ОТ ПЕРЕМЕНЫ МЕСТ...

Вселенная моргнула. Вздрогнула. И проявилась заново. Ворковали и толкались на ветке шумные городские голуби. Пованивала гнилью помойка. Где-то вдалеке шумела улица, разговаривали люди, одиноко продудел клаксоном автомобиль. Солдат поднялся от кирпичной стены с осыпающейся штукатуркой, возле которой очнулся. Шагнул в тень и огляделся по сторонам. Это был Нью-Йорк. Здесь невозможно было ошибиться. Вот только… Он запрокинул голову и посмотрел наверх, на плывущие в просвете между крышами облака, на бельевые верёвки, цветы на окнах, пожарные лестницы. Он не мог этого объяснить: он ощущал себя попавшим на старую открытку. Монохромную, пожелтевшую от времени, с помятыми обтрёпанными краями. В груди незнакомо сдавило, острая боль просигнализировала о внутреннем повреждении неясного происхождения. Функциональном сбое. Он знал это место. Он знал, куда идти. Он не знал почему. Привычно оставаясь невидимым средь белого дня, сливаясь с тенями, почти беззвучно, он без проблем добрался до нужного дома, нашёл то самое окно. Оно было закрыто. «Сквозняк – смерть», - промелькнула в голове важнейшая мысль из какого-то очень давнего, почти забытого инструктажа. Зимний Солдат нажал на створку окна там, где несложную конструкцию удерживал крючок с петлёй, и мягко выдавил смехотворный замок. Скользнул в комнату и аккуратно закрыл за собой окно, чётко осознавая, что потом обязательно надо будет всё починить. Он никогда не видел этой квартиры. Он знал эти стены, эту мебель, всю скромную обстановку так, будто она была выжжена у него на внутренней стороне век. Уши знали все звуки этого места, ноздри помнили запах. Нехороший запах болезни, пота, слабости и иногда лекарств. Потому что на одной из двух узких простых кроватей лежал тот худенький суровый юноша из его галлюцинаций. Только сейчас он не был суровым. Он был болен и даже не заметил появления незваного гостя. Он мучительно пытался дышать, разметавшись на единственной подушке в лапах неприятного тяжёлого сна. Зимний Солдат застыл на месте. Как заворожённый не в силах оторвать от него глаз. За окном по летнему небу бежали облака. Жёлтые облака на жёлтом небе. Коричневые силуэты домов. Старая выцветшая открытка. Измученный болезнью юноша с пергаментной кожей и налипшими на лоб светлыми волосами. Все это не могло быть реальным. Всего этого не могло быть вообще. Парень с сипением втянул воздух и – Зимний заранее предугадал, что так и будет – зашёлся мучительным хриплым кашлем. Солдат оказался возле него быстрее, чем понял, что он делает. Приподнял, помогая сесть в постели, наклониться вперёд. А когда кашель стих, бережно уложил обратно. Кожа молодого человека пылала под живой ладонью, у него был сильный жар. Хозяин квартиры открыл припухшие глаза, чуть улыбнулся благодарно, потом скользнул по нему рассеянным взглядом, знакомо нахмурился и очень тихо спросил: - Баки. Что с тобой? - он говорил так, будто сам не до конца верил своим глазам, сомневался, что это не сон. – Баки? Зимний Солдат сглотнул, борясь с желанием попятиться назад. Выдавил глухо и незнакомо: - Какой к чёрту Баки? Затуманенные жаром светлые глаза расширились от удивления, но обычно такой жёсткий, узкий рот неожиданно сложился в улыбку. - Тупица, это же ты - Баки. Баки – это ты. Солдат сглотнул. Содрогнулся. Почти испуганно посмотрел на бледного паренька. «Баки». Что бы это ни было, это явно был код. Очень старый код, многократно переписанный сверху обновляемыми программами. Но судя по тому, как реагировало его тело, так и не исчезнувший до конца. Значит, этот человек – куратор? Поэтому Зимний Солдат снова и снова вспоминал его. В нём была прописана необходимая схема, подчиняясь которой, после обнуления он всегда первым узнавал своего куратора. Иногда он вспоминал тех из них, кто больше с ним не работал. Кого уже не было на свете... Но хозяин квартиры выглядел таким юным, таким слабым, таким больным. Откуда он мог знать старый код? - Кто ты? –непроизвольно выдавил он. Молодой человек сначала растерялся, потом знакомо нахмурился: - Господи боже! Теодор Рузвельт. Солдат скрестил руки на груди и недовольно сдвинул брови. Куратору следовало знать, что на такое не повёлся бы даже он. Но его собеседник уже подался вперёд, потянулся пылающей ладонью к его щеке и, встревоженно глядя в глаза, сказал: - Бак, я же Стив. Неужели ты это забыл? - Стив, - повторил Зимний, длинно выдыхая гласную горлом, ощущая это имя у себя во рту: мышцами щёк, нёбом, языком. Пробуя на вкус. Смакуя. Пропитываясь его звучанием. Казалось, его лёгкие, трахеи, голосовые связки, губы радуются самому звуку. Как же он скучал без этого. - Стив, - Зимний повернул голову, зарываясь лицом в горячую ладонь, крепко зажмурился. – Стив! Стив! Солдат вздрогнул, ощутив прикосновение другой руки, гладящей его по спутанным волосам. - Бак, что с тобой случилось? – встревоженно спросил сиплый голос, и он только теперь подумал, что парнишке должно быть больно разговаривать с ним сейчас. Он выпрямился, прямо посмотрел в глаза Стиву и ответил: - Я не знаю. Я… сбежал, - признал он. – Я хотел найти безопасное место. И… пришёл сюда. - Хорошо, - не требуя от него подробностей, просто ответил Стив и без сил откинулся на смятую мокрую подушку. Тепло улыбнулся. – С возвращением, Бак. Добро пожаловать домой. Солдат вздрогнул. Неведомые силы выполнили его желание. Кем бы ни был человек Стив, для Зимнего Солдата дом был там, где был он. ************** Зимний Солдат подогрел воды на газовой плите в маленькой кухне, сделал для Стива слабый чай и терпеливо напоил его, после чего тот снова забылся нехорошим болезненным сном. Понаблюдав за ним ровно 7 минут и не заметив никаких изменений, Зимний прошёл к окну, пальцами левой руки просто воткнул обратно в хлипкое дерево рамы выдавленную петлю оконного замка. Затем он принялся искать продукты и лекарства. И без особого удивления не обнаружил ни первого, ни второго. Ни денег, на которые можно было бы их приобрести. Что самое смешное, у самого Солдата деньги были. Решившись бежать с малознакомой базы, куда его привезли отловившие его после Потомака оперативники Гидры, он банально обшарил карманы верхней одежды медтехников, оставленной ими в коридоре. Что бы там ни происходило после падения хелликериеров, всем явно было не до него. Во всяком случае, поначалу вёл он себя послушно, и как оперативники, так и врачи, похоже, поверили в имитируемую им контузию, а положенного полного обследования провести просто не успели. К тому же на объекте не было никого из кураторов или старших офицеров, чтобы допросить его. Не было никого, кто мог принять решение о заморозке. Пока искали уполномоченных лиц, Зимний Солдат мельком подсмотрел план базы и попытался сбежать. Вот на этом его везение и закончилось. К базе оказалось стянуто просто ненормальное количество вздрюченных вооружённых бойцов. И среди них несколько вменяемых, догадливых командиров. Собирали их там, конечно же, не для предотвращения гипотетического побега Солдата, но тем не менее прорваться сквозь них ему не удалось. Пришлось уходить в подвалы, и с этим он тоже не угадал. /Или всё-таки угадал?/ Не важно. Так или иначе, имевшиеся в его распоряжении купюры не годились для совершения необходимых покупок. Да, доллары Соединённых Штатов. Вот только годы, указанные на банкнотах, плохо подходили к окружающей его действительности. Солдат не был глуп. Он догадался, в какое время он угодил. Не мешкая ни секунды, Зимний произвёл инспекцию шкафа, где должны были быть рубашки его размера (он был уверен в этом!), подобрал наименее приметную из них и переоделся. Тактические штаны и ботинки решил оставить свои. Огнестрельного оружия у него не было. Но при нём остались два из трёх отличных ножей, входивших в его стандартный боекомплект. Спустя 46 минут и на полторы мили западнее квартиры Стива, в доках, Солдат прижал лезвие одного из своих ножей к горлу человека в дорогой фетровой шляпе, подкравшись к нему в проулке сзади и утянув в тень между складами. У человека был серебряный портсигар и револьвер на поясе под пиджаком, до которого Солдат просто не дал ему добраться. Ни в Советском Союзе, ни в Гидре его никогда не учили вычислять людей подобного типа и общаться с ними. Он как-то умел это делать и без них. - Кто тебя нанял? – пытаясь вырваться из захвата, взбешённо прохрипела его жертва. Солдат только улыбнулся. - Не бойся. Я не собираюсь тебя убивать. Я больше этим не занимаюсь, - прошипел он в ухо трясущемуся от ярости гангстеру. – Я даже не собираюсь тебя грабить. Я предлагаю купить нож. Это очень хороший армейский нож. У вас здесь таких нет. Он очень дорого стоит. Не зная, как ещё прорекламировать предлагаемый товар, Зимний сильнее сдавил свою жертву в захвате и поднял лезвие до уровня глаз. За очень хороший армейский нож он получил две с лишним сотни долларов – просто забрал всё, что было в кошельке у покупателя. Ножа было жалко, но зато он сумел добыть деньги и никого не убил при этом. Зимний гордился собой. Немного поразмыслив, он приобрёл говядину, курицу, картофель, лук, чеснок и морковь. Сливочное масло и сахар. И ещё хлеб. А потом, в аптеке вдруг растерялся, не в силах вспомнить названия лекарств. Пожилой еврей, весь вид которого говорил о том, что купюры после 2000 года выпуска здесь точно не прокатили бы, неожиданно проникся сочувствием, слушая беспомощную мешанину из русских и немецких слов, которую городил Солдат, не в силах вспомнить английский перевод слова "солодка", и на точно такой же межязыковой абракадабре выяснил, в чём его проблема, о какой болезни идёт речь и насколько она запущена. «Mein kleiner Bruder», врал Зимний и пытался на языке жестов и пантомимы объяснить про высокую температуру и астму. Аптекарь кивал, со странным одобрением поглядывая на длинные тёмные волосы Зимнего Солдата и его небритые скулы, до того вызвавшие явные подозрения в его платёжеспособности у торговок мясом и овощами, однако, видимо, послужившие ему надёжной рекомендацией в глазах хозяина аптеки. В итоге тот терпеливо подобрал для Солдата все необходимые лекарства и снабдил каждое короткой инструкцией по приёму. На немецком. Зимний расплатился, поблагодарил старика на всех известных ему языках и получил приглашение обращаться за любой помощью. Вернувшись домой, Солдат осторожно расшевелил спящего Стива, заставил принять жаропонижающее, а потом стратегически занял маленькую кухню. В его выхолощенной памяти не сохранилось никакой информации о том, чтобы его учили готовить, но, когда он разделывал и потрошил курицу, руки, похоже, сами знали, что делать. Нож одинаково уверенно и легко кромсал овощи и мясо. И хотя почти ничего из имеющейся для готовки посуды ему не понравилось, в итоге вскоре у него уже варился бульон, тушилось мясо для жаркого, и в отдельной уродливой почерневшей с одного бока посудине с одной ручкой булькали куриные потроха, которыми Солдат собирался перекусить единолично. Выбросив очистки и другие отходы и перемыв доски и ножи, Зимний с удовлетворением осмотрел проделанную работу. Где-то в подсознании смутно шевельнулись образы бескрайних степей, жгучего ветра, кусающего лицо и руки, коренастых азиатов в советской военной форме, вместе с которыми он разделывал ещё тёплого, только что зарезанного барана. Он не помнил, где и почему это было, но помнил перепачканные кровью обветренные жилистые руки и то, как, смеясь и сбиваясь на свой родной язык, товарищи показывали ему, как жарить баранину в земле. Когда-то где-то в его жизни было такое. Солдат почесал пальцем лоб, ещё раз перемешал ароматно пахнущее жаркое. Плов он тоже умел готовить. Только казана не было. Человек Стив удачно проснулся, как раз к тому моменту, когда бульон уже был готов. Зимний налил полную глубокую тарелку, мелко накромсал туда куриного белого мяса, намазал маслом кусок хлеба и принёс всё это Стиву. - Бак, ты как всегда, - чуть виновато пробормотал тот, но позволил кормить себя с ложки. Благодарно улыбнулся: – Спасибо, Баки. Солдат не подал вида, что растерялся. Он знал, что хорошо справился. За хорошую работу его могли похвалить. Это было необязательно, но случалось. Зимний любил, когда его хвалили. А вот с благодарностью ему сталкиваться не доводилось. - Ешь, - ответил Зимний. – Нужно принять ещё лекарство. - На что ты купил всё это, Бак? - нахмурился между глотаемыми ложками Стив. - Продал кое-что из своего, - признал Зимний Солдат, почему-то уверенный, что Стив точно не одобрил бы грабежа. Стив всё равно чуть отстранился, поджал бледные губы: - Не надо было, Бак. Я выйду на работу и всё тебе верну. Солдат посмотрел на строго сдвинутые светлые брови, на упрямую челюсть и кивнул. - Конечно, Стив. Он не мог ответить иначе. Ведь то, что у него самого не осталось гордости, ещё не значило, что он не умел уважать её в других. Стив съел практически всю тарелку, прежде чем с виноватым видом признал, что больше не может. Солдат одним глотком влил в себя остатки и принёс лекарство. - Ты сам поел? - Да, - кивнул Зимний. Ему было маловато сваренных куриных сердца, печени, горла, желудка и головы, но он рассчитывал наверстать своё, когда будет готово жаркое. Казалось, Стив ждал, что он скажет что-нибудь, но Зимний мучительно боялся разрушить возникшую между ними доверительную атмосферу и молчал. Молчал и смотрел на Стива. Он хотел навсегда запомнить его, сохранить эти мгновения покоя в своей душе. Буквально разглядывал его, впитывая в себя его образ. Украдкой жадно втягивал ноздрями его запах. - Сильно пахну, да? – виновато улыбнулся Стив. – Прости. Я сейчас ещё минуту полежу и схожу приму душ. Судя по тому, в каком состоянии был Стив, реализация данного плана представлялась Солдату весьма сомнительной. Зимний отрицательно помотал головой и сам занялся проблемой. В шкафу, откуда он добыл себе рубашку, точно лежали полотенца. Солдат смешал в миске холодную водопроводную воду с кипятком из чайника, добиваясь оптимальной температуры. Принёс миску и полотенце в комнату. Помог Стиву сесть, прислонившись к спинке кровати, снять отсыревшую майку. - Бак, это не обязательно, - пробормотал Стив, глядя, как он выжимает мокрое полотенце в миску. – Я могу и сам. - Конечно, - согласился Зимний Солдат. – Но я справлюсь лучше. - Тупица, - фыркнул Стив, отводя глаза, и шея у него покраснела. - Как скажете, сэр, - ответил Солдат, тихо радуясь про себя тому, как просто было общаться со Стивом, как тепло становилось от каждого сказанного им «Бак», «Баки». И даже «Тупица» в его устах не звучало, как оскорбление. И касаться его, пусть даже полотенцем, водить влажной тканью по плечам, груди и впалому животу, поднимать ему по очереди руки, чтобы вытереть бока и подмышки – это было лучшим, что когда-либо случалось с Зимним Солдатом. Во всяком случае, лучшим из всего, что он помнил. Зимний смотрел на рыжеватые веснушки на бледной коже, на выпирающие рёбра и не понимал, почему ему и хорошо, и больно одновременно. Функциональный сбой программы явно был куда серьёзнее, чем он предположил сначала. Но Солдат не собирался бороться с этим. Он хотел быть здесь, хотел заботиться о человеке (кураторе?) Стиве. Всегда быть подле него. - А ты мне снился, Бак, - в повисшей тишине вдруг мягко произнёс Стив, и Солдат замер. Он привык считать, что в совершенстве владеет английским языком, хотя и не помнил, как и когда изучал его. Во всяком случае, в его рваной памяти сохранились какие-то смутные картинки, как он водил металлическими пальцами по знакам и буквам, обучаясь сначала русскому, а потом китайскому языку. Про английский он такого не помнил, однако знал его так хорошо, что легко мог думать по-английски. Но… теперь растерялся. Зимний не понимал: Стив имел в виду «я видел тебя во сне» или «я мечтал о тебе»? Английский позволял толковать фразу двояко. Солдату так хотелось бы, чтобы правильным вариантом оказался второй. - Я… я тоже мечтал о тебе, - хрипло прошептал он, глядя прямо в светлые глаза Стива. - Я уверен, что мечтал о тебе всегда. Он очень надеялся, что Стив поймёт его правильно. Услышит в его словах, в интонации голоса ту долгую мучительную тоску, робкую надежду, которые переполняли ему диафрагму. Стив только тепло улыбнулся в ответ, и Зимний, перехватив левой рукой полотенце, бесстрашно потянулся живыми пальцами и провёл ими по голове Стива, убирая чёлку с лица. Это было дерзко, но ему так безумно хотелось это сделать, что он готов был рискнуть. - Бак, - ласково шепнул Стив.–Эй, что ты задумал? - Ты не запрещал мне прикасаться к тебе, Стив. Я подумал, что… Можно мне? - Конечно, можно, - ответил Стив, немного прикрывая глаза, и чуть пожал плечами: - Бак, ты такой странный сегодня. Как будто бы я все еще сплю. Я никак не пойму, чего ты хочешь? - Я хочу всегда быть возле тебя, - твёрдо сказал Солдат и, немного стесняясь громких и страстных слов, упрямо добавил: – Я хочу служить тебе. Принадлежать тебе. Быть только твоим. - Бак? – Стив, кажется, растерялся. Но не попытался отстраниться от руки, все ещё гладящей его волосы. Наоборот сам потянулся к лицу Зимнего, уверенно коснулся его щеки. - Я могу быть полезным. Я сильный, выносливый и быстрый, - всё больше нервничая, что говорит что-то не то, забормотал Зимний Солдат, отчаянно припоминая, чем ещё можно порекламировать себя. - Легко адаптируюсь в разных культурах. Умею сливаться с толпой. Обладаю навыками стрельбы из всех видов стрелкового оружия. Владею различными видами рукопашного боя. Инициативен, но послушен куратору. Послушен во всем, - при виде этого худого бледного тела перед собой, Зимний обнаружил, что его потряхивает от нервного возбуждения, и решился продавить последнюю мысль. – Умею доставлять удовольствие. Хочу… доставить удовольствие тебе. – Он прямо посмотрел в растерянные светлые глаза Стива и попросил: - Разреши мне. Позволь мне сделать тебе приятно. Он не знал, что ещё можно добавить, просто наклонил голову и поймал пальцы Стива губами, нежно целуя, осторожно вбирая их в рот и посасывая. - Ты… правда, этого хочешь? – также нервно, но очень решительно спросил Стив. И когда Зимний кивнул, сам кивнул ему в ответ и закрыл глаза: - Я согласен. Сверх стандартного ритма неистово колотящееся в груди сердце резко пропустило удар. Глаза жгло изнутри, рот не желал слушаться. Это был полный сбой. Это была великая радость. Это было разрешение. Разрешение, данное ему Стивом. Разрешение сделать Стиву приятно. Зимний Солдат рухнул на колени возле кровати, беспорядочно трепетно прикасаясь к коже Стива руками и губами, благоговейно вылизывая его от талии вверх до самого подбородка. Осязая губами ритм сбивающегося дыхания Стива в его груди, все хрипы его лёгких, торопливый стук сердца под рёбрами, волнение и тягучее удовольствие в жилах и мышцах. На самом деле, он не то, чтобы очень уж умел это делать. На самом деле, Зимний импровизировал. Ему остро хотелось касаться Стива - и он касался, хотелось доставить ему удовольствие - и это он и собирался сделать. - Бак! – выдохнул Стив, когда Зимний Солдат отбросил прочь одеяло и решительно потянул вниз пижамные штаны. - Тебе будет хорошо, обещаю, - молящим тоном прошептал Зимний, и склонился над его пахом, вбирая в рот полувозбуждённый, покрасневший от прилива крови половой орган. Стив ахнул над ним и вцепился правой рукой ему в волосы. Зимний Солдат довольно заурчал и со всем упорством принялся за дело. Он сосал член, ласково перебирал пальцами правой руки яички Стива, ласкал языком головку и снова сосал, упоённо и истово. И от вкуса Стива, от ощущения его теплой плоти, его дыхания, его пульса, у Зимнего замирало в животе и тянуло внутри так приятно и сладко. Человек Стив был домом. Был столпом его мира. Был его счастьем. Был его… - Бак, Бак, пожалуйста, хватит, - со сбивающимся дыханием прошептал Стив. – Пожалуйста, не надо. Я не смогу. Я не смогу сейчас. Правда. Хватит. Бак, пожалуйста, остановись. Солдат резко выпрямился и глянул ему в лицо. На лбу и на шее у Стива блестел пот, тощие плечи дрожали, и… он больше не был возбужден. Зимний шумно сглотнул, почти с ужасом созерцая поникший пенис, сознание провала сдавило ему горло. Он сгорбился, не в силах смотреть на Стива, видеть его дискомфорт. Закрыл лицо руками и уткнулся головой в простыню. Он не понимал, что сделал не так. Совершенно не понимал. - Прости, прости, Стив. Я должен был знать, что не получится. Прости меня, - стыд, жгучий стыд и чувство вины придавили ему плечи. Но он должен был, должен был хотя бы извиниться, хоть как-то объяснить, почему облажался. Ничтожество. Безмозглая тупая скотина. –Не сердись, пожалуйста. Я.. я просто никогда не делал этого по своей воле, прости, прости меня. - Что? – совершенно другим, глухим угрожающим голосом произнёс Стив, и Зимний Солдат внутренне подобрался, чувствуя закипающую в том ярость. Резкая смена отношения куратора после секса в худшую сторону не предвещала для него ничего хорошего. Он знал это не головой, а собственной шкурой. А в этот раз ему ещё и не удалось сделать, как надо. Тупая тварь. Единственный раз он делал это с действительно важным человеком, и надо же было так облажаться. Не суметь угодить вообще. - Пожалуйста, не сердись на меня, - нечётко пробормотал он, не отрывая лица от простыни. - Мне очень-очень жаль, что я не сумел. - О чём ты говоришь, Бак? Я слушать не хочу эту чушь, - человек Стив подался к нему, горячая ладонь тяжело легла на склонённый затылок Зимнего Солдата. "Пусть...", - подумал тот, подаваясь навстречу прикосновению. От Стива он готов был принять, что угодно. И не имело значения, был он куратором или не был, как не имело значения и то, что он никак не мог физически одолеть Солдата. Просто Стив был центром его мира, единственным смыслом, Зимний был счастлив принадлежать ему. - Это не ты. Это я не смог, Бак, - произнёс над ним хриплый голос Стива. - Это мне следует извиниться. Эта проклятая болезнь выжала из меня все соки. Мне, наверно, стоило попросить тебя подождать с этим. - Вторая рука Стива скользнула сверху вниз по спине Зимнего. А следом он ощутил, как жаркое костлявое тело прижалось к нему сверху, неловко обнимая его поперёк рёбер. - Но я побоялся, что больше ты не предложишь. Уже никогда. Солдат вздрогнул всем телом, а потом разом расслабился. Он не знал, что глупо неверяще улыбается в простыни. - Баки, я... это было очень приятно. Больше чем приятно, - прошептал Стив ему в затылок. - А в следующий раз мы сделаем всё правильно, обещаю. Как только я поправлюсь. Бак, обещаю. Я хочу, чтоб тебе тоже было приятно. Стив говорил смущённо, но при этом твёрдо, и Зимнему Солдату невыносимо захотелось увидеть эту же решимость в его взгляде. Он приподнялся, заглянул в лицо Стиву, и тот улыбнулся, подался вперёд и поцеловал Зимнего в губы. Никто не целовал Зимнего в губы. Его целовал самый значимый человек. И Зимний Солдат потянулся в ответ на его настойчивую неумелую ласку, раздвинул губы, ласкаясь и отдаваясь в поцелуе. Не замечая, что обнимает хрупкое тело обеими руками. Его вело и шатало от такого невозможного счастья. В замке повернулся ключ, кто-то вошёл в коридор. Сквозь открытую дверь было слышно, как он снимает ботинки. - Стиви, ты не поверишь, какой сегодня был классный день! Я уломал-таки старого пня Фишермана отсрочить нам оплату на неделю... И после работы мне подвернулась халтурка со сдельной оплатой, так что я смог купить нам сигареты и курицу для бульона. В одно мгновение Зимний Солдат оказался за дверью спальни, чтобы не попасть в поле зрения соседа Стива, когда тот войдёт в комнату. - Стиви, как у нас от Левинских вкусно пахнет, прям слюни текут, - парень шагнул в спальню и замер. – А ты чего голый сидишь? Очутиться за спиной у человека, поймать его в захвате и приставить оставшийся нож к горлу, было проще простого. Они были фактически одного роста, парень был сильный, он напрягал мускулы, сопротивляясь, но для Зимнего и профессиональные бойцы не представляли проблемы, что уж говорить об этом юноше. - Баки, не надо! – рванулся вперёд Стив. - Да я его тронуть не успел, - возмутился пойманный Зимним незнакомец. - Баки, - Стив растерянно посмотрел на него, потом на держащего его Солдата. Снова перевёл взгляд с одного на другого и нервно засмеялся: - Видит бог, я и раньше думал, что мне всё это снится, но теперь я в этом точно уверен. - А я лично бодрствую, - гневно напрягся парень в его захвате. – И хочу знать, какого хрена здесь происходит? - Отпусти его, пожалуйста, - зябко натянув одеяло до плеч, ещё раз попросил Стив и добавил: - Баки? – с такой вопросительной сомневающейся интонацией, что в грудине у Зимнего снова сдавила притихшая было боль. Солдат послушно убрал нож и отступил на три шага. Парень резко повернулся к нему лицом, принимая довольно неплохую боксёрскую стойку, напрягая челюсть и хмуря брови. Солдат смотрел на его лицо. Солдат знал, как выглядит он сам. Солдат не был глуп. - Бак, - снова позвал Стив, и они оба одновременно повернулись к нему. - Что? – резко спросил парень с его лицом. И Солдат понял, что его счастье закончилось. Этот чужой человек забрал себе имя "Баки". Солдат больше не был Баки для Стива. У Стива уже был свой Баки. Молодой, как и он, ещё незапятнанный кровью и грязью. С обеими руками из плоти и крови. С каменным лицом Солдат спрятал нож и замер по стойке смирно. Он умел сохранять удовлетворяющий параметрам внешний вид, даже когда хотелось в голос кричать от боли. - Стив, объясни уже, наконец, что здесь происходит, - потребовал человек Баки, скрещивая руки на груди. - Я проснулся и увидел его, и решил, что он - это ты, - тихо и спокойно произнёс Стив. - Ну ни фига себе? – Баки быстро ощупал Зимнего цепким неодобрительным взглядом. - Спасибо, Стиви, не знал, что в твоих глазах я выгляжу как неопрятный проходимец. Или убийца из подворотни. «Это потому что я на самом деле убийца», - зло подумал Солдат, но вслух ничего не сказал. Стив ещё не определил для него, как ему следует обращаться с человеком Баки. - Не говори о нём так. Он заботился обо мне, как ты! Купил продукты, лекарства. Сварил бульон. Он делал всё, что делаешь для меня только ты, - горячо выпалил Стив. - И он похож на тебя, ты разве не видишь? - Я вижу, что он украл мою рубашку, - мрачно парировал Баки. – Самую тупую, по счастью, что кое-что о нём говорит, но всё равно украл. С этим Солдат поспорить не мог. И только молча нахмурил брови. Баки нахмурился в ответ и тихо, но веско произнёс: - У меня просто в голове не укладывается, Стиви, как ты мог нас перепутать. Должно быть, ты болен сильнее, чем я думал. - Он отзывался на твоё имя! – яростно прохрипел Стив, и Солдат на миг испугался за него, видя, как бледные пальцы до синевы вцепились в одеяло. - В его ситуации я бы отозвался на что угодно. - Бак, не злись. - Мне трудно не злиться. В нашем доме на меня нападает какой-то бродяга, а потом ты защищаешь его, потому что он выдавал себя за меня, - Баки коротко, но очень выразительно взмахнул руками: - Баста. Я больше ничего не хочу об этом знать, пусть выметается. И может рубашку забрать с собой, все равно я её теперь не надену. - Бак, прекрати. У него беда! - В Бруклине беда в каждом доме. Пошёл вон, я сказал! Солдат прищурился, всерьёз размышляя не стоит ли ему прямо сейчас прикончить этого Баки и забрать его имя себе обратно. Искушение было велико, но ведь он решил больше не убивать. К тому же Стив, вероятно, очень расстроится. Всё же этот Баки был у него раньше. - Что в слове "убирайся" тебе не понятно? - понижая голос прошипел Баки. - Пошёл вон! - Бак, не ори на него. Он наш гость. - Гость? Не помню, чтобы я его приглашал. - Квартира общая. Я его приглашаю, - сердито парировал Стив и повернулся к Зимнему. - Я приглашаю тебя... Невысказанное "Бак" повисло в воздухе. - Ты даже имени его не знаешь, - осуждающе заметил Баки. - Это не сложно исправить, - огрызнулся Стив. - Эй, как тебя зовут? На самом деле. Солдат сглотнул. Но Стив смотрел на него своими честными ясными глазами. Стив заступался за него перед своим Баки. Он не мог врать Стиву. - Зимний Солдат, - тихо произнес он и, неожиданно гордо расправив плечи, с внезапным достоинством повторил: - Я Зимний Солдат. - Очень приятно, Зимний Солдат, я Джеймс Барнс, - Баки сделал жест, как будто хотел пожать ему руку, но тут же одернул себя: - Впрочем, не буду больше навязывать тебе наше гостеприимство. Желаю попытать удачи где-нибудь еще. А теперь вали! - Бак, прекрати! - Стив привстал на кровати. - Прекрх.... Мучительный рваный кашель буквально сложил его пополам. Он попытался втянуть воздух ртом, глаза его потемнели, и он стал задыхаться. - Стив! - Стиви! Они оба бросились к нему одновременно. *** Они сидели на кухне и жадно наворачивали жаркое. То и дело прислушиваясь к дыханию спящего Стива. Минут 20 назад, когда Стив стал задыхаться во время спора, Баки схватил его за руки, заставляя дышать вместе с собой. Солдат же сначала укрыл ему спину покрывалом со второй кровати, потом принёс воду, потом чай, потом чистую пижамную рубашку. Без единого слова они вместе, действуя пугающе синхронно, одели в неё Стива, как только его дыхание более-менее выровнялось. Напоили, уложили, укрыли, как ребенка. Стив был совсем слабым, но глядел на них требовательно и сурово. Солдат дал ему лекарство и сказал: - Мы пойдем поедим пока, а ты лучше спи. - Да, отдыхай, Стиви. Мы на твою долю оставим, - поддержал его Баки. Стив серьёзно посмотрел по очереди на обоих, потом едва заметно кивнул и с облегченьем закрыл глаза. И вот они сидели на кухне и сосредоточенно жрали. - Ты приготовил? - мрачно спросил Баки почти что в утвердительной форме. Солдат кивнул. - Вкусно, - признал Баки и покосился на кастрюлю с бульоном. - Что будем делать со второй курицей? - Наверно, смогу соорудить курник, - предположил Солдат. – Или, может, потушу её с овощами, - добавил он, прикинув, что с тем, сколько он ел, жаркого надолго не хватит. - Черт, мужик, ты ещё и готовишь лучше меня, - наиграно преувеличенно огорчился Баки, хотя, похоже было, что огорчился он на самом деле. Солдат только пожал плечами. Баки внимательно смотрел на него в течение нескольких минут, а потом спросил: - Тебе действительно совсем некуда пойти? Солдат снова пожал плечами. По большому счёту, пойти он мог куда угодно. Вот только он не хотел уходить. - Можешь остаться пока. Хотя бы до того, как Стив поправится. - Спасибо, Баки, - просто сказал Солдат. Баки только хмыкнул, одним этим звуком показывая, насколько он убеждён, что ещё пожалеет о своей доброте. Солдат налил им обоим чаю, себе – в кружку Стива, потому что кружек было всего две. Под удивлённым взглядом Баки, с чувством радостной безнаказанности положил себе пять ложек сахара. Вспомнил, что зря не купил Стиву лимон. Высокая концентрация витамина С полезна при простуде. Это и дети знают. - Эй, может, снимешь, наконец, эту хрень, - оторвал его от этих мыслей Баки, наблюдающий, как Солдат задумчиво ломал металлическими пальцами размякшие в жарком кости, под чаёк высасывал из них костный мозг и обгладывал хрящики. - Что? – удивился он. - Перчатка с металлическими пластинами у тебя на руке. Может, снимешь её, раз мы не дерёмся больше, - нахмурился Баки. - А, - Солдат посмотрел на свою ладонь, жир густо и как-то привычно поблёскивал во всех стыках. – Это не перчатка, это моя рука. Ну, протез. - Врёшь! Так не бывает, - Баки прищурился, тоже разглядывая ладонь. – Так невозможно сделать. Как она работает? - Я не вру, - насупился Солдат. – Работает исправно. Повышенная прочность. Автоматическая калибровка. Мощная. Удобней предыдущей модели. - Подожди, в смысле? – перебил его Баки, потом оборвал себя, прижал пальцы к виску. – А как ты ей управляешь? Просто мышцами, как второй. А как она к тебе… приделана? - Там у меня массивное основание в плече. Рука смонтирована уже к нему. Довольно надёжно. Вот, смотри, - Солдат расстегнул рубашку, спустил рукав с левого плеча. - Бог ты мой, Иисус и Мария! – на одном выдохе вскрикнул Баки. – Прямо в мясо! Мужик, тебе ж весь бок раскромсали. Хрень какая! Как её смогли так приделать? Как ты вообще на это согласился? - Я не знаю. Я не помню, - тихо ответил Зимний и смущено натянул рубашку обратно. Он не думал, что вид его плеча и руки может так шокировать Баки. Техники и охрана в Гидре на него так не реагировали. Человек Баки почти минуту сидел молча, не сводя с Солдата широко раскрытых растерянных глаз, потом сказал: - Звезда. У тебя на плече. Я видел. Красная. Ты – коммунист? Такого вопроса Зимнему не задавали. Такого вопроса он не ожидал. - Я не знаю, - признался он и шевельнул таврованным плечом. – Наверное, да. - Ты русский? Ты в бегах? Тебя ищут? - Я не знаю. Да, я сбежал. Но это… - Солдат не совсем понимал, как можно описать Гидру, - это другое. Здесь меня не найдут. Никто не придёт за мной. Хвоста не могло быть. Стив в безопасности. Не волнуйся. - А что всё-таки с тобой случилось, Зимний? Ты был в плену? – преодолев первый шок от увиденного, начал приставать с расспросами Баки, невольно даже подвинулся ближе. – Как ты потерял свою руку? Почему ты ничего не помнишь? - Электричество. Направленное воздействие электрическим током на головной мозг, - прохрипел Солдат и обнаружил, что вжимается спиной в стену. Лоб и виски у него взмокли от пота. – Обнуление памяти. Я… не хочу говорить об этом. Баки, я правда не хочу говорить об этом. Пожалуйста, Баки. Короткое имя, которое ему так хотелось бы считать своим, сорвалось с губ, как код, как мольба. Это же не могло не сработать? И сработало. - Ладно, - медленно, тягуче произнёс Баки, глубоко вздохнул, усмиряя своё жгучее любопытство, посмотрел с сочувствием, почти с чувством вины. Всем телом отстранился назад, чтобы не давить на Солдата, не загонять его в угол. – Хорошо, мы не будем об этом говорить, если не хочешь. Откуда ты родом? – попробовал он сменить тему. «Я думал, отсюда», - хотел бы сказать Зимний. - Не знаю. Не помню. Я не хочу говорить об этом, - ответил он. - Ты служил? Какие-то спецвойска? - Не помню. Я не… хочу говорить об этом, - только снова повторил Зимний и с мрачным ликованием посмотрел на Баки. Он мог сказать так. Он мог не хотеть отвечать на прямо поставленные вопросы. Мог не хотеть говорить на любую тему. - Ладно. Своё нормальное имя ты, я так понимаю, тоже не помнишь, и не хочешь об этом говорить, - Баки растерянно почесал кончик носа. «Я хотел бы, чтоб меня звали Баки» - подумал Солдат, но только решительно кивнул. Баки вздохнул и решительно произнёс: - Чёрт, мужик, просто чтобы ты знал, я до сих пор не в восторге от того, что ты ввалился к нам в дом, обманул Стива... Но это, - он коротко коснулся своей собственной груди чуть ниже левой ключицы. - И всё прочее, о чём ты даже и говорить не хочешь. Мне жаль, что это случилось с тобой. Честное слово. Такое не должно случаться с людьми, ни с кем, никогда. Мне очень жаль. Солдат опустил глаза. Почему-то было особенно дико слышать эти добрые сочувственные слова именно от Баки. И непонятно каким богам и каким силам молиться, чтобы всё это не случилось теперь с этим светлым искренним парнем. - Эй, но ты же дашь мне потом посмотреть руку? - с подкупающей улыбкой попросил Баки. - Интересно же, как она устроена. Такая красивая штука, если не думать о том, как она приделана. - Красивая штука, - бессмысленно повторил Солдат, рассеянно поглаживая левую ладонь по тыльной стороне другой рукой. С искренней лаской, которую стальная рука никогда не сможет ощутить. - Ладно, - Баки вздохнул, допил чай, собрал посуду со стола и встал мыть её у маленькой раковины. Зимний тянул сладкий чай и то и дело тяжко, неуклюже моргал. У него слипались глаза. - Спасибо, - не оборачиваясь к нему, вдруг сказал Баки. – Спасибо за продукты, за ужин. За лекарства для Стиви. За то… что заботился о нём, пока меня не было. - Не за что, - Солдат смущено уставился в свою чашку. – Стив очень хороший. Он… - Стив самый лучший, - бескомпромиссно перебил его Баки и, видимо, заметив, что Солдат клюёт носом, добавил: - Сходил бы ты в ванную. Полотенце и бритву я тебе одолжу. Зубную щётку купишь потом себе сам, запасных у нас нет. И спать тебе придётся на полу. Я завтра рано уйду на работу, сможешь доспать в моей кровати. - Спасибо, Баки, - тихо пробормотал Зимний и поднялся. Спустя пять минут он уже стоял в маленькой ванной комнате перед мутноватым зеркалом. Ванная, хотя и примыкала одной стеной к их кухне, была общей на все четыре квартирки на этаже, и, чтобы попасть в неё, нужно было сначала выйти на лестничную клетку. На трубах вокруг висели чьи-то чулки и носки. Широкая полка под зеркалом чётко делилась на четыре участка, занятые личными санитарными принадлежностями разных жильцов. Зимний Солдат успел умыться и намылить лицо и шею, и всё было хорошо, и всё должно было быть хорошо и дальше, пока он не замер с открытой опасной бритвой в руке. Он смотрел на скруглённое на конце выкидное лезвие, смотрел на своё отражение в зеркале и снова переводил взгляд на лезвие. Он точно знал, что убивал подобным сомнительным оружием, легко и чисто. Он не помнил ни лица, ни имени жертвы, ни страны, ни года, ни обстоятельств убийства. Помнил только движение запястья, которым перерезал кому-то горло. Это было так чертовски легко. Пальцы правой руки любовно огладили механизм крепления лезвия к рукоятке. Один лёгкий взмах и он мог бы сделать так же с собой. Испортить государственную собственность. Повредить ценное имущество Гидры. Если постараться, то повредить фатально. Залить кровью ванную Баки и Стиву. Испортить настроение Баки и Стиву. Испортить отношения Баки и Стиву с их соседями. Испортить отношение Баки и Стива к нему самому. Солдат не мог этого сделать. Снаружи настойчиво постучали. - Эй, это я. Я принёс полотенце. Я сейчас зайду, - бесцеремонно сообщил из-за двери голос Баки, и его обладатель тут же вошёл, неся под мышкой ветхое с виду, вафельное полотенце и гоняя из угла в угол рта зубочистку. - Баки, - не в силах пошевелить рукой, с мольбой прохрипел Солдат. – Баки, пожалуйста, помоги мне. - Чёрт, что с тобой такое? - Не могу. - Не можешь… побриться? - Да, помоги. Помоги мне, пожалуйста. Взгляд Солдата упёрся в такие же светлые глаза, отражённые в тусклом зеркале. Баки покосился на дрожащее в воздухе лезвие бритвы, нахмурился, поджал губы и кивнул: - Ладно, мужик. Спокойно, давай без паники. Сейчас я возьму у тебя бритву, идёт? Просто заберу её, ладно? Ты этого хочешь? - Д… да, - выдохнул Солдат. Держась так, чтобы его было хорошо видно в зеркале, Баки протянул руку и мягко накрыл пальцы Зимнего Солдата своими. Так близко их руки выглядели практически совсем одинаково. Они оба смотрели на свои руки. Пальцы Зимнего тупо не разжимались. - Или я могу помочь тебе побриться, идёт? – вдруг предложил Баки. –Я оставлю бритву тебе, только дай мне вести твою руку. Это совсем просто. Как танец. – Баки мурлыкнул несколько нот у него возле уха, и Зимний понял, что тот уже направляет его руку вверх и в сторону, качает лезвием перед зеркалом широкими мягкими движениями. – Да, вот так, всё нормально. Ты какую музыку любишь? Любишь Кети Рина? ТиноРоси? «Дайте мне вас любить», - Баки медленно замурлыкал мелодию, двигая рукой Зимнего Солдата в такт музыке и любовно скользнул бритвой сверху вниз по его щеке. Быстро, уверенно и нежно, будто украв у партнёрши ещё неразрешённую ласку. Зимний не шевелясь, молча скосил глаза на его лицо, в зеркале наблюдая за невозмутимым вдохновенным лицом Баки, за качающейся у его губ зубочисткой. Лезвие бритвы снова огладило ему скулу, уже увереннее скользнуло по подбородку, прошлось с другой стороны. – «Не думай ни о чём! Поговори со мной о любви, Мария! Вся моя жизнь – это ты! Твои прекрасные глаза сверкают. Пламя мечты искрится! Скажи, что мне не привиделось, скажи, что вся ты моя… Ммм…» - лезвие бритвы любовно прошлось по шее, но Солдат совершенно расслабился, доверяясь этому человеку. Его прикосновениям, теплу, легкомысленной чувственной мелодии, точным верным движениям бритвы. И закрыл глаза. Представляя, что делает всё это сам. И даже поёт сам. Что он действительно живёт в этом доме, бреется в этой ванной. Что он – Баки. И Стив живёт – с ним. - Эй, всё. Кончилась любовь, смывай пену, - усмехнулся за его плечом Баки. – И иди уже спать. Ты же прямо здесь отрубаешься. - Спасибо, - умывшись, искренне поблагодарил Солдат. – Спасибо. И извини меня. За это. За то, какой я. За то, что пришёл к вам. Прости меня. - Чего уж там. Разберёмся, - фыркнул Баки и устало потёр пальцем правое надбровье. – Иди. Я тебе там постелил на полу между кроватями. Как говорится, чем богаты. Не обессудь. - Спасибо тебе, Баки, - ещё раз повторил Зимний и, взяв вафельное полотенце, ретировался из ванной. В единственной комнате приютившей его квартиры царила темнота. Под её пологом устроенное между кроватями лежбище вдруг показалось манящим, уютным и соблазнительным, как нора. Всё тело Солдата гудело от усталости. Упрямо подавал болевые сигналы левый бок, хотя внутренние повреждения уже должны были, по идее, зажить сами по себе. Солдат сел на пол и волевым решением заставил себя разуться, бесконечно повторяя про себя, что здесь он в безопасности, Гидра никогда не сможет дотянуться до него здесь, нужно снять ботинки, нельзя спать в ботинках, это нехорошо, здесь он в безопасности... Потом, наконец, заполз на четвереньках на своё спальное место. Прислушался в полумраке к звукам засыпающего дома, к хрипам и свистам в дыхании спящего Стива. Тот спал на боку, лицом к соседней кровати Баки. Свесившаяся из-под одеяла ступня мраморно белела в темноте. Крупная, костистая, неожиданно грубая для такого хрупкого тела. В своих странных иллюзиях-галлюцинациях Солдат никогда не видел босых ног человека Стива. Это оказалось неожиданно завораживающее зрелище. Не думая ни о чём, он потянулся и сжал эту большую ступню живой рукой. На ощупь она тоже была холодной, как мрамор. И Солдату вдруг так захотелось прижать её к своей груди, к шее, прижаться лицом. Согреть её, целовать, обожать эту бесценную ногу. - Ммм… Баки, - пробормотал Стив во сне и улыбнулся. Очень осторожно Солдат спрятал его ногу под одеяло, тихо устроился на боку, лицом к нему, моргнул и отключился. Продолжение следует