользнувшая к шее. И одуряюще пусто в голове. Он сам отодвинулся назад, спеша скрыть тяжелое дыхание и бегающий взгляд. Он все еще чувствовал ткань рубашки Хавьера под ладонями, его уверенную хватку на плече. — Прости, я не мог удержаться, — собственный голос казался надтреснутым и хриплым. «Этого больше не повторится», — хотел сказать он, но прежде чем он открыл рот, пальцы Хавьера бесцеремонно вздернули его лицо вверх за подбородок. — Не нужно. Кевин даже ответить не успел — властный, долгий поцелуй накрыл его с головой и спутал мысли, как ураган путает провода. Хавьер целовал его, словно ждал всю жизнь. Райан чувствовал, как его зубы проходятся по его губам — чувствительно, но так нежно. Чужие пальцы скользнули ко впадинке на затылке, прошлись по волосам. Другая рука скользнула по животу, вбок к пояснице, с силой прижимая ближе, заставляя Кевина выгнуться. — Хави… — беззвучно выдохнул он, когда они разорвали поцелуй. Райану хотелось большего, он так долго думал об этом, что сейчас все его барьеры не выдерживали напора. Выдержка, обещания самому себе — все таяло под взглядом Эспозито, растворялось в волне возбуждения. — У тебя завтра свадьба, — у Хавьера был серьезный спокойный голос, который никак не вязался с его тяжелым дыханием и блестящими глазами. Райан стиснул его рубашку так, что послышался треск ткани. Эта долбаная свадьба была где-то в параллельной вселенной — в этой вселенной у него был Хавьер, и он и думать забыл о завтрашнем дне. — Думаешь, я не знаю? Райан поймал себя на нервном тихом смешке. — Тогда зачем? — Я хотел этого так долго, — не слыша самого себя, проговорил Кевин, — а завтра будет уже поздно, и я не хочу…жалеть. Хавьер вдруг улыбнулся — широко и открыто, показывая свои невозможные зубы: — И это ты себя называл нашим мозговым центром? Придурок. Райан даже возмутиться не успел — Хави вновь поцеловал его сначала в губы, потом по линии подбородка, легко прикусил кожу на шее, тут же оставляя на ней поцелуи. Слова уже ничего не решали — для Кевина остался лишь его Хави. Волна, которая так долго копилась, наконец, прорвала плотину и захлестнула их обоих. Кевин первый потянулся к рубашке Хавьера — ему хотелось чувствовать чужую кожу своим телом, а проклятая ткань как назло вставала на пути. Он стянул её так резко, что напарник беззвучно засмеялся ему в шею, выпутывая руки. Кевин тут же скользнул руками по смуглой груди, ровному прессу, наклоняясь, чтобы оставить на чужом плече поцелуй. — Нет, Кевин, так не пойдет, — Эспозито потянул вверх его футболку, отбрасывая её не глядя вбок. И Кевин безропотно подчинился, когда Хавьер одним сильным слитным движением рванул его на себя, усадив на свои разведенные ноги. Только сейчас Райан понял, насколько они оба возбуждены. Он не удержался, двинул бедрами вперед, даже через джинсы чувствуя, как стоит у Хавьера. Осознание этого еще больше сносило голову. Ладонь Эспозито скользнула к джинсам Райана, расстегивая их, через ткань погладила член, отчего Кевин издал полузадушенный стон ему в плечо. Хави дразнил его — рукой на паху, укусами на шее, крепкими поцелуями, которые вспыхивали красными отметинами на белой коже ключиц. — Хави, пожалуйста, — пробормотал он, находя губами рот мужчины и еще раз подаваясь бедрами. — У кого-то терпения нет, — рассмеялся ему в губы Эспо, наконец, накрывая ладонью его член, оглаживая пальцем головку, медленно проводя по всей длине. «А у кого-то — совести», — проскользнуло мимолетно в голове у Кевина, прежде чем очередное движение ладони выбило из него эту мысль. Он не заметил, когда Эспозито стянул с него оставшуюся одежду, выводя пальцами узоры на внутренней стороне бедра. Не заметил, когда Хавьер ухитрился опрокинуть его на диван, придавливая своим весом. — Хочу тебя…детка. От короткого «детка» у Райана вспыхнули скулы, остро кольнуло глубоко в груди. Снисходительное, сладкое, пошловатое слово, от которого возбуждение нарастало сильнее, закручиваясь тугой пружиной. Оно било по самолюбию, и в то же время задевало в душе какие-то скрытые до сих пор струны. И пусть Хавьеру можно было так играть на нем, но все же… — Не называй меня так. — Но тебе это нравится, — уверенно произнес Хави, отметая сопротивление. Крыть было нечем. Сначала было больно. Когда Эспозито вошел в него — аккуратно, как можно более нежно, Райан вцепился зубами ему в плечо, простонав что-то невразумительное. Боль и возбуждение смешались в коктейль, ударяющий в голову посильнее, чем какой-нибудь Б-52. — Дальше? — Да, черт возьми! — ахнул Кевин, целуя отметины собственных зубов. Каждый толчок отзывался болью, которая, однако, не могла даже сравниться с тем удовольствием, которое дарил ему Хавьер. И с той любовью, с которой отзывался Кевин на каждое движение. — Хави… — сквозь зубы шептал Кевин, полностью раскрываясь перед Эспозито. Хавьер двигался в нем, входя до конца, выбивая из него стоны и вскрики, оставляя в голове туман. Пружина внутри него закручивалась сильнее, чтобы, наконец, развернуться. Райан кончил, выгибаясь всем телом, со вздохом, перешедшим в хриплый стон. Эспозито последовал за ним через пару толчков, опускаясь на диван рядом с ним. Волна схлынула резко, оставив после себя пустоту и тянущую боль. Кевин смотрел на тяжело дышащего Хавьера и думал, как это могло произойти. Меньше чем через двенадцать часов у него свадьба, и чудесная девушка будет ждать его под венцом, а у него только что был самый горячий и жаркий секс с лучшим другом. И он, Кевин, любил его до звона в ушах и вряд ли когда-либо перестанет. А Хави… Кевин посмотрел на него и встретил прямой взгляд темных глаз. — Эспо, то, что произошло… — Так, у Кевина Райана проснулась совесть, — уголком рта улыбнулся Хавьер, остановив Кевина на полуслове. Хави перекинул руку через его грудь, придвигая к своему теплому боку и оказываясь с ним лицом к лицу. — Она и не засыпала. — Поэтому ты сейчас так потрясающе стонал мое имя? Кевин почувствовал, как краснеют уши. В этом был весь Эспо — с его ехидством, подколками и шуточками — и в глубине души Райан был рад, что он не менялся даже сейчас. — У меня завтра свадьба, — наконец, он набрал достаточно смелости, чтобы быть серьезным — Хавьер тут же нахмурился, — И мы оба знаем, что Дженни чудесная… — Но ты её не любишь. Кевин сглотнул, переводя взгляд на пересекающую его грудь руку Хавьера, даже в полутьме контрастирующую с его бледной кожей. На его лбу залегла морщинка. — Не имеет значения, кого я люблю, потому что она чудесная и это правильный выбор, — с каждым словом уверенность в голове Райана угасала, — И этот вечер я не должен был провести с тобой, потому что… — Потому что это неправильно? — повысил голос Хавьер, поднимая брови, — Или потому что один раз поняв, что нам с тобой нужно, ты боишься не остановиться? — Хави, я не… Хавьер пересек ложь на корню, увлекая его в мягкий, долгий поцелуй. — Делай, как считаешь нужным. Все еще ощущая на губах привкус хмеля и перца, Райан знал, как должен поступить.