Зелёнка

Когда Ральф выдал по две склянки с зелёнкой на комнату, никто и не собирался замазывать ею чесучие ветряные прыщики, но Вонючка конфисковал первый пузырёк и с ликующим писком принялся наносить боевую раскраску сначала на лицо, которое от язвочек сделалось противней обыкновенного, потом на шею и плечи. Он намеревался расписать себя целиком и даже успел раздеться до трусов, но зелёнка закончилась на левом локте. Красавица засмотрелся на эти священнодействия и разлил второй пузырёк на свежезастеленные простыни, тапки Фокусника и белую спинку хомяка. Вонючка с зелёной звездой во лбу выглядел так грозно, что Кузнечику пришлось бежать пополнять запасы. Проще было бы отправить Волка, но тот единственный не подцепил ветрянку и для посольства к Паучихам не годился. Сам он уверял, что чистота рыцарских помыслов ограждает его от заразы, но остальные подозревали, что он переболел ещё в раннем детстве, не дождавшись остальных Чумных Дохляков. Это было как-то не по-товарищески, и на Волка немного обижались. Кузнечик вернулся с полными клешнями пузырьков и ваток и высыпал их на кровать Вонючки. Тот в момент открыл лавку восточной росписи. Образовалась сидячая очередь. Спина Сиамца Рекса украсилась самым секретным узором из практики индийских йогов, делавшим носителя неуязвимым. На щеке Горбача развернулись дубовые листья. Вонючка начал вслух строить планы по расширению дела, но с Чумных Дохляков как с ходячей рекламы пообещал не брать платы. Слепой лежал на матрасе, прикрыв глаза, будто пытался думать или дремать на краешке общего помешательства. Хомяк вылизывал шерсть и распускал зеленые слюни. Вонючка вошёл в раж и взялся выполнить целительную мандалу на прыщавом лице Слона. Про Волка забыли. Тот взял ещё не открытый пузырёк и подошел к Кузнечику, вооружившись спичкой с накрученной ваткой. «Долго ждать будешь. Давай я». Кузнечик всё ещё томился на краю кровати в ожидании своей очереди. «Давай». Слепой возник за спиной Волка и прижался к нему почти нежно, пальцы пролезли сквозь пальцы, как нити грибницы сквозь скелетик норного жителя, и нашли, обыграли, отобрали пузырёк и спичку. Волк не успел даже ахнуть. Кузнечик нисколько не удивился. Для того, чтобы спать или думать, у Слепого были места потише. Все это время тот ждал. «Лучше я». – Слепой сел рядом с Кузнечиком. Волк сжал и разжал кулак. «Как знаешь». «Хочешь, тебя тоже раскрасим?» — робко предложил ему Красавица и в благоговении потрогал корочку подсыхающего орнамента на собственных ладонях. Узор Вонючка срисовал с обложки индийских сказок, и Красавица теперь походил на позеленевшую девицу на выданье. «Попробуй, — усмехнулся Волк. — Только пальцами, не спичкой. Представь, что я последний воин, уходящий на битву с заклятым врагом...» ...Слепой как будто не слышал Красавицу и Волка, ни когда те разговаривали совсем рядом, ни когда присоединились к Вонючке в его «лавке». Он осматривал Кузнечика ощупью, безошибочно находил оспинки и ставил сверху резко пахнущие точки зелёнки. Пальцы у него были светлые, почти как у Седого, и лишённые тепла, похожие на вытащенные из земли корни. Их прикосновение вызвало бы гадливость, если бы они не чувствовали болячки с точностью родных рук и не скользили по коже так медленно, что с ними можно было только свыкнуться и чувствовать холодок, когда они — не ласковые и не тёплые — покидали скулу, запечатывали стягивающейся пленкой чесучий зуд в ямке за ухом, выискивали дальше, в коротко остриженных волосах, задевали ногтями подсыхающие оспинки, припечатывали лекарством — свежие. Волк бросил на них двоих косой взгляд — и прыснул со смеху, дёрнулся под дрожащей рукой Красавицы и заработал выразительную полоску через всю скулу. Красавица принялся извиняться, но Волк едва слушал. Вид Кузнечика его очень обрадовал: на лице и на шее, даже на колене пониже шорт тот был весь крапчатый, словно в него угодили цветной дробью. Точек было слишком много, но тут и удивляться было нечему: доверь дело слепому — сто раз промахнётся. Волк всё ещё веселился, когда в комнату заглянул Ральф. Паучихи доложили ему о странном рвении Чумных Дохляков. Он расхохотался, увидев передвижную выставку Вонючки, и хлопнул себя по лбу. «Вот это да, ребята! Настоящие индейцы...» «Индийцы!» — возмутился автор рисунков, но его уже никто не слушал. Ральф помогал Красавице исправить мазню на лице Волка, Сиамец Макс стянул беспризорный пузырёк и перерисовывал на себя узоры со спины брата, Фокусник в ванной отстирывал тапки и хомяка в одном тазу, Слепой ставил последнюю точку на шее зрячего друга. И только когда Кузнечик предложил ответную услугу Слепому, и услышал «само пройдёт», и подошёл посмотреть на новоиспечённых индейцев, — только тогда Ральф заметил то, что увидел, но не прочёл Волк. Слепой никогда не промахивался. Одиннадцать точек повторялись в одном и том же узоре на щеке, на шее, на плече под лямкой майки, на коленях и икрах Кузнечика. Одиннадцать точек — три буквы из алфавита Брайля. «мой» «мой» «мой» — (c) Fatalit 18-19 March 2014