Злосчастную тучку прогонит качок

На голову Куроко уже третий день льет как из ведра. Он никак не может избавиться от этого чертового ливня. Никак. Настроение и так поганое. Кроме тучки, что постоянно летала над головой Тецуи, одаривая его проливным дождиком, он теперь не видит никакие цвета, за исключением черного и белого. Нет, конечно, говорят, вроде как, что после расставания с любимым (бывшим) человеком, весь мир становится черно-белым. Но Куроко считал, что это просто метафора. Ну, не может же быть так на самом деле?.. Оказывается, еще как может. А еще эта тучка, что никак от него не отвязывается, поэтому парень все время ходит в дождевике везде: на улице в любую погоду, в доме, в университете. Да где угодно… Разве что, когда он засыпает, начинает моросить, а после, стоит ему только заснуть, вода и вовсе перестает литься. Утром Куроко на пару секунд радуется, что этот вечный душ прекратился, но тучка снова просыпается и дает о себе знать. Да будь она проклята тысячу раз… Тучка появилась после двух дней разговора с Аомине. Они решили расстаться. Это было их совместное решение, у обоих не находилось времени уделять друг другу внимание, тем более они поняли, что остыли в своих чувствах: физически довольно давно, ибо уже как полгода не целовались и ничем большим не занимались. Общались редко, да и то как приятели, а не любовники. Куроко начал подозревать, что эта звезда баскетбола запал на какую-нибудь грудастую модель (нравились ему именно такие до отношений с Тецу), так как он не смотрел на него, как раньше, со страстью, мечтая прикоснуться и страстно поцеловать, а Куроко в свою очередь перестал фантазировать это в своих мокрых снах. Хотя да, ощущение пустоты после разговора осталось. Может, физически Куроко и Аомине не были близки, но они все также поддерживали и помогали, чем могли. Но вскоре и помощь, которую и не нужно оказывать, так как они ничем не могли помочь, и поддержка, которую быстрее всего оказывали друзья, впоследствии уже не являлись столь эффективными и необходимыми. Скорее всего, им обоим так только казалось, только потому что они остыли, перестали часто общаться, стали не так нужны друг другу. Это расставание не напрасно. Страсть утихла. Чувства остыли. Теперь они просто друзья. Но что делать с тучкой? Куроко и не понял сразу, что это за… ерунда. Он проснулся, когда прозвенел будильник, а на него вода капает. Первая мысль состояла в том, что его затопили соседи сверху, студенты, что живут на третьем этаже — Тецуя живет в общежитии. Его сосед по комнате Мурасакибара посоветовал обратиться к врачу с этим, при этом сказал, что такое действительно может происходить с людьми. Например, у его друга Ханамии с облачка не дождик шел, а снежок падал. Так что такое бывает. Куроко приняли на прием без всякой очереди, увидев с облачком над головой и в дождевике. Лечащим врачом был Киеши-сенсей. — Оу, печальненько, — произнес врач. — Вы пережили какой-либо стресс? — продолжил он, начиная что-то записывать. — Вроде… нет, — ответил Тецу. — Вы уверены? — Киеши-сенсей подошел и, достав стетоскоп, стал слушать сердцебиение. — Учащенное, а это не хорошо. Вы безответно влюбились? — поинтересовался он, чуть присев на свой стол. — Нет, просто немного простыл из-за постоянного дождя. — Хм-м. Но ведь из-за чего-то вы ведь дождик вызвали… — Я вызвал? — Конечно, а кто же еще? Тучка ведь над вами. Хотя не именно вы, а может быть, какие-либо обстоятельства. — Ну, я с парнем расстался… — Вот! Именно это и могло вызвать. Скажите, вы сильно плакали после расставания? — Куроко не мог не удивится. Почему врач спрашивает о таком личном? Парень не знает, как ответить. — Скажите честно. Я же врач, мне можно. — Он очень тепло улыбнулся, поэтому Тецуя сдался: — Я не плакал и не страдал, Киеши-сенсей. Мы оба знали, к чему все идет. Поэтому не страдаем… Во всяком случае я… — Хорошо. — Врач вновь сел за свой стал и быстро начал что-то писать. — Дело вот в чем. Эта тучка является вашими отрицательными эмоциями, то есть вы грустите по тому, с кем расстались. Вам грустно. Но вы не ощущаете этого, потому и появилась тучка. Таким образом, она не исчезнет, пока вы не перестанете грустить. К сожалению, не придумали таких пилюль от грусти, а жаль… Но всё, что я могу вам прописать, — это шоколад и много сладостей. А также можете посмотреть несколько комедий… Хотя… Какие вы фильмы любите? — Наверное… Классические мюзиклы. — Чудесно. — На лице Киеши-сенсея снова появилась дружеская улыбка: — Можете, посмотреть мюзиклы. — Но потом лицо врача стало сочувствующим. — К вашему огорчению, все это не сможет тут же избавить вас от тучки. Такую болезнь, что почти сродни опухоли, очень сложно одолеть с помощью сладостей. Хотя они немного ослабляют болезни. — А что мне тогда делать? — Ничего. Ждите чего-то радостного. — Вновь засиял улыбкой Киеши-сенсей. — Уж придется потерпеть. Я надеюсь, что сможете от нее избавиться. — Он передал Куроко бумагу с названием сладостей и веселых фильмов. — Всего вам хорошего. Уж Мурасакибара точно обрадовался бы такому рецепту. Хотя какая ему разница? Что получи он его или нет, все равно будет есть сладости. А Куроко не хотелось, но он чуть ли не впихивал их в себя, при этом смотрел все те фильмы, зарубежные сериалы (а такие были в списке), дорамы, которые ему прописали. Но Тецую под конец такой недели (ему выписали освобождение от универа) уже тошнило от сладостей и просмотров. А от тучки ведь не избавился, наоборот, аж град посыпался на него, но тот скоро прошел, слава богам. В университете на него смотрели как на какое-то чудо. Все спрашивали: «Ого! Что случилось?» А все чаще слышался шепот студентов: «Смотри, смотри! У него туча над головой! На него дождь льется!». За пропущенную неделю он отвык от того, как на это смотрят люди. В любимое место — это была библиотека — и то не пускали, поскольку Куроко вечно мокрый. В баскетбол с бывшими сейриновцами и то не получается сыграть. Зато Кагами, который учится в одном универе с Куроко, почему-то все время рядом с ним вертится, то есть намного чаще, чем обычно. Или Куроко кажется? А может, ему льстит его внимание? Э, что простите? Почему это должно льстить? И можно ли это назвать вниманием? Тецуя, ты ведь не засматриваешься на своего друга-качка, только расставшись с другим качком? Похоже, что у кого-то фетиш. — А ты не пробовал ее разогнать как-то? — спросил Кагами, глядя на тучку Куроко. Они, кстати, вместе с Кагами направляются на площадку, чтобы поиграть в баскетбол. Хотя бы просто покидают мяч, а играть в команде Куроко не может из-за своей дурацкой тучи. — Ну, попробуй, — пробубнил бывшая Тень «Сейрина» и «Тейко». Кагами замахал руками, пытаясь разогнать тучу. — Кхе-кхе. — Вокруг их обоих появился какой-то туман… или дым? Короче, все было белым бело. — Ну вот, видишь… — произнес Кагами с гордостью, — разогнал, а ты не верил, — продолжил фразу, посмотрев в голубые глаза Куроко сверху вниз. Дождь перестал идти. Тецуя поверить не мог, поэтому широко распахнул глаза в удивлении, ведь он пытался ее разогнать, а она не распадалась никак. Он хотел улыбнуться, но на него полил ливень. — Вижу, — ответил Куроко, взглянув вверх на тучку, а она ему за это намочила лицо. — Ты мой спаситель, — не смог он никак не съехидничать. — Да что за?! А-а-а! Ну, как… Ну, что за хрень?! А ты пытался это как-то… Эм, заморозить? — Зачем так усложнять. Скажи просто мне: «Иди вены вскрой, Куроко» или «Спрыгни с многоэтажки». Яду выпей, к примеру. — Кагами остановился, удивленно глянув на свою тень, поэтому тот объяснил: — Тучка вряд ли заморозится, а я там умру от переохлаждения. — А если в тепло? — Они продолжали идти к площадке. — Если в самое пекло, то, может быть, она испарится. А я получу тяжелый тепловой удар. — А если… — Да нету лечения никакого, кроме того, чтобы я радость получил. Я прочитал всякую литературу по этому поводу. А она есть, чего я даже представить не мог. Остальное не помогает. Ничего, кроме радости. — То есть радость? — тихо проговорил Кагами, а после как-то хитро посмотрел на Куроко. — Смех в счет? — Качок изогнул свою двойную бровь, что выглядело слегка забавным. Тецу бы улыбнулся этому, если бы ему сейчас не было холодно и мокро (это были его постоянные ощущения, к которым тот, как бы долго это все не длилось, не привык). Следующий шаг Кагами Тайги бедный парень вот никак не ожидал. Качок ткнул его в бок двумя пальцами, а затем забрался ладонями под дождевик и начал скрести ногтями кожу Куроко. Тот просто в ступоре. Что сейчас вообще происходит? Неприятные холодные (а ведь и так постоянно холодно) мурашки побежали по всему телу, стартовав с места, где касался Кагами, пробегая молнией от ног, после по пояснице и спине, а затем, финишировав, к шее. — Что ты делаешь, Кагами-кун? — поинтересовался Куроко, явно смущенный таким шагом. — Э-э-э… Я вообще-то тебя щекочу. — Он убрал руки, а на его щеках появился темный для Куроко румянец. Кагами отвернулся, боясь, а может, не желая от такого позора, смотреть на Куроко. — Ну, ты же сказал радость. Смех там. Только ты, я смотрю, не любитель смеяться. — Ну… Ты сам слишком много смеешься. Это несерьезно. — А ты слишком серьезный. Это не смешно. — Тебе еще курсовую писать. К защите диплома готовиться… — А-а-а! Все! Не желаю слушать! Защита еще далеко! Все-е-е! Не надо ничего говорить. Мы пришли поиграть, отдохнуть, а не об этом вспоминать. Вон, смотри, площадка впереди. — И побежал. Нет, рванул, как дите малое. Куроко только покачал головой на это. Поведение Кагами на следующей неделе было совсем странным. Может, у него туча в голове? Вот у Куроко — над головой, а у Кагами — в голове. Всякое может быть. Качок все время хочет что-то сказать Куроко, но потом говорит, что ничего уже не хочет. Или подбегает к парню, а затем поворачивается и говорит: «Нет! Я передумал! Потом!». А друг сие трусливого качка Химуро, с голой задницей которого знаком Куроко, потому что тот спит с его соседом Мурасакибарой, лишь качал головой на все эти похождения труса. А иногда подталкивал Кагами к Куроко, чтобы тот действовал, а он все «потом и потом». Куроко начал считать, сколько на дню к нему подойдет Кагами, через сколько секунд он развернется и уйдет, а еще сколько слов успеет сказать перед этим. Эх, такой громила, а стесняется. Неудивительно, что девушки у него нет. Куроко неделю примерно так помучил его, а потом сам к нему подошел и сказал: — Да. — Что да? — удивленно хлопая ресницами, спросил Кагами. — Да, я пойду с тобой на свидание. И да, ты мне тоже нравишься. Химуро, что стоял неподалеку и слышал все это, воскликнул: — Смотри, Кагами. Вот у кого настоящие стальные яйца! — Пошел ты! Вали к своему двухметровому! — А ты к своему дождику! — Ну, и пойду! — Ну, и иди! — Кхм-кхм, — прокашлялся Куроко, а Химуро все-таки удалился, оставив голубков наедине. Кагами и Куроко решили прогуляться и оба во время прогулки неловко молчали. На улице тепло, а вот для Куроко, как и все три недели, прохладно и мокро, но хотя бы не так сильно, как бывает в холодную погоду с дополнительной тучкой. — Так я правда тебе нравлюсь? — глядя куда-то вбок, задал вопрос Кагами. — Я же сказал, что да. Я еще с первого дня твоих попыток понял, что ты хотел сделать. — Что?! А я волновался. — Остановился качок и с изумлением поглядел на Куроко: — Что не сказал сразу?.. — Мне было интересно, после какой попытки ты сдашься, но ты продержался неделю. Причем пытался каждый день. И я, так и быть, пожалел тебя. — Пожалел? Что? Кагами хотел возразить, ибо этот умиротворенный и спокойный взгляд Куроко, который вообще должен был бы быть зол на всех и вся из-за этого ежедневного дождика, немного раздражал. Но Кагами сдержался, а Куроко продолжил: — Куда пойдем? — Не знаю, пока просто гуляем. Можем в «Маджи Бургер» зайти, если хочешь. Он недалеко. — Я имел в виду свидания, конечно. Но расклад сходить в «Маджи Бургер» тоже хорош. Туда меня с тучкой пускают. Из жалости, скорее всего. Кагами так и не ответил, куда он хотел пригласить его на свидание, поэтому, когда они уже сели за столик с подносом с кучей бургеров для Кагами и с ванильным коктейлем для Куроко, он спросил: — Так куда ты хотел меня повести? — Я и не подозревал, что ты согласишься! Но вообще хотел сыграть в баскетбол и сходить в «Маджи Бургер»… Так получается, мы уже на свидании. — Ну-ну, Кагами. Я так не играю. Чем же это тогда свидания от простых дружеских посиделок отличаются? — застал врасплох Куроко. — Да я и не ходил ни разу на свидания. Тренировки там и все такое… — Ты девственник? — прямо задал вопрос Тецуя, а потом сделал глоток своего коктейля. — Что? Нет? — И отвернулся. — Скажи, Кагами, ты краснеешь? Или ты освещение так падает? — Я не краснею, с чего ты взял? — Я просто цвета не вижу, — признался Куроко и тут же опустил глаза. — Только все в черно-белом. — Ты всегда не видел цвета? Почему раньше не рассказывал? — Потому что раньше различал, а сейчас нет. Из-за тучки. А какие у тебя глаза, Кагами-кун? Я помню, что ты рыжий, а вот цвет глаз не могу вспомнить. — Красно-карие, — ответил он, взглянув Куроко в глаза, а тот попытался представить, как же они будут выглядеть, если бы не были просто темно-серыми. Он расстроенно вздохнул и отпил из своего стакана, а после снова попытался представить, но… Представлять и не нужно. Глаза Кагами были красно-карие, хотя все остальное черно-белое. Куроко немедля поставил стакан на стол и приблизился к Кагами, а после, положив ладони к нему на щеки, приближая к себе, заглянул качку в глаза, а тот так широко их распахнул. — Вау… Красно-карие, — прошептал Куроко, а Кагами почувствовал, как на его лицо стекает дождь, а сам парень оказался под тучкой, причем также стал намокать, а с головы Тецуи сполз капюшон дождевика, поэтому его волосы тоже стали мокрыми. — Как давно я не видел цвета, Кагами-кун. Я скучаю по ним. Мне надоели белый и черный… Куроко отпрянул: — Ой, прости, — тихо проговорил он, видя, как по лицу Кагами стекает вода, накапавшая с тучки, что была и над ним несколько секунд назад, а сам парень словно и вовсе не обратил внимание на все это, а лишь покраснел из-за ладоней Куроко, что побывали на его щеках, которые сейчас горели, как будто к ним приложили нечто теплое, хотя на самом деле руки были холодными.  — Простите, вы скоро… Э-э-э… Уйдете? Просто возле вас уже огромная лужа. — К ним подошел один из работников. Теперь вся эта смущающая ситуация отошла на второй план. Куроко лишь молча вздохнул, понимая, что больше двадцати минут ему здесь побыть не дают. Поэтому они отправились по предложению Кагами к нему домой, хотя Куроко сперва отказался, так как намочит полы своей дурацкой тучкой, но после длительных уговоров качка согласился… Проводить того до дома, а в гости не заходить. Просто не хочется доставлять проблем Кагами. Мурасакибара и то теперь не ночует в комнате, а спит у Химуро, потому что постоянно поскальзывается на воде. Ну, а Куроко уже привык ходить в резиновых сапогах постоянно, Мурасакибара не хотел в них ходить по комнате. Да и вообще все соседи жалуются на воду. Не один Куроко страдает, хотя эти жалобы очень его притесняют, ведь он не нарочно вызвал эту дурацкую тучку! На небе сгущались темные грозовые облака, которые решили добавить Куроко еще больше холода и влажности. Спасибо погоде. А ведь тепло было… Парни шли близко друг к другу настолько, что пару раз их руки успели соприкоснуться. Тецуя не видел лица Кагами, но он почему-то был уверен, что тот смущается взять его за руку, поэтому Куроко сам решил действовать. Парень поймал руку Кагами и просунул свои пальцы меж его и сжал ладонь. Качок, не ожидавший этого, сперва затормозил, а после сжал руку в ответ. На самом деле Куроко очень хотел бы зайти в гости к Кагами, провести с ним вечер, но из-за этой тучки… — Может, все-таки зайдешь ко мне? — спросил качок, когда они остановились у его дома. — Дождь скоро начнется. — Для меня он идет каждый день. Здесь недалеко остановка. Я думаю, что успею доехать до общежития, пока не начался дополнительный для меня. Ладони друг друга они так и не разомкнули. Расставаться не хотелось, но все же Куроко первый решил разомкнуть сцепленные ладони и, попрощавшись, развернуться в сторону остановки. Но Кагами захотел взять все в свои руки, поэтому не позволил расцепить ладони, а просто протянул ближе к себе парня и приобнял за талию другой, прижимая его к своему телу. Куроко оказался прижатый к груди, он поднял голову и заглянул в красно-карие глаза Кагами, как бы спрашивая, что это он делает, а тот отвечает поцелуем в губы. Вот этого Куроко Тецуя никак не ожидал. Он не ждал, что Кагами притянет его к своей накаченной груди, что коснется губами его губ, что его язык проникнет к нему в рот и дотронется до его языка, начнет ласкать нёба, поэтому теперь Куроко затупил, затормозил и не сразу ответил Кагами. Его волосы намокли, но ему было все равно: он наконец сделал то, что давно хотел. Никто не обратил внимания на звук падающего с неба ливня. Никому из них абсолютно не было холодно. Наоборот, Куроко казалось, что он почувствовал нечто не просто теплое, а горячее… Восхитительно горячее! А именно обжигающие губы этого качка, который, оказывается, не такой уж и стеснительный. Сердце ужасно быстро билось в груди, гулким стуком отдаваясь в ушах. По всему телу как будто разлилось что-то такое жаркое и жгучее. Они так и не расцепили ладони, напротив, сжали их еще сильнее, при этом все углубляя и углубляя поцелуй. Кагами также обнимал Куроко за талию, прижимая к себе, а он притягивал к себе качка, обхватив за шею. Оба парня сейчас ощущали невероятное сочетания холодного и жаркого. Им казалось, что они взлетают высоко-высоко, потому что на душе было состоянии именно полета: они возвышались в небо, пролетали грозовые тучи и достигли огромного бездонного космоса, который смешивал множество оттенков с черным цветом и обсыпал все великолепное месиво яркими звездами, а там, в космосе, они медленно-медленно приближались к самой яркой звезде этой галактике — к Солнцу, которое встречает их своей высокой температурой, что становилась все выше и выше, и казалось, что если они не остановятся, то они приблизятся к звезде настолько, что она сожжет их дотла, ее лучи достигнут их сердец и они сгорят заживо, превращаясь в нечто обугленное. Куроко убрал руку с шеи и расцепил ладони, мягко отстранившись от уже мокрого от ливня тела Кагами. — А я думал, что мы с тобой до поцелуев дойдем только минимум через месяц, — произнес раскрасневшейся Тецуя, отойдя на шаг подальше, чтобы они одно дело не продолжали. — Мне, конечно, очень стремно было приглашать тебя и признаваться… Эм, в чувствах. Но с поцелуями я бы не стал тянуть. — После этих слов он зачесал мокрые волосы назад а-ля альфа-самец. Куроко усмехнулся этому жесту. А Кагами вошел во вкус и подмигнул. — И с кое-чем бы тоже… — Поиграл бровками. Господи, Тецуе так весело наблюдать за нелепо флиртующим Кагами, но он сохраняет самообладание и остается спокойным, а то качок опять покраснеет. — Может, все-таки ко мне? — Нет уж. Я вообще-то с парнями на первом свидании не целуюсь. Но ты, так и быть, исключение. А этим «кое-чем» вообще на первом свидании порядочные люди не занимаются. Так что секса не будет. — Ну, я это… Я не настаиваю. Если ты не готов, то… — Куроко отчетливо видел, как тот покраснел. — Не переживай. Просто не сразу всё в первый день. — Ладно. Но все же лучше переждать дождь у меня. — А ты не сдержишься и трахнешь меня. Что ты все пытаешься меня заманить к себе? — Что?! Что ты все так обо мне думаешь? Я о тебе, ну… забочусь. Это ты сам скорее хочешь, чтобы я тебя, ну, это. — Спасибо за заботу, Кагами-кун. — Куроко подошел к нему и чмокнул в щеку, встав на носочки, а после прошептал в ухо: — Очень хочу твое «ну, это». Но не сегодня, а то я лопну от счастья. Затем Куроко, улыбнувшись и попрощавшись, побежал в сторону остановки, на которую как раз приехал автобус. Всё, о чем мог думать Тецуя весь вечер, при этом не замечая абсолютно ничего, — это о том, что его поцеловал Кагами, а потом еще намекал на секс. Парень отдался бы ему, не думая ни о чем, но для этого дня было бы слишком много радости. А если будешь много радоваться, то потом будешь много плакать. Да и это все немного напугало Куроко. Хотя у него давно не было близости. Но… А вдруг у него бы инфаркт случился? И так ведь сердце бьется как бешенное, не переставая. Ему казалось, что, кроме биения сердца, он ничего не слышал, будто совсем оглох. Придя домой, Куроко наплевал на то, что хотел начать делать курсовую, а просто валялся на кровати в простой пижаме, без резиновых сапог, как обычно, улыбаясь и обнимая подушку, снова и снова прокручивая в голове всё, что с ним произошло. Так и заснул. На следующий день он проснулся, повернулся с бока, на котором и спал до этого, на спину и посмотрел в потолок, думая, что вчерашнее счастье было сном и сейчас польется снова дождик. Но он почему-то не лился, а потолок теперь не черно-белый, а желто-белый. Куроко вскочил с кровати и посмотрел в окно, в котором голубело небо, а на ветвях сакуры раскрыли свои бутоны розовые цветы. Не может быть! Все наконец-то прошло! А он ведь испытал радость, благодаря Кагами. Спасибо ему. Куроко решил, что хорошо отблагодарит его, при этом парень хитро ухмыльнулся. Какие у него шаловливые мысли сейчас в голове, а если быть точнее, то неприличные. Но их прерывает кое-что другое. Ужасно чешутся внутренняя сторона предплечий и запястья. Куроко потянулся, чтобы почесать одну руку, и нащупал там что-то… Он поднес руки к глазами. Там росли цветы. Вот так да. Одна беда ушла — на ее место пришла другая. Всю руку обвивали стебли и лианы с шипами, а прямо из кожи росли красные розы. С одной стороны они такие красивые, но с другой стороны… Это же просто жесть какая-то! Это вовсе не нормально! Парень попытался вырвать одну из своей кожи, но это было настолько больно, что он тут же оставил эту идею и немедленно начал одеваться, чтобы пойти в больницу, в которой в такую рань — только-только открылась — и очереди не было. Мало того, Куроко стал ждать прихода своего врача — Киеши Теппея. — О, я смотрю от тучи вы все-таки избавились, — сказал врач, открывая свой кабинет, и пропустил своего пациента в помещение. — Да, — согласился Куроко и сел на стул, а затем продолжил, когда Киеши-сенсей был готов выслушать его проблему: — У меня растут цветы. — У меня тоже! — воскликнул он. — Каждый день их поливаю. Такой чудесный садик. Так в чем ваша проблема? — В этом и проблема, сенсей. — Куроко задрал рукав своей толстовки и показал розы, что растут из его кожи. — Они растут на моей руке. — Оу. — Киеши-сенсей стал рассматривать цветы и даже прикоснулся к ним слегка, а после провел пальцем по лиане. — Снимите всю верхнюю одежду, пожалуйста. Куроко снял толстовку и футболку. Киеше-сенсей провел пальцами от запястья по лиане и прошелся ими, предельно рассматривая, по предплечью, плечу, а затем коснулся левой груди, где находится сердце, откуда начал расти стебель: — Всё ясно, — с улыбкой произнес врач. — Все совершенно ясно, — зачем-то повторил он еще раз. — Что это значит, Киеши-сенсей? — Вы влюбились, — с улыбкой ответил он и хотел бы продолжить, но тут в кабинет влетел какой-то сумасшедший. — Доктор! У меня срочно! Простите, что врываюсь… — Он отдышался после бега на четвертый этаж. — У меня цветы растут на коже! Что за хрень? Какого черта? Это вообще нормально? Это ненормально вообще! Кагами-кун такой идиот. Киеши-сенсей также осмотрел его и произнес: — Удивительно. Тоже розы, но не красные, а голубые. Как символично. — Что? А должны быть красные? — Привет, Кагами-кун, — проговорил Куроко. — Ва-а-а-а-а! — Качок аж подпрыгнул. — Какого черта? Куроко! — Ах, так это ваш избранник, — хлопнув в ладоши, сделал вывод врач. — Да, — хором ответили и Куроко, и Кагами. — Что ж. То, что произошло с вами, называется соулмейт. Скорее всего. Хотя у меня есть сомнения по этому поводу. Возможно, что это и не соулмейт. Мне нужно знать, что между вами произошло. — Парни рассказали. — Ого! Тогда можно сказать, что между вами расцвела любовь в виде таких роз. Не знаю, соулмейт это или нет. Соулмейт — это ваша вторая половинка или родственная душа. И если что-то странно появляется у обоих и это странное является воплощением этой любви, то эта болезнь — хотя я считаю, что это совсем неподходящее слово — называется соулмейт. Но ваши выращенные розы, корень которых находится в самом сердце, могли появится только из-за проявлении чувств и эмоций, а не символом любви. Соулмейт — еще не до конца изученная болезнь. Так что если вы останетесь вместе до самой смерти, считайте, что эти розы были соулмейтами, потому что в большинстве случаях истинные соулмейты остаются друг с другом навсегда. А если расстанетесь, считайте, что вы либо плохие и аномальные соулмейты, либо розы были лишь проявлением чувств. Куроко и Кагами немного покраснели от такого рассказа. — А что нам теперь с ними делать-то? — Ну, я бы пока что ничего не делал. Да и… Разве они не прекрасны? Почему бы не позволить им расти? — Киеши-сенсей посмотрел на Кагами, этого немного грубого на вид качка: — Но если вам так неймется, то лучше не спешите выдергивать, а обратитесь к кардиологу, из сердца все-таки растут. Мало ли что может произойти. Да и может это действительно просто проявление эмоций, а может, вообще возбуждения. Так что повремените с этой проблемой. Вдруг они сами отпадут из-за неприемлемой для них среды обитания. Не торопитесь, просто не трогайте их. Даже отрезать ничего не нужно. Если нравятся они, оставляйте, а если нет, то… Потерпите неделю и запишитесь на прием к кардиологу. Это всё, что я могу предложить. Они решили пойти домой к Кагами, раз тучка исчезла, почему бы и нет. Так они и шли с остановки, держась за руки. Был выходной, а Куроко так и не начинал делать курсовую, зато столько приключений на его голову свалилось, причем весьма насыщенных и радостных. Лучше уж поцелуй с Кагами и розы, чем написание курсовой под дождем. А что если они с Кагами и вправду соулмейты? Предназначенные друг для друга. Может, поэтому у него ничего не получилось с Аомине? Потому что Куроко предназначен Кагами? Хм, возможно, и так… Что за шутки ты играешь с нами, судьба? Куроко думал обо всем произошедшем, глядя на асфальт, по которому он шагал вместе с Кагами, держа его за руку, а потом поднял взгляд и увидел Аомине, идущего ему навстречу и держащего за руку блондина, который вовсю хохотал, а Дайки лишь слегка улыбался, а затем поднял взор именно в тот момент, когда и он, и Куроко, можно сказать, достигли одной точки, но потом разошлись в разных направлениях. Аомине успел заметить своего бывшего, поэтому обернулся, как и он сам. Они оба коротко кивнули друг другу и обернулись обратно. Так решила судьба, и с нею не поспоришь.